Привет, Петровна!

Наталия Ермильченко

Если Петровне сказать, что она волшебница, она сразу начинает шуметь: «Да ты что! Какая я волшебница – обыкновенная пенсионерка. Хожу на рынок, плачу за квартиру, ничем особенным не занимаюсь». Ага! Я-то понимаю – не первый год знакомы! Кто попросил облака потушить дождем пожары в Калифорнии? Кто сделал так, чтобы на Землю не рухнул астероид размером с Мытищи? Она. Потому, что Петровна умеет выходить на альфа-уровень. Как – пока не знаю. А что я точно знаю про Петровну, написано здесь.

Главная тайна жизни

Как только начинается лето, Петровна спохватывается:

— А где ж у меня сачок-то? Ба-атюшки! Опять не помню, куда сачок засунула!

Раньше Петровна сама шила сачки из марли. А теперь у нее магазинный — шикарный, говорит она, с бамбуковой ручкой.

Сачок у Петровны не для бабочек и стрекоз. Он у нее для мух.

Заслышав, что по дому летает муха, Петровна берет сачок. Идет на жужжанье, накрывает муху в воздухе марлевым колпаком, тут же отводит в сторону бамбуковую ручку — и все.

— Уж это-то я умею! — смеется Петровна.

Потом Петровна несет сачок на балкон и выпускает муху на волю.

— Полетела! — радуется она.

Я так думаю, что мухи нарочно прилетают к Петровне — как в парк на аттракционы. А может, на спор врываются: кого дольше ловят, тот выиграл. «Не бойтесь, ребята, — передают они друг другу, — ничего не будет. Главное, почаще на что-нибудь садиться».

А когда я к Петровне приезжаю, они не появляются: наверно, понимают, что ей при гостях некогда.

— Я мух ловлю — только в полете, — с гордостью говорит Петровна. — У меня очень точно получается — с одного взмаха.

— Это, наверно, у вас талант, — отвечаю я.

А она:

— Скажешь тоже! Это я просто натренировалась. Какой же это талант — мух с балкона выпускать!

— Разные бывают, — уговариваю я. — У меня вот — к иностранным языкам.

— Замечательный у тебя талант! — восхищается Петровна. — А у меня-то какой же? Ведь должен быть! У каждого хоть один талант да есть.

— Может, на альфа-уровень выходить?

— Ну, это просто. Не то, что переводить с английского.

— Зато с облаками по-английски не поговоришь.

— А с древнегреческим у тебя как? — спрашивает Петровна.

— Еще не учила.

— Слово «космос» придумали древние греки, — говорит она. — Его можно перевести на русский. Знаешь, как? «Порядок»!

— Да?

— Да! Представляешь? Космос — это порядок, там все на своем месте. А у меня дома — ужас, что творится! Стричься собралась — не могу ножницы найти.

— А вы в парикмахерской постригитесь.

— Я в парикмахерскую не хожу, — говорит Петровна. — Мне не нравится, как меня там стригут. Дело в том, что мне обычные стрижки не идут. Меня надо стричь по-другому, а мастера не понимают. Приходится самой. Куда ж я ножницы-то задевала? А то ведь завтра последний день!

— Почему последний? А потом что будет?

— Потом луна начнет убывать, — объясняет Петровна. — Я стричься люблю на растущей луне, но ближе к полнолунию. Оно будет завтра. Если ножницы не найду, придется еще четыре недели до следующего полнолуния ходить лохматой.

Я смотрю в окно и вижу на углу соседнего дома, совсем близко, круглое, возмущенное лицо луны. Понятно, почему Петровна стрижется в полнолуние. Потому что луна на нее так недовольно смотрит, словно говорит: «Что-то ты, Петровна, обросла!» И Петровна тут же спохватывается: «Батюшки, и правда! Бегу за ножницами!»

Плохо, если не найдет. Просто неловко будет смотреть луне в лицо. Приятно, что ли, когда тобою недовольны? И придется несколько дней прятаться вечером за шторами, ждать, пока луна превратится в месяц и отвернется.

Утром я звоню Петровне:

— Ну как, ножницы нашлись?

— Не-ет, — отзывается она грустным голосом, — нет, миленькая, я уже тут все перерыла. Может, мне половину вещей выбросить? Меньше будет уборки.

— А если гостей пригласить?

— Это я уже пробовала, — говорит Петровна совсем печально. — Я тогда все с поверхностей собираю и по шкафам распихиваю, а потом не могу вспомнить, где что лежит. Еще хуже получается.

— А может, вам не хватает шкафов?

— Дело не в шкафах, — отвечает Петровна. — Мне надо разгадать главную тайну своей жизни, и я сразу наведу кругом порядок.

Конец ознакомительного фрагмента.