Дыхание жизни

Вячеслав Назаров

На Земле в течение нескольких лет одна за другой происходят катастрофы, связанные с атмосферными аномалиями. Ежедневно сила ветра становится всё сильнее. Неожиданно для себя байкер Тритий Троицкий узнаёт, что причина – в противостоянии таинственных организаций: Призрачного Замка и Цитадели. Тритию предстоит выбрать, с кем он. Выстоит ли он и весь мир под ударами великого урагана?

Глава 2

В баре царило веселье. Грохотали музыка и стаканы. Звучали душераздирающие истории из жизни настоящих байкеров. Мужчины уважительно кивали друг другу. Девушки театрально охали и повизгивали на каждом интересном эпизоде. Судя по стоящему в компаниях визгу, рассказы были исключительно захватывающими. За некоторыми столиками велись отчаянные поединки в армрестлинг. От пролитого пива столы уже были липкими, как мысли пятнадцатилетнего подростка на уроке биологии с недавней выпускницей института в роли строгой учительницы.

Поверхности надежно удерживали отважных борцов, которые уже с трудом удерживали себя сами. Поэтому соревнования шли достаточно успешно. Проигравшие так и оставались лежать распростертыми телами на поверхностях, рождая ассоциации с тем, какими будут морские звезды, если на Земле когда-нибудь случится ядерная война. И, конечно, если кто-нибудь еще сможет посмотреть, во что же превратятся обитатели океанов. Но самая оживленная дискуссия происходила возле дверей клуба.

— Я вам говорю — все не просто так! Не случайно! Так дальше пойдет — сезон закроется очень скоро! — широко размахивая руками говорил Саша Новый, знакомый Три по посещению целого списка байк-фестивалей.

— Так каждый год говорят. Все время какая-то ерунда творится. И что с того? Поставь ветровик нормальный, термуху приличную купи — и катайся, сколько влезет! — спорил с ним парень, наряженный в сотню различных кофт, футболок, шарфов и бандан.

Судя по всему, наряды были весьма приличные — несмотря на многослойность, а также весьма жаркую атмосферу в клубе, молодой человек был довольно бодр и не проявлял никаких признаков перегрева.

— Не в куртках дело. И даже не в ручках с подогревом. Хотя с ними все воспринимается гораздо проще. Действительно происходит что-то странное… Народ на дорогах с ума сходит, — мрачно ответил пожилой мужик в куртке, которой почти не было видно из-за нашитых эмблем и приколотых значков.

— Ну, на дорогах у нас всегда хватало дегенератов. Поэтому и удивляться даже не стоит, — встрял в разговор Алекс, только вошедший с улицы. — И погода у нас любит выкинуть какой-нибудь фортель. Помните, какая несколько лет назад дымовуха в Москве стояла? Я тогда еще плюнул на все и в Европу уехал. Или в прошлом году — дождь через день и даже чаще. Ничего — катались. Удовольствие получали. Нет, сейчас все по-другому.

— Да что по-другому? Что? — не унимался термо-парень. — Был хоть какой-то идеальный сезон? Нет, понятно в Новой Зеландии какой-нибудь сезоны и идеальные, и круглогодичные. Я-то про нас говорю! Всегда какая-то фигня случается.

Вокруг одобрительно закивали.

— Вот-вот! Хочешь тепла и уюта — садись в коробку. Только какой ты тогда байкер?

— Какой? Плюшевый! Знаешь сколько таких? Мода сейчас на мотоциклы пошла. Хомячки офисные по выходным на Гору выкатываются. Перед свадьбами рисуются. Кстати, я сам однажды там с такой свидетельницей познакомился… — мечтательно закатил глаза детина с вытатуированным на затылке Чебурашкой.

Уши мифологического животного широко охватывали лысый череп и заставляли фантазию выйти на предел возможностей. Было непросто представить свадьбу со свидетельницами, способными не впадая в состояние ступора общаться с подобными персонажами.

— Да кто бы с этим спорил! — кивнул Чебурашке Мамонт. — Только речь я о другом веду. Мир меняется. Ветер уносит старое и приносит новое. Скоро все станет иначе.

Три удивился. Такие слова были весьма нехарактерны для собравшихся здесь людей. Но казалось, на них они не произвели никакого впечатления. Возможно, сказывалось, что парень все еще заметно отставал от основной аудитории по количеству промилле спирта в крови. Или просто последнее время думал примерно о том же самом.

— На, да! Видел я это старое только что — газеты там всякие, мусор какой-то… По всей улице летают! — заржал невысокий байкер со смешным кривым носом и узко посаженными глазами.

