Изменить будущее

Михаил Васильевич Шелест, 2023

Многие сейчас задумываются, можно ли было не доводить СССР до развала, безболезненно перейти на новые рельсы социалистического, а не капиталистического хозяйствования. Автор книги тоже задумывался над этими вопросами и вдруг вернулся в 1976 год в своё юношеское тело. Новую жизнь главный герой решил прожить так же, как и старую, но попытаться изменить будущее и не допустить развала СССР. Кое-что у него получилось.Все события и персонажи, кроме главного героя, вымышлены автором. Совпадения случайны.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Изменить будущее предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 5.

Закончилась зима. Побежали ручьи. Лес раскис, и наши в него «разведвылазки» прекратились. Мы с толком использовали на удивление снежную зиму для тренировок по выживанию и приобретения навыков перемещения разведгруппы в зимних условиях. И даже провели что-то похоже на «Зарницу» с ориентированием, захватом крепости и флага. К слову, помогли военнослужащие, стоящей тут же на сопке воинской части.

Один раз мы выезжали на поезде «Снежинка» покататься на лыжах в Тигровую Падь. Очень неплохо провели время. Брали с собой родителей. Мой папа очень хороший лыжник, хоть и не занимался в секциях, но с детства и до армии участвовал в разных соревнованиях и с удовольствием присоединился к нашему факультативу.

— Вот это молодцы, — сказал он, когда я ему сообщил о нашей поездке. — В кои веки сын отца в лес вытаскивает. Дожил наконец…

Он потрепал меня по волосам. Отец — страстный любитель природы, в детстве постоянно таскал меня с собой то за грибами, по просто так, а я лес не любил. Не любил ходить. Красоту нашей тайги не понимал.

Сейчас я воспринимал окружающее пространство совсем по-другому. Помнится, такое мировосприятие возникало, когда я в той жизни возвращался из командировок: то из долгого морского рейса, то из горячих точек, то из-за границы. Но это происходило, когда я уже стал взрослым, а сейчас мне было шестнадцать. А нет, уже семнадцать. Но всё равно. В этом возрасте я был, не понятно почему, пожизненно глуп, и не понимал элементарных жизненных вещей.

Я не думал, как тяжело родителям даже одеть меня в болоньевую куртку не советского качества. Болонь в СССР был твёрд, особенно на морозе, как сам СССР.

А мама, где-то «выцыганила» мне японскую куртку… Правда коричневого цвета. В топе был синий цвет. Сейчас это называется — пуховик, но в моей куртке пуха не было это точно. Они продавались, скорее всего, в нашем «бонном» магазине для моряков «загранплаваания». И как моя мама мне купила такую куртку… это был большой секрет за большие деньги.

Вообще с «фирмой» во Владивостоке было одновременно и просто, город портовый, и сложно. На «балочке», как называли барахолку, ОБХСС ловил жен моряков пачками. А потом вербовал их мужей и любовников.

ОБХСС отдела милиции управления внутренних дел Приморского края по водному транспорту жировал. Во всех смыслах. И по реализации, и по агентурным сообщениям. Они могли себе позволить «глубокую разработку объекта» под контролем конторы, будучи их агентами, чем и пользовались, прикрывая нужных им «снабженцев».

Контора «дурой» не была никогда и фиксировала всё и всех. Документировала, как говориться.

Но это я отвлёкся. Пока я ещё маленький, и думаю совсем о другом. Мне тягаться с ОБХСС? Не дай боже. К этому времени система МВД воспитала настоящих борцов с коррупцией, в смысле — взяточничеством. Это только водный отдел МВД шиковал под крышей КГБ, а другие пахали как «савраски». Но это моё личное мнение.

Вроде, как, к сожалению, для «конторы», город Владивосток был закрытым городом, и тут не могли появиться шпионы в принципе. Но… Они появлялись… В виде наших, завербованных «там» моряков. Их ловили пачками. Чаще это были курсанты ДВИМУ.

Психика редкого советского человека выдерживала увиденных вдруг в магазине сорока видов разных колбас, или сыров, изобилия мяса и других продуктов. Это мы в две тысяче двадцать первом году понимаем, что не всё что блестит — золото, а тогда… Обывателю башку сносило сразу и вербовать его можно было тут же в супермаркете, но до этого ЦРУ не допёрло. Тупые… А может быть и нет… Вербовка «на колбасе», это ещё тот «хит», но идеологической основы не несла.¶К маю я, с помощью мамы, пошил сорок пять камуфляжных костюмов. По моим эскизам и выкройкам.

