Гуси лапчатые. Юмористические картинки

Николай Лейкин, 1881

В новом сборнике рассказов Николая Александровича Лейкина перед читателем предстает парад мест, событий, действующих лиц и ситуаций, характерных для конца XIX века и изображенных в свойственном известному сатирику-классику ироническом ключе. В этой книге мы видим не только реалии ушедших дней, но и вещи, которые никогда не устаревают, например, мнения жителей Первопрестольной и культурной столицы об искусстве и развлечениях, которым и посвящен этот сборник. В книгу вошел целый парад выставок в Петербурге, открытие памятника Пушкину в Москве, посещение самой разной публикой зоопарка, цирка и театра, танцы, пение. Не обделены выниманием и традиционные праздники и самые разные уморительные курьезы, происходившие на них с купцами и представителями прочих сословий.

Около сельтерской воды

В одном из скверов молоденькая и хорошенькая девушка с черными глазками сидит в будочке и продает сельтерскую воду. На прилавке виднеются вазочки с вареньем, стаканы, бокалы, сахар толченый на блюдечке под металлической сеткой. Подходит молодой человек в ученической форме. Ус пробивается, подбородок уже скоблен, лицо угреватое.

— Позвольте мне, мадемуазель, сельтерской воды, — говорит он и бросает на девушку блаженный телячий взгляд.

— С сиропом прикажете? — спрашивает она.

— Зачем же мне сироп, ежели вы слаще всякого сиропа! Я буду смотреть на вас, и мне будет слаще всякого сиропа. Не понимаю, зачем вы и газовую воду продаете. Из ваших ручек и простая невская вода покажется газовой, ибо вы сами существо газовое, эфемерное!

Молодой человек выпалил, очевидно, заранее приготовленную речь, вздохнул, покраснел, но тотчас же получил отпор.

— Ах, какие вы глупости говорите! — проговорила девушка, ставя перед ним стакан с водой, и прибавила: — Пейте же скорей, а то весь газ уйдет. Какой же тут будет смысл в шипучей воде?

— Я уже сказал, что вы сами газ. Теперь попрошу вас только передать мне стакан прямо из ваших прелестных ручек.

— У меня руки трясутся. Берите сами.

— Верно, кур воровали? Вы не обидьтесь, но это такая поговорка. Хорошо, я сам возьму. Ах, какая прелесть, когда пьешь и глядишь на вас! Теперь мне эта вода кажется божественным нектаром, а вы Гебой, подносящей нектар. Вы Геба!

— Пожалуйста, не сравнивайте меня со всякой дрянью. Я не бог знает какая. Ошибаетесь.

— Как с дрянью? Да ведь Геба-то кто такая?

— Какая-нибудь шлюха и больше ничего.

— Богиня, олимпийская богиня. Вот сейчас и видно, что вы не знакомы с мифологией. Советую познакомиться.

— У меня и без Мифологии есть подруги, и я в новых не нуждаюсь. Выпили и идите.

Из-за угла будки к разговору прислушивается приличный старичок с плотоядной оттянутой нижней крупной губой.

— Зачем вы к девице пристаете с сальностями, молодой человек? — начинает он, подходя к будке. — А еще в форме!.. Идите, а то я…

Молодой человек отскакивает.

— Пришел с глупостями, назвал меня какой-то немкой да еще с какой-то своей знакомой мне познакомиться советует, — жаловалась на него девушка старичку.

— Пошляк, так чего же вы хотите?.. — отвечает старичок, скашивая на девушку глаза. — У вас, милая моя, пост ужасный, на таком посту можно многого наслушаться, а вы достойны лучшей участи. Бросьте пост и…

— Да я вовсе и не пощусь, с чего вы взяли?

— Ах, я вовсе не про то. Вы не понимаете. Впрочем, эта наивность делает еще милее ваши черненькие глазки-таракашки, ваши бархатные ручки, ваши…

— Вам с каким сиропом? — прерывает его девушка.

— Это зависит от вашего выбора. Давайте хоть со всеми сиропами вместе. Не понимаю только, зачем вы торгуете водой, когда вы сами вся огонь! Вода тушит огонь, а зачем же утрачивать дар, которым вы так щедро награждены природой?

— Я вам с тремя сиропами налила, только ведь это будет дороже стоить.

— Для вас я не понимаю слова «дорого». Хоть по рублю за стакан. Вы девица?

