Одержимость мажора

Мила Александровна Реброва, 2022

Мне пришлось пойти на сделку с мажором, которого я всегда избегала, ведь взамен он обещал оплатить лечение моего брата. Но, соглашаясь на его условия, я даже не представляла, что лишусь не только своей чести, но и сердца, которое безжалостный мажор решит растоптать новостью о своей скорой женитьбе… Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Ника

— Мама, успокойся и объясни, в чем дело? — спустя несколько дней после похода выпытываю я у тихонько плачущей в уголке мамы. Я только вернулась со смены в магазине, когда застала ее в таком состоянии.

— Ничего не случилось, в том-то и беда! Мы никогда не выберемся из этой дыры, Ника! Ты восемнадцатилетняя девушка, которая должна по вечерам гулять с друзьями, а не впахивать, пытаясь обеспечить нас! — всхлипывает она.

— Не говори глупости, мам! — обнимаю я ее за плечи, пытаясь приободрить. — Вот вылечим Сашку, и как заживем! Нам ведь главное — дождаться, пока я выучусь, а там работа и совершенно другие перспективы. Я ведь у тебя умная, — мечтаю я.

— У нас нет столько времени, Ника…

— Хватит думать о плохом! Мы что-нибудь придумаем! Благотворительный фонд ведь обещал оказать помощь, — напоминаю ей. — Ты просто устала, выбилась из сил, вот и расклеилась. Не думай о плохом. Мы вылечим Сашку и переедем из этой дыры, я тебе обещаю…

Маме наобещала, а сама всю ночь кручусь в кровати. На лечение брата нужно столько, сколько я в жизни не смогу заработать, работая на кассе в жалком магазине. Да и на те крохи, что мама зарабатывает, сдавая в тот же магазин выпечку собственного приготовления, тоже.

Я столько раз задавалась вопросом: почему именно мы? Почему именно моему брату не повезло родиться с таким диагнозом? И почему бог не дал нам возможности, чтобы исправить этот дефект позвоночника?

Все эти вопросы без ответов в очередной раз просто сводили меня с ума, пока под утро я не забылась беспокойным сном, чтобы проснуться и осознать, что я безбожно опоздала на первую пару.

***

— Опаздываешь? Я думал, зубрилам не положено.

Как назло, замечаю Мирзоева, сидящего на подоконнике прямо около нашей аудитории.

— Сам-то ты что тут делаешь? — ворчу в ответ, пребывая в отвратительном настроении. Мало того, что совершенно не выспалась, так еще и опоздала.

— Тебя жду. Держи, — протягивает мне новенький телефон, на который я безмолвно пялюсь, не понимая, зачем он мне его сует.

— Что это? — хмурюсь от своего предположения. Неужто мажор купил мне новый телефон взамен разбитого?

— Телефон, что же еще? Держи и не ной больше.

— Когда это я ныла?! — возмущаюсь я.

— А кто сопли развел в пещере? — приподнимает он бровь. — Будешь брать или как?

— Или, — бычусь я, заметив модель. Я прекрасно знала цену этому яблочному чуду техники. Мой стоил в десять раз дешевле.

— Что не так? Уж извини, желтенький чехол купишь сама, — язвит гаденыш.

— Он слишком дорогой. Мой телефон, конечно, разбил ты, и вполне справедливо, что купил новый. Но этот не соответствует цене, — объясняю я свое нежелание брать его презент.

— Думаешь, я бы купил дешевку? — явно оскорбляется он. — Перестань выкаблучиваться и бери, что дают!

— Не возьму! Сказала же, что он слишком дорогой! — стою я на своем, злясь на этого упрямого богача. Для него покупка телефона всё равно что купить семечки для меня.

Мирзоев легко спрыгивает с подоконника и подходит ко мне, его взгляд впивается в меня, отчего я столбенею, дыхание от волнения перехватывает, а горло забивается плотным комком, не дающим дышать.

Вообще, я не робкого десятка. И нет никаких причин бояться Халида, тем более в стенах университета, на виду у студентов, которые уже высыпали из аудиторий после окончания пары, он ничего мне не сделает, но я всё равно не могу избавиться от ощущения, что от него исходит опасность.

