Клинок Стэллы

Николай Викторович Панов, 2020

Роман-антиутопия «Клинок Стэллы» является заключительной книгой трилогии под общим названием «Суррогат» и повествует о жизни Степана, названного брата Стэллы. Степан всю жизнь посвятил поиску клинка своей сестры, который якобы обладает некой мистической силой. Но Степану он дорог в большей степени именно как память о Стэлле. Одновременно он начинает осознавать, что иммунологические андроиды не являются проявлением искусственного интеллекта. Не хватает так называемого «Золотого звена» в общей логической цепочке. И только боевые искусства Востока подсказывают ему правильное решение.

Действие четырнадцатое

Один за другим проходили дни. Ян устроился на работу. Хоть какие-то, но деньги шли в карман. Чаще работал на «подхвате». Затем через знакомство устроился работать на траулере. Иногда разгружал пойманную рыбу. Деду Антону да бабе Серафиме, конечно, было скучно, когда он уходил в море. А что делать? Так продолжалась жизнь, когда оба старика внезапно занемогли. Это случилось как раз, когда Ян вернулся с очередной «рыбной ловли». Он, изнемогший от работы, нашел в себе силы, чтобы ухаживать за стариками. Мало-помалу им стало лучше. Но они прекрасно понимали, что приближается их смертный час. Вернее, завершается их странствие по Земле и наступает переход в Вечность. Они в открытую говорили Яну об этом. Ян и хотел как-то успокоить стариков, но они были на удивление абсолютно спокойны. Как будто слово «смерть» для них вообще не существовало. Более того, даже шутили, говоря о том, что скоро вновь станут молодыми. Глядя на них, Ян чувствовал только одно — как сильны они духом! Еще бы! Столько прожить и столько перенести! Они переживали вместе и радость, и горе, и счастье, и невзгоды. Единственное — никогда не впадали в отчаяние! Какой бы жизнь тяжкой порою не казалась. И вот теперь они лежали на своих простеньких кроватях и казалось, что как-то по-детски улыбались. И вот настал час, когда они отказались от пищи. Только водичку пили.

— Вот что, внучек, ― сказала как-то баба Серафима, ― не ровен час, покинем мы с дедом этот мир. Домик тебе оставляем. Хозяйничай. Вот только об одном прошу я тебя, да и дед согласен со мною. Познакомься с женщиной. А то ты совсем одинешенек. Нам, старикам, тяжко за тебя. А была бы у тебя рая половина, нам, старикам, все легче помирать-то тогда будет, спокойны за тебя станем.

— Да я все о Стэлле думаю, ― ответил Ян, ― не могу ее забыть. Как работаю, так вроде забудусь, а потом снова она перед глазами. Время, говорят, лечит, только это не про меня. Тяжело, не скрою. Но иначе пока не могу.

Серафима только вздохнула:

— Эх, внучек. Да и нам тоже не меньше твоего о Стэлле думается. Только вот о жизни сейчас думать надо. Ну что ты один останешься? Одному плохо. Мы, вон, всю жизнь с дедом вместе прожили. Нет! Тебе нужна женщина. А одному оставаться — грех великий. Нет-нет, внучек, это так с тоски помрешь. Никто тебе и слова доброго не скажет. Горя не разделит. От беды не отведет. А счастье быть вместе как Солнце среди туч.

— Серафима-то, она мудра, ― прокряхтел со своей лежанки дед Антон, ― правду говорит. Ты ее слухай. Она хорошая, умница. Так-то.

После этого разговора прошло дня два, когда Ян вдруг повстречал свою мать. Ведь сколько времени прошло, прежде чем они встретились. Возможно, она хотела увидеть сына. Ян оторопел. Он глазам своим не мог поверить, что видит ее. А она смотрела на него, и в ее взгляде не было ни грамма раскаяния в соделанном ею. Скорее наоборот, ее взгляд был полон ненависти и ревности. Она не могла простить Яну то, что он перестал слушаться ее. Она, как решила для себя — прежде всего МАТЬ! И на этом покончено! Она — ГЛАВА его жизни! И послушание ЕЙ — СВЯТОЕ для него. Она его родила! Выкормила! Воспитала! И теперь он должен быть ее рабом до скончания века! А он, вместо того чтобы слушаться ее во всем, без ЕЕ ведома, связался с девкой! Этого простить Яну она не могла. Она сама желала выбрать ему невесту, именно САМА!

Именно таким, полным ненависти взглядом, она посмотрела на Яна при этой случайной встрече. Но ведь ничего случайного в этом мире не бывает. Ян поначалу оторопел, глядя на это чудовище, а потом…

Если представить себе село, деревню, и момент из ее жизни не самый простой, когда режут скотину на мясо. Для сельчан это в порядке вещей, но они всегда хотят, чтобы этот процесс прошел быстрее. Без мучений для животного. Но то для животного, а не для того демона в женском обличии, который предстал перед Яном. Тем более его матери. Как ничтожно выглядело это существо, которое убило его ребенка! Ян понял все. Она жаждала от него такой же реакции, но сильно просчиталась. Во взгляде Яна она прочла горькую любовь к ней. Наверное, горше полыни. Она поняла, что побеждена. Побеждена навсегда.

Внутри нее что-то заклокотало, и казалось, что это клокотание идет от ее сердца. Оскалив свою пасть и тихо зарычав, она пошла прочь. Более Ян ее не видел.

***

Был ясный день, когда баба Серафима и дед Антон ушли в забытье. Дед Антон уже приличное время не занимался огородом, а потому начали подниматься сорняки. Пришлось Яну заниматься прополкой теперь уже всерьез. Поначалу ведь он только помогал деду, и вот пришло время, когда он самостоятельно принялся за это дело. Был самый разгар дня, когда притомившийся Ян сидел за столом и пил чай с листом смородины. Он понимал, что далее грустить по Стэлле — дело без пользы. Он и так чтит ее память. Хранит ее скрипку. Некоторые вещи. Но жизнь требует свое. Вдруг заговорила баба Серафима:

— Ну вота и хорошо. Таперя нам и уходить можна. Так дед говорю?

«Да уж не бредит ли она?» подумал Ян и, подойдя к старушке, дотронулся ладонью до ее лба. Температуры не было.

— Так, Серафимушка, так, — проговорил дед Антон. — Вот и пришел наш час. Таперя внучек один не останется.

Ян ничего не понял. Но потом успокоился: «Ну хотят они, чтобы у меня была женщина, вот и выдают желаемое за действительное. Бедные старики. Хотят, чтобы я не был одинок. Вот и снится им обоим что-то». Ян снова сел за стол. «Хотя странно», вновь подумал он, «Снится одно и то ж,е что ли? Но такого не бывает!». Ян глотнул из чашки, когда в дверь постучали. Ян сидел спиной к двери, когда та открылась и на пороге появилась…