Лорд крови

Мила Дрим

Костры Святой Инквизиции беспощадны. Они уничтожают любого, кто не угоден ей. Прекрасная дева готова принять смерть от костра, надеясь воссоединиться с родными. Но этому не бывать. Унесенная властными руками, она становится невольной спутницей незнакомца, лицо которого скрыто от людских глаз. И он спас ее не из благородных помыслов. Ее аромат взбудоражил его, и теперь она в его власти… Во власти вампира, пожелавшего всю ее…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Лай собак и голоса мужчин усиливались, заявляя о своем скором появлении. Испуганная Мария побежала во тьме, и услышала, как мужчины стали кричать что-то про ведьм. Неужели они пришли про ее душу? Девушка, спотыкаясь об булыжники, поспешила вперед, но упала, распластавшись на каменной дорожке. Руки ее, ободравшись об острые края камней, теперь сочились кровью. Мария судорожно сглотнула, слыша, как лай собак становится все громче и громче. Скоро они настигнут ее и, вероятно, набросятся…

Внезапно, знакомые руки подхватили ее, прижимая бережно и властно.

— Он послал их за тобой, — вкрадчиво шепнул незнакомец, опускаясь с девушкой на одну из высоких крыш. Внизу, словно блохи, освещенные светом факелов, рыскали мужчины и собаки.

— Кто? — удивленная их местом расположения, испуганно произнесла Мария.

— Гарольд. Вернее, его отец. Старик Альфред.

— Он не мог, он — друг моего отца, — прошептала девушка, все же прекрасно понимая, что с ней могли так поступить.

— Мог, и приказал «убить ведьму», — казалось, мужчина был зол. Он слегка сжал ее локоть, зловеще произнося:

— Хочешь, я убью его, Гарольда, мучительной смертью?

Мария испуганно дернулась, поворачивая лицо к незнакомцу.

— Нет! — почти закричала она. — Он не желал мне зла.

— Жалеешь возлюбленного? — усмехнулся мужчина.

— Жалею человека и его жену, — приглушенно отозвалась девушка. — Они не виноваты.

— Тогда его отца, он уж точно нуждается в этом. Ты подождешь меня здесь. Я вернусь очень скоро, — незнакомец опустил ее на рельефную крышу. Но Мария вцепилась в его руку, шепча:

— Не надо. Прошу.

На мгновение мужчина замер. Затем, слегка повернувшись, обратился к ней:

— Почему?

— Я боюсь. Мне страшно. Из-за меня уже погибло столько людей. Скоро моя душа совсем будет темной.

Мужчина глухо рассмеялся.

— Не беспокойся, — ответил он, но девушка не отпустила его руку, произнося:

— Пожалуйста, не надо. Давай уйдем отсюда. Мне здесь страшно. Прошу.

— Хорошо, но я потребую плату за это. Ты согласна?

Воспоминания о предыдущем долге и его выплате, разбудили жар в груди девушки. Ее губы все еще помнили поцелуй незнакомца.

— Я согласна, — прошептала она, молясь, чтобы мужчина не передумал.

— Просто закрой глаза и держись, — попросил он, поднимая ее на руки.

Мгновения, приглушенный запах дыма, холодный ветер, аромат ночных цветов и еловых иголок. Сила, скрытая и неведомая. Странный, едва уловимый шум. И слова, полные чувственности:

— Можешь открывать глаза.

Руки мужчины опустили Марию на мягкий мох, росшей возле многовекового дуба. Девушка лишь успела распахнуть глаза, отмечая, как вокруг все темно, когда незнакомец, скинув капюшон, приник в страстном поцелуе к Марии. Она задрожала, когда его ладонь накрыла ее горло, а пальцы начали нежно ласкать тонкую кожу. Эти движения и ласка были наполнены скрытой угрозой и одновременно чувственностью.

Девушка, не смея закрыть глаза, теперь любовалась тем, что уже не скрывал капюшон — глаза незнакомца оказались еще красивее — они сияли — настоящий светящиеся аметисты редкой красоты. Темные волосы прядями слегка прикрывали высокий лоб мужчины. Заметив ее интерес, незнакомец отпрянул, с усмешкой на ярко очерченных, немного полных губах, позволяя Марии разглядеть его.

