Привет, Петровна!

Наталия Ермильченко

Если Петровне сказать, что она волшебница, она сразу начинает шуметь: «Да ты что! Какая я волшебница – обыкновенная пенсионерка. Хожу на рынок, плачу за квартиру, ничем особенным не занимаюсь». Ага! Я-то понимаю – не первый год знакомы! Кто попросил облака потушить дождем пожары в Калифорнии? Кто сделал так, чтобы на Землю не рухнул астероид размером с Мытищи? Она. Потому, что Петровна умеет выходить на альфа-уровень. Как – пока не знаю. А что я точно знаю про Петровну, написано здесь.

Полярная звезда

Петровна любит пироги с капустой. Без пирогов с капустой ее в гости просто не зазвать. Такое бывает. У нас есть знакомая, для которой надо готовить картофельное пюре. Ей с юго-запада Москвы к нам на восток добираться два часа — на автобусе, метро и трамвае. Но если она думает о пюре, то дороги не замечает. Очень у нас большой город, проще по телефону дружить.

А Петровна живет на севере. Раньше она вообще жила на улице Полярной. На севере Москвы, да еще на Полярной улице! А Петровна радовалась. Не потому, что у нее характер вьюжный. Конечно, когда она расшумится, всех так и сдувает с места; но холоднее-то не становится.

Просто Петровне нравится представлять, будто она — Полярная звезда.

Это такая звезда, которая всегда светит на севере. А если точно знаешь, где север, можно встать лицом в ту сторону, и тогда слева будет запад, справа — восток, а сзади — юг. Иногда это надо — точно знать, где север. Особенно в открытом море, где не у кого спросить дорогу. И особенно если компаса с собой нет. Раньше путешественники дожидались ночи и находили в небе Полярную звезду — путеводную. «Ага!» — говорили они и поворачивали штурвал в правильную сторону.

Конечно, было бы лучше, если бы они находили в небе Петровну. Я — за! Так и вижу, как она стоит слева от созвездия Кассиопеи в своих белоснежных кроссовках, у которых шнурки завязаны морскими узлами, машет:

— Сюда, сюда! Север тут!

А я бы летом, в августе, когда раньше темнеет, приезжала на дачу, выходила перед сном за калитку, сразу поворачивала направо, потом поднимала бы голову — и вот она, Петровна! И я бы шла с фонариком по улице, точно на север, до самого забора, который огораживает наши садовые участки, а в небе передо мной плыла бы Петровна, тянула за собой двух Медведиц, Большую и Малую. И мы бы кричали друг другу на весь космос:

— Что? Да! Вижу, вижу! А? Хорошо, у нас все хорошо!

Хотя, с другой стороны, тогда Петровне некогда было бы жить в Москве, ходить к нам на пироги с капустой.

Петровна меня старше. На столько старше, что я с ней на «вы», а она со мной — на «ты». Но все равно мы друзья. Она у нас друг семьи.

Это мы между собой зовем ее Петровной. Я придумала! Скажешь: «Петровна» — и все понятно.

Мне раньше казалось, что это у нее игра — в Полярную звезду. А она-то, и правда, путеводная! Но это не всегда заметно, а только если не знаешь, как быть. Так вот смотришь в окно — тополь растет, на нем ворона сидит… а все равно как будто в открытом море без компаса. И это очень странно. Потом поговоришь с Петровной — и ты уже не заблудилась.

И я решила: Петровна у нас будет дневной Полярной звездой, а та, что на небе, в созвездии Малой Медведицы, — ночной.

По-моему, путешественникам так намного спокойнее.

Правда, не очень-то ее найдешь — у нее все время занят телефон.

Сто-олько заблудившихся — с ума сойти!

А я думала, такое только со мной бывает!