И мама, и бабушка хорошо шили. Мама закончила курс кройки и шитья, бабушка… не знаю, как научилась, но обе шили… ого-го себе. Это называлось — подрабатывали.

Бабушка в деревне обшивала всех, мама обшивала знакомых. Я, с малолетства привыкший к стрёкоту швейной машинки, шил своим «медведям» штаны и рубашки, понимал принцип «выкройки», и легко нарисовал нужный мне костюм.

— А… Карманы… Не нужны?

— Может быть потом… Не знаю где и как. Протачивать потом…

Мама погладила меня по голове, что делала очень редко, почему-то. Папа был строг, но мама была умна.

— Да мы это прострочим в… шесть подходов.

— Мам, я бы хотел сам…

Я сшил самостоятельно сорок восемь спецкостюмов из тонкого зелёного брезента. Куртки геологические, называемые в народе — «энцефалитки», ещё купить можно было, иногда, но штанов не имелось в продаже — точно.

Я пытался сделать ткань — камуфляж типа «цифры», но не получилось, поэтому я прокатал по закупленному мною брезенту «обычное лето», сделанное из большой консервной банки, оклеенной линолеумом с нужным рисунком.

К тому времени я уже пришёл к многокрасочной печати своих трафаретов, которые я рисовал аж с шестого класса. И это всё правда.

Просто, я сейчас, в девятом классе, вернулся к тому, чем занимался в пятом. Единственное что я изменил, это принцип печати и технологию.

С помощью трудовика я соорудил деревянный печатный станок. С его помощью мы прокатали всю купленную мной ткань три раза. Я так прорисовал барабаны, что соединительная трёхцветная кромка не замечалась. Типографской краски у нас было много.

К майским мы смотрелись красиво. Я сразу настоял на общей форме, эмблемах и знамени факультета и не отпускал их изготовление на самотёк. Что-то, например, форму, сделал сам, но не сказал об этом никому. Даже в райкоме. Райком ВЛКСМ оплатил форму из своих средств пошивочной мастерской на Строительной.

Просто я зашёл перед тренировкой в соседнюю дверь и спросил:

— Можно сшить походный костюм из брезентухи?

И всё. Потом я принёс уже готовые костюмы и… всё… Если знаешь, как, — это просто. Они всегда так делали. Шили сами на дому, но пропускали через ателье. Кооперативы Хрущёв закрыл… Надомников разрешил только Леонид Ильичь Брежнев в 81 году…

Мы на первое мая шли двумя шеренгами, а на девятое, отдельным блоком Первомайского райкома ВЛКСМ. Мы выпросили две машины, и исполняли на них «показуху».

— Трибуну проходят районные комитеты Коммунистической Партии Советского Союза и Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодёжи Первомайского района города Владивостока. В дружной связке они готовят подрастающее поколение и настоящих патриотов Родины.

Мы кувыркались, стреляли из ППШ и исполняли «смерть фашистским оккупантам».

Мои костюмы очень понравились самим райкомовцам, и они обратились в то же ателье за пошивом ещё нескольких штук, но получили вежливый отказ.

— Слушай Михаил, с кем ты там договаривался, чтобы пошили? Они говорят, что ни ткани такой нет, ни выкроек, ни сетки москитной, — гнусавил штатный инструктор РК ВЛКСМ.

— Правильно говорят, — сказал я. — Ткань я им достал через рыбкооп, нитки — тоже, окрашивал сам.

— В смысле?

— В прямом.

Я рассказал про технологию печати камуфляжа на зелёном палаточном брезенте, умолчав про индивидуальный пошив.

Я с детства увлекался вырезанием трафаретов и печатания их на майках. Индейцев всяких… Волков с зайцами из «Ну, погоди!». Рисовал я неплохо. Печатал типографской краской. Здесь же я превзошёл самого себя. С таким жизненным опытом-то…

Вторая «партия» формы получилась с цифрой. Квадратным пробойником нарубили «пикселей» и вуаля… Троекратная пропечатка дала неповторимый рисунок. Даже трудовик сказал, что жизнь прожил не зря. А работники райкома выкупили все сто комплектов за наличные, по десять рублей за комплект.