У него не было изъянов. Никаких. То, что видела девушка в слабом лунном свете, было прекрасным. И непонятным. Мужчина был молод, но выглядел одновременно и зрелым. Он не был юношей, но уж точно не являлся стариком. Темные волосы доходили ему почти до плеч. Такого же цвета многодневная щетина лишь подчеркивала его мужественное, красивое лицо. У незнакомца был прямой, с едва заметной горбинкой, нос. Слегка широковатое лицо, и немного тяжелая нижняя его часть. Он был мужественно красив. Не приторно привлекателен. Нет. Незнакомец обладал красотой не изнеженного юноши, а настоящего мужчины — воина и правителя.

— Почему ты скрывал свое лицо? — произнесла Мария, и ее голос — в ночной тиши — раздался громко.

— А почему, ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответил незнакомец.

— Я думала — ты болен и твое лицо, возможно, обезображено… — озвучила свои предположения девушка, наблюдая, как мужчина придвинулся к ней. Он вновь был столь близко, что его прохладное дыхание ощущалось на лице Марии.

— И ты, думая об этом, позволила целовать себя? — заглядывая в ее глаза, вопросил мужчина.

— Об этом я тогда уже не думала, — бесхитростно ответила она, ощущая, как начинает краснеть под взглядом незнакомца.

— А о чем же ты думала, когда я касался тебе? — прошептал мужчина, наклоняясь и одаривая ее мучительно медленным, пьянящим поцелуем.

Мария, увлекаемая обнаженной лаской, прикрыла глаза. Она удивлялась сама себе и собственной беспечности. Казалось, все это происходит не с ней. Странно. Непонятно. Сладко.

Смуглая рука незнакомца снова легла ей на шею, лаская и щекоча ее. Губы мужчины переместились ниже, на место руки. Девушка задрожала от новых приятных ощущений.

— Мария, — прошептал мужчина, поднимая голову и заглядывая в ее серые глаза, подернутые дымкой только раскрывающейся страсти.

Девушка, услышав собственное имя, слегка нахмурилась и словно очнулась. Она, удерживаемая властными руками незнакомца, с тревогой посмотрела на него.

— Ты собрался обесчестить меня? — прошептала Мария.

Красивое лицо на мгновение исказилось отголосками вспыхнувшей на миг ярости. Девушка дернулась, но мужчина не отпустил ее.

— Если бы я хотел, я давно бы это сделал, у меня было десятки возможностей, — произнес он. — Меня не прельщает насилие… женщины. Я предпочитаю обоюдную любовную игру, Мария.

— Боюсь, мне придется отказать тебе, — отозвалась она холодно и приглушенно.

— Не посмеешь, — тяжелые ладони легли на плечи девушки. — Мне еще никто не посмел отказывать, и ты тоже не станешь исключением.

Девушка, потрясенная его властным тоном, посмотрела во все глаза на красивое, отмеченное холодом и цинизмом, лицо незнакомца. Она размышляла, пытаясь понять, что сказать ему. Он был красив и манил ее страстно — словно желанный нектар бабочку. Но Мария чувствовала — нектар окажется огнем — и она спалит в нем не только крылышки, но и, вероятно, свою душу.

— Я прошу понять меня, — начала девушка, тщательно подбирая слова, — я благодарна тебе — ты спас меня, и не один раз. Спасибо. Ты очень красив и привлекателен. Уверена, другие женщины не откажут тебе. Но я… я — не могу. Я все потеряла — родителей, дом, будущего мужа. Меня считают либо сожженной, либо выжившей… ведьмой. У меня осталось лишь я сама и моя честь. Больше ничего, хотя…

Руки Марии потянулись к шее, и она нервными пальцами, с трудом, но расстегнула тонкую золотую цепь и протянула ее наблюдавшему за ней мужчине.

— Возьми. Мне больше нечего дать тебе.

На раскрытой женской ладони покоилась тонкая, изящная цепочка. Взгляд мужчины на мгновение словно затуманился, а затем вновь стал острым и холодным. Он протянул руку и сомкнул пальцы девушки. Ее цепочка осталась в ладони своей хозяйки.

