Таронн: безумец

Михаил Хомченовский, 2023

Главный герой оказался на распутье. Что ему делать? Как жить дальше? Враг, ворвавшийся в его дом, не дал ему время для рассуждений. Отцовский меч и любовь прекрасной девушки, а также верные побратимы – это всё, что у него было. Превозмогая страх перед чёрными магами и постоянную боль от многочисленных ранений, он шёл вперёд, чтобы в конце пути узнать секрет…

Глава 1

СПУСТЯ ВОСЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ.

ЮГО-ВОСТОЧНАЯ ЧАСТЬ ТЭГОМАНА.

ПРИГРАНИЧНАЯ ОБЛАСТЬ С ВАРВАРАМИ КАЙРА.

УКРЕПЛЁННЫЙ ГОРОДОК ВАРРАН.

На погребальном костре лежал седовласый мужчина, одетый во всё чёрное со скрещёнными руками на мече. Лицо говорило о былой красоте, остатки которой были ещё видны.

К возвышению подошёл капитан охраны восточных бастионов Сигур, приехавший с границы, чтобы отдать дань почести погибшему воину. Вокруг костра стояли женщины и дети, со своими мужьями и отцами, а возле костра находились воины с поднятыми мечами в почётном карауле с печатью уныния и безвозвратной потери на лицах.

— Вы все знали этого великого воина. Ринд ни когда не прятался за чужие спины. Он всегда был первым в бою. Был смел и отважен. Никто и ни когда ни видел и тени страха на его лице. Он первым прошёл через холмы смерти. Смело боролся с кайрами и с существами, пришедшими из другого мира.

Вот уже восемнадцать лет, как Ринд участвовал в битвах с солдатами Таронна. Он собрал и обучил страйдов. Они стали лучшими воинами Тэгомана. Со страйдами он множество раз переходил границу и уничтожал воинов Сагатора 2 на его территории.

Узнав о чёрных магах и об их чёрном искусстве, Ринд преследовал их по всей стране. За ним всегда следовали его страйды. Выследив их на юго-восточной границе, в пустыне чёрных камней, Ринд вступил в бой. Хотя магам и помогали кайра, страйды всё равно победили. С немногочисленными остатками своей армии в этой битве, Ринд вернулся домой.

Но мы все ошиблись, что с чёрными магами покончено. Они как зараза, которая убивает тихо и подло. Маги не пришли сами, а прислали своих псов. Ринд был один, но он всё равно вступил в бой, в свой последний бой.

Я клянусь перед всеми собравшимися здесь! Я буду всю оставшеюся жизнь, до самого смертного часа, преследовать чёрных магов. — Сигур повернулся к юноше, стоявшему в низу с горящим факелом. — Поднимись ко мне сынок и сделай то, что ты должен сделать.

Молодой человек взошёл на возвышение и поднёс факел к свежесрубленным шестам, на которых лежало тело Ринда. Шесты, облитые маслом, сразу занялись огнём.

Юноша стоял и смотрел, как пламя пожирает тело его отца. Он с большим трудом сдерживал слёзы. Правая рука лежала на мече и сжимала его так сильно, что побелевшая кисть хрустела от напряжения. В левой же руке он держал уже ненужный факел, не решаясь его бросить, как будто он мог ещё что-то изменить.

Сгоревшее тело оставило после себя горстку пепла, который начал развевать вдруг поднявшийся ветер. Все уже разошлись. Остались только Сигур и убитый горем сын, да ещё восемнадцатилетняя девушка, стоящая за спиной юноши.

Её платье скорее подчёркивало осиную талию и высокую грудь, чем отображало простату покроя и дешевизну материала, из которого было пошито.

Это была голубоглазая Тэррин с белыми вьющимися волосами, ниспадающими до самой талии. Глаза, с длинными ресницами не моргая, смотрели на юношу. Алые губы не требовали, ни какой краски.

Она с сыном Ринда выросла вместе, их дома стоят рядом. Детская дружба с возрастом переросла в сильную взаимную любовь. Все в Варране знали об их отношениях и ждали только следующего шага — их свадьбы.