Зелёную ткань получилось перекрасить в синюю, она приобрела хороший цвет с тенью лазури, и я задумался о пошивке джинсы. Нужна была швейная машинка «Зингер». Наша домашняя, толстый шов не брала, и мама категорически возражала. Была ещё старая ручная бабушкина, но та тоже… сопротивлялась.

Потом я подумал, ты хочешь себе джинсы? Так иди и купи! Денег, вроде заработал на шитье формы. За минусом расходов, получилась почти тысяча рублей за две партии. Это с учётом расходов на зарплату трудовику.

— Пап, давай застеклим балкон?

— Как это?

— Выстроим деревянный каркас и вставим в него окна.

— И зачем? Закупоримся… И так моря не видно. Мать всё шторами своими закрывает.

— А ты, перестань их наматывать на трубу батарейную, мнутся же. Гладить потом…Знаешь, как снимать трудно.

— Знаю, — с вызовом сказал отец. — Сам снимаю, сам вешаю.

— Вот ещё гладил бы сам, — буркнула мать. — Красоту такую и на трубу. И тюль…

— Про тюль вообще молчи лучше. Висит как… бельмо… Красоты не видно… Вон красота! Вон! — Отец ткнул пальцем в зеленеющие сопки, кое-где окрашенные багульником. — А не здесь. Не вытянешь вас…

Отец резко махнул рукой и уставился в газету. Я пачкал бумагу, как высказывался папа. Дело было вечером, делать было нечего, и я рисовал красками.

Я приболел и на факультативную тренировку не пошёл. Физрук, быстро схвативший основы, тем паче, что я не отвергал бокса, справлялся. Не собираясь учить молодёжь «боевым искусствам», тем паче — драться, мы учили их перемещаться во всех плоскостях, одновременно защищаясь. Это было интересно, но, в общем-то, бесполезно для улицы. Пока.

Хотя, я помню, как те, кто немного узнал каратэ дрались в стойке киба и выходили на гоп-стоп с двумя известными им ударами. А что ещё надо для неожиданного удара встречному человеку? Отжимались от пола по сто раз, кулаки, набитые об макивары.

Книжки мною были прочитаны по многу раз. Да и не шли они в мой преобразованный мозг. Ефремов ещё туда-сюда, а остальные фантасты, которыми я зачитывался в это время, отторгались как инородное тело. Я их не отрицал и не хулил. Они уже в моей голове выполнили свою функцию.

Начал читать Доржа Санд, но тоже не пошла, хотя меня интересовал период гуситских войн. Да и вообще… Я так страдал без интернета с его возможностью заглянуть в историю, что я прочитал все имеющиеся у нас мемуары. Пытался чем-нибудь поживиться у школьной исторички, но оказалось, что у неё дома исторических книг нет, кроме Дюма. Историк, тоже мне… Это я о Дюма.

Я понял, что тема про застеклённый балкон сейчас не пройдёт, но маме тему для размышления я дал. Не хватало мне полезной площади для моей мастерской. А с лоджией было бы неплохо. Если бы ещё окно и балконную дверь убрать, подумал я. Но об этом можно только мечтать. ЖЭУ выбебет и высушит. Даже за деревянную конструкцию, наверное. А уж если увидят, что дверь убрали, точно комиссию пришлют. Сейчас с самостоятельностью строго.

А у трудовика заниматься «рукоблудием» уже опасно. Мы и раньше иногда упрашивали Гаврилу Афанасьевича построгать клюшки, корабль парусный выточить на токарном станке, табуретку домой. Он поощрял таких ребят. Я был не из них. Но когда мы с ним стали «делать деньги» и Афанасич пришёл в новом костюме и в шляпе, Светлана стала к нему захаживать чаще и пару раз застала меня за печатью «цифры». Она ничего не сказала, решив для себя, что лучше в мои дела не погружаться, как она сказала, «по…» и провела себя по горлу.

