Мечты для Эвы. Повесть о том, почему так важно следовать за своими мечтами

Натали Ку

Куда приводят мечты? К счастью и достижению невозможного, к исполнению предназначения и пониманию смысла жизни? К разочарованиям и несбывшимся надеждам, потере времени и утрате чувства реальности? Это неважно, потому что они приводят к себе настоящему. И это важно.

Глава 4

Ночью у меня вдруг сильно разболелся зуб. Я ненавижу ходить к стоматологам. Ненавижу и боюсь. Хорошо хоть не так часто это случается, зубы у меня хорошие. Но в этот раз раздувает всю щеку. Еле доживаю до утра. Бегу в ближайшую к дому стоматологию. Выясняется, что потревожил меня зуб мудрости, который предстоит непременно удалить. Ужас! Стоматолог — мужчина приятной наружности, только слишком молодой какой-то. Меня всегда настораживают молодые врачи: вдруг мой случай окажется особенным, и у них не хватит опыта, чтобы справиться с ним? Представляете, я теряю сознание после третьего обезболивающего укола.

Зуб мне в итоге удаляют, само удаление оказывается не таким страшным, как обезболивающие уколы. Мне вручают кучу таблеток и говорят, что полностью наркоз отойдет через пару часов, а пока я даже попрощаться нормально не могу, язык совершенно не шевелится, да и щеку свою я не чувствую. Я плетусь домой, мечтая о том, чтобы лечь и немного поспать.

Дома я принимаю еще кучу обезболивающих и сразу проваливаюсь в сон, так как практически целую ночь накануне не спала. Но едва я успеваю заснуть, как раздается звонок в домофон. Начинает скулить мой песик. Кто мог припереться ко мне в это время? Неужели нельзя было позвонить по телефону? А может, я кого-нибудь затопила? Щека распухла, наркоз стал отходить, и я вдруг почувствовала, что ужасно хочу есть, но как это можно было бы сделать, совершенно не понятно: рот открывать больно.

— Кто там? — спрашиваю я, как могу, надеясь, что просто ошиблись номером квартиры.

— Это ваш стоматолог Иван Нестеров. Я пришел узнать, как у вас дела. Вы не отвечали на звонки, я стал волноваться.

Удивленная, я открываю дверь. Вот так уровень сервиса!

— Как вы? Все в порядке? Температура есть? Вы позволите войти?

Он стоит передо мной уже без белого халата, и я вижу, что он весьма приятный парень. Но это я заметила еще в клинике. Совсем молодой, если бы не очки. Они придают ему солидности. Почти классический ботаник. Но врачам это к лицу, они и должны производить впечатление заумных, педантичных, немного занудных людей. Больше доверия. Если к этому добавить доброжелательности, то практически идеальный для меня врач вырисовывается. Мне кажется, что Иван именно такой.

— Я не меряла, я спала.

— Я вас разбудил? Простите.

— А вы ко всем пациентам домой ездите?

Иван выглядит смущенным.

— Нет, вы были моей первой пациенткой, до этого я еще самостоятельно не работал, только ассистировал.

Вот это да! Неспроста я чувствовала, что ему не хватает опыта.

— А вы уверены, что не будет осложнений?

— Вы боитесь?

— Страх врача всегда передается пациенту. Разве вы приехали бы ко мне, если бы не боялись?

— Я просто волновался. Обычно мы звоним пациентам, но вы не отвечали.

Я достаю свой телефон из сумки. Обнаруживаю двадцать два пропущенных вызова от Ивана. Ничего себе он волновался! По-моему, попахивает паникой.

— Да, я поставила беззвучный режим и забыла включить после клиники.

— У вас есть градусник?

— Не уверена, это бабушкина квартира. Я до сих пор не знаю, что где лежит. Я здесь временно живу.

Я окидываю взглядом заставленную всякой бабушкиной всячиной прихожую, которую так и не убрала, и понимаю, какое впечатление может производить теперь уже моя квартира на тех, кто оказывается здесь впервые. Пещера Аладдина. Хотя восточных вещей здесь немного, но других сокровищ хватает. Но я не буду пока ничего трогать. Пока вещи бабушки здесь, мне кажется, что и она тоже. А мне очень важно сейчас не быть совсем одной. Да, у меня есть Хейли. Удивительно, как быстро он освоился в квартире и даже почти ничего не ободрал и не уронил.

Иван протискивается через узкий проход между стеной и трюмо и прикладывает свою прохладную ладонь к моему лбу. Неожиданно мне становится очень хорошо.

— Что-то лоб у вас горячий, высокой температуры нет, но небольшая явно имеется. Я дам вам жаропонижающее, и противовоспалительное средство еще выпейте. Завтра вам надо будет обязательно прийти в клинику. Сегодня выходить на улицу нельзя, поешьте немного и ложитесь спать.