Несмотря на серьезное искушение, Три удержался и не спросил, как с таким шнобелем можно закрыть шлем? Хотя, возможно, байкер предпочитал открытые каски. По-крайней мере, на его месте Три выбрал бы именно такой вариант.

Найдя глазами Мамонта, Тритий кивнул ему и направился к бару. Обменявшись еще парой реплик с товарищами и пройдясь напоследок по умственным способностям существ, которые регулярно в дождь снимают и перекладывают асфальт на «ленинградке» в районе Сокола, тот последовал за ним.

— Что будешь? — спросил Три.

— Предлагаю по текиле, — ответил Мамонт и дополнил. — Для начала.

Такое начало вполне устраивало гостя праздника. За стойкой стоял уже новый бармен. На его футболке красовался жизнерадостный рисунок с валяющимися в неестественных позах Барби и Кеном. Картинка сопровождалась надписью: «Хочешь как они? Спроси меня, что намешать!» Предыдущий мастер разлива сидел с забинтованной головой в углу стойки и прикладывал к ней кулек со льдом.

— Нам текилы! Не взбалтывать и не смешивать! — потребовал парень. — И еще одну вашему бойцу — пусть поправляется.

Боец, увидев перед собой рюмку и дольку лайма, поднял глаза на Три, кивнул ему и зажмурившись проглотил предложенный напиток. Затем он передернул плечами, закусил и сморщился так, как будто съел целый лимон. Три посчитал нормы этикета соблюденными и повернулся к Мамонту.

— Ну, за знакомство! — провозгласил он.

Рюмки чокнулись и передали свое содержимое пищеводам и желудкам, с жадностью всосавшим его в свои стенки.

— Злой яд! — прохрипел Три. — Микстура какая-то!

— Тренироваться больше нужно, — ухмыльнулся Мамонт, прожевывая лайм. — Байк можешь забрать, когда будет удобно. Охрану я предупредил — присмотрят, как за моим, — уточнил он, выплевывая косточку точно в пепельницу на соседнем столе.

— А у тебя какой аппарат? — спросил Три. Горло, травмированное ядовитой текилой, перестало саднить, и говорить стало проще.

— Японец. Ты же видел! — удивленно ответил Алекс.

— Где? — недоуменно переспросил Три, судорожно пытаясь вспомнить при каких обстоятельствах он мог лицезреть мотоцикл Мамонта.

— На Новослободской. Ты на светофоре стоял. А потом к Садовому ушел. Я тебе еще кивнул, — улыбнулся Мамонт.

Точно. Три осенило. Шлем с рогами. Маска, по сравнению с которой, улыбающийся Майк Тайсон покажется Моной Лизой.

— Вспомнил! У тебя еще намордник прикольный! — обрадовался Три. — Значит мы с тобой уже хорошие знакомые. Есть повод отметить новую встречу!

В воздух, словно сигнальные ракеты к началу атаки, взметнулись две новые рюмки с текилой. Запрокинув голову Три обратил внимание на экран телевизора, где место татуированных мужчин с электрогитарами заняла ведущая прогноза погоды, похожая на строгую учительницу. В таком формате эти передачи ему нравились гораздо больше. С одной стороны, строгая учительница входила в число тайных фантазий Три, а с другой — погода в последнее время действительно была интересной.

Традиционно в телевизионных новостях погодная тема занимала несколько минут, если речь шла обо всем земном шаре. И пару слов, если об одном или двух городах. «В Москве в ближайшие сутки облачно с прояснениями. Столбик термометра днем поднимется до отметки в двадцать пять градусов тепла. Ночью температура снизится до плюс пятнадцати.» И все. Дальше обычно шел разговор об империалистических планах США или о любовниках Аллы Пугачевой. Радио практически не отличалось от телевидения. Разве что на станциях, предпочитаемых Тритием, после погоды обсуждались не любовники певицы, а новые альбомы актуальных рок-музыкантов. Или выходки Аксля Роуза, всегда соответствующего моменту.

Но буквально несколько месяцев назад все изменилось.

Сначала главными темами новостей стали природные катаклизмы. Все из них, так или иначе, были связаны со стихией воздуха: ураганы, тайфуны, смерчи. Время от времени проскакивали землетрясения и цунами, но они были настолько редки, что лишь усиливали общий фон. А фонило очень сильно… В центральной России одно за другим объявляли штормовые предупреждения. И все бы ничего, если бы эти прогнозы были такими же, как обещания солнечных и теплых выходных в Москве. Нет! Предсказания сбывались с невероятной точностью! Пугало невероятно.

