Пока идут старинные часы

Наталия Беззубенко, 2022

Роман вошел в шорт-лист конкурса «Любовь между строк» 2022 г. Людмила Никольская получает необычное электронное письмо, ее приглашают в музей-усадьбу Н. Уварова, известного писателя девятнадцатого века, для участия в литературном проекте. Интерьеры старинного особняка, раритетные издания, превосходная оплата – что может быть прекрасней? Но у каждого участника проекта свои скрытые, не всегда безобидные мотивы. В полумраке коридора ожили старинные часы. Быть беде, – пророчит народная молва. И несчастья не заставляют себя долго ждать. Людмиле нужно успеть многое понять про себя и про других, и времени у нее в обрез, пока идут старинные часы…

Глава 1

Мама с грохотом ставит вазочку с вишневым вареньем на кухонный стол — фарфоровые чашечки на блюдцах отзываются жалобным бряканьем. Внутри все замирает от предчувствия, быть неистовой грозе с шаровыми молниями:

— Люсенька! Ну как можно быть такой… такой безответственной! Такой легкомысленной! Такой…. Мы же договорились. Два месяца назад договорились! Сосновый бор, лесное озеро, приличная публика и номер люкс… А тут ты такое выдаешь! Вот далась тебе эта усадьба!

— М-м-мам, я п-п-подумала… — привычная судорога сковывает губы, в легких каменеет воздух.

— Люсенька, что ты там подумала?! Принимать такие решения в одиночку! Не посоветовавшись со мной!

— К-к-какие решения?

— Такие! Важные! У меня все-таки опыт, житейская мудрость! — нарочито громкий всхлип и драматическая пауза, маме в свое время нужно было податься в театральный. — А вдруг это какая-нибудь афера, ты не представляешь, Люсечка, сколько вокруг аферистов. Вон, у Анфисы Спиридоны, с первого этажа, пять тысяч украли! Представились газовщиками и за обслуживание — как с куста! А у Ивановой, из второго подъезда, знакомая устроилась работать в модельное агентство, а оказалась — эффектная пауза — в турецком борделе!

Я вообще-то человек неконфликтный. Прячусь в свою раковину и отсиживаюсь, пока домашний Армагеддон не закончится. С мамой спорить бесполезно, к тому же победителем из этой схватки не выйти — это я с детства усвоила. Обязательный голубой бантик в косичку, а так хочется красный, будто мак в поле! Кукольный домик на день рождения вместо железной дороги с жужжащими, как майские жуки, поездами — «девочкам полагается играть в куклы». Нудные бальные танцы три раза в неделю строго по расписанию, а во снах я — ловкая всадница на белогривой лошади, несусь во весь опор по круговым дорожкам ипподрома, вызывая неистовые овации зрителей.

Причина маминого недовольства хранилась в моем почтовом ящике в папке «Входящие»:

«Уважаемая Людмила Андреевна! Музей-усадьба графа Николая Уварова и компания ABBY приглашают Вас принять участие в интереснейшем проекте по оцифровке 28-томного собрания сочинений классика художественной литературы. Цели нашего проекта: создать выверенную электронную версию авторского текста, познакомить читателя с малоизвестными работами Н. А. Уварова, привлечь внимание к творчеству писателя. Оцифрованные произведения будут представлены во всех популярных Интернет-библиотеках…»

По всем радиостанциям хрипловато-чувственный баритон проникновенно звал за собой в проект «Сетевой Уваров». Любой желающий мог внести посильный вклад в сохранение писательского наследия в цифре. Достаточно ноута, выхода в интернет и свободного времени. Если верить новостям, проект пользовался бешеной популярностью у пользователей всех возрастов и регионов.

Почему на второй, самый ответственный этап проекта, пригласили меня, незаметного библиотекаря с парочкой статей по творчеству Уварова? Не начало ли это сказки про сыр, мышеловку и доверчивого Мышонка? Письмо читано-перечитано, сыр, конечно, лежит на поверхности и благоухает. А студеный родничок под кленами в усадьбе приветливо журчит, вековые писательские ели дружелюбно помахивают хвойными лапами, полутемные залы музея нашептывают секреты прежних владельцев… Просто Мышонок слишком мнительный. Такие предложения не отправляют в Спам, на них моментально отвечают согласием, пока отправитель не передумал.

— М-м-мамуль, проект курирует М-м-министерство культуры, — мамина рука нервно подрагивает под моей, — я п-п-проверила.

— Проверила она! Люсенька, девочка моя, я же беспокоюсь о тебе. Оберегаю! Вот не будет меня, тогда поймешь! Небо с овчинку покажется! Капельки подай. Воды не надо, я в чай. Раз, два… пять… восемь, — в ход идет запрещенный прием для исключительных случаев, после которого над башнями моей крепости сопротивления незамедлительно появляется белый флаг.

— Люсь, ну что нам с тобой денег не хватает? — мама промакивает салфеткой невидимые слезы. — Может, купить хочешь что? Давай шубу тебе купим, хочешь шубу?..

Мама — главный бухгалтер на крупном предприятии, и ее зарплата позволяет жить безбедно и даже временами шиковать. А мою скромную библиотекарскую и не такую скромную внештатного переводчика — и тратить не на что.

— Не хочешь шубу, давай… давай пальто с лисьим воротником? Хочешь? Ольга Алексеевна, между прочим, дочке своей такое купила. А мы что? Хуже?

Я втягиваю голову в плечи.

