Изменить будущее

Михаил Васильевич Шелест, 2023

Многие сейчас задумываются, можно ли было не доводить СССР до развала, безболезненно перейти на новые рельсы социалистического, а не капиталистического хозяйствования. Автор книги тоже задумывался над этими вопросами и вдруг вернулся в 1976 год в своё юношеское тело. Новую жизнь главный герой решил прожить так же, как и старую, но попытаться изменить будущее и не допустить развала СССР. Кое-что у него получилось.Все события и персонажи, кроме главного героя, вымышлены автором. Совпадения случайны.

Глава 8.

Раскрылась дверь, скрытая в деревянной панели, и из неё вышел светловолосый с пышной шевелюрой генерал. Он неспеша подошёл в Ивашутину и присел в кресло. Из той же двери вышел офицер с полковничьими погонами и по движению руки генерала подошёл к столику с чайными принадлежностями.

— Это убери и на папилон.

— Да у нас есть его пальцы… — начал он, но увидев взгляд начальника, умолк и подал сигнал ещё кому-то, проведя правой ладонью по подушечкам пальцев левой руки.

Выбежал майор с коробкой и прибрал лишние приборы.

— Мой стакан оставь, — сказал Ивашутин. — И подстаканник дайте.

Полковник вынул из тумбочки приборы, налил в стаканы чай из стоящего тут же самовара и шёл.

Генералы сидели молча потом Ивашутин вздохнул.

— А ведь он меня сделал, Костя.

Вздохнул и начальник Приморского Комитета.

— А хотел ли он тебя «сделать», вот вопрос. Или у него само это вышло?

— Так себя вести мог только тёртый калач вроде нас с тобой. Ты бы видел его глаза. Чистые, как слеза младенца. Так дети себя не ведут.

— Пётр Иваныч… Ты зря себя накручиваешь. Пацан, как пацан… Просто так воспитан. Папа его…

— Да-да, — встрепенулся начальник ГРУ. — Подтвердилась?

— Подтвердилась. Отец четыре года в первом наборе Хоулая. Год в учебке, два в «поиске», год в бухте Северной на охране объекта «раз». Там, может помнишь, коловерть была. Как их оформлять никто толком не знал. Цель была подготовить инструкторов для следующих наборов. На сверхсрочную он не остался, поэтому из официальных списков его выкинули. Потом он женился в Комсомольске, родил Михаила, и переехал во Владивосток. Попытался восстановиться. Три месяца отработал инструктором в радио-школе при Динамо, но квартиру мы ему не давали, и он ушёл. Всё.

— Потом никак? Ничего?

— Потом сам повышал классность в той же школе, работал радистом. Наши подходили к нему, но тщетно. Хороший радист и отличный спортсмен. Лыжник от бога, дыхалка как у кита. Переныривал на задержке всех. До сих пор лучшего времени нет, владеет особыми навыками рукопашного боя. Сейчас так не учат, Петр Иванович. Да и выбирали лучших из лучших тогда.

— Сейчас не так?

— Городские идут. Спортсмены… Нет той деревенской самородной силы, что у вас была, да от вас нам досталась. За счёт которой в войну победили…

— Понятно…

— Как думаешь, он Михаила натаскивает?

— А кто ещё? Грех с сыном не работать, имея такие навыки. В САМБО он привёл, в альпинизм он отдал. Да как отдал хитро. Пацана на «слабо» взял, когда на море купались. Там альпинисты ползали из секции при «Энерготехникуме». Вот и… зацепило парня.

— Понятно…

— Тут ещё есть кандидаты на «наставников», но…

— Ну ка…

— Его тренер по САМБО Городецкий Георгий Григорьевич — фронтовик-разведчик дружит с войны с…

Константин Александрович наклонился к уху начальника ГРУ.

— Иди ты…

— И он приезжал сюда неоднократно на памятные дни в марте. В секретном архиве нашли несколько фото.

Начальник КГБ вынул из папки с надписью Шелест М.В. несколько фотографий и передал их Ивашутину.

— Да-а-а… Если б я имел коня… Вот это номер…

— Михаил и не скрывает встреч с Иванычем, но имени не называет, потому, что не знает. По понятным нам причинам…

— Интересный малый. Обязательно возьми его в работу. Может его кто вербанул и перекроил?

— Посмотрим, послушаем…

— Понюхаем…

— Чего?

— Это я так… Навеяло…

— Лето-о-о… — Сказал я, потягиваясь лёжа на своём диване.

Солнце било прямо в глаз. Светило просыпалось рано, и часам к шести светило нещадно, но не очень жарко. Потому что туманы, сэр. Июньс… Школа закончилась. Начались каникулярные будни, иногда скучные. Двор несколько опустел. Мелкота разъехалась по пионерским лагерям, ребята и девчонки постарше, живущие в соседних «одиннадцатом и девятом» домах, готовились к вступительным экзаменам в институты.

Возле школы на площадке, где мы играли в «картошку», стали собираться пацаны и девчонки на год, на два помладше. Я их не знал и сторонился. Они меня, оказывается, знали и как-то пригласили в компанию.

Джинсы уже вовсю вошли в моду и некоторые детишки, имевшие пап — моряков, уже были «влатаны по полной». Я так и не пошил себе джинсы, но пошил «балахон» из синей ткани и из неё же шорты с рубашкой с коротким рукавом.

В сырую погоду водонепроницаемый «балахон» был как раз в тему. В шортах же никто из взрослых пацанов не ходил, поэтому встретили меня девчонки-малолетки смешками и переглядками. Пацаны тоже пофыркали, но высказываться не осмелились.

— Фирма? — Спросила высокая, темноволосая девчонка в джинсовом сарафане и в солнцезащитных очках с тонкой металлической золотистой оправой.

— Не… Местный пошив, — сказал я.

Девочка скривила губки, но потрогала шов на рукаве.

Конец ознакомительного фрагмента.