Дальше стал меняться климат. Это уже не обсуждали по телевидению и не транслировали по радио. Даже Интернет молчал. Зато говорили провода, когда свистели под порывами ветра. Шумели немногочисленные оставшиеся в Москве деревья. Скрипели рекламные щиты. И выли в голос уличные продавцы газет и журналов — торговать печатной продукцией стало невозможно: она разлеталась, как горячие пирожки. Разлеталась в прямом смысле. А продавалась плохо.

Подобные процессы шли не только в России. В Мексике смерч унес в Волшебную страну к Элли и Тотошке две деревни. Поскольку слишком мало журналистов живут в деревнях, осталось неизвестным, удалось ли хотя бы одному дому раздавить злую волшебницу. В Амстердаме ураганные ветры сдули урожай тюльпанов и несколько ферм с гидропонными травами. В результате к лету в Голландии закрыли все кофешопы для туристов, оставив доступ в них только для граждан республики. До следующего урагана.

В Москве происходили странные метаморфозы. Людей на улице становилось все меньше. Перемещаться по улицам при таком ветре было по силам только спортсменам и сборщикам макулатуры, летающей по всему городу в виде газет и журналов. Впрочем, автомобилей на дорогах появлялось все больше и больше. А метро превратилось в иллюстрацию к «Божественной комедии» Данте Алигьери, и кольцевая линия являлась лишь первым кругом Ада.

— А ты серьезно так думаешь? С ветром что-то не так? — осторожно поинтересовался Три, когда очередная порция кактусового самогона с разгону стукнулась в стенки желудка.

В тайне Тритий очень хотел, чтобы Мамонт оказался солидарен с его друзьями и знакомыми: будто климат меняется, а американцы наконец-то расчехлили аппараты Николы Теслы и ставят бесчеловечные эксперименты над человечеством. Или, на худой конец, началось вторжение инопланетян. Тогда можно было бы снова отшутиться и сменить тему, серьезно тревожившую Три последние месяцы. Но вот уже несколько дней он не мог избавиться от мыслей, табуном резвых мустангов носившихся от одной идеи к другой. Все они, так или иначе, были связаны с ветром, бесчинствующим по всему миру уже черти слишком долго.

Сколько Три себя помнил, то есть порядка двадцати семи — двадцати восьми лет, теме погоды в его окружении всегда уделялось достаточно мало внимания. Когда он жаловался на жару или холод, мама любила повторять: «Не бывает плохой погоды. Бывает неподходящая одежда!» Она работала учительницей, и у нее был особый подход к воспитанию.

— С ветром все в порядке. С миром что-то не то — факт. Но ненадолго, — ответил Мамонт и повернулся к входной двери, со звуком выстрела хлопнувшей от очередного порыва.

Три вздрогнул и посмотрел на вход. Все было по-прежнему: байкеры гоготали, женщины визжали, официанты сбивались с ног. Но новый приятель был прав — с миром было что-то не так. И у парня уже сложилось ощущение, словно воздух наполняется запахом перемен, вихрем летящих из неведомых краев. В какой-то момент даже показалось, что сквозняк проник и бар. Три поежился. Может быть от легкого ветерка, заставившего зазвенеть висящие над стойкой бокалы, а может быть от осознания того, не один он задумывается о происходящем вокруг. И оба они сейчас смотрит на мир через рюмку с текилой.

— За ветер перемен! — провозгласил Мамонт, глядя на Трития с хитрым прищуром.

— Только каких? — задумчиво ответил тот, после чего рюмка отправилась на столкновение с чужим сосудом, словно пилот-камикадзе.

— Самых лучших! Вообще, все, что ни делается — к лучшему. Все, что не делается — тоже, — важно заявил Алекс. — Сйчас все старое и негодное сдует, новое и красивое — принесет. И какая жизнь начнется! — блаженно продолжил он, цокнув языком и закатив глаза.

— Какая жизнь? С чего она начнется? Мне кажется, у большинства просто мозги выдуваются. Или уже выдулись. У меня, наверное, тоже. Чувствую, что-то происходит, но что — хоть убей не понимаю, — расстроено проговорил байкер, уставившись в жерло бутылки.

— Ну, в общем-то, ничего удивительного. Сам человека вряд ли догадается, что к чему. Даже такой, как ты, — отсалютовал Мамонт.

Чаще всего люди, почти не знавшие парня, высоко оценивали его способности, таланты и множество положительных черт. Он прекрасно понимал и признавал существование на свете огромного количества людей, умнее его, сообразительней, симпатичнее, обладающих более изящным чувством юмора и даже, возможно, более талантливых. В то же время Три ясно осознавал: даже если таких персонажей и много, у человечества оставалась серьезная проблема — они почти никогда никому не встречались. Комплимент Алекса Мамонта ему почему-то был приятен. Он слегка склонил голову, выражая согласие с такой оценкой.