Тэррин стояла, опустив голову с дорожками от слёз на щеках. Она была в нерешительности, не зная, что сделать лучше, подойти к своему возлюбленному или удалиться. Девушка понимала, что надо к нему подойти, сказать ободряющие слова и как-то поддержать теплом своих слов и любящим взглядом, подставить своё плечо, чтобы он мог на него опереться. Тэррин уже решила сделать первый шаг, но предательская судорога сковала все члены. Так она и стояла, не приближаясь и не удаляясь.

Голос Сигура вывел её из оцепенения:

— Тэррин!.. Тэррин! — крикнул ещё громче капитан. — Подойди к нам.

Девушка быстро подбежала и невольно вскрикнула, заглянув юноше в лицо. Он был бледен, казалось, кровь отхлынула от его лица и никогда больше не вернется. Из руки сжимающей меч шла кровь. В другой он держал забытый потухший факел.

— Тэррин, не оставляй его сегодня одного. Я очень тебя прошу. Позаботься о нём, ведь кроме тебя у него больше никого нет.

— Я бы это сделала даже без вашей просьбы. Разве я могу оставить его в таком состоянии.

— Спасибо Тэррин. Я знал, что на тебя можно положиться. Ты же знаешь, Марвил мне как сын. Я его знаю с детства. А если кто-либо что нибудь, будет говорить, что ты осталась у Марвила на ночь, я их быстро заставлю замолчать. — Невольно он взглянул на Тэррин, она слегка улыбнулась в ответ на его слова. — Сейчас я вас провожу, а потом я должен уехать в Драман, но утром обязательно приеду и зайду к вам. Тогда и обсудим дальнейшую вашу жизнь.

Они шли медленно по ночной улице. В небе ярко светили звёзды. Слышен был тихий шелест ветра в ветвях деревьев. Вокруг не было ни души, все давно уже спали. Даже ночные гуляки разошлись по своим углам.

Тэррин вела Марвила, поддерживая его под руку, и тихо шептала ободряющие слова ему на ухо. Рядом молча, шёл Сигур и обдумывал предстоящую поездку. Они шли и не видели, как им в спину впились ярко — жёлтые глаза пса.

Дом Марвила был небольшим, состоящим всего из двух комнат. Первая была кухней. Там стоял стол и два стула. Третью часть кухни занимала печь. На ней лежали скудные запасы продовольствия. Вторая комната была больше и светлее. Тут находились две кровати, шкаф с одеждой и большой камин, возле него стояло старое кресло, в нём любил сидеть отец Марвила.

Тэррин уложила Марвила на кровать, предварительно расстегнув пояс с мечом, и поставила его у изголовья, а потом пошла, готовить поздний ужин.

Марвил лёжа на постели взглянул на пустую соседнюю кровать, на ней он привык видеть спящего отца. Он не хотел верить, что его больше нет. Отец больше ни будет рассказывать о прошедших битвах. Не поддержит его добрым словом и крепким плечом, на которое он опирался восемнадцать лет. Марвил боялся предстоящих перемен, которые теперь последуют. Отец всё за него решал, считая восемнадцатилетнего сына ещё ребёнком. Юноша боялся, что все проблемы придется решать ему и за свои поступки отвечать тоже.

Марвил хотел вступить в страндайл, но отец не позволил ему, никак, не аргументируя свой отказ. Он только сказал, что его время ещё не пришло. Сын был зол на отца за отказ. Юноша многое не понимал, а ещё больше не знал. Ринд не хотел рассказывать всю правду о страйдах и о предательстве.

Марвил лежал на спине и смотрел в потолок, со скрещенными руками на груди. Его чёрные волосы, он любил, чтобы они доставали до плеч, были разбросаны на подушке. Голова напоминала паука с множеством ножек. На широком лбу, это говорило о недюжинном уме, появилось несколько морщин. От сильно сжатых челюстей, скрипели зубы. На бледном лице светились только серые глаза. Марвил лежал, не чувствуя холода. Он был зол на себя, на псов, на солдат испугавшихся и не пришедших на помощь, на отца, потому что он мог отступить, убежать, укрыться, а не вступать в заведомо смертельный бой.

