В паутине лжи

Наталья Масальская, 2023

Борис Бисаев – майор столичной полиции, слишком непредсказуемый для работы в команде. Но последние два года он ищет свою пропавшую дочь Аню, это удерживает его от того, чтобы послать все к черту и уйти в частный сыск.Время идет, а ниточек, которые привели бы его к Ане, все меньше. Борис почти смиряется с мыслью, что он больше никогда ее не увидит. Однако свалившаяся на него проблема в виде напарника Андрея Юдина, навязанного своенравному сыщику начальством, дает новый толчок расследованию. Юдин показывает себя смышленым малым. Его взгляд на старые улики дает неожиданные результаты, и казавшиеся поначалу несвязанные между собой дела о пропаже девочек-подростков наводят следователей на мысль о «серии».Напарники должны отбросить свои личные проблемы и конфликты, чтобы поймать жестокого преступника. В конце концов они понимают, что жертвы выбираются не случайно и их след тянется к фигурантам по еще одному громкому делу, которое Бисаев вел десять лет назад.

Глава 6

Первые лучи солнца позолотили макушки подступившего к самой воде леса. Борис поежился от утренней прохлады и поднял воротник бушлата.

— Держи, — Кривцов протянул ему термос.

Борис налил себе чаю и сделал глоток, сразу еще один. Внутри потеплело, даже захотелось расстегнуться. Он выпрямился, разминая затекшие мышцы, и уже веселее посмотрел на танцующий в воде поплавок. На дне лодки лежали с десяток небольших карасей.

— Может, надо было на Клязьму?

— Да брось, хорошо же.

Поплавок Бориса дернулся и утонул, потянув за собой леску. Разрезая воду, она быстро поплыла в сторону, изгибая тонкий конец удочки. Борис привстал в лодке и, выждав момент, подсек, чувствуя приятное сопротивление. «Полкило, не меньше», — с удовольствием отметил он про себя. Через мгновение над водой появился карась и, переливаясь в лучах солнца, медленно полетел в вытянутую руку Бориса.

— Хорош, — заулыбался он, вытаскивая крючок из безмолвно открывающегося рыбьего рта. — Смотри. Красавец.

Он положил улов на дно лодки, и новичок, выгибаясь, запрыгал в кучке притихших товарищей по несчастью.

— Ты покрепче ничего не прихватил?

— Ну чего ты, а? Ну хорошо же! Озеро, рыба, тишина. Зачем смешивать удовольствие? Будет тебе и покрепче. Представь, рыбка, поджаренная до хрустящей корочки, черный хлеб, обязательно большими неровными кусками. Помидорчики, огурчики и картошечка с зеленым лучком.

— Занудный ты мужик, Львович. Теперь жрать захотелось, — насаживая червя, ворчал Борис. — Картошечка — это хорошо!

— Возьми вон, в рюкзаке.

Борис забросил удочку на свое «счастливое» место и вытащил из рюкзака пакет с бутербродами.

В доме было прохладно и приятно пахло деревом. На большой сковороде весело шкварчали караси. Запотевшие рюмки были полны до краев.

— Давай, Львович, уже по запаху чую — готово. Я сейчас слюной захлебнусь, — торопил Борис, глядя, как друг колдует возле плиты.

Тот погасил под сковородкой огонь и, обхватив ручку полотенцем, поставил ее в центр стола.

— Ну наконец-то. Я думал, дуба дам, так жрать хотелось, — Борис окинул взглядом рыбу и подцепил на вилку самую маленькую. — Ну, давай, не чокаясь. Помянем, — с напускным драматизмом сказал Борис и не торопясь, с оттяжкой выпил. — А грибочки Надюхины где? — шаря взглядом по столу, спросил он, с хрустом пережевывая рыбу.

— Черт, — спохватился Кривцов, — грибы-то я забыл. Дома, на обувнице стоят.