— Дело не в погоде, — продолжил Мамонт. — Точнее, не в ней одной. Да, ее нельзя назвать идеальной. С другой стороны, моим знакомым кайтерам она очень нравится. Они вообще молятся, чтобы подольше ветер не стихал. И что-то мне подсказывает — их услышали, — он продемонстрировал улыбку человека, который знает нечто недоступное никому на свете.

На Трития заявление не произвело особого впечатления. Он с уважением и интересом относился к всевозможным теориям заговоров, наговоров и приворотов. Но не верил в климатическое оружие, кем-то направленное одновременно против всех континентов и большинства стран. Версию с инопланетянами парень не рассматривал. Божественное вмешательство также не входило в список правдоподобных вариантов. Конечно, уже несколько тысяч лет ходили слухи о всемирном потопе. В реальности подобного события Три практически не сомневался. Но более правдоподобной версией катаклизма ему казалось глобальное таянье ледников. Было очевидно — что-то происходило с природой. Но ни астероиды, ни метеориты, ни кометы с Землей не сталкивались. По крайней мере, способные повлиять на климат на всем земном шарике облетали его стороной.

— И кто же их услышал? Великий метеоролог Вселенной? — сделал попытку пошутить Тритий, и тут же увидел стремительное падение своего рейтинга чуть ниже уровня плинтуса в глазах Алекса.

— Причем тут метеорологи? — поморщился тот, но видно передумал ставить крест на собеседнике. — Все намного интереснее! — и он заговорщицки подмигнул.

Тритию показалось, будто они остались в клубе одни. Хотя вокруг царили шум и гам, а за соседним столиком азартно играли в карты, сопровождая каждый ход комментариями, способными лечь основу не одной диссертации филологов. Справа на стойке уютно похрапывал мордоворот в кожаной жилетке. Из уголка его рта весенним ручейком сбегала слюна, образуя небольшое озеро в котором планировали тронуться в плаванье пара окурков. Раненый бармен с кем-то разговаривал по телефону, время от времени трогая свою забинтованную голову, морщась и ойкая. Через слово он кидал недобрые взгляды на Трития.

Тот не замечал ничего и никого.

Что-то подсказывало — перед ним приподнимается занавес удивительной тайны. Возможно, причиной тому была выпитая текила, удачно легшая на свежую и интересную тему. Она серьезно отличалась от великого множества других, в сотый раз обсуждавшихся за столиками и другими квадратными метрами, оккупированными весьма нетрезвыми байкерами. Три вытащил из кармана сигару, проткнул ее филейную часть валяющейся на стойке зубочисткой и начал раскуривать. Мамонт, довольный произведенным впечатлением, с улыбкой наблюдал за шаманскими действиями.

— Интересно… Очень даже интересно! — выпустив облако дыма, на секунду спрятавшее его от всего мира, медленно проговорил Три. — Нужно обсудить!

— Конечно, обсудим, — уверенно кивнул Алекс. — Только не здесь. Во-первых, мне тут надоело, а во-вторых, тебе тоже стоит попрощаться с гостеприимным заведением, — и указал на бармена, который шептался у входа с зашедшими внутрь тремя молодчиками, время от времени кивая в сторону Трития.

— Ну, вечер обещает быть томным, — наклонив голову, ответил парень и пару раз описал ею небольшой круг. Шейные мышцы приятно отозвались.

— Да, оторвемся по-питерски, как любит говорить старик Билли! — кивнул Алекс и хлопнул Три по плечу.

Резким движением он встал с барного стула и, не оборачиваясь, направился к выходу. Тритий задержался ровно настолько, чтобы достать из кармана приготовленные на гулянку деньги и швырнуть их на стойку. Бармен отработанным движением смахнул купюры и вздохнул:

— Вы там аккуратнее…

— Как всегда. Не впервой, — ответил Три, одернул куртку и быстрым шагом направился к дверям, хлопком проводившим Мамонта секунду назад.

Срисовав Трития, компания приятелей быстро осмотрелась по сторонам, и сочла за лучшее покинуть байкерское логово. К тому же они уже начали ловить на себе любопытные взгляды. А заводить новых знакомых среди сегодняшних посетителей клуба не входило в их намерения, как смиренно догадался парень, толкая дверь. Прятаться за чужими спинами он не любил. Да и вообще не любил бояться, предпочитая заглядывать страхам в лицо. Однако первая физиономия, радостно встретившая его вместе с сильнейшим порывом ветра, принадлежала Мамонту.

