Хороший список

Наит Мерилион, 2021

Город Венис имеет жесткую сословную структуру: люди в нем делятся на баловней судьбы и обреченных бедняков. Каррилиан Амильеги – исключение из всех правил. Сын разжалованного чиновника, он познал как нищету, так и роскошь, выбрав, конечно, второе. Став наемником одного из сенаторов, главный герой пытается осуществить заветную мечту: вернуть семье былое благополучие. Однако бесчеловечная система устроена так, что если кто-то и способен подняться вверх по социальной лестнице, то он точно не останется таким, каким был прежде. Выдержит ли Каррилиан проверку на человечность? И как изменятся его ценности, если вместе с безграничными возможностями на его плечи вдруг ляжет ответственность за целый город? Комментарий Редакции: На поверхности – классический антиутопический конфликт, а в центре романа всегда актуальная проблема: ответственность, которая приходит вместе с силой и могуществом, и в следствие этого принципиальная недостижимость целей людей – заложников неправильной системы.

Глава 5. Янемаг

Опытные воры считают ниже своего достоинства прятаться в городских мусорных баках, но я никогда не пренебрегал временным убежищем, каким бы оно ни было. Для веревки же это был настоящий удар. Мы провели среди гниющих объедков и прочего тухляка около пяти часов.

— Меня жаждут убить, Сайко. Но те, кто охотятся за мной, не потрудились меня изучить, а потому в баки они точно не сунутся.

— Да, сссссссс, ты казался более приличным человеком с виду. Это просссто катассстрофа. Это зловоние… Я ощущаю его каждой ниткой. Омерзительно и унизительно. Такого я точно не зассслужила.

— Терпи, Сайко, терпи. Лучше скажи, ты видела Янемага?

— Я не хочу обсссуждать это.

— Значит, видела. Может, ты служила самому Янемагу? Учитывая твое самомнение, на ответ «нет» я даже не рассчитываю.

— Нет-сссссссс.

— Когда мы выберемся отсюда…

— Из бака или из этой ссситуации?

— Из этой ситуации…

— В таком ссслучае не «когда», а «есссли».

— Так вот, когда мы выберемся, я хочу, чтобы ты поискала мне кого-то из клана Шепчущих.

— Невозможно.

— Но не для тебя, Сайко, так ведь?

Веревка нервно заерзала.

— Сайко, до какой длины ты способна увеличиться?

— Не больше полутора метров, до двух метров мне не хватает магии, — недовольно сказала веревка, шурша чем-то у меня под боком.

— Кто такой этот пресловутый Веревочный король?

— Неважно, — упрямилась Сайко.

— Ты его знаешь лично?

— Нет! Это предсссказание для всего веревочного братства.

— Понятно, сказки, значит.

— Никакие не сссказки! Однажды появится Веревочный король и веревки смогут оставить прежних своих хозяев и по чесссти служить Освободителю.

— И как это понимать?

— Тебе не понять, хозяин, ты же не веревка. Давай выходить? Прошло уже много времени, ссстемнело, должно быть.

Она вылезла из бака, чтобы проверить обстановку и вернулась через десять минут.

— Окрессстности свободны, хозяин. Можем идти.

Дом Янемага расположился в северной части отделенного каналом острова Кральи, перебраться на который по воде незамеченным не представлялось никакой возможности.

А потому мы с Сайко решили пробраться под водой.

Благодаря ей я узнал, что глубина вырытого рва вокруг острова составляет около четырех метров в самой глубокой его части, а в среднем около двух с половиной метров. По рву могли перемещаться только частные двухместные лодочки по предварительной договоренности.

— Как же с острова передвигается Янемаг и прочие шишки? Не вижу ни одной солидной барки у берега. Не могу представить сенатора, сидящего в лодочке с одним лишь охранником. Звучит нелепо. Значит, где-то прорыт тоннель. И избранные проходят под водой! Логично?

— Логично, но нам не пройти по этому тайному ходу.

Мы наблюдали за отдельно выбранным участком берега около трех часов. Охранники то и дело собирались по двое, по трое на перекур, оставляя некоторые промежутки берега без надзора.

— Нам нужно все просчитать и выползти из воды четко во время перекура.

— А потом что? Куда прятатьссся? Берег открыт…

— Я буду прятаться за лодкой, они все пришвартованы у берега острова. На противоположном — в этот час ни одной, видишь?

— Видимо, всю грязную работу придетссся опять делать мне?