— Старичка поите? — раздается над самым его ухом голос длиннополого сюртука с рыжей бородой. — Вот и отлично. И мы рядом со старичком станем. Пожалуйте-ка и мне, барышня, стакашек шипучки. Пил сейчас у мальчишки из кувшина квас лимонный, да что-то мутить начало. Уж и квас же нынче этот самый! Пьешь, так даже лик на сторону воротит. Должно быть, что-нибудь туда нечистое подмешивают.

— Ты, любезный, пить пей, а людей не задирай! — наставительно произнес ему старичок. — Понял?

— Как не понять, не махонький. А только чем же я задрал вашу милость?

— Нечего тебе разбирать, кто старичок, кто младенец. Ты моих лет не считал. Мне вот кажется, что ты олух, однако я об этом ничего не говорю!

— И на том спасибо. По крайности шипучки от ваших куплетов с приятством попью.

— Вам воды с сиропом или с сахаром? — задает вопрос девушка.

— Голенькой. И водку голенькую потребляем и воду такожде… — отвечает длиннополый сюртук, проглатывает стакан сельтерской воды и говорит: — Вот так чудесно! Индо дух захватило и чихать хочется. Авось лимонный-то квас из себя вычихаю. Еще стакашек!

— Вот вам рубль, а за сдачей я потом вернусь, — сообщает старичок, кладя на прилавок кредитный билет. — Я вот здесь рядом на скамеечке сидеть буду.

Длиннополый сюртук смотрит ему вслед и кивает.

— Не понравилось барину-то, что я его стариком назвал, — сказал он. — Поди, подлащивался он к вам, барышня? Ух, важно! Еще.

— Так много сельтерской воды пить вредно, — улыбается девушка.

— Кому на вред, а нам на спасенье. Уж куда ни шло, на целый двугривенный высажу, только бы прочихаться, а то даже в носу свербит от лимонного квасу. Вода проскочит. Да и пьется же около вас таково знатно!

— При чем же я-то тут?

— Оченно уж вы гладки да из себя аппетитны и даже можно сказать, что твой кулич. Приставал, поди, к вам старичок-то? Еще баночку! Вот так… Даже поджилки затрепетали — вот до чего шипучка проняла! Приставал, я уж вижу! Да и как не приставать? Где сахар, там и мухи. У меня вот дома жена в три обхвата, а и я на манер мушиного сословия около вас. Знатно вы, барышня, на этом месте торговать должны. Ну-с, сколько с нас?

— Двадцать одна копейка.

— Копеечку-то спусти для ровного счета. И то барыша-то барка. Вот двугривенный.

— Нельзя, нельзя. У нас не торгуются.

— Эк, какая! Ну, да уж получай. И то для тебя только. Ради твоих пронзительных улыбок насчет нашего сердца.

Длиннополый сюртук отошел, старичок было ринулся к будке, но перед будкой уже стоял франт, в лощеном цилиндре, с пенсне на носу, в огненного цвета перчатках, и говорил:

— Дайте мне, моя прелесть, стаканчик сельтерской воды с клубничным сиропом, но при этом улыбнитесь вашей очаровательной улыбкой и покажите свои перламутровые зубки. Ну, вот… Увидал зубки и уже предвкусил блаженство.

— Ах, какие вы насмешники! — кокетничала девушка.

— Чем же? Помилуйте! Ежели перенести вас из-за прилавка в роскошный будуар, вы могли бы пожинать тысячи, а не пятачки. Да и скажите мне: место ли вам здесь? Глазки, щечки, зубки, ручки, все прелестное на виду, а ножки, которые должны быть еще в тысячу раз прелестнее, спрятаны за прилавком. О, ежели бы я был счастлив хоть раз увидать эти ножки! Можно мне за прилавок?

— Что вы! Что вы! — крикнула на него девушка.

— Но у меня отскочила пуговица от перчатки и упала за прилавок, так я ее поднять.

— Все-то вы выдумываете и врете!

— Вы до которого часу здесь торгуете?

— До одиннадцати.

— Так я приду именно в это время, и мы отправимся гулять в Летний сад. Потом можно в «Самарканд» ужинать.

— Совсем не в ту центру попали. Я с незнакомыми мужчинами гулять не хожу.

— Да ведь уж я познакомился с вами.

— Какое же это знакомство, коли вы встречный-поперечный. Ошибаетесь, не на такую напали. Да за мной сюда, кроме того, и маменька моя приходит каждый вечер.

— Маменьку мы побоку.

В это время к будке снова подскакивает старичок.

— Молодой человек, это уж слишком! Я прислушивался к вашему разговору. Так молоденькую девушку оскорблять нельзя! — строго говорит он.

Оба смотрят друг на друга зверем.