Изменить будущее

Михаил Васильевич Шелест, 2023

Многие сейчас задумываются, можно ли было не доводить СССР до развала, безболезненно перейти на новые рельсы социалистического, а не капиталистического хозяйствования. Автор книги тоже задумывался над этими вопросами и вдруг вернулся в 1976 год в своё юношеское тело. Новую жизнь главный герой решил прожить так же, как и старую, но попытаться изменить будущее и не допустить развала СССР. Кое-что у него получилось.Все события и персонажи, кроме главного героя, вымышлены автором. Совпадения случайны.

Глава 3.

Я крутил «кота», как выразился физрук, когда в спортзал вошёл он и физик, оба совсем слегка «датые», но винный запах по холодному залу пошёл.

Физик, мужик хиловатый, лет тридцати, хмурился и гримасничал, выражая на своём лице непонимание и недовольство.

— Что это за танцы, Серёжа? — Наконец спросил он физрука. — Ты говорил, японский бокс… Где бокс, Серёжа?

— Это же японцы, Иван Иваныч. Ты видел японцев? Ну вот… Они же на нас не похожи? Вот и бокс у них такой же… Косенький.

Он рассмеялся удачной шутке.

— Не-е-е… Это не наш спорт. На кулачки, это понятно, а ногами махать… Что это он, как краб туда-сюда ерзает?

Я как раз закончил «тэкки шодан»

— Ну как? — Крикнул Эс ЭС.

— Нормально.

— Не холодно босиком-то?

— Холодновато, но… традиции.

«Хотя», — подумал я, — «можно и самбовки надеть».

— И что это ты тут исполнял? — Спросил физик с вызовом.

— Это формальные упражнения для отработки определенных блоков и ударов. Например, вдоль стеночки.

— Херня, — махнул рукой Иваныч. — Это

Он был неплохим мужиком, и позволял нам «издеваться» над лабораторным оборудованием. Мы ставили разные эксперименты. Например, взрывали диоды, подключив их к ручному генератору тока. Он разговаривал с нами по-простому, как и мы с ним.

— Вы знаете бокс? — Спросил я его.

— Занимался… В школе…

Я протянул ему бинты, сделанные мной из тонкой тесьмы.

— Что это? — Спросил физрук.

— Пусть намотает на кулаки… Поспаррингуем. Подерёмся.

— Тренировочный бой, что ли? — Переспросил физик. — Я же тебя…

— Не думаю, — серьёзно прервал его я. — Мотайте, мотайте.

Физик, к моему удивлению, действительно, когда-то обладал навыками. Сейчас удар остался, ноги не ходили, как он хотел ловко. Но и я не зверствовал. Месяц каратековских тренировок, это совсем ничего.

Тело не было готово к моим знаниям, но я потихоньку его раскачивал. Я начал тренировки, как всегда, с работы коленями и локтями. Чем выше поднималось колено, тем легче было бить удары ногами. Работа локтей и вращение кистей, вообще — первооснова карате.

За месяц ежедневного отжимания на кулаках и пальцах от жестких и мягких поверхностей, суставы пальцев окрепли и потеряли чувствительность к боли. Но я не форсировал, зная, что это невозможно без травм.

Сейчас я не обладал особой техникой именно каратэ, но самбо тоже не хрен в стакане, да и тем же боксом я немного тренировался. Хоть и в домашних условиях, но всё же.

С Иванычем я держал дистанцию «вытянутой ноги», то и дело встречая его прямым ударом в печень, когда он пытался меня атаковать правой рукой. Я просто отступал и на отходе всаживал ему под ребро свою ногу.

Растяжка у меня ещё «хромала», и на поперечный шпагат я не садился, но мы на самбо тоже растягивались. Не так рьяно, как каратисты, но всё же. И там я стал на неё налегать так, что аж Георгий Григорьевич забеспокоился.

Маваши гери в голову у меня ещё не получался, без сильного доворота бёдер, а вот подушечками в печень, удар заходил качественно. Это я к тому, что физик, получив несколько встречных ударов ногой, стал осторожничать и держаться на этой дистанции, а маваши, он длиннее…

— Слушай, Миша, что ты всё в печень целишься? Она нам ещё пригодиться, да Иваныч?

— Да ну его… С его ногами… Научишь? — Спросил вдруг физик.

— Это сложно. У вас, боксёров, закон — ноги на ширине плеч. А здесь нужна растяжка. Гимнастам хорошо. Вот у Степаныча легко пойдёт. Всё есть и координация, и растяжка, и атлетика. Просто надо показать, как…

— Так ты и мне покажи… — Не унимался физик, разматывая бинты.

