Тайна имперской короны

Надежда Семеновна Максимова

В Москве появляется американская журналистка, заявляющая, что она наследница русского князя. В завещании он написал, что бриллианты, яйца Фаберже, короны и диадемы русских императриц, инкрустированные драгоценными камнями золотые рамы, жемчужные, рубиновые, сапфировые и алмазные ожерелья спрятаны в семи гробах в яме 7х10 футов. Начинается поиск сокровищ. Но результат превзойдет ожидания.

Глава 5. О чем поведал бенедиктинский монах

На фоне общей скудности финансирования наших российских музеев, Эрмитаж выглядит этаким компьютеризованным бодрячком. Что, собственно, не удивительно, если учесть какого масштаба художественные и культурные ценности там находятся.

Ввиду этих обстоятельств, моя просьба выслать необходимые материалы по е-mail, не повергла музейную смотрительницу тетю Таню в состояние шока, а вызвала спокойное согласие.

Разумеется, электронные письма можно получать где угодно, но из кафе мы все-таки отправились в контору. В конце концов, нужно же хотя бы время от времени появляться на рабочем месте!

Уединившись в нашей тесной конурке, мы предоставили нашему компьютерному гению почетное право первым взглянуть на файлы, присланные из Питера.

Там было немного текста и фотография.

Тетя Таня сообщала:

«В потайном отделении Больших механических часов Иоганна Штрассера был обнаружен бархатный дамский кошелек.

Такие сумочки с застежкой из золоченой бронзы являлись обычным аксессуаром женского костюма для верховой езды. Сумочка подвешивалась в пышные складки юбки и служила для хранения небольших предметов.

Судя по богатству декора, эксперты Эрмитажа предположили, что данный предмет когда-то, возможно, принадлежал одной из великих княжон».

Аксессуар амазонки

Этим предположением историческая и культурная ценность находки исчерпывалась. Не совсем понятно было, зачем пустой кошелек потребовалось прятать в тайник. Но строить догадки по этому поводу никто не стал. Потому что если в бархатных недрах сумочки что-то и хранилось, то все это было давно изъято.

Впрочем, один из аспирантов, проходивших практику в реставрационных мастерских Эрмитажа, получил этот малозначительный экспонат для изучения и обретения практических навыков в обращении с предметами старины.

Аспирант, поначалу воодушевившись, с энтузиазмом принялся за дело. Хорошенько рассмотрев находку, он обнаружил, что батистовая подкладка в сумочке двойная. После удаления внешней, изрядно потертой и загрязненной, на второй, внутренней, стали заметны какие-то слаборазличимые штрихи. Судя по цвету, нанесены они были карандашом.

Конечно, эти серенькие следы могли появиться на батисте просто потому, что в сумочке носили небольшой карандашик, грифель которого естественно и начеркал какие-то отметины.

На этом исследование бархатного кошелечка в целом, закончилось бы, но в дело вмешался случай. Наш аспирант в нарушение строжайших правил, решил попить на рабочем месте чайку. Наливая горячую воду в нелегально пронесенную кружку, он случайно пролил несколько капель на изучаемый предмет.

И оказалось, что слаборазличимые штрихи были оставлены на батистовой подкладке химическим карандашом*. Пролитый аспирантом кипяток подействовал на них, как проявитель на фотопленку. В результате, перед смущенным исследователем возникла вполне различимая строчка:

Сначала следовал некий значок из четырех горизонтальных полос и черным квадратиком между двумя средними. А за ним выстроился ряд чисел, перемежающихся одинокой буквой:

19 17 26 21 k 34 25 39 73 76

Незадачливый аспирант предположил, что это какой-то шифр и попытался разгадать его самостоятельно. Но в одиночку не преуспел, а доложить руководству постеснялся. Потому что опасался, что ему не простят распитие кипяченых напитков на рабочем месте.

* Эдсон Кларк (Edson Clark) получил патент на изобретенный им химический карандаш в 1866 году

На этом информация, сообщенная смотрительницей из Эрмитажа, исчерпывалась. И нам предстояло решить загадку, перед которой оказался бессилен таинственный аспирант, имя которого тетя Таня из гуманных соображений не разгласила.

— Прелестно, — мрачно поделился Ваня Киборг своими впечатлениями. — Прямо тайна пляшущих человечков.

— Ну нет, — не согласился я. — У Конан Дойля все было проще. Там каждой букве соответствовал определенный рисунок. К тому же Шерлок Холмс знал имя женщины, которой адресовалось послание. И потому сразу сумел идентифицировать несколько символов. А у нас ни одна цифра не повторяется. Нет материала для анализа.

Дядя Миша протянул руку в направлении принтера и требовательно пошевелил пальцами. Так он давал знать, что ему нужен листок с распечаткой. Старший прапорщик был человеком старой закалки и всякие там значки на экране не пробуждали в нем вдохновения. Он любил иметь дело с материальными предметами.

Ваня тут же послушно распечатал цепочку символов и вложил дяде Мише в ладонь.

— Действуй, Штирлиц.

Прапорщик Мигуля удобно расположил полученный лист на столе и, сгорбившись, уперся в него тяжелым взглядом.

— У-у, — сказал Киборг, задирая брови до самого потолка. — Процесс пошел.

Дядя Миша гипнотизировал лист не менее пяти минут. После чего выдал заключение.

— Насколько я знаю теорию шифров, — (в этом месте мы с Ваней обменялись многозначительными взглядами), — для расшифровки этого послания необходим некий заранее обусловленный текст.

Судя по тому, что максимальная цифра у нас «76», текст небольшой. Что-нибудь типа «За веру, царя и отечество».

— Здесь только 25 букв, — быстренько подсчитал Киборг.

— Это только предположение, — ответствовал старший прапорщик. — Идем дальше. Среди двузначных цифр мы встречаем букву. Возможно, это означает, что в искомом тексте таковой не оказалось, поэтому пришлось вставить ее без всякой шифровки.

— Буква латинская, — заметил Ваня. — Выходит сообщение написано на латинице?

— Вероятно. Можно так же предположить, что искомый текст записан не в одну строчку, а как бы столбиком. Тогда первая цифра в каждом двузначном числе означает номер строки, а вторая — номер буквы в строке.

— Стоп, — сказал я. — Что-то начинает проклевываться.

— Да?

— Да. Если максимальное число 76, то мы имеем 7 строк.

— Семь КОРОТКИХ строк, — вдохновился Ваня. — Вторая цифра у нас не превышает девяти.

— Число семь весьма распространенное, — продолжил я, почувствовав волну удачи. — Семь дней недели, семь цветов радуги…

Ну-ка, Ваня, выпиши названия в столбик…

— Нет, — отмел мое распоряжение старший прапорщик. — Дни недели мы будем записывать по-русски. А тут требуется латиница.

— Можем и по-европейски написать.

— Ну да, а на каком языке? Английский, немецкий, французский?

И потом в слове понедельник есть буква к. Так что ее не понадобилось бы вписывать открытым текстом.

Конец ознакомительного фрагмента.