Шторм страсти

Мэри Джо Патни, 2018

Когда-то юный Габриэль Хокинс принял опасное решение. Решение, в результате которого его карьера рухнула, а его дед-адмирал выгнал его из дома и лишил наследства. Однако кому нужна протекция, если есть мужество, отвага и страстная любовь к морю?.. Прошли годы. И однажды капитан Габриэль Хокинс получил заманчивое, но рискованное деловое предложение: спасти леди Аврору Лоуренс, бесстрашную путешественницу, попавшую в плен к пиратам. Габриэль понимал: во время исполнения этой миссии его ждет немало опасностей. Но смелый моряк и не подозревал, что величайшей из них станет ослепительная красота Авроры…

Mary Jo Putney

ONCE A SCOUNDREL

© Mary Jo Putney, 2018

© Перевод. Е.А. Ильина, 2019

© Издание на русском языке AST Publishers, 2020

Пролог

Габриэль Венс стоял перед массивной дверью, стараясь унять дрожь. Он не был зеленым юнцом: с двенадцати лет служил во флоте — причем оказался не самым младшим членом команды, — а за прошедшие с тех пор шесть лет не раз слышал пушечную канонаду, видел смертельные болезни, участвовал в подавлении мятежа и в шестнадцать лет уже стал командиром захваченного французского корабля, на котором и вернулся в Портсмут. Но ничто не страшило его так, как встреча с тем, кто находился за этой дверью.

Отдавшись на волю судьбы, Габриэль набрал полную грудь воздуха, отрывисто постучал, а потом распахнул дверь и вошел в кабинет деда. Адмирал Венс сидел за столом, сдвинув брови, а при виде внука встал и нахмурился еще сильнее.

Высокий, седой, несгибаемый, точно вековой дуб, он не стал тратить время на любезности.

— Ты опозорил наше имя! Многие поколения Венсов служили в королевском флоте, ни разу не запятнав чести. Ты — первый!

Габриэль с трудом сдержал дрожь.

— Мне очень жаль, что я разочаровал вас, сэр.

— Ты отлично справлялся. Я гордился тобой. А потом все пошло прахом. — Лицо старика исказила гримаса боли. — Лучше бы ты погиб в бою!

Габриэль вспомнил своих товарищей, чьи тела превратились в кровавое месиво от французских ядер: прекрасный способ снискать себе славу, который удовлетворил бы старого адмирала, — только вот умирать ему совсем не хотелось.

— Простите, что ослушался вас, — постаравшись придать голосу твердости, произнес Габриэль. — Но вам известна причина моей отставки.

— Если бы не она, а еще твоя молодость и имя, не избежать бы тебе военного трибунала и виселицы! — рявкнул адмирал. — Хоть ты и заслужил именно это.

Не желая кривить душой, Габриэль выпалил:

— В подобных обстоятельствах я поступил бы точно так же.

— Ты даже не раскаялся, подлец! Убирайся с глаз моих долой! — прорычал адмирал. — И не возвращайся до тех пор, пока не смоешь позор со своего имени!

От этих слов кровь в жилах Габриэля превратилась в лед.

— Как скажете, сэр, — натянуто ответил молодой человек, отдал адмиралу честь и, развернувшись на каблуках, вышел из кабинета, зная, что никогда больше не увидит старика.

Габриэль ничего не видел вокруг, направляясь к выходу, когда дорогу ему преградила бабушка.

— О, мой дорогой мальчик! — Дама заключила внука в теплые объятия, словно это был малыш, а вовсе не взрослый молодой человек на голову выше ее. — Все так плохо?

— Он больше не хочет меня видеть. — Габриэль обнял бабушку, с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться, как ребенок. — До тех пор, пока я не верну себе доброе имя. А это значит — никогда, потому что понятие чести для деда неотделимо от службы на флоте. Но меня выгнали со службы и свое имя очистить не удастся. Никогда.

— О, мой дорогой Габриэль! — Бабушка разжала объятия, и в уголках ее глаз блеснули слезы. — Он так строг лишь потому, что очень любит тебя.

Была ли это любовь? Или адмирал смотрел на него как на средство поддержания семейных традиций, а не на живого человека с собственным мнением и судьбой? Габриэлю казалось, он знает ответ.

— Он не станет по мне скучать, ведь у него есть другие внуки.

— Верно, но ты всегда был его любимцем, — мягко сказала бабушка. — Как бы то ни было, я считаю, что ты поступил правильно, и горжусь тобой.

Ее слова принесли некоторое успокоение, и Габриэль поцеловал бабушку в мягкую щеку.

— Спасибо.

— Что теперь будешь делать?

Габриэль медлил с ответом, поскольку сейчас ни о чем, кроме неизбежного и жестокого разговора с дедом, думать не мог.

— Не знаю. Поищу место на торговом судне, наверное.

Бабушка внимательно посмотрела на внука.

— Ты стал бы моряком, будь у тебя выбор?

Вопрос проник в самую душу Габриэля. Он задумался о море с его переменчивостью и непостоянством, поражающем красотой и внушающем ужас, пробуждающем в душе радость и навевающем бесконечную скуку, и честно ответил:

— Не знаю. Наверное, нет, но другой жизни я не знаю.

— Что бы ты ни выбрал, делай свое дело хорошо, — удивила его бабушка. — И прошу: пиши мне, не забывай и о своей тетушке Энн.

— Непременно, — пообещал Габриэль, не в силах даже представить, что может потерять единственного человека, в чьей любви никогда не сомневался. — Я буду подписываться другим именем, чтобы не раздражать деда.

— Пусть это будет Хокинс, — улыбнулась бабушка. — Это одно из твоих имен. К тому же Джек Хокинс — прославленный английский мореплаватель.

Бабушка всегда удивляла его своим чувством юмора.

— Так и тому и быть. Отныне я Габриэль Хокинс.

Обняв пожилую даму на прощание, молодой человек шагнул навстречу будущему, о котором даже не помышлял.