— Вы, Иван Иваныч, начните с подъёма колена к груди, к плечу. Начнём с передних ударов. А в бок ногу поднимайте тоже согнутую в колене.

— Это, как при беге с барьерами? Мы же не пальцем деланные, а физфак заканчивали, разберёмся.

— Ну и хорошо, — вздохнул я и посмотрел оценивающе на физрука.

— Что не так? — Спросил он едва не испугано.

— Не поможете, Сергей Степаныч? Мне приём надо отработать… борцовский, — добавил я увидев неподдельный испуг.

— Борцовский? Ну давай, только без фанатизма. И не бей меня сильно об асфальт, — сказал он словами модного анекдота.

— Я вас вообще ронять не буду, — пообещал я и дал ему свою куртку-самбовку. — Можете даже пояс не завязывать. Берите прямой захват.

Физрук взял меня правой рукой за отворот куртки. Я отступил назад, как бы срывая захват и вытягивая его правую руку. Потом левой рукой, опустив ее прямой вниз я перекрыл его предплечье и шагнул вперёд. Рука Степаныча согнулась в локте, и я шагнул правой ногой назад по кругу, закручивая его вокруг моей левой ноги. Крепко прихватив правый рукав у локтя, я вывернул его локоть вовнутрь и сделав конрразворот влево, нажал ему на плечо своей левой ладонью.

Физрук аккуратно завалился на спину.

— Не понял, — сказал он. — Что это?

— Айкидо, — сказал я. — Моя модернизация и адаптация под правила самбо.

— Слышал-слышал, — сказал физрук. — Читал в «советском спорте». Там даже картинки были, но очень маленькие. Давай ещё.

Мы сделали ещё и ещё.

— Здорово, — сказал физик. — Абсолютно гармонические движения. На это можно смотреть бесконечно долго, как на качание маятника.

— Ты со своим маятником на Шепеткова не попади, — сказал, отдуваясь физрук. — В транс он себя вводит… А что ещё знаешь?

Я тоже дышал уже тяжеловато, темп мы задали хороший. То он меня перекатывал, то я его.

— Я люблю… Работать с локтями противника. В айкидо почти все приёмы на скручивание, но вот согнутый локоть мне особенно нравится. Правда, мало что для самбо подходит. Тут же можно левой рукой за голову и за спину потянуть, выворачивая локоть вовнутрь. Бейте меня правой.

Физрук выбросил правый кулак. Я чуть отвёл его левой ладонью и чуть ударил правым предплечьем по сгибу локтя, а сам шагнул назад и присел, держа его за запястье левой рукой. Я нажал ещё сильнее, протягивая его вперёд, и он покатился через руку.

— Окуеть, — выругался физик, выпучив глаза. — Давай на мне…

— Действительно, — согласился физрук, видя, как Иваныч перекатывается.

— Вариантов множество, но я ещё не все их отработал.

— Окуеть… Он не все их отработал. — Ты с кем их отрабатываешь?

— Да вот так вот… танцуя, — усмехнулся я.

— Сука! Серёжа, бросаем пить, встаём на лыжи. Интересно-то как… Бокс-то… Херня, стало быть?

— Не-не-не… — Остановил я его рукой. — Бокс — это круто.

— Чего? — Не понял физик.

— Круто… — Повторил я. — Круче только яйца и гора Эверест. Мы к боксу ещё локти прикрутим и тогда вообще, атас!

— А-а-а… — Так и не понял меня физик.

У физика дома в чулане ещё валялся боксёрский мешок, слегка проетый мышвой, но вполне рабочий. Его они со Степанычем приволокли в свою кандейку и подлатали.

К нам стали захаживать и трудовик с военруком. Но пока они только сидели на скамеечке, смаковали «приёмчики» и потягивали винишко. Серёжа с Иваном, пить почти перестали, после того, как я слегка скривился, после смачного выдоха физрука.

— Вы, кстати, можете отрабатывать приёмы заломов кистей.

Я показал на физруке «клюв дракона» и они воодушевились.

— Вы на скамеечке сядьте лицом друг к другу, и работайте не вставая. Тут ещё липкость можно попробовать.

В конце концов у них дошло до мордобоя. Но тоже сидя на скамеечке.

— Так, кстати, в спецназе тренируют стойкость.

— В смысле? — Спросил физрук.