— А как же моя Мечта?

— Какая мечта? — удивляется стоматолог.

— Мечта по имени Хейли, иди сюда!

Мой щенок, однако, боится незнакомцев и спешить ко мне не собирается. Я достаю его из-под кровати. Он выглядит очень жалким. Странно, а на игровой площадке к детям шел с большой охотой. Наверно, чувствовал своих.

— Надо как-то с ним погулять. Я утром выходила на пару минут. Убрать за ним, конечно, не так трудно, но мне его жалко — он обычно терпит до последнего.

— Хорошо, я выведу его быстро на прогулку. Давайте поводок.

— А еще я есть хочу, но то, что у меня в холодильнике, совершенно бесполезно — я жевать не могу. — К своему удивлению, я чуть не плачу от жалости к себе.

— Я куплю вам еды…

— А почему вы назвали свою собаку Мечтой? Какая-то особенная история? — спрашивает Иван, когда мы сидим на бабушкиной кухне.

Он рассматривает вещицы на полке рядом со столом, среди которых звучащая чаша, павлин с драгоценными камнями, Эйфелева башня, фигурка черной кошки и много чего еще. Однако спрашивает совсем не про них.

Я пытаюсь через трубочку есть жидкое детское мясное пюре, которое купил Иван, а я разогрела в микроволновке. Отвратительное занятие. Но желудок сводило так, что выбора у меня не было. Иван пьет чай. Хейли сидит под столом и тычется своим мокрым носом мне в щиколотки.

— Это действительно интересная история. Один мальчик хотел собаку, я купила ему этого щенка, у мальчика оказалась аллергия, в итоге собака поселилась у меня.

— Вы не знали, что у него аллергия?

— Я вообще его не знала. Но это тоже очень долгая история. Лучше скажите, у вас есть мечта?

— Вы хотите мне подарить собаку?

— Нет, как я могу подарить вам чужую мечту?

— А что вы сами будете делать с чужой мечтой? — Иван вдруг мгновенно становится очень серьезным.

— Пока поживет у меня, потом посмотрим. Так что насчет вашей мечты?

— У меня вроде нет мечты. Все, что я хотел, у меня есть.

— Все-все? — меня было не остановить. Разве я могла упустить возможность и не попытаться исполнить мечту человека, с которым только сегодня познакомилась? — Например, вы всегда мечтали стать стоматологом?

— Вряд ли всегда, но мне нравится моя профессия. Кстати, а вы чем занимаетесь? Исполняете чужие мечты?

— Нет, это не основной род моих занятий. Я художник. Но не отклоняйтесь от темы. Кем вы мечтали стать в детстве?

— Не помню. Наверно, в детстве я не мечтал о том, кем стану, когда вырасту.

— Такого не может быть. Все дети мечтают, просто вырастая, взрослые об этом забывают. Но это неправильно. Ну, во что вы играли, когда были маленьким?

— А вы всегда мечтали стать художником?

— По-моему, здесь я задаю вопросы, — я не хочу сдаваться.

— Мне тоже интересно про вас узнать. Я же не на допросе или интервью.

— Хорошо, я обещаю, что отвечу на ваши вопросы, но только после того, как вы ответите на мои. Вы меня всегда перебиваете, а это невежливо. К тому же именно по вашей вине у меня так раздулась щека и я не могу ничего есть, кроме этого противного детского питания, которое вы мне купили.

— Хорошо-хорошо, и хоть вы не во всем правы, я готов ответить на несколько ваших вопросов, а потом вы ответите на мои.

— Так во что вы любили играть в детстве?

— Особо не помню, наверно, как все мальчишки: в казаки-разбойники, войнушки и машинки.

— Нет, это не подходит, хотя моя подруга вас раскрутила бы.

— Она следователь? — вновь улыбается Иван.

— Нет, она психолог.

— Скажите, а зачем вам все это?

— Что все?

— Зачем вы меня пытаете расспросами про мечту?

— Если бы вы были моим психологом, я бы вам рассказала, а так я думаю, что мы недостаточно для этого знакомы.

— Вы предлагаете мне поближе с вами познакомиться?

— Нет, вовсе нет, — я начинаю смущаться. Какой-то странный разговор у нас получается. Все-таки нелегко разговаривать с людьми про их мечты. Я было хотела поинтересоваться, есть ли у Ивана любимый человек, но прикусила язык. В русле нашего разговора данный вопрос был бы еще более неловким, чем все предыдущие. Надеюсь, что у меня будет еще возможность задать его.

— А о чем в детстве мечтали вы? — спрашивает Иван.

— Вы не на все мои вопросы еще ответили, но думаю, что мне пора уже спать, что-то я неважно себя чувствую.

После этого Иван как-то быстро начинает собираться, взяв с меня обещание, что я не буду больше выключать телефон, а завтра непременно появлюсь в клинике.