— Сайко, ты молодчина.

К одной руке я привязал трость с помощью бельевой бечевки. Сооруженная трубка из тростника, за которым пришлось охотиться в другом районе, наконец, была готова. Мы нашли самый длинный тростник в полтора метра.

Хвост Сайко я обмотал вокруг руки, а морда веревки обхватила увесистый камень.

— Сайко, погружаться глубже трех метров нельзя, постарайся об этом не забыть.

— Ты хочешь ссслишком многого от веревки, хозяин.

— Не забывай, ты особенная. Справишься. Хотя, может, это твой шанс погубить меня и начать служить другому хозяину, а может, самому Веревочному королю.

— Правильно, правильно. Не доверяй мне, хозяин.

Выбрав лучший для погружения участок берега, я стал ползком пробираться в воду. В одной руке трость с трубкой, в другой камень на живом поводке.

Когда я смог выпрямиться в полный рост под водой, ощутив под ногами вязкое илистое дно, воткнул трость рядом и занялся трубкой. Вдох. Неуверенная, но такая долгожданная струйка воздуха символизировала первый пройденный этап в моем плане.

Стоит тренироваться усерднее, я слышал, что люди умеют не дышать в течение четырех минут. Если выживу, это станет еще одной целью. Фокус с подводными перемещениями я проделывал не в первый раз, а потому нервничал гораздо меньше обычного, тем более что поводок, по имени Сайко, старательно продвигал камень вперед. Агата тоже очень помогала в передвижении, воткнул ее в песок и несколько шагов обеспечено, снова воткнул — снова пару шагов. Чтобы передвигаться в темноте под водой, нужно ставить ноги вплотную друг к другу, будто идешь по канату, иначе можно отклониться от курса и, потерявшись, начать идти не к противоположному берегу, а в диагональ или хуже того — вдоль.

Ширина рва составляла около ста метров, но под водой это расстояние казалось километровым. Давящая темнота и тишина, потеря ориентации во времени, несмотря на размеренный счет шагов, — все действовало на нервы.

Наконец, Сайко задергалась, что означало — берег близко. Я воткнул трость поглубже и, уцепившись за нее, отпустил Сайко.

Вещичка должна была всплыть на поверхность и проверить, не уклонились ли мы от цели — пришвартованной лодки.

Я крепко ухватился за вернувшуюся за мной Сайко и позволил веревке вытащить себя наверх — в моем представлении треклятая трость должна была быть значительно легче.

Невольно выбивается из-под контроля жадное дыхание, когда воздуха вокруг так много, но я старался, чтобы меня не было слышно. И зацепившись за лодочку, наслаждался тем, что могу нормально дышать, слышать стрекот сверчков, да и вообще, что я живым добрался до берега без лишних проблем. Сайко тем временем действовала по заранее оговоренному плану: она искала канализационный люк. Ведь как-то отходы с острова поступали в ров, чтобы затем переправиться через многочисленные каналы прямо в объятия океана.

Дежуривший охранник вернулся на свой пост, хрустел камешками, слоняясь по берегу. Мне пришлось торчать в воде больше часа в ожидании Сайко и очередного перекура.

— Хозяин, если будем плыть очень и очень быссстро по канализационному проходу, время под водой составит две минуты. Более того эта тросссть не ссспособствует быстрому передвижению. Новосссти нехорошие.

— Где ты была так долго?

Она замерла, став похожей на всплывшую корягу.

— Черт с ним! Сайко, я выдержу две минуты, но не больше.

— Ты так доверяешь мне, хозяин? Опасссно, неразумно.

— Я верю в то, что погубить меня ты хочешь чуть меньше, чем посмотреть на то, что я стану делать, когда встречусь с Янемагом.

Если я правильно понял, то ее прерывистое «сссс — сссс» можно было расценить как смех. Вот я и развеселил вещичку. Что может быть забавнее горькой правды?

Я забрал в легкие так много воздуха, как только мог, точно неопытный воришка, который пытается ухватить всего да побольше, не заботясь о том, как он будет передвигаться с награбленным. Сайко обвила крепко запястье и потянула меня в воду, треклятую трость я прижал к себе и стал яростно работать ногами, чтобы помочь несчастной веревке.

Один, два, три, четыре…

Уши заложило не столько от глубины, сколько от волнения…

Двадцать четыре, двадцать пять…

Мы заплыли в канализационный проход, здесь нам пришлось несладко: все время приходилось преодолевать течение воды, благо несильное, иначе мы бы просто не справились. Сайко упорно тянула меня вперед.

