Принц и опер. Роман фантастических приключений

Николай Петрович Самуйлов

Оперуполномоченный уголовного розыска Владимир Витковский погибает во время выполнения задания. Его аура, при содействии «наблюдателя» из будущего, попадает на планету Камелот. Там её имплантируют в тело принца Майкла Раконера, лишённого памяти путчистами, устроившими в королевстве военный переворот. Владимир-Майкл вступает в связь с противниками новой власти и восстанавливает закон и порядок. Король снова на троне. Наблюдатель возвращает Владимира на Землю и принимает меры к его спасению.

9

А недельную щетину на лице я потребовал оставить, так как она гармонировала с новой причёской. И вообще… я настоял на этом назло невидимому сэру Оскару, с которым Серафим постоянно контактировал на подсознательном уровне. Выяснилось, что мне не нравится, когда игнорируют моё мнение. Однако вышло всё так, как я того желал. Хотя сопротивление моим «новаторским» предложениям оказывалось постоянно. Но я убеждал Серафима в своей правоте откуда-то взявшейся настырной прямолинейностью, не приводя для этого убедительных доводов. Для доводов, из-за «умственной неполноценности» в данный период существования, я не мог подвести основательную платформу. Говорить слуге, что стрижку «ёжик со скобочкой» я заказал по просьбе некой Мадлен Гамильтон, а щетину оставил на зло ещё не опознанному памятью начальству, было бы не куртуазно. Честнее всего оказались мои заявления типа: «мне так нравится», или «мне так удобнее»…

Мочку правого уха Серафим вылечил за пару секунд. Немного потискал болезненный шарик под кожей, словно вправляя вывихнутый сустав, и тихо спросил:

— Ну, как? Больше не беспокоит?

Шарик в мочке больше не беспокоил.

— Это ваш личный маяк. Вчера имплантировали…

— Маяк? Кажется, в мочке уха у меня была серёжка в виде лепестка с камешком.

— А! Это — маяк с видео камерой, — буркнул Серафим. — Сэр Оскар решил заменить устаревшую модель новой, активированной для вас. Теперь на кристаллик пишется всё, что вы видите.

— Ничего не понимаю! О чём идёт речь?

Серафим тёплыми ладонями погладил мою голову, словно проверял шероховатость необычной причёски.

— Сэр Оскар вам всё расскажет, уважаемый Майкл. А сейчас, в бассейн. Вас «ожидают»: любимая дистанция в 500 метров, душ и лёгкий завтрак…

— Приготовьте свежую одежду.

— Хорошо, Майкл.

Десять отрезков по пятьдесят метров привели мускулистое тело в бодрое состояние. Память выдернула из недр кое-что из моего совсем не спортивного прошлого. Я умел плавать, так как некоторое время жил недалеко от большой реки, но к водным видам спорта был совершенно равнодушен. Кажется и к другим видам спорта, кроме футбола, никакого отношения не имел. А футбол? Да какой же мальчишка не любит играть с мячом?

Короче, полкилометра я отмахал со спринтерской скоростью. Усталости не чувствовалось совершенно. Мог бы ещё «полетать» между изразцами, украшавшими дно бассейна, и небесной высью, но Серафим дал финишную отмашку и накинул мне на плечи тёплое полотенце, стоило мне выйти из воды.

— Ну?

— Прелесть!

— Теперь в душ?

— Да. И зубы не мешало бы почистить.

— Откройте рот.

— А…

Серафим плавным движением руки и своим приоткрытым ртом дал понять, что бы я замер и брызнул из миниатюрного флакончика на мой язык синий шарик сладковатой пены.

— Закройте рот и с полминуты поласкайте полость содержимым.

Во рту шипело и приятно пощипывало. Добросовестно выполнил указания данные Серафимом. Уже под жёсткими струями душа освободился от пены и прополоскал сверкающие белизной родные тридцать два зуба…

Я ещё раз пересчитал их… — тридцать два!..

У меня, кажется, раздвоение личности. Я, с полным комплектом здоровых зубов, всё время пытаюсь обнаружить языком «прогалины» в ровных шеренгах нижней и верхней челюстях. Их нет!.. Я невольно торможу и без того заторможенным сознанием.

Выйдя из душевой кабины, снова попадаю в «объятие» слуги. Серафим шустро обрабатывает меня махровым полотенцем и предлагает одеться в благоухающие приятными запахами трусы, брюки и тенниску. Облачению ног носками и лёгкими замшевыми туфлями предшествует действо, совершенно мне не знакомое. Ванна для ног в тёплом содовом растворе, педикюр, массаж ступней, шлифовка пяток и омовение межпальцевых впадин препаратом, нейтрализующим неприятные запахи. Это «мероприятие» заняло минут десять. Попытки помочь Серафиму были отвергнуты слугой одной жёсткой фразой: «Не мешайте!»

Я, расположившись в шикарном кожаном кресле, разомлел и больше не вмешивался в процесс моего окультуривания.

Он что, и портянки мне будет наматывать, если я надумаю надеть сапоги?!

Ну, на счёт портянок сказать ничего не могу, а мягкие махровые носки и замшевые туфли Серафим надел на мои благоухающие ноги очень профессионально, я и ахнуть не успел. Впрочем, возражать этому не стал. Почему-то вспомнилось детство, где мама помогала мне, сопливому карапузу, надевать жёсткие кургузые ботиночки, перед тем как отвести в детский сад…

Мама! Вспомнилось её лицо, уставшее, грустное и очень доброе…

Отца не помню. Его образ в мою опустошённую память ещё не приходил. Да и придёт ли когда-нибудь?

В голове по-прежнему идеальный вакуум. Лишь мечется в сером бульоне не очень навязчивая мысль, что никакой я не Майкл…

А кто?

— Завтрак — в гостиной комнате. — Серафим поднялся с пола, похлопал ладонями друг о дружку, словно стряхивая с них пыль, и вежливым голосом добавил: — Мы с Розой поухаживаем за вами. После завтрака прогулка по парку. Там у вас, Майкл, назначена встреча с сэром Оскаром.

Серафим неторопливо и заботливо осмотрел меня со всех сторон, поправил тенниску, сдул с плеча пылинку, вручил чистый носовой платок, который я тут же спрятал в карман широких светлых брюк…