Ведьма

Мишель Дарби

Оказывается, в преддверии своего «второго переходного возраста» некоторые женщины становятся ведьмами. Эта удивительная история о метаморфозах жизни русской эмигрантки, о ее разочарованиях и надеждах на будущее. Фоном произведения стало желание главной героини в сложных жизненных ситуациях уйти от действительности, в результате чего она оказывается в волшебном мире своего внутреннего «Я».

Глава 4

Привет, Гарри!

С Гарри Полина познакомилась по интернету. Признаться, Гарри, это было совсем не то, или точнее сказать, совсем не то, что она искала. Она поняла это почти в самом начале. Но общение с ним затянуло ее, как болотная трясина на целых полтора года.

Отношения с Гарри выстраивались неровно. Она много раз приходила к выводу, что это и не отношения были вовсе, а так… приятное времяпрепровождение. Веселое и бесперспективное. Так или иначе, Гарри сумел-таки занять свое место в ее заграничной жизни. Нет, Гарри не стал первопричиной ее «волшебного» внутреннего состояния. Но отношения с Гарри были как раз той самой последней каплей, которая переполнила чашу ее терпения.

Гарри пригласил ее на свидание. Место встречи Полина выбрала сама. Они встретились в кафе, находящемся на площади Старого Хамборна, недалеко от ее дома.

На улице стояла зима. Но зимой в Западной Германии бывает редко холодно. Иногда зимой снег пролетает, но не лежит. Погода была типичная для этого времени года: плюс десять, зеленая трава и хмурое небо.

В день их встречи на Полине было черное короткое пальто. Под ним — джинсы и офисного кроя белая рубашка.

Они посидели в кафе и поняли, что их встреча не была случайной. Расставаться не хотелось, и они решили продлить встречу.

— Я покажу тебе Дуйсбург с высоты птичьего полета! Тебе понравится… Пойдем?! — Предложил неожиданно Гарри.

Они оставили машину на автостоянке ландшафт-парка и пришли на территорию старого сталеплавильного завода Тюссен Крупп. Вечерело, был уик-энд, и весь парк освещался разноцветными прожекторами. Их любовная романтика странным образом переплелась с безжизненностью заржавевших цехов и доменных печей. Железные ступени, инструменты, которыми пользовались сталевары, все это сохранилось, но безмолвствовало. Кругом росли огромные платаны. Они, как солдаты в маскировочной униформе, обступали все это безмолвие, готовые его защитить.

Полину подкупали простота Гарри, его оптимизм и небесного цвета глаза.

Сначала они облазили все уголки необычного парка. Увидели сад скалолазов с вбитыми в стены крючьями для восхождения и старый газометр. Когда-то здесь все жило, гремело и сталь текла рекой…

По узкой металлической лестнице они поднялись на доменную печь и остановились на широкой смотровой площадке.

— Смотри, там Дюссельдорфская телебашня! Видишь? — Сказал Гарри. — Пойдем выше!

— У меня кружится голова!..

Гарри поддерживал ее своей сильной волосатой рукой, и они поднялись на самую верхнюю площадку.

— Вся суета осталась внизу. Я свободна! — Воскликнула Полина.

Какими красивыми казались ей голубые глаза Гарри! Ничего, что он был только чуть выше ее, а она всегда мечтала о высоком мужчине. Но разве беда! Что толку, что Женька Смирнов — ее первый (студенческий) муж, был ростом под метр девяносто, он как и был, так и остался бабником. Зато ее новый друг был хорошо сложен. Он был крепеньким грибом-боровичком. Полина верила в то, что Гарри был серьезным и верным мужчиной. И характером отличался покладистым.

Прошло совсем немного времени с момента их знакомства, как Гарри зарекомендовал себя странным образом.

Гарри везде носил с собой фотоаппарат. Полина была не против, когда он предложил ей сфотографироваться на фоне останков сталеплавильного монстра. Сначала она с удовольствием позировала. Ее гибкая фигура смотрелась живой и экстравагантной на фоне железа. Получились фото с претензией на художественные. В ландшафт-парк часто приходили фотографы и приводили с собой модели. Гарри, признаться, умел фотографировать. Фантазия его была безграничной. Иногда Полина даже не знала, радоваться этому или огорчаться.