— Ну конечно. Я так и знал. Нет, ну без грибов это просто пьянка. И заметь, Львович, не я это начал, — и Борис разлил по новой.

Сковородка с рыбой стремительно пустела. Наевшись и разомлев от выпитого, мужчины откинулись на спинки деревянных стульев. Обветренные, подкопченные на солнце лица перестали гореть, затекшие спины расслабились.

— Как тебе стажер? — спросил Кривцов, наблюдая за тем, как Борис не спеша разливает тягучую, только что из морозилки, водку.

— Да нормальный парень. Зеленый, правда. Ну ничего, доработаем напильником, — усмехнулся Борис. — Сделаем из него следака.

— Что по девочке? — продолжил Константин Львович. И, поймав на себе недовольный взгляд Бисаева, добавил:

— Ну не водку же попить ты притащился сюда? Давай, Бес, не жмись. Выкладывай.

— Есть одна мыслишка, — словно нехотя начал Борис. — Всплыл по делу Светы Николаевой… Ну, девочки пропавшей, — добавил он, видя тень непонимания во взгляде Кривцова. — Так вот, всплыл по делу Светы школьный психолог. Поехал я к нему, пощупал. Странный он какой-то. Знаешь, из тех, кто мягко стелет. Не могу объяснить, просто чуйка. Пробил я его. И, знаешь, что интересно? Он работал в школе, где другая предполагаемая жертва училась, Таня Матвиенко. Только вот он уволился за два месяца до ее исчезновения. Совпадение?

— А чего ушел?

— Вот, — протянул Борис и наполнил рюмки. — В том-то и дело. Пока я директора в приемной ждал, познакомился с его секретаршей. Ничего такая, в форме, — с хамоватой прямолинейностью прокомментировал Борис и выпил. Его примеру последовал и Кривцов. — Так вот, рассказала она мне по секрету, что на психолога нашего жалобы были. Он к девочкам приставал. Трогал, в общем, проявлял нездоровый интерес. Ну директор сначала вроде как выгораживать его начал. Рассказывал о его профессионализме и трудолюбии. Потом выяснилось, что жену он его от затяжной депрессии вылечил, ну и отблагодарил его наш директор. Отпустил, так сказать, с миром. А понять его не сложно. Тут встречаешься пару раз в неделю и то иногда не знаешь, куда сбежать. А тут депрессивная, — с нарочитой веселостью продолжал Борис.

— Дурак ты, Бисаев, жениться тебе надо. Как Лариска? Всё бегает?

— Ну а куда она от моего животного магнетизма денется? — улыбнулся он. — А если серьезно, мать у нее опять слегла.

— Всё деньги ей подкладываешь?

— Ну она же птица гордая — сама никогда не попросит. Вот и извращаюсь каждый раз. Обидеться на меня — дело несложное, сам знаешь. А так она вроде как мой сволочной характер компенсирует. И гордость при ней, — печально улыбнулся Борис и потупил взгляд.

— Так что с психологом делать будешь? — после небольшой паузы спросил Кривцов.

— Ну я колыхнул болото, теперь его ход. Пошлю в школу нашего бойца, пусть он с учениками пообщается. Заставим нашего психолога понервничать, а там посмотрим.

— Сомневаешься?

— Да не знаю я. Что-то во всей этой истории мне определенно не нравится.

Борис подцепил вилкой картошку и долго разглядывал ее прежде, чем положить в рот.

***

Андрей, как обычно, пришел за полчаса до начала рабочего дня. Он повесил ветровку на рогатую вешалку у входа. Нажал упругую клавишу старенького чайника, и тот принялся ворчать, пока Андрей открывал окно.

Не успел он сесть, как в кабинет бодрым шагом вошел Борис.

— Здорово, студент.