В принципе, мне достаточно было сшить пару лёгких рубашек из «оцифрованной» или перекрашенной в синий цвет бязи, чтобы нашей семье жить в достатке: матери не напрягаться со студентами, а отцу не подрабатывать на второй работе. Да и из тонкой брезентухи, из которой рыбакам шили спецодежду, тоже могли получится приличные вещи. Попасть бы на швейную фабрику «Зарю»…

Так я размышлял, пока не заметил, что за моей спиной стоит отец. Я бросил мазать.

— А неплохо получается, — сказал он. — Гуашь?

Он взял баночку с краской и прочитал:

— Гуашь… Хитрый. Гуашью легче. Молодец. Очень неплохо.

Я рисовал лес и на картине уже прорисовавал багульник и отблески заката на небе. Я не первый день рисовал на ватмане формата А-4, прикреплённом к мольберту, собранном в кабинете туда.

— И мольберт у него настоящий. Где взял?

— Сам собрал. На уроке труда.

Отец удивлённо качнул головой.

— Удивил два раза. Может что-то из тебя и выйдет, — задумчиво протянул он.

— Не что-то, папа, а кто-то. Что-то из меня выходит каждое утро. Делов то…

Мама вскинула глаза, заморгала и прыснула в кулак. Отец хмыкнул.

— Юморит, мать. Смотри ка… Может Райкиным станет? И будет: «В греческом зале, в греческом зале…»

— «Мышь белая», — добавил я, очень похожим на Аркадия Исааковича голосом.

Мама не выдержала и залилась смехом. Отец захекал. Потом, вытерев глаза от слёз, спросил:

— Что у тебя в школе?

— Да, нормально, вроде.

— Ну принеси дневник.

Я принёс. Он пролистал.

— Ты смотри-ка, мать. Вроде замечаний поменьше, а?

— Поменьше-поменьше, — подтвердила она.

Отец в последнее время приходил поздно. Авралили они на ТЭЦ, и он оставался на вторую смену.

— А ничего так. Действительно «нормалёк», а не как раньше.

Он сунул мне дневник в руку и нежно хлопнул меня ладонью чуть ниже спины.

— Это тебе… всё равно… Для профилактики. Молодец.

— Я тебя, пап, хотел попросить…

— Чего, — удивился он.

— Ты не мог бы позаниматься со мной… э-э-э… На ключе работать. Я азбуку морзе выучил…

— Твою ж… Что за день такой? День приятных удивлений. Третий раз удивил, а, Надь… В разведчиков играете? Молодцы. Неси ключ. Знаешь где?

— Знаю. Я на этом… На вертикальном могу, мне бы на полуавтомате…

— Он меня сейчас до инфаркта доведёт, — почти крикнул отец. — Не жалеет меня сегодня совсем. То не заставишь его, а то, — может он… Давай, показывай… Может он…

Я принёс оба ключа и приставку — пищалку с квадратной батарейкой, собранную отцом. Он раньше служил на флоте радистом, а потом даже работал радистом в «портофлоте» на буксире и в торговом порту. Очень любил радио дело. У нас даже одно время стояла дома радиостанция, но без передающего устройства. Он стучал ключом увлечённо и пытался меня увлечь, но слегка «пережимал палку», заставляя, а не заинтересовывая. Поэтому я и «кочевряжился». Поэтому он и удивился.

Навыки работы на телеграфном ключе у меня были вбиты инструкторами плотно, но это в том теле. Это тело с некоторым трудом, но осилило нехитрые действия. Всё-таки отец же меня учил класса с пятого. Азбуку я тогда не хотел учить. Сейчас знал.

Простучав несколько строк из газетной статьи, я посмотрел на отца и увидел в его глазах слёзы. Он отвернулся и вышел, сначала из комнаты, потом щёлкнул и входной замок.

— Ты, точно его… сегодня… — Тревожно сказала мама.

— Не о том, мам, тревожишься. Радость он как-то переживёт. Дай бог… А вот вторые смены… Надо, чтобы он бросил свои вторые смены.

— Да какая тут радость, — почти зло сказала мама. — Ты ведь над ним сколько издевался. Выучил бы ты эту проклятую азбуку… Ведь выучил, когда захотел!

— Именно, мам… Когда захотел… Извини…

Я встал и оделся. Мама тихо плакала сидя в кресле.

— Я пойду прогуляюсь. Всё будет хорошо.

Мама махнула на меня рукой.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Изменить будущее предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я