К горлу юноши подступил ком, а в глазах появились слезинки. Он заплакал, но плакал тихо и без стонов и всхлипов. Плакал так, как плачут только мужчины, ни чем, не выдавая своей слабости. Только по лёгкому вздрагиванию плеч, можно было определить его состояние.

Этот порыв чувств возник внезапно и так же внезапно прекратился. Опустошённый и разбитый постигшим его горем, громко выдохнув воздух, Марвил расслабился. Он лежал на спине с закрытыми глазами. У него не было мыслей, не было чувств. Была надломленность и пустота в душе. Ему ничего не хотелось. Он не испытывал больше радости от жизни, радости от солнечных дней. Марвил не хотел никого видеть. И только любовь Тэррин удерживало его сознание в этом мире.

Приготовив простой ужин из копченого мяса и вина, положив его на поднос, Тэррин подошла к Марвилу. Увидев его лежащим с закрытыми глазами, она решила, что он спит. Поставив поднос на камин, девушка накрыла его одеялом.

— Я не сплю, — шёпотом произнёс Марвил.

— Я принесла тебе поесть. Съешь хоть немного. Это придаст тебе сил, — сказала Тэррин и подошла с подносом к Марвилу.

— Я не могу, я не хочу. Мне кусок в горло не лезет. Пожалуйста, Тэррин, оставь меня. Я хочу побыть один. Увидимся завтра, а лучше через пару дней.

— Да что ты говоришь! Как я могу оставить тебя. Да я вся изведусь там одна. Даже слушать не хочу, — сказала Тэррин и присела на кровать возле Марвила. — Ты должен поесть, съешь хоть кусочек.

— Покорми меня.

— Как в детстве?

— Да.

Тэррин отрезала несколько кусочков мяса и положила их в рот Марвилу. Когда он их съел, она подала ему бокал с вином.

— Помнишь, когда нам было по десять лет, а твоего отца не было дома, ты заболел, и я также кормила тебя.

При напоминании об отце, Марвил перестал, есть и весь напрягся.

— Прости меня, я не хотела возбуждать твои воспоминания, — печально произнесла Тэррин и обняла Марвила.

— Ни надо извиняться. Ты не виновата. После смерти отца у меня опустились руки. Я не знаю, что мне делать? Как мне жить дальше? Когда отец был жив, я мечтал и стремился вступить в один из его отрядов. Я долго и усиленно тренировался, чтобы стать страйдом. Я неоднократно просил отца принять меня в страндайл, но он постоянно отказывал.

— А он как-нибудь объяснил причину своего отказа?

— Нет. Он каждый раз в ответ на мою просьбу говорил, что моё время ещё не пришло.

— А где они теперь? Кто возглавит их?

— После битвы с чёрными магами в пустыне чёрных камней, хотя они и победили, но их осталось очень мало. Из десяти тысяч пошедших за отцом вернулось только пара сотен. Он распустил их домой на три месяца. Отец говорил мне, что собирается набирать новых воинов, но и в этот раз он отказал мне. Такое чувство, что он что-то знал, но не хотел говорить. Как-то раз он мне сказал:

“Марвил, сынок, ты не знаешь, чего просишь. Если бы ты знал то, что знаю я, ты бы понял меня. Твоё время ещё не пришло. Я верю в тебя. Ты станешь великим воином, а когда это произойдёт — обрати свой взор на Таронн.”

Это отец мне сказал вчера вечером, а ночью пришли псы. Как я теперь смогу открыть смысл его слов, когда его не стало? Почему он всячески удерживал меня дома и не пускал в страндайл?

Сейчас остатки страйдов сидят дома, ещё не зная, что их генерал убит.

— Так что же с ними будет, когда они узнают о гибели генерала?