— Стой там, где стоишь! Не надо двигаться! Хотя нет, нет, лучше пригнись, задери повыше юбку… да, вот так… покажи немного задницу… Класс! Очень хорошо! Еще одно фото, мое сокровище, пожалуйста! — Умоляюще смотрели на нее глаза бойфренда.

— Я не хочу больше! Я устала. Это глупо! — Она одернула короткую юбку и умоляюще посмотрела на Гарри.

И что она в нем нашла? Лысый. Остатки волос на макушке были коротко пострижены и смешно топорщились «ежиком». Через пару месяцев ему стукнет полтинник. Герой-любовник. Да он просто извращенец! И как ему только пришла в голову мысль делать с ней «специальные фото»? И как только ему удалось внушить ей мысль на фоне старых цехов фотографировать ее голую задницу?

В их первый «пленэр» Гарри удалось сделать несколько откровенных фото с Полиной. Но когда он понял, что перегнул палку, они вернулись к нему домой. Полина сидела в зале на диване и листала журналы мод, а Гарри обрабатывал фотографии на компьютере.

Когда фотографии были готовы, они просмотрели их вместе.

— Эротика — это круто! — Сказал Гарри и пошел делать его «фирменные» бутербродики c сыром, колбасой, красиво нарезанными овощами и фруктами.

Полина рассматривала «шедевры» своего возлюбленного и думала о том, что хобби у него довольно странное.

После ПТУ Гарри работал на сталеплавильном заводе в Дуйсбурге прорабом уже давно и хорошо зарабатывал. Все деньги он вкладывал в путешествия, концерты и друзей. На момент знакомства с Полиной он уже два года как расстался со своей последней сожительницей Анжелиной. Питался он в кафе и ресторанах, потому что сковородки, кастрюли и прочую кухонную утварь Анжелина у него забрала. Уходя, она сказала Гарри: «У тебя свои друзья, у меня — свои».

Гарри снимал в центре города просторную трехкомнатную квартиру в новом доме с балконом на Реальшульштрассе. Отсюда было рукой подать до филармонии, театра, ресторанов и кафе, казино. Несмотря на то, что Дуйсбург был индустриальным городом, культурная жизнь его бурлила. Гарри не любил подолгу засиживаться дома, он постоянно гонялся за новыми впечатлениями, с жадностью впитывал в себя яркую, веселую жизнь, приносящую наслаждение.

В зале у него была новая черная полированная мебель, удобный зеленый с желтым диван, на полу — серый ковер. При входе в зал слева стоял черный лакированный стол и шесть с высокими спинками стульев, на которых он любил развешивать свои рубашки. Он неизвестно откуда притащил домой женский манекен, который одел в черные чулки с поясом, короткую кожаную черную юбку Анжелины, а также кожаный черный корсет и парик с белыми завитыми в локоны волосами. Манекен звали Паула. Гарри с ней каждый раз здоровался, заходя в квартиру. Паула отражалась в большом зеркале, которое висело на стене в зале.

На вопрос Полины о том, какую роль в его жизни играет этот женский манекен, Гарри отвечал, что вот, мол, все-таки женщина в доме, но не качает права, всегда молчит, одета в одно и то же и всегда довольна.

Еще в квартире Гарри были искусственные цветы. Гарри нравилось, что их не нужно было поливать. Они всегда оставались зелеными и радовали глаз хозяина.

Животных и детей Гарри тоже не любил. В одной из своих очередных поездок он купил против них грозное оружие — рогатку и положил ее на видное место. Своих детей у него не было.

На стеклянном журнальном столике возле дивана они с Полиной иногда пили красное вино. Телевизор в квартире был, но сломанный, так, для мебели. Гарри считал, что просмотр телевизора — это пустая трата времени.