— Ну, что, пошли? — спросил Алекс и подмигнул.

— Куда?

— Мотор ловить! Я пьяным за руль не сажусь, — пожал плечами Мамонт. — И рекомендую найти такси поскорее.

Три огляделся по сторонам. Посетителей бармена не было видно. Впрочем, успокаиваться и расслабляться не стоило.

— Согласен. Только куда поедем?

— Дальше? Ну, куда-нибудь заглянем, — тут он ухмыльнулся. — Мы же с тобой погоду едем обсуждать.

И Алекс быстрым шагом пошел в сторону Новослободской. Но раньше, чем они успели увидеть небольшую стайку таксистов, перед ними, словно айсберг перед «Титаником», выросла фигура одного из зачинщиков будущей драки. Три закатил глаза. Но не от избытка чувств, а от сокрушительного удара по затылку от следующего товарища, вынырнувшего из-за спины. Сколько было следующих ударов — два или три — ускользающее сознание заметить уже не успело.

Расставание с рассудком было коротким. Уже второй маневр Три успел заметить. Боец замахивался ногой, словно футболист, собирающийся вколотить мяч в пустые ворота соперника. Сейчас парень был одновременно и мячом и вратарем. Сгруппировавшись и закрыв голову руками, чтобы принять удар, он на мгновение зажмурился, но ничего не почувствовал. Только услышал короткий крик и яростную ругань. Открыв глаза, он увидел рядом с собой окровавленную голову оппонента с валяющимися вокруг стеклянными крошками, бывшими мгновенье назад вполне монолитной пивной бутылкой.

Следующим, кто бросился в его глаза, был отступающий вглубь двора Алекс Мамонт. На него быстро надвигались двое бойцов. Взмахнув у земли рукой, Три схватил первое попавшееся — осколок большой керамической плитки — и тут же швырнул его в ближайшую спину. Спина вскрикнула и обернулась. То же сделал второй боец. Мгновенного замешательства оказалось достаточно — Мамонт подлетел к ним и несколькими быстрыми взмахам свалил обоих на землю. Движения были исключительно быстрыми, и Три ничего не успел разглядеть. Но позы, в которых остались лежать нападающие, с трудом можно было назвать естественными. Отрешенно Три пришел к неприятному выводу — их новые знакомые не двигались и, похоже, даже не дышали.

Подбежав к Три, Мамонт подхватил того под руки и быстро потащил к разбежавшимся по машинам таксистам. Парень попытался обернуться, но исключительная сила Мамонта тащила его вперед. Картина позади не менялась. Все те же вывернутые суставы, застывшие в жутких гримасах лица. И раздающиеся от входа в бар взволнованные голоса.

— Не тормози! — рявкнул Алекс.

— А они… — оборвал себя на полуслове Три.

— Они! Они! Давай, пошевеливайся! А если не они, то ты бы точно!

— Но это не я!

— Не ты. Но кроме меня никто ничего не видел и не знает. И никто кроме меня тебя бы сейчас не спас. Давай помалкивай и пошевеливайся. Ничего с тобой больше не случится. По крайней мере, сегодня!

Опешивший Тритий на негнущихся ногах доковылял до машины.

— На Покровку, — бросил Мамонт водителю, запихивая Три на заднее сиденье такси.

Машина резко тронулась и откинула парня на спинку, из-за чего тот клацнул зубами и неловко прикусил губу. Он начал крутить головой, думая над тем, куда бы сплюнуть кровавую слюну и одновременно открывая окно.

— Соскочить хочешь? — поинтересовался Мамонт. — На ходу не советую. Да и вообще на твоем месте я бы не переживал.

Тритий поднял стекло, избавившись от избыточной жидкости во рту, и исподлобья посмотрел на Алекса.

— Я самого начала понял, к чему все идет, — признался его новый знакомый. — А я не люблю, когда угрожают моим друзьям и уж тем более мне.

— А попроще нельзя им было это объяснить? — поморщился Три, зацепив губу.

— Смысл? Мне проще отмазаться, чем руку сбивать, — пожал плечами Мамонт.

— Гуманные принципы, — успокаиваясь, заметил Три, непроизвольно отодвинувшись к краю сиденья.

— Какие есть, — пожал плечами Мамонт. — Я очень неплохо повеселился. Кстати, спасибо за помощь. Без тебя было бы сложнее и, возможно, неприятнее. А так нормально получилось. Сейчас доедем, поболтаем.

И Алекс Мамонт откинулся на подголовник и закрыл глаза. Тритий последовал его примеру. Голова закружилась, попав в ураган вихрей. Все стало так же, как и снаружи мчащегося по городу автомобиля — везде завывал ветер.