— Я не знаю. Да я думаю, никто не знает, — тихо произнёс юноша, натягивая на себя одеяло.

— Утром приедет Сигур, может он что-нибудь знает?

— Может быть.

— Марвил тебе холодно, может разжечь камин?

— Было бы неплохо.

Тэррин встала и пошла за дровами на улицу. Она принесла небольшой охапок дров и положила возле камина. Затем принесла углей из печи. Положив их в камин, Тэррин привстала и, с полочки взяла несколько смолистых щепок. Положив их на угли, и несколько раз дунув, она смотрела, как занимается пламя.

Марвил лежал на боку и наблюдал за Тэррин, как она разводит огонь.

“Как она прекрасна, — думал юноша, — в отсветах пламени. Все считают нас женихом и невестой, а я всегда относился к ней как к сестре. Она много раз говорила мне о своей любви, а я даже не пытался серьезно слушать. Я ни разу не сказал ей ни одного ласкового слова. Если ей было больно, я насмехался над её слабостью. Сколько лет она терпела мои насмешки и издевательства. Скольким женихам отказала, а некоторые из них были весьма состоятельные люди. Я насмехался над ней и говорил, что если она откажет всем женихам, то останется старой девой, а Тэррин в ответ только улыбалась и говорила мне о своей любви. Я же не верил ей или не хотел верить, да скорей всего не хотел. Я не мог предположить, что она может так меня любить. Она всегда со мною, всегда помогала мне. Я болен — она сидит возле моей кровати, мне грустно — она рядом, отца долго нет — она лишь вечером покидала меня, а утром всегда возвращалась. Тэррин всегда была со мной, с самого детства. Она не играла с другими детьми, а только со мной. Когда я приехал сюда с отцом, я чурался других детей и ни с кем из них не играл. Только Тэррин сразу пришла ко мне, и мы подружились. Я ведь не могу без неё. Что же я делал? Зачем прогонял и смеялся над ней? Я ведь не представляю жизни без неё”.

Тэррин уложив дрова в камин, протянула озябшие ладони и грела их над жарким пламенем. Она повернула голову и увидела улыбку на лице Марвила.

— Что смешного ты увидел? Ты так на меня смотришь, как будто видишь впервые.

— Ты даже не представляешь насколько ты права.

Тэррин села в кресло стоящее возле камина и взглянула на огонь. Пламя завораживало. Оно, то вздымалось, то вновь опускалось. Дрова горели с шипением и треском. Тэррин любила вот та сидеть у Марвила в кресле и молча смотреть на огонь.

Когда уезжал отец Марвила, Тэррин каждый вечер приходила к нему. Со временем это выработалось в привычку. Марвил лежал на кровати, накрывшись с головой, и ждал Тэррин. Она приходила, молча, разводила огонь в камине и так же молча, садилась в кресло и смотрела на жаркое пламя. Марвил глядя на неё, засыпал. Тэррин же уходила домой только тогда, когда гасла последняя искорка. Потом она вставала, подходила к Марвилу, поправляла на нём одеяло, целовала в щёку и тихо уходила. Так продолжалось до возвращения отца Марвила и начиналось снова после его отъезда.

Тэррин всегда была у него только вечером, а сейчас впервые осталась на ночь, но она не боялась, Марвил никогда не позволял себе ничего лишнего. Были моменты, когда Тэррин хотела, чтобы её любимый обнял её крепко — крепко, поцеловал в губы и прижал к своей сильной груди. Это был краткий миг, девушка ничем не выдавала своих чувств, а только мило улыбаясь, всматривалась в красное пламя. Она всё держала в себе. Марвил никогда не догадывался о желаниях своей подруги.

Вот и сейчас она немо сидела в кресле и смотрела на огонь. Только по щеке медленно скатывалась предательская слезинка, чтобы Марвил ничего не заметил, она ближе придвинула лицо к огню, чтобы пламя высушило её слёзы.