Интуиция меня не обманула. И я четко понимаю это, услышав его следующие слова.

— А ведь можно было сделать всё по-другому.

Мажор подходит вплотную, плевать он хотел на понятие личного пространства и личные границы, крылья носа раздуваются, губы поджаты, кожа натягивается на острых скулах. Он что, злится?!

Машинально отступаю назад, неловко качаясь на пятках и чуть не падая, но Халид ловит меня за запястья, не давая опрокинуться назад, и крепко прижимает к себе. Ощущение, будто я ударилась о камень. Мирзоев жесткий, как неживой, пугающе холодный. И вся его агрессия направлена на меня. Слова больше похожи на змеиное шипение, чем на речь человека.

— Ты его возьмешь, иначе пожалеешь.

— Что? — дернувшись, пытаюсь освободиться, но тщетно. Хватка слишком сильная. Железная просто. Настоящие кандалы!

— Надо было взять и не трепать мне нервы. Что ты тут устроила? Думала, я тебя уговаривать буду? Вечно от тебя одни проблемы, закидоны какие-то тупые.

— Я не возьму! Мне не нужны твои подачки богатенького мажора!

— Ты возьмешь, иначе завтра же проснешься с новым статусом.

— Да отпусти же! На нас смотрят! — резко наступив ему на ногу и испортив белоснежный кроссовок, в ужасе отпрыгиваю в сторону. Хочется сбежать, сердце колотится так быстро, что, боюсь, не выдержит и остановится. Но стою на месте, жду приговора, который уже читаю в наглых и прожигающих насквозь глазах мажора.

— Если будешь и дальше строить из себя непонятно что, будут не только смотреть, но и говорить. Скажут, что ты отлично развлекла меня в ту ночь в пещере, — угрожает он.

— Что? Ты не посмеешь распространять такие слухи! Зачем тебе это?! — не веря в то, что он говорит, спрашиваю дрожащим голосом.

Мадина предупреждала меня о таких парнях, говорила, чтобы я ни за что не связывалась с мажорами, но разве я виновата в том, что он делает со мной сейчас? Я никак его не провоцировала! Он сам придумал проблему из воздуха, руководствуясь какими-то непонятными мне мотивами.

— Не посмею? — склоняет голову вниз, изучая испачканную мною обувь, движения его замедляются, становятся нарочито небрежными, будто он мало придает значения тому, что говорит, но на деле он скорее кобра перед броском.

— Я имела в виду, что тебе это не нужно, зачем? — пытаюсь донести свою мысль и смягчить тон, понимая, что своей дерзостью могла его взбесить. Еще и его щепетильность насчет вещей. Как бы он не заставил меня вытирать его обувь на глазах у всех. Неприятный холодок пробегает по всему телу от одной только мысли о подобном унижении.

— Затем, чтобы преподать тебе урок, — поднимает голову и говорит тихо. Даже прислушиваться приходится. — Не стоило так относиться к моим подаркам от сердца. Я просто компенсировал разбитый телефон, мне это ничего не стоило, а ты плюнула мне в лицо, огрызалась, а все думают, ты хорошая, прилежная девочка с отличными отметками. Подпортить тебе репутацию не повредит.

Сердце? Да какое у него сердце?!

— Для тебя это игра, да? — трясясь от негодования, зло выговариваю ему. — Хочешь показать, какой ты всесильный, думаешь, что имеешь право учить меня чему-то. Ты ошибаешься, Халид, со мной этот номер не пройдет. Давай, попробуй сказать кому-то о том, что я была с тобой в ту ночь. Будет твое слово против моего.

— Уверена, что действительно хочешь проверить, кого послушают?

— Меня это не волнует! — отчаянно вру, надеясь, что он не раскусит мою ложь.

— Отлично, не говори потом, что не предупреждал, — разворачивается он и удаляется, а до меня наконец доходит, чем мне грозят его слова.

«Девочка-отличница, которую ставят всем в пример, развлекала Мирзоева в пещерах», — звучат насмешливые голоса в моей голове.