Сорок четыре…

Вот на «сорок четыре» я с ужасом понял, что даже не представляю, как я выдерживал полторы минуты ранее, сердце бешено запрыгало в груди, превращаясь в тяжеленный камень и медленно перекатываясь к горлу.

Будь проклят тот день, когда отец решил поиграть в порядочного человека!

Будь проклят тот день…

Шестьдесят…

Это мой максимум. Я крепче сжал Сайко. Торопись, вещичка.

Если брошу трость, возможно, нам удастся ускориться…

Но без нее весь мой план рушился. Ненавистная трость была мне нужна.

Сайко явно устала, я задергал ногами, пытаясь выплыть наверх, но уткнулся головой во что-то твердое.

А если веревка завела меня в тупик?!

Восемьдесят три…

Две минуты — немыслимо! Если бы я только знал, что все получится именно так. Разумнее было бы выдержать тринадцать покушений, чем взять и убить себя самому. Недоумок!

Сайко отчаянно дергалась вперед и значительно снизила скорость.

Я потянул ее к себе и приложил к трости. Надеюсь, она поймет, что это значит, я отпустил и Сайко, и трость-обузу, вложил в руки и ноги все остатки сил и желания жить.

Девяносто четыре… девяносто пять… девяносто шесть…

Если сдамся и подохну, сестра останется в приюте. Сеньора Симми вскоре перестанет получать выплаты за укрытие Мару и выкинет ее на улицу. На нее там обязательно нападет самая ужасная и жестокая банда ублюдков… и… Господи… Святой Макус… Мама… Если бы ты только видела, как я подвел Мару…

Сто два… Мару…

Сто три…

Стоит ли жизнь Мару семнадцати секунд, которых у меня нет?

Семнадцать секунд, которые я просто не мог вырвать у смеющейся надо мной судьбы.

Я стал медленно выдыхать.

Выпускать остатки воздуха стоило за десять секунд до всплытия, но не раньше. Вещичка могла ошибиться со временем, стоило заложить лишние десять секунд…

Господи, как я ненавидел отца… а себя и подавно…

Жизнь Мару стоила…

Сто девятнадцать…

Замычал сквозь стиснутые зубы.

Сто двадцать.

Непроходимая преграда нависла надо мной могильной плитой.

Сто двадцать…

Сто двадцать один.

Я не выдержал и заорал, пузыри вырвались изо рта. В легкие заползла вода. Я знал, что будет дальше. Первый сдерживаемый остатками воли вдох, горение в груди, новый вдох. Совсем скоро спазмы и бесполезные судороги, сотрясающие тело, прекратятся, наступит спокойствие, предшествующее потере сознания. А затем… смерть.

Нелепая, необдуманная, преждевременная.

Когда мне было двенадцать, я тонул в море. И навсегда запомнил угасающее сознание и толщу изумрудной воды надо мной. Солнечные лучи прорезались сквозь нее, а сейчас вокруг меня осталась лишь тьма.

Но будь я проклят! Если Бога нет, то, что же это было, если не его добрая воля?

Вещичка оказалась рядом, ухватила меня за кисть и поволокла чуть вперед.

Кашель, жгучая боль от каждого вдоха, неконтролируемый тремор в мышцах и счастье, что Мару не достанется ублюдкам с Левого берега.

Кажется, потом меня настигла дыхательная лихорадка — так я назвал момент, когда каждый вдох ты вбираешь без остатка, как последний.

А потом и благодарность вещичке.

И Агата валялась неподалеку…

Выжил вопреки…

— Ты почти сссдался, хозяин.

— А ты смотрела на мои мучения?

— Я ждала, пока ты сссделаешь пару гребков вперед, но ты предпочел кричать и задыхаться в воде. Пришлось ссснова спуститься в воду. Однако твоя идея передать мне тросссть и самому плыть оказалась вполне годной.

— Что ж… тем не менее, спасибо, что ты все же решилась спуститься за мной.

— Мне дейссствительно интересна реакция Янемага на твое появление. Есссли, конечно, ты до этого доживешь…

Среднее расстояние между домами в переулочках Медины — шестьдесят пять сантиметров. Кральи так же не отличался широтой улиц, а потому моя трость идеально вписывалась в план и должна была с лихвой оправдать свою неуместную тяжесть под водой.

Конец ознакомительного фрагмента.