В другой комнате Гарри обрабатывал фотографии, в ней хранились сувениры со всех концов света. На стене висела карта мира с сотнями воткнутых в нее флажками, так он обозначил места, в которых побывал. Рядом с картой в рамке под стеклом была коллекция купюр из разных стран мира. В комнате стояли маленький диван, сервант и кресло восьмидесятых годов.

Спальню Гарри обставил с любовью. Вдоль стены стоял серый до потолка шкаф с зеркалом посередине. Напротив зеркала — большая железная кровать с прикрепленной по углам рамой и обвитая по периметру наверху красной занавесочной тканью. У кровати по обе стороны стояли одинаковые ночные столики. Гарри кормил Полину в постели бутербродами и увлекал в дебри плотской любви. Возможно, влюбившись, она могла была быть счастлива, даже несмотря на то, что Гарри очень редко целовал ее и никогда не обнимал на людях. «Мужчины — народ суровый», — думала она и своей нежностью, вниманием и теплом старалась растопить лед в его глазах, пригладить упрямый ежик волос.

Полине нравились люди творческие. Ей нравилось, что Гарри часто менял интерьер своих комнат. Он переставлял мебель почти каждую неделю, перекладывал ковры, вешал новые занавески. Этот процесс он назвал «мебельным полонезом» и иногда вовлекал в него свою подругу. Она помогала ему с удовольствием. Однажды он купил на блошином рынке тяжелую медную люстру, не стал ее начищать до блеска, а, прицепив к потолку, принес цветные лоскутки, елочные бусы, барометр и попросил Полину навещать это все на свое новое приобретение. Полина читала когда-то, что люди, склонные к переменам, часто бывают непостоянны в личных привязанностях. Но она не хотела углубляться в эти размышления.

Она всегда чувствовала присутствие кого-то третьего в их с Гарри отношениях. Этим третьим был фотоаппарат. Гарри при любом удачном случае делал снимки со своей новой подруги везде: в постели, на улице, на бесчисленных концертах, на которых они бывали вместе.

Убедившись в том, что фотографии, сделанные в ландшафт-парке, удались, он на следующие выходные снова убедил Полину пойти с ним туда на новую фотосессию, пообещав в начале лета свозить ее в отпуск в Грецию.

И они снова ходили по территории сталеплавильного завода. Хотя Полине это и не нравилось, Гарри умудрился нарядить ее в черные чулки, пояс и черный лифчик. Весь этот эротический прикид скрывался под коротким черным кожаным плащом и обнажался время от времени, когда Гарри находил подходящий фото ракурс. Полина была тогда уверена в том, что эти его фантазии скоро пройдут, что он наконец насытится своим «искусством» и они смогут начать нормальные человеческие отношения. Вид у него всегда был невинный и она не могла долго на него сердиться.

— Долго еще? — Нетерпеливо спросила его Полина.

— Разве тебе не нравится?

— Вообще-то, не очень. Я это делаю из-за тебя. Ведь ты этим так увлечен. Ты всех своих подружек фотографируешь?

— Нет.

— А в чулки всех наряжал?

— Ну почему сразу наряжал? Некоторые сами одевали чулки и корсеты. И им это нравилось. Пойми: тебе это должно быть в радость, иначе все это не имеет смысла. Ты можешь носить кружевное белье и чувствовать эту эротику, когда ты одна, ты, как я заметил, одеваешь его только когда мы вместе.

«Да уж, — подумала Полина, — нормальный мужик и тут обязательно найдется какой-то таракан в голове». И чтобы не делать поспешные выводы, она решила понаблюдать за сексуальными и эстетическими запросами Гарри.

Две работы и походы на всевозможные концерты, премьеры в музыкальные клубы, встречи с многочисленными его друзьями, уик-энды, увлекательные поездки в европейские мегаполисы отрывали Полину от мрачных мыслей, не давали скучать и обнадеживали, что у них все будет хорошо. Ведь не только ей нравилось быть на волне событий, но и Гарри, похоже, с удовольствием брал ее с собой.

В ландшафтном парке Гарри подошел к Полине вплотную и посмотрел на нее из-под очков так же строго, как некогда в университете смотрел на нее профессор Ярошевский, у которого она была в любимчиках.

