Организация пространства

Михаил Викторович Коротунов

Сборник рассказов. Между датой рождения и датой смерти происходит масса интересных мелочей, которые и отличают жизнь Ивана Ивановича от жизни Сидора Петровича. Разве Вам не хотелось бы рассказать о том, что произошло с Вами? Вдруг кому-то это будет интересно? А кто-то расскажет Вам свои истории. И не будет недоуменного вопроса: «А поговорить?».

Передовая метода

Одно время охотники начали практиковать такой метод. Один идёт в средине посадки. Шумит, обламывает ветки, наступает на сучки. Встревоженная животина выбегает из посадки и попадает в поле зрения двух охотников, идущих по обе стороны от посадки. Результат — ваши не пляшут! Ну, а посадок полным-полно, вдоль всех полей. И в некоторых из них кто-нибудь, да попадется. Эту посадку, например, ты в середине без ружья шумишь, а следующую посадку другой, чтобы не обидно было.

Ну, вот, идут, значит, охотники. Вдруг на одну сторону лиса выбегает. Ружье на готове! Бац! Завертелась рыжая! Бац! Всё, легла.

Охотник подходит к трофею, рад, радёшенек. Думает, как хвастать будет и куда шкуру девать станет. И тут, когда остается до лисы метра три, не больше, плутовка поднимает голову, как ни в чем не бывало, встает, отряхивается, и медленно исчезает снова в посадке.

Охотник пока ружье переломил, пока гильзы достал, пока слазил в патронташ, перезарядился, лисы и след простыл.

Но это еще не та история, которую рассказать хочется.

Один раз прошли мы с Витькой до края посадки и стоим, напарника ждем. Ждать, по-ждать — нету. Выглянули с одного края — не идет. Посмотрели с другого — никого.

— Что делать, видать затырь не проходимый.

— Ну, да. Непролазная посадка, видимо.

— Пошли вдоль, кричать будем, чтоб откликнулся.

Прошлись вдоль на другой конец посадки. Кричали, чуть голос не сорвали. В начале посадки пусто! И ни гу-гу.

— Идем назад! Ты со своей стороны, а я со своей. Патронов жалко, пальнуть бы, да жалко. Вот, сигнальный пистолет помог когда бы!

— Ну, идем! Покричим еще, на том конце встретимся.

Прошли. Покричали. Встретились. Только напарника опять нет.

— Что делать будем? Может в какую яму упал?

— Может и в яму. Надо на тот край идти и по посадке пройтись. По следам. Может, найдем?

— Давай вместе держаться. Ружье — наготове! Мало ли что там! Бандиты какие!

— Да-да, всякое может быть. Идем!

Когда прошли половину посадки, услышали сзади голос далекий. Посадка в длину метров семьсот была. Оглянулись — машет нам напарник.

— Вот, балбес! Разминулись где-то!

— Какое «разминулись», сколько раз криком кричали, балбес натурально, отругать надо!

— Узнаем, что скажет, там и отругать не долго.

Сошлись, слушаем потеряшку, а он и говорит:

— Вы чего орете, как оглашенные!

— Тебя зовем! Ты где пропадал?

— Пропадал, ага. Я поначалу шел как всегда, сучьи ломаю, ветки, шумлю, одним словом. Посадка заросшая, не пройти! Ближе к середине куст огромный! Я его раздвигаю, выгнать хочу, кто там притаился. А там кабаниха лежит, ЗДОРОВЕННАЯ! И ее с десяток полосатиков сосут. Видно и отец семейства неподалеку где-то. Что делать? Как представил, что она деток боронить будет, махина этакая, жутко стало. Решил на дерево залезть, повыше. А какие в посадке деревья? Густо все растет, стволы тоненькие, каждый повыше, к солнцу норовит. Ну, кое-как взобрался, притих, наблюдаю, как кабанчики подкрепляются. А кабаниха лежит, спит вроде. Ну, думаю, пронесло! А тут вы орете, как труба Ерихонская! «Вася, Вася!». Я молчу, вспугнуть боюсь! Думаю, неужели не догадываются, что шуметь нельзя?

Неизвестно, сколько бы это продолжалось. Тут затрещало сбоку, кабан подошел. Всполошилось семейство, захрюкало и подалось из посадки в поле. Ну, я посидел еще немного, для верности, вышел, а вас тю-тю! Стою тут, жду, где вы ходите только?

Ну, и что тут скажешь? встречаться будет. Хорошо, на дерево залез приятель. Так любой поступил бы. Ты ведь один, а их семья целая!

На какое-то время мы другим методом охотиться стали. На приманку. Так безопасней.