“Он любит меня, — думала Тэррин, — я всегда верила в это, хоть он не говорил мне о своей любви. Марвил если бы ты только знал, как я хочу быть с тобой. Я хочу дышать одним воздухом, есть с одной тарелки, жить в одном доме.

Утром приедет Сигур и заберёт его с собой. Он уедет. Он точно уедет, а я останусь здесь одна без тебя. Я не могу без тебя, но как сказать тебе об этом. Я не знаю, как мне быть. Мне даже не с кем посоветоваться. Если я даже всё расскажу своим знакомым, меня просто высмеют. Что я могу сделать? Неужели и я буду также как другие женщины, ожидать своего мужа каждый раз, как он будет уходить на войну и молить богов, чтобы он остался жить, но я не хочу. Не хочу быть как все. Не хочу сидеть дома и реветь у открытого окна. Постоянно выбегать на пыльную дорогу, и всматриваться вдаль, пытаясь разглядеть в приближающемся путнике своего милого. А если он изберёт карьеру военного? При его стремлении и огромной энергии, он может стать великим воином. Потом он станет капитаном, а впоследствии генералом и будет появляться дома два — три раза в год, как его отец, а я буду сидеть дома одна и воспитывать наших детей, а по ночам реветь лёжа в холодной постели. Я не хочу быть похожей на других. Я не ищу богатства. Я только хочу быть рядом со своим любимым, но кто меня возьмет, разве женщин берут на войну. Представляю, не выносимую тяжесть меча. Я стану посмешищем на весь Тэгоман и позором для Марвила, и буду ему только обузой. Что же мне делать? Как мне быть?”

Эти мысли пронеслись в голове Тэррин за краткий миг. Всё это время она сидела в одном положении — лицом к огню, а потом повернула голову с обсохшим лицом и взглянула на Марвила. Он всё также лежал на боку и пристально рассматривал её, пытаясь увидеть в её лице что-то новое.

— Ты так на меня смотришь, — смущаясь, сказала Тэррин.

— Ты очень красива, я не замечал этого раньше, — тихо произнёс Марвил и улыбнулся.

Она впервые покраснела от услышанных комплементов в свой адрес.

— Что с твоим лицом? Ты покраснела? — Марвил вздохнул, откинул одеяло и встал с кровати. Он подошёл к ней и присел у её ног. — Прости меня, я не хотел тебя обидеть.

— Не надо извиняться. Ты не виноват — это огонь. От жаркого пламени моё лицо раскраснелось, — солгала она, а потом взяла несколько поленьев и положила в затухающее пламя.

Марвил взглянул в её глаза и увидел в них большое любящее сердце. Он ни разу не находился так близко возле её лица, как сейчас. Впервые он смотрел на неё серьезно, пытаясь запечатлеть её нежный образ в своём сердцё на всю жизнь. Марвил изучал дугообразные брови, правильный овал лица и алые губы.

— Что с тобой Марвил? Как будто ты видишь меня впервые! — Тэррин отвернулась и сделала попытку встать.

— Не надо, прошу тебя. Останься в кресле. Я хочу запомнить тебя такой, какая ты сейчас при свете пламени, — голос Марвила был нежен и мягок.

Положив руки на колени, она смотрела на мужественное лицо своего любимого.

Они всматривались друг другу в глаза, ничем не выдавая своих чувств, проносящихся в их сердцах со скоростью бури. Они сидели и хотели продлить этот момент как можно дольше

Марвил сожалел об упущенном времени. Он понял только сейчас, каким он был глупцом. Его счастье всегда находилось возле него, а не где-то там — далеко. Оно всегда было рядом, стоило только протянуть руку и взять его, но теперь он боялся его разрушить. Боялся прикоснуться к только что распустившемуся белому бутону с дивным ароматом. Он сидел, не смея шелохнуться, боясь потерять Тэррин. Марвил думал, если он только двинется, его любимая тотчас исчезнет. Исчезнет как туман, порванный в клочья на утреннем ветру, как снег, исчезающий под пригревающим солнцем.

