Гуси лапчатые. Юмористические картинки

Николай Лейкин, 1881

В новом сборнике рассказов Николая Александровича Лейкина перед читателем предстает парад мест, событий, действующих лиц и ситуаций, характерных для конца XIX века и изображенных в свойственном известному сатирику-классику ироническом ключе. В этой книге мы видим не только реалии ушедших дней, но и вещи, которые никогда не устаревают, например, мнения жителей Первопрестольной и культурной столицы об искусстве и развлечениях, которым и посвящен этот сборник. В книгу вошел целый парад выставок в Петербурге, открытие памятника Пушкину в Москве, посещение самой разной публикой зоопарка, цирка и театра, танцы, пение. Не обделены выниманием и традиционные праздники и самые разные уморительные курьезы, происходившие на них с купцами и представителями прочих сословий.

Набег на тараканов

— Все ли у вас готово? — восклицал отставной квартальный Никон Ульяныч Караулов, занимавшийся частной адвокатурой, и при этом лицо его приняло зверски-воинственный вид.

— Все, все готово! Иди только сам. Кухарка налила уже в два таза горячей воды, — откликнулась жена, пожилая женщина в юбке, ночной кофточке и с крысиным хвостиком вместо косы на затылке.

— Крылья-то припасли ли для обметанья?

— Припасли, припасли. Пять крыльев у нас. Полагаю, что этого будет достаточно.

— Пять крыльев! — передразнил ее муж. — А какие крылья? Может быть, вы рябчиковые крылья приготовили. А рябчиковыми разве можно с таким полчищем тараканов сладить? Ведь у нас их несметная сила.

— От рябчика всего одно крыло, а то от тетерки и от глухаря.

— От индийского петуха бы надо, да самые большие крылья. Ведь у нас миллионы тараканов.

— Ну вот! Жалко, я орла не разыскала да от него тебе крыльев не оторвала!

— Никто тебе об орлиных крыльях и не говорит. А ты бы еще вздумала воробьиными. Феденька, дай мне носовой платок. Надо будет им халат подпоясать, а то полы раскрываются и только мешают. Дети пусть каждый возьмет по свечке и светят.

— Да ты в уме? Ежели каждый возьмет по свечке, то выйдет такая иллюминация, что тараканы испугаются света и разбегутся. Пятеро ребятишек и по свечке! Шутка!

— А что; пожалуй что и так. Этого я действительно не сообразил, — согласился муж, подпоясал плотно пестрым платком халат, прошелся несколько шагов по комнате и сказал: — Теперь этим проклятым халатом только ноги себе спутал, и никакой расторопности не выйдет. Знаешь что? Лучше я совсем сниму халат. Так мне будет свободнее.

— Это ты хочешь в развращенном-то виде при всех своих дезабильях? Да полно, как тебе не стыдно! Там все-таки кухарка, так неловко при ней.

— Важное кушанье — кухарка! Она замужняя женщина и до нас в мамках жила.

Муж распоясался и сбросил с себя халат.

— Там, папенька, и соседская горничная пришла, чтоб помогать тараканов морить, — заметила отцу взрослая дочь.

— Ну, так что ж из этого? Не прикажешь ли мне из-за горничной в мундир вырядиться! Ну, тронемтесь… Вот только табаку понюхаю. Буры сколько купили?

— Четверть фунта.

— Мало. Что же мы с четвертью фунта поделаем? Где так уж ты, Арина Федоровна, расточительна, а где так на обухе рожь молотишь. Возьми, Мишутка, мою табакерку и держи ее у себя. Как мне вздумается табаку понюхать, так чтобы готово было.

— Я, папенька, лучше светить буду… — заныл мальчишка.