Черт, даже Мадины нет, чтобы дать совет! Почему подруга уехала на родину именно сейчас?! Что мне делать?! Я же не могу позволить Мирзоеву распространять эти грязные слухи обо мне! И телефон взять не могу! Кем я после этого буду? Мама всегда учила меня не брать того, чего не заработала, а такой дорогой телефон я точно не заработала. Да, мой телефон разбился по вине Халида, но он ведь не стоил сотку!

— Гадкий, гадкий мажор! — рычу я, кидаясь ему вслед и расталкивая толпу, что, как назло, собралась в коридоре. — Стой! — наконец увидев темноволосую макушку, кричу я, догоняя этого верзилу. — Не говори ничего, я согласна взять твой телефон! — преграждаю я ему путь.

— Делаешь мне одолжение? — приподнимает он высокомерно бровь, ужасно раздражая меня этим.

— Нет, — не зная, что сказать, но понимая, что мне не понравится то, что он произнесет дальше, лепечу я. — Что ты хочешь, в конце концов?! — не выдерживаю напряжения. — То бери, то не бери, определись для начала и…

— Держи, — протягивает телефон, не дав мне договорить. — Симку твою я, кстати, восстановил, так что можешь пользоваться, а не будешь, я узнаю, и тогда…

— Может, хватит уже угроз?! — выхватываю у него коробку. — Чертов шантажист! — рычу и разворачиваюсь на пятках, идя в нужную аудиторию и надеясь, что он и вторую пару прогуляет.

***

— Ого, новый телефон? — замечает Рида во время обеда. Они с мужем, как всегда, потащили меня в кафетерий через дорогу, не обратив внимания на мои возражения.

— Мирзоев купил взамен того, что разбил, — пряча взгляд, бормочу я.

— Вот и правильно, раз разбил, пусть компенсирует, — говорит Андрей, уплетая свой бургер, пока я копаюсь в салате.

— Он слишком дорогой, дороже, чем мой, я не хотела брать… — зачем-то начинаю я оправдываться.

— Что за глупости? Для него это копейки, еще бы он купил тебе дешевый! — восклицает Рида, но, поняв, что сказала, тут же покрывается краской стыда. — Я не имела в виду, что…

— Всё в порядке, Рид, я знаю, сколько стоил мой телефон, — успокаиваю я ее, зная, что она не имела в виду ничего плохого. — Для вас, ребята, такие траты, может, и в порядке вещей, но для меня это слишком. Как можно разбрасываться такими деньгами?

— Хмм… — задумывается Андрей. — Вот скажи: если кто-то попросит тебя о десяти рублях, тебе трудно будет дать их? Ты будешь мучиться из-за того, что осталась без них, отдав их тому, кто нуждался в тот момент?

— Нет, конечно, это же мелочь, на них даже жвачку не купишь! — удивляюсь я, не понимая, к чему он клонит.

— Для нас сто тысяч, как бы ужасно это ни звучало, соизмеримо тем десяти рублям, которые для тебя являются мелочью. И тот счет, за который ты каждый день так переживаешь…

— Андрей! — осекает Рида мужа, но тот продолжает:

–…ничего для нас не стоит, в отличие от тебя, которая работает несколько часов, чтобы заработать ту же сумму. Пора уже привыкнуть к этому и относиться проще, Ник. Если кто-то, у кого есть такая возможность, хочет угостить тебя обедом или сделать подарок, просто позволь ему это, не воспринимая как личное оскорбление.

— Не так-то просто чувствовать себя попрошайкой, — вздыхаю я.

— Ты разве что-то просишь? — не сдается Андрей. — Знаешь, я тебя понимаю, нелегко принимать деньги, когда привык в них нуждаться и выгрызать каждую копейку.

— Блин, ребята, я чувствую себя неблагодарной тварью, — стону я, сгорая со стыда. Они ведь от всего сердца, а я…

— Тогда ешь свой салат и забудь о чертовых деньгах!

Кивнув, я беру коробочку, что принес официант, и с благодарностью улыбаюсь Риде. Она всегда покупает моему брату его любимое пирожное, никогда не забывает порадовать его.