И дело было не в том, что он обладал редкими сокровищами, собранными за века, что надежно хранились в его доме, и дар, предложенный Марией, счел дешевкой. Нет, незнакомец так не считал. Зная трепетное отношение девушки к своим родителям, а тем более, к матери, мужчина понимал — она предложила действительно одну из самых ценных материальных вещей, которой обладала. Только незнакомцу было нужно не это. Он желал гораздо большее, чем вещь, и даже больше, чем просто обладание прекрасным, юным телом. Мужчина желал ее всю — чтобы Мария принадлежала ему вся — и физически, и духовно. Однако, не во время пробудившаяся совесть, вгрызлась в его холодные рассуждения, не позволяя проявиться ему по другому, по привычному.

— Оставь себе, это по праву принадлежит тебе, — глухо произнес незнакомец, глядя в серые, наполненные тревогой, глаза девушки.

Она покраснела, стыдясь внезапно, уединенного присутствия с мужчиной. Он заметил это и промолвил, проводя медленно и изучающее рукой по ее руке — от плеча и останавливаясь у запястья Марии:

— Мне нужна ты, Мария.

Смущенная, взволнованная, девушка стояла ровно и боялась шелохнуться. Ее пальцы все еще сжимали тонкую цепь. Мария робко посмотрела на незнакомца — тот не сводил с нее глаз и даже не моргал.

— Почему именно я? Или, — она воздохнула, размышляя, — ты пополняешь свою коллекцию из понравившихся тебе женщин?

— Ответ на последний вопрос — нет, — губы мужчины дрогнули, будто он сдерживал усмешку, — я предпочитаю коллекционировать другое… Что касается первого вопроса, то я сам, признаться удивлен.

— Удивлен? — Марии не верилось, что стоящий рядом с ней мужчина способен на такие чувства. Презрение, холодность, жестокость — да, но не удивление.

— Да, — теперь он улыбался — будто признавался в своей сокровенной слабости, — почувствовав тебя, я примчался понять, что за источник этого чудного аромата. Не скрою, с целью… забрать себе. Однако, увидев тебя, я испытал удивление — красивая, невинная девушка, привязанная к столбу и шепчущая молитвы… ты привлекла меня, не стану скрывать.

Он прикрыл на мгновение глаза, вспоминая увиденное, и озвучил это вкрадчивым голосом:

— Я видел прекрасную, юную деву с необычайно одухотворенным лицом… золотистые волосы ее были прекрасны и манили, пробуждая во мне желание… коснуться их и пропустить их меж своих пальцев. Ей было страшно, однако ее глаза — серые, как небо во время июльского шторма, были полны достоинства и веры. Этой девой оказалась ты, Мария.

Очарованная словами незнакомца, девушка, затаив дыхание, наблюдала, как он медленно разжимает ее ладонь, забирает цепь и нежно вешает ее на тонкую шею Марии. Она не заметила, как незнакомец сдержал свой порыв приникнуть к ее израненным ладоням в голодном поцелуе, и не только… Его руки легли на плечи девушки, слегка массируя их. Он наклонился вперед и повел носом по шее девушки, шепча:

— Ты пахнешь изумительно, Мария…

Тут же его губы принялись ласкать кожу, а руки властно удерживали девушку от попыток сбежать. Но этих попыток не было.

Мария ощущала, что все вновь повторяется — она была в руках незнакомца, а тот ласкал ее, совсем, как любовник… слова о чести начали меркнуть. Но и у девушки присутствовала сила духа. И ей хватило этой силы, чтобы, уперев ладони в твердую грудь мужчины, остановить его.

— Не надо. Прошу, — попросила она, заглядывая в его странные, почти черные сейчас глаза. Его взгляд — властный и обещающий удовольствие — скользнул по лицу девушки.

— Но тебе же нравится, Мария, — с усмешкой — еле уловимой, прошептал незнакомец.

— Да, но…

— Твое тело отзывается на мои ласки, моя сладкая, — улыбаясь как настоящий соблазнитель, сообщил мужчина, — поэтому, «но» — не принимается.