— Свечка свечкой, а табакерка табакеркой. Уж и лень же у вас!.. Ах, какой народ! Ни в чем отцу помочь не хотите. Ну, куда же я положу табакерку, ежели у меня ни одного кармана нет? Только, чур, прежде всего, не кричать. Тараканы крику боятся. Особливо вот ты, визгливая… — погрозил он дочери. — Голос как валдайский колокольчик.

— Пожалуй даже, ежели хотите, то я и совсем в кухню не пойду, — обидчиво сказала дочь.

— Эта еще отчего? Чем больше народа, тем лучше. Одни обметают, другие бурой посыпают, третьи ловят беглецов. Иди, иди! Нечего губы-то надувать!

— Нет, не пойду! Мне черных тараканов жаль, они наше счастье. Вот ежели бы вы одних прусаков морили, то дело бы другое было. А то вместе с прусаками и черные тараканы погибнут.

— В самом деле, черных-то тараканов жалко, — согласилась с дочерью мать.

— Чего их жалеть! Ну их к черту! — кричал отец.

— Зачем же к черту? Они счастье приносят и, главное, никому не мешают. Днем ты их даже и не увидишь. Кроме того, у нас взрослые дочери. Вдруг девушки задумают на святках погадать черным тараканом, а ни одного и нет. Ты, Никон Ульяныч, вот что: ты сядь и продолжай пить чай, как пил, а я пойду в кухню, отберу десяточек черных тараканов в коробку и спрячу их на развод. Потом мы их выпустим, и они живо расплодятся.

— Видали вы дуру-бабу! Вот так дура! На мерзкую тварь сердоболие разыгралось.

— Ну, уж ты там как хочешь, а десяточек я уберегу. Без черных нельзя… Они, кроме счастья, обилие дома показывают. Перед пожаром или перед каким-нибудь несчастием они сами из дома уйдут. Пей чай-то. Чай еще крепкий. А я сейчас…

— Запри поплотнее фортку в кухне и дверь на лестницу. Это главное, чтоб свежий воздух в кухню не попадал! — крикнул вслед жене муж и прибавил: — Эх, нет при мне теперь моих верных слуг Хобаренки и Иванова; а то с этими бы двумя городовыми у меня в один миг ни одного таракана не стало. Иванова поставил бы к дверям, а Хобаренку взял бы с собой на печку, и ни одна каналья бы не ускользнула. Золотые люди!

— Да ведь ваши городовые, папенька, привыкли мазуриков ловить, а тут тараканы… — сказала дочь.

— Расторопный человек, матушка, что на мазурика расторопен, что на таракана. Ему все равно. Он пришел, взглянул — и готово. Раз я с ними шестерых беспаспортных на сенной барке… И безо всякой облавы…

— Все-таки тараканы — больше женское дело…

— Ну, молчи! Полицейской службы ты совсем не понимаешь и потому не можешь о ней судить.

— Ну иди, Никон Ульяныч! Теперь все готово! Десяток самых крупных я наловила и спрятала на развод! — крикнула из кухни мужу жена. — Да надень ты, бога ради, что-нибудь на себя. Здесь в кухне посторонняя женщина.

— Плевать! Пусть вон идет, ежели много о себе думает. Ну, Господи благослови! Тронемтесь! Сеня, к дверям! Вася тоже… Один к наружным, другой к тем, которые в комнаты выходят. Да не зевать и, как побегут, — давить беглецов! — послышалась команда вошедшего в кухню хозяина. — Где бура? Давайте сюда крылья! Анисья, держи таз! Ванечка со мной на печку!.. Светите! По сторонам не зевать! Раз, два… Ты здесь, милая, зачем?

— Я, сударь, соседская, я посмотреть пришла, — отвечала женщина.

— Быть только свидетельницей недостаточно. Ежели пришла глазеть, то бери веник и заметай их во второй таз. Падать будет их много. Жена, ты что рот разинула? Бери половую щетку. Батюшки, да сколько их тут! Видимо-невидимо! Целая туча! — воскликнул хозяин, влезая на печку.

И начался великий мор.