— Не хочешь? Люсь, вот и я думаю, это вчерашний день. Уж не стала ей об этом говорить, чего расстраивать. Дубленка с отделкой помодней будет, да? — ее бесцеремонно перебивает телефонный звонок. Она разматывает чалму из полотенца, и безупречные темно-каштановые волосы без намека на седину разлетаются по ее плечам.

— Да, моя хорошая, здравствуй! Легка на помине! Только про тебя с Люсенькой говорили… Да, рядышком она, тебе привет от Ольги Алексеевны.

Послушно киваю в ответ, как будто меня могут видеть.

— Да что ты говоришь? — сетка морщинок на мамином лбу становится заметной. — Жалко-то как! Точно не получится? Ну ладно, в другой раз встретимся! Пока-пока!

Мама задумчиво барабанит изящными пальцами с маникюром по столешнице, ухоженные руки — предмет ее особой гордости, с моими, с вечно обгрызенными заусенцами, не сравнить:

— Ух! Ольги Алексеевны с Толиком в пансионате не будет. Его с работы не отпускают! Начальник отдела все-таки…

Тут на меня нисходит озарение. Не ради чистейшего воздуха соснового бора и даже не ради прозрачной воды лесного озера мама тащит меня в пансионат. Намечались завуалированные смотрины, плавно перетекающие (при благоприятном исходе) в мое замужество. По мнению мамы, мне нужно срочно устраивать личную жизнь: процесс обращения в старую деву с парочкой противных шипящих котов необратимо начался. Утвердившись в мысли, что я полный профан и помощи от меня в этом деликатном деле не дождаться, она взяла инициативу в свои руки. Мы планомерно двигались к цели — моему семейному счастью, по пути отбрасывая неподходящие варианты.

— В п-п-прошлый раз…

— Да-да! Признаю, с Эдиком промашка вышла! Кто ж знал, что его так развезет после первой рюмки! И это, несмотря на отличные рекомендации Валентины! Люся, ну поедем, у тебя же все равно отпуск. И на перевод пока ничего не прислали, не прислали же? Может, подвернется то, что нам надо!

Мамина решительность после звонка заметно убавляется, и этим нужно немедленно пользоваться — другой возможности у меня не будет.

Мотаю головой, хочу поехать в Уваровку во что бы то ни стало:

— Возьми… свою двоюродную сестру. Она не откажется.

— Тоньку-то? Эта точно не откажется! А с тобой-то что делать будем? — мама печально вздыхает. — Двадцать семь часики уже натикали.

— Не так и много, — ввертываю я в свою защиту.

— Конечно, немного, но думать-то надо, присматриваться. И с твоими внешними данными — не модельными, мягко говоря, — не очень-то и разбежишься. Пирожок бери, остынет.

Моя рука покорно тянется к тарелке с ароматной выпечкой, вкус капусты почти заглушает горечь.

— Вот Толик. Положительный, хозяйственный, на даче все мастерит и мастерит, начальник отдела к тому же…

Бормочу под нос продолжение заезженной песни:

— Не пьет, не курит…

Мама резко откладывает недоеденный третий пирог, хорошо мне по наследству перепала ее худощавость, сладкое и мучное могу есть сколько угодно:

— Да, хороший мальчик. Да, без вредных привычек. И ерничать не нужно, Люся! Для семейной жизни это очень нужные и очень полезные качества, уж поверь мне!

— А для счастья?

— Для счастья? — ее пальцы сжимают ложечку, усердно размешивают несуществующий сахар в чашке. — Люся-Люся, девочка моя, какая же ты у меня наивная! «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь» — это сказочка. В жизни все проще, обыденнее. И не нужно хорошими ребятами разбрасываться. Ты и так одного уже упустила! Ах, Юлька, вот зараза, подружка еще называется! Из-под носа такого парня увела!

— Слава не конь, чтоб его под уздцы м-м-можно… — бряк! Моя табуретка с противным скрежетом отъезжает по плитке и врезается в батарею. Мама морщится (и керамогранит, и батарея новенькие, только после ремонта), но помалкивает по поводу моей неуклюжести.

— Конечно, не конь. Это животное мужского пола по-другому называется, перед которым задницей повиляли, а он и… Все-все, молчу… Хочешь пустырничка? Нет? Другого найдем, получше! — она запивает пирог травным настоем, и только недовольное сопение выдает, ей есть что сказать по этому поводу.

Я любуюсь из окна на сочную зелень нашего уютного дворика. Тихий летний вечер. Носятся и пронзительно кричат стрижи, вечерняя прохлада успокаивает разгоряченное июньским теплом тело, благоухание сирени дурманит, и хочется верить, что это лето непременно окажется особенным. Не таким, как все предыдущие.

Набираю побольше бодрящего воздуха и заканчиваю на одном дыхании:

— Билет я уже купила, — мама поджимает губы, но молчит — неплохой признак, обнадеживающий. — Может, и встречу кого… подходящего.

— Люсенька, девочка моя, вот кого ты в этом своем музее встретишь? — ее взгляд полон насмешки и, кажется, жалости. — Интеллигентных старичков-филологов? И самая радужная перспектива из всех возможных — варить кашку в совместном будущем для одного из них. Люсенька, смотри, свою жизнь не растрать на изучение чужой. Своя всегда интереснее, потому что своя. Ладно, на природе хоть отдохнешь, не все же время уваровские каракули разбирать…

— Мам…

— Там и речка недалеко. Сколько, ты говоришь, они заплатят?..

В этот раз мне удается настоять на своем. Таких маленьких побед в моей копилочке немного, и все они имеют незабываемый сладкий вкус. Вкус свободы.