Судя по кружке свежесваренного кофе в руке, он уже успел наведаться к Марии Поликарповне. Он скинул с себя светлый льняной пиджак и повесил на спинку стула. Руки его и лицо были темными от загара. От всей его огромной фигуры исходило ощущение свежести и странного, почти мальчишеского задора, словно внутри него туго натянулась пружина. Он, не садясь, принялся расхаживать по кабинету с кружкой в руке.

— Борис Сергеевич, вы что-то узнали? В школе, — осторожно поинтересовался Андрей, с удивлением наблюдая за перемещениями шефа.

Борис будто ждал этого вопроса. Он в два шага преодолел расстояние до стола и быстро сел.

— Похоже, Чудо-Юдин, ты оказался прав насчет психолога, — он отставил наполовину пустую чашку на стол и вытащил из-за уха сигаретку. — Странный он. Поработать с ним поплотнее надо, — в задумчивости проговорил Борис, постукивая сигаретой по столу. — Короче, ноги в руки и дуй в школу, в которой Света Николаева училась. Пообщайся с ее одноклассниками, с учителями, к секретарше загляни, — усмехнулся он. — Мне нужно знать, не водятся ли за нашим психологом грешки какие.

— Так вы действительно что-то узнали? — Андрей весь подался вперед. — Да?

— А вот это, друг мой Юдин, будет зависеть от того, какую информацию ты на него найдешь. И еще, возьми список учеников, с которыми наш психолог общается чаще остальных. Понял?

Андрей одобрительно кивнул, сгреб с подоконника блокнот и ручку и остановился на пороге.

— А я пока к избитой Светой девочке съезжу, — проговорил Бисаев, не глядя на застывшего в дверях Андрея. Наконец он перевел на него взгляд и бросил:

— Ну чё встал? Иди.

Андрей тут же скрылся за дверью.

Машина еле ползла в утренней пробке. Однако Борис никуда не торопился. Еще вчера вечером он созвонился с матерью Ксении Калашниковой и договорился о встрече. Время есть, и Борис использовал его, чтобы еще раз прокрутить в голове встречу с психологом. Еще раз подумать над тем, что его тогда смутило. Компульсия? Ранимое самолюбие? Этого было мало, чтобы сделать выводы, и Борис снова и снова вспоминал подробности их встречи. Поводов для размышлений хватало, но ничего конкретного, за что он мог бы зацепиться.

Бисаев приехал к назначенному времени, поднялся на лифте на десятый этаж. В дверях его встретила хозяйка и, взглянув на удостоверение, пригласила войти. Она провела его по большому светлому холлу в гостиную и предложила на выбор одно из двух кресел. Сама же села на диван, поджав под себя ноги.

Несмотря на ранний час, женщина была уже в полной боевой готовности: уложена и накрашена. Вязаный домашний костюм делал ее изящную фигурку еще тоньше. Объемная кофта обнажала часть плеча и острую ключицу, над которой ровно билась венка. Борис невольно вспомнил Марину. Почувствовал запах ее кожи, это ненадолго лишило его контроля. Ему стало неловко, и он поспешил отвести взгляд и полез в карман за блокнотом.

— Итак, — строже, чем ожидал, начал он.

— Простите, — прервала его хозяйка, — а почему вас вдруг заинтересовало это дело? Мы с мужем забрали заявление. Тем более Ксюша перешла в другую школу и больше с этой девочкой, Светой, кажется, не общается, — с плохо скрываемым пренебрежением добавила она.

— Мне бы очень хотелось поговорить с вашей дочерью, но прежде я хочу задать пару вопросов вам.

— Хорошо, — неуверенно ответила она. — Я слушаю.

— Почему вы забрали заявление?

— После разговора с директором. Он убедил нас, что ребенку ни к чему все эти нервирующие процедуры. Что Свету возьмут на контроль и обяжут ходить к психологу. Вы знаете, конечно, это очень неприятный инцидент, но они дети. Мой муж вспылил. Он у меня юрист, — пояснила она уверенно. — А потом мы подумали, поговорили с Ксюшей и решили, что Аркадий Павлович прав. Ни к чему ей вся эта нервотрепка.