— Ну… Садятся и мутузят друг друга кулаками. Сам видел. В кровь…

— Охренеть, — сказал физик. — И это культурные люди…

— Где ты видел в спецназе…

— Товарищи, — укоризненно произнёс военрук.

Постепенно в тренировки втянулись все. Тут и подоспело разрешение гороно на факультатив «Юный разведчик СССР», презентация которого для дирекции школы проходила тут же в спортзале.

Демонстранты, в лице: физика, физрука, военрука, трудовика и меня преодолели полосу препятствий на «земле», потом вступили в перестрелку с условным противником, потом я и физрук преодолели стену по «лазалке», передавая снаряжение, оружие и боеприпасы, и съехали по наклонному канату к ногам комиссии. Мы приняли стойку на одном колене, нацелив автоматы на «условного противника», но не в сторону комиссии, хотя физрук настаивал на захвате пленных.

В это время военрук и трудовик оказывали друг другу медицинскую помощь, так мило общаясь, что медичка едва не расплакалась. Она была нашим первым и главнейшим консультантом по медицинской подготовке, историчка — лектором по международной политике, географиня — лектором по географии и топографии.

Людмила Давыдовна не могла удержаться от смеха и сидела, прикрыв ладонью губы. Завуч хлопала в ладоши. Светлана Яковлевна хмурилась, но поделать ничего не могла, хоть всё это ей и не нравилось. Просто я подстраховался и получил рекомендацию райкома комсомола на создание подразделения только что сформированного «Центра патриотического воспитания молодёжи». Под их патронажем, естественно. Был звонок и из райкома КПСС.

Я нагло позвонил в приёмную третьего секретаря райкома партии и он ответил тут же.

— Слушаю, Михаил. Что-то случилось?

— Здравствуйте, Павел Николаевич.

— Здравствуй, Миша. Говори.

— Я хотел бы предложить себя в качестве инструктора райкома по патриотическому воспитанию молодёжи.

— Надеюсь, не инструктора райкома партии? — Спросил секретарь по идеологии.

Было слышно, что он чуть улыбается.

— Комсомола, конечно. Но это, наверное, чуть позже. А пока… Мы с нашим военруком придумали сделать факультатив «Юный разведчик», но опасаемся, что пока его разрешат, я уже и школу закончу.

— Интересно… Заявку ваш военрук уже направил в роно?

— И заявку, и план работы. Детей патриотизму воспитывать надо через интерес и положительные примеры, в том числе и примеры физического воспитания. Чтобы видели, как и чем занимаются в Советской Армии. Ну и изучать потенциального противника. Его приёмы и тактику. Отличия есть…

Возникла пауза, и я подумал, что нас разъединили.

— Мысль о центре при райкоме комсомола очень интересная. У них самих идей никаких. Курируют ДОСААФ и свесили ножки… А тут инициатива снизу… Да-а-а… И с инструктором ты тоже… По-моему, вовремя. Внештатный, пойдёт? И им в зачёт пойдёт работа. Всё за них делать приходится. Молодец, что позвонил. Всё очень в тему. Надо поднимать молодёжь. Занеси мне ваш план и звони в любое время.

Учитель географии зачитала план своей работы, учитель истории — своей. Даже учителю биологии я нашёл место в плане работы центра, как и трудовику — ответственному за инженерную подготовку.

Аплодировали долго. По сути — друг другу, но после «презентации» Светлана Яковлевна долго смотрела мне в глаза и сжимала мою ладонь.

— Ох Шелест… Не знаю, что ты задумал, но кашу ты заварил крутую. Ты нас всех в эту кашу… по самые… Мы сейчас на контроле не только районо и райкома будем, но и…

Она расширила глаза. За толстыми стёклами очков они смотрелись страшно, и, скорее всего, она это знала. Она была очень доброй. Мы и в той жизни с ней подружились, но уже после окончания школы. Я даже подрабатывал сторожем, но это уже другая история.

— Всё будет хо-ро-шо, — сказал я, спокойно глядя ей в глаза.

— Смотри у меня, Шелест.

Корочка внештатного инструктора райкома комсомола по патриотическому воспитанию молодёжи могла бы открыть многие двери, но мне никуда было не надо. Единственное, — я сходил в ДОСААФ, предъявил удостоверение и договорился о направлении к нам инструкторов и дополнительных курсах: автомобильных, водолазных, парашютных. По окончании факультета, райком комсомола обещал выдать «сертификат о прохождении краткого курса обучения по программе «ВУС 106», согласованной с ДОСААФ.