Тэррин боялась скорого отъезда Марвила. Её душа кричала, а сердце обливалось кровью из-за скорой разлуки. Она боялась потерять его навсегда. Только голубые глаза светились от счастья, пытаясь пренебречь диким криком, звучащим в душе.

Камин давно погас, только несколько угольков ещё светились, пытаясь разгореться вновь. Было темно, но это им не мешало видеть друг друга. Вокруг стояла тишина, и ничто её не нарушало: ни шорох одежды, ни движение рук и ног.

Их любовь была чиста и невинна, как чист и невинен льющийся в окно свет взошедшей круглой луны. Этот свет был так ярок, что освещал всю комнату. Марвил и Тэррин прекрасно видели друг друга.

Первым молчание решил прервать Марвил:

— Тэррин! — шёпотом произнес он её имя. — Тэррин!

— Да Марвил, я слышу тебя.

— Мне нравиться твоё имя. Я хотел бы повторять его бесконечно.

После этих слов обоими вновь овладело неловкое молчание.

Марвил обнял её талию и склонил голову ей на колени. Она же одну руку положила ему на шею, а другой стала гладить ему голову.

Неожиданно юноша поднял голову. Напугав Тэррин резким движением, он остолбенел. На секунду она испугалась, но всего лишь на секунду. Увидев слёзы в его глазах, сердце её воспламенилось огнём любви.

— Тэррин прости меня.

— Но…

— Прошу не перебивай меня. Я прошу прощение за то, что я был свиньёй. Всегда издеваясь над тобой и смеясь, я чуть не растоптал твою любовь ко мне.

Она попыталась перебить его, но он не позволил ей этого.

— Нет, свои упрёки ты выскажешь потом, — он смотрел в её глаза и так же с жаром в голосе продолжил. — Да, я не отказываюсь от своих слов. Я свинья, скотина. Я не представляю, как ты смогла всё это терпеть. Только теперь я это понял. Лёжа на кровати, я смотрел на тебя сидящую в кресле в отсветах пламени из камина.

Тэррин, ты прекрасна. Ты как утренний рассвет, как распускающиеся цветы весной, как лунный свет, льющийся к нам из окна.

Каким я был глупцом. Никогда не прощу себя за то, что я совершил. Ведь без тебя мне нет жизни. Я всегда хочу быть с тобой и никогда не растоваться.

Я люблю тебя, моя милая Тэррин. Люблю всю без остатка. Люблю тебя, какая ты есть. Тебя одну и ни какой другой мне девушки не надо. Я готов пасть в бою за твою любовь, если ты потребуешь каких либо доказательств. Даже под самыми страшными пытками я не откажусь от своих слов и от моей любви к тебе. Ты прости меня, я был глуп и не понимал всего этого, а теперь я готов выслушать слова упрёка. Ты можешь ударить меня, оскорбить, даже уйти, но только прости.

Как только Марвил закончил своё пламенное признание, он встал на колени и согнул перед ней голову.

Смотря в пол, он услышал тихие всхлипы и, ожидая слов оскорбления, не решился поднять голову и посмотреть на заплаканное лицо любимой.

Немая пауза затягивалась. Марвил уже решил для себя, если она сейчас уйдёт, он тут же возьмет меч и побежит, куда глаза глядят, и будет участвовать во всех битвах, пока не сложит свою буйную голову.

Тэррин плакала не от нанесённых ей ранее душевных травм — это были слёзы радости. Она не верила своим ушам, что наконец-то дождалась его признания.

Немного успокоившись, молодая девушка протянула к нему руки и заставила его встать с колен. Смотря друг другу в глаза, они обнялись.

— Я знала. Я всегда знала, что ты меня любишь. Я понимала, что тебе нужно только время, чтобы осознать это.

— Так ты простила меня?

— О прощении не может идти и речи. Я никогда не держала на тебя зла. Я ждала, вот и дождалась.

Посмотрев друг другу в глаза, они поцеловались. Их поцелуи сопровождались нежными объятьями.

Два нежных сердца не могли предположить, что очень скоро их любовь подвергнется первому испытанию.