— Я — не только мое тело, — дрожа от волнения и медленно отступающей страсти, начала Мария, — и пусть мое тело… пытается предать меня, моя душа сумеет удержать его от плотской страсти. Я отказываюсь и прошу тебя прекратить…

Губы незнакомца дернулись, выпуская еле слышный рык. Злость на мгновение исказило его красивое, но сейчас несущее напоминание о смерти лицо.

— Отказ, — зловеще прошептал он, и, казалось, лесной воздух наполнился его недовольством. Мужчина поднял ладошки Марии и поднес их к своему лицу, внимательным взглядом осматривая степень их повреждения. Кровь все еще сочилась, но не так сильно, как при первом ударе. Незнакомец прерывисто задышал, возбужденный ароматом крови. Он прикрыл глаза, легко совладав со своим аппетитом.

Мужчина повел Марию в темноту, глубже, в лес, и вскоре промывал ее руки в прохладной воде ручья, смывая желанный аромат… девушка задрожала, когда он вновь осмотрел их — к счастью, раны перестали кровоточить.

— Постарайся беречь себя, — глухо произнес незнакомец, глядя в глаза спутницы.

— Я… постараюсь, — ответила она, не в силах спрятаться от его пронзительного, изучающего взгляда. Его странный магнетизм пугал ее. — Думаю, на рассвете мы должны расстаться.

— Даже так? — в голосе незнакомца теперь звучала усмешка. — И куда же ты собралась?

— В монастырь, — выдохнула Мария, и тут же замечая, как губы мужчины, освещенные лунным светом, изогнулись в издевательской улыбке, — да, в монастыре мне самое место.

— Ты так ничему и не научилась, Мария, — холодно заметил незнакомец, — твой мир разрушен, и тебе нельзя в него возвращаться. Весть о ведьме разнесется молниеносно, и даже в монастырях станет известна не позднее, чем завтрашняя ночь. Тебя схватят и завершат то, что начал Николас. Но из-за твоего странного спасения и связи со мной — они подвергнут тебя пыткам. Ты знаешь, что такое пытки, Мария? Судя по твоей нетронутой коже, не считая пары синяков, ты еще не знаешь. И, поверь мне, тебе не стоит знать об этом. Тысячи жизней обрывались от умелых инструментов инквизиторов. Стены монастыря не защитят тебя, как ты наивно полагала. В этом мире тебе нет места… дева Мария.

Девушка дернулась от последнего обращения. Странное сравнение, звучавшее из уст… Кем был незнакомец? Тело ее сотрясала дрожь. Безысходность. Страх. Ужас. И слова мужчины, говорившие правду. Она начала лихорадочно размышлять, куда же ей податься. Будто слыша ее мысли, мужчина продолжил:

— Даже если ты все же найдешь убежище, в какой-нибудь отдаленной деревне, весть о твоей красоте заинтересует многих, и они придут. Уверен, когда они будут искать ведьму, спасенную с костра, они будут помнить о том, что она — искушающее красива.

Мария закрыла глаза, не желая выдавать собственной слабости. Но ее губы отчаянно прошептали:

— Что же мне делать…

Прохладное дыхание обдуло ее щеки, и лицо мужчины было совсем близко — его красивые губы, волнуя, едва касались ее губ, когда он ответил:

— Идем со мной, Мария.

— Не могу, — отозвалась она, распахивая глаза — темные аметисты напротив грозно засияли, неудовлетворенные ответом.

— Я не буду тебя тогда спрашивать — хочешь ты или нет, я просто возьму тебя с собой, — зловеще улыбаясь, сказал он, стальными объятиями обхватывая тело девушки. Та приглушенно вскрикнула:

— Ты не посмеешь!

Он улыбнулся — уверенно и холодно:

— Кто же мне запретит, Мария? Меня утомили эти игры в благородного рыцаря, — усмешка изогнула его губы, — я не позволю всем своим стараниям пропасть даром. И уж тем более не позволю тебе идти на погибель.

Не позволяя ей даже шелохнуться, мужчина, держа девушку в своих руках, с огромной скоростью помчался вперед. Марии оставалось лишь зажмуриться и прочитать молитву…