— Девочка моя, пожалуйста, еще одно фото! Потом поедем к тебе переодеваться.

Он засунул свои сильные лохматые руки под ее кожаный плащ и поводил ими по ее голой спине.

— Я хочу тебя…

— Гарри, прошу тебя, отвези меня домой. Я не хочу больше фотографироваться и тем более здесь…

— А по-моему, это неплохая идея! У тебя красивое тело. Ну нет — так нет.

На выходе из парка их остановил работник порядка, молодой немец, объезжающий территорию на какой-то смешной бесшумной машине. Он, видимо, заметил, чем они с Гарри занимались, а потому предупредил:

— Без специального разрешения фотографироваться здесь вот в таком виде (он кивнул в сторону Полины головой) запрещено. Вам надо купить патент, потом вам покажут в каком месте вы можете это делать и когда. Здесь гуляют дети…

— Мы больше не будем, — пообещал Гарри и улыбнулся. И убедил парня.

— Конечно, сразу видно, что эта девушка — модель, — сказал парень. — Это ведь совсем другое дело…

— С чего он взял, что я модель? — Спросила Полина Гарри, садясь к нему в машину.

— Ты напрашиваешься на комплимент, — ответил Гарри.

Редкая женщина согласилась бы связать свою жизнь с этим странным человеком. Падкая на необычные человеческие типажи, этой женщиной оказалась Полина. Она вскоре поняла, что эта «райская птичка» не для нее, что ей нужен человек для жизни, серьезный и ответственный. Гарри, похоже, тоже не нашел в ней то, что искал, но влюбился в нее по-своему серьезно. Несмотря на все сомнения Полину тянуло к нему, как магнитом. Он для нее был Мальчишом-Плохишом, которого она хотела изменить и надеялась, что он со временем поймет, что поступает не правильно. Может и не случайно появился он в ее жизни. Добровольно-принудительная добыча денег измотала ее нервную систему, понизила самооценку и сильно опечалила. Раньше она все выходные проводила дома и боялась впасть в депрессию. Гарри спас ее тогда, отвлекши от грустных мыслей. Если бы Полина с самого начала знакомства была уверена в том, что кроме развлечений от Гарри нечего было ждать, она бы не согласилась быть с ним вместе. Но он признался ей в любви и сразу познакомил с родителями, пожилыми немцами, которые больше сорока лет прожили вместе. Они, правда, на старости лет разъехались и ходили друг к другу в гости. Его мать любила путешествовать. Его отца было не вытащить из квартиры. Гарри пошел в мать. Мать хотела, чтобы сын познакомился с хорошей женщиной, но она была против его женитьбы. Она считала, что он должен жить в свое удовольствие. Гарри был очень привязан к матери. Полина чувствовала, что Гарри по жизни вела неведомая темная сила, но, в конце концов, в мире нет идеальных людей!

Первое разочарование не заставило себя ждать. В начале декабря в Дуйсбурге снега, как всегда, не было. На главной Королевской улице и на площади короля Генриха уже стояли торговые ряды Рождественской ярмарки. Их устанавливали в городе обычно в конце ноября и ярмарка продолжалась до Нового года. Поздним вечером пара возвращалась из кино и прошлась по ярмарке. На пути домой Гарри объявил:

— Сыро и серо в городе. Хочется улететь отсюда далеко-далеко…

Полина почувствовала неладное.

— Ты собрался в отпуск?

— Да, забыл тебе об этом сказать. Я каждый год в ноябре летаю на Гран-Канарию. Это традиция.

— С друзьями?

— Один.

— А меня с собой возьмешь?

— Я уже купил путевку. Всего на десять дней. Туда и обратно.

У Полины на душе заскребли кошки. В душу закралось недоверие. Как-то не увязывалось одно с другим нежелание Гарри даже минуту оставаться одному и его одинокое присутствие на острове целых десять дней. В тот вечер она обиделась на него и уехала домой. Дома поздним вечером она все-таки решила позвонить ему на домашний телефон и пожелать «спокойной ночи». Телефон не отвечал. И мобильный телефон тоже.

Конец ознакомительного фрагмента.