— Он приходил к вам домой? Психолог.

— Пару раз. У Ксюши было сотрясение мозга, и она почти месяц просидела на больничном. Он очень помог ей. Очень внимательный молодой человек. Такой воспитанный. А почему вы спросили? К нам приходил не только он. Еще несколько учителей занимались с Ксюшей на дому, чтобы она не отстала от программы.

— Почему вы тогда перевели дочь в другую школу?

— Вы знаете, — женщина приподняла съехавшую с плеча кофту и, придерживая ее, потупила взгляд. — Ксюше стало неуютно. Она всегда была немного застенчивой. А после случившегося ей казалось, что все на нее пальцем показывают. Глупость, конечно. Да и новая школа с медицинским уклоном. Ксюша решила учиться на врача, — заметно повеселев, добавила она. — Так что мы не в обиде. Правда, ей приходится ездить в школу на автобусе, но остановка здесь рядом, — она жестом указала на окно.

— И ничего странного вы за ней в последнее время не замечали?

— Что вы имеете в виду?

— Необычное для нее поведение, — Борис старался не вдаваться в подробности, но мамочка всё равно насторожилась.

Ее взгляд начал блуждать по комнате, словно женщина пыталась что-то припомнить. Потом она снова посмотрела на него и покачала головой.

— Нет. Вроде нет.

— Я могу на ее комнату взглянуть?

— Да, конечно.

Она повела Бориса через небольшой коридор в сторону закрытой двери, на которой висела табличка «do not enter».

— Дурацкие подростковые шуточки, — фыркнула она и открыла дверь, пропуская следователя вперед.

— Она всегда закрывает дверь? — поинтересовался Борис, медленно обходя комнату.

Ничего сверхъестественного. Всё так же отчаянно чисто, как и во всей остальной квартире. Ни постеров на стенах, ни одной отличительной черты, по которой можно было понять, что за подросток здесь обитает. Вся квартира казалась Борису слишком вылизанной и безликой, словно это шоурум, который показывают потенциальным покупателям.

— В последнее время стала закрывать. Но она ведь уже взрослая. Я не придавала этому значения, — она чуть нахмурила четко прорисованные брови и внимательно посмотрела на следователя, словно ждала его одобрения.

— Какая она? — взгляд Бориса совершил по комнате круг и снова встретился взглядом со стоящей у порога хозяйки.

— Обычная девочка, — пожала она плечами. — Хорошо учится. Занимается музыкой. Кстати, она вот-вот должна вернуться из музыкальной школы. И вы сможете с ней познакомиться.

И действительно, не успела женщина договорить, как раздался звонок в дверь.

Разговор с Ксенией прошел бездарно. Визит следователя ее явно напугал. На вопросы она отвечала односложно, а в конце вообще заявила, что у нее болит голова и уроки еще не сделаны.

Борис чувствовал, что получил еще одно неясное свидетельство собственной правоты относительно психолога. Теперь осталось сложить их вместе и озвучить вывод. Вывод, который Борис уже давно сделал. Но это странное назойливое ощущение, что что-то здесь не так, всё равно не покидало его. И еще одна деталь не давала ему покоя. Комната Ксении была слишком безликой. Только то, что предназначалось для чужих глаз. Ну не может же человек совсем не иметь личного пространства. У нее точно должен быть дневник.

Борис припарковал машину возле управления и быстро взбежал по ступеням. Он кивнул ребятам, что-то горячо обсуждающим у входа. Их громкие голоса и смех сейчас раздражали Бориса. Словно он нес в голове ценную информацию и решительно не хотел ее расплескать в дружеских беседах. Как ни странно, но сейчас единственный человек, которого Борис хотел видеть, был Андрей. Что удалось найти ему?

Дернув ручку двери, он понял, что приехал раньше напарника. Борис открыл дверь ключом и медленно вошел в кабинет.