Откройте ключом Хирона

Наталья Уфимцева

Что способно нас заставить поступать так, а не иначе? При каких обстоятельствах возможно везение? Звезды, всем ли они ярко освещают путь или ослепляют? Посетив однажды астролога, успешная бизнес леди решает отказаться от французского наследства, не догадываясь о возможных последствиях.

Встреча

Увидел он её только спустя семь лет. Маленькая, седовласая женщина. С каким — то безжизненным лицом не произвела на Кирилла абсолютно никакого впечатления. Чего нельзя было сказать о ней. Всматриваясь в него в полной тишине, она, прикрывая рот рукой, пятилась от двери вглубь темного коридора. У неё был такой перепуганный вид, если бы она увидела приведение, явившееся с того света.

Кирилл, в первый момент, было, подумал, что опять ошибся. Но с фотографии, стоящей за стеклом в стареньком серванте, на него смотрела его точная копия. Это был симпатичный молодой человек с дерзко вздернутым вверх подбородком. Внутренняя составляющая его личности совершенно не уживалась с его миловидной внешностью. Откуда — то из глубины души, колючим недобрым взглядом, этот молодой человек бросал окружающим вызов, перечеркивая тем самым малейшее расположение к себе. Он был как две капли воды похож на Кирилла и совершенно другой и чужой.

Странно, в родильном доме, он узнал, что Екатерина Дегоева в замужестве Санникова, действительно родила одного ребенка — мальчика, отказавшись от него, даже не взглянув. После чего уехала по месту жительства мужа Петра Санникова. А этого самого Петра никто и не видел в селе ни разу.

Знакомый полицейский помог Кириллу разыскать её адрес. И вот он в очередной раз искал встречи со своим прошлым. Она продолжала пятиться и креститься, пока, минуя коридор, не оказалась в комнате с тускло падающим светом из небольшого, давно немытого окна.

— Где мой отец? Он жив?

Кирилл повернулся к трясущейся женщине, и сходство братьев стало совершенно очевидно. На неё смотрели два её сына. Один, которого она бросила, сразу после рождения, ни разу так и не прижав к материнской груди. Второй, тоже брошенный пьющей матерью при жизни, умерший от туберкулеза в тюрьме. Кирилл, следуя взгляду матери, ещё раз посмотрел на фотографию брата и только сейчас заметил черную ленточку на краю рамки.

— Как Игорёк умер, я больше ни капли, ни капли. Женщина заплакала и затряслась ещё сильнее, протягивая руки к Кириллу.

— Где мой отец? Монотонно повторял он, не замечая тянувшейся к нему матери.

— Не знаю, не знаю я, честное слово не знаю. Она упала на колени, хватая его за ноги.

— Ты ж не от Петьки… Это Игорек, царствие ему небесное. Он от Петьки. А ты… Они приехали тогда из Пскова, нет не из Пскова, из Курска, кажется, на практику. Она села на пол, отпустив, наконец, ошарашенного такими новостями Кирилла.

— Я не помню. Да они через день уехали. Ну, кто мог знать — то… (женщина перешла на крик). Да меня бы Петька убил. Ты понимаешь, убил бы!

Перестав кричать, она стала всматриваться в лицо Кирилла.

— Ой, а может, ты и от Петьки? Как похож на моего сыночка, на Игорька. Царствие ему небесное. Одно лицо.

Подойдя к старому ветхому сооружению, отдаленно напоминающему шкаф, в одно движение опрокинула в себя чекушку, занюхивая рукавом выцветшей кофты.

— Вспомнил? С того света явился полюбоваться, как мать тут бедствует. Что волком смотришь? Ты меня всегда ненавидел. Не такая тебе мать? Да? Чего молчишь? Отвечай, когда с тобой разговаривают!

Подлетев к остолбеневшему Кириллу, рванула его за шарф. Он, пытаясь ослабить, крепко обхватившую шею ткань, стал задыхаться. Оттолкнув мать, пятясь назад, он наткнулся на стену.

— Сынок! Сыночек! Не уходи. Не оставляй меня!

Обхватив его за голени, пригвоздив тем самым к стене, она продолжала причитать.

— Игоречек! Игорек!

— Я не Игорь. Я Кирилл.

— Кирилл, какой ещё Кирилл?

— Ваш другой… сын.

Слова давались ему с трудом. Освободившись из цепких рук матери, он направился к выходу. Смрад комнаты туманил мысли. Пространство приобретало адскую вязкую плотность. Ему показалось, что реальность качнулась и поплыла. Женщина вскочив, снова вцепилась в его брюки, уже не обнимая, а дергая их тощими руками.

Он ничего уже не понимал. Не хотел понимать. Ну, посмотрел в глаза своей матери, которая выплюнула тебя в роддоме, и ни разу о тебе даже не вспомнила. А ты просыпался с её именем столько лет, засыпал, давая ей клятвы и обещания. Ради чего? Ради кого всё это? И может, лучше было не знать, ничего этого не знать?! Дальше то как? Неужели эта женщина и есть его мать? Как жить с этим теперь?

Кирилл достал пластиковую банковскую карту, на которую пять лет откладывал деньги, чтобы построить собственный дом. Огрызком, валяющегося на столе карандаша большими цифрами размашисто написал пин код. Повернувшись к двери, собирался уйти, но потом передумал, вернулся, наклонившись, поднял мать, погладил её по седым волосам, и тихо прикрыв дверь, вышел из её жизни.