Моя вина

Мерседес Рон, 2017

Николас Лейстер – мой сводный брат и все, от чего я бежала всю свою жизнь. Он высокий, с голубыми глазами, черными как ночь волосами, а еще – невероятно опасен, потому что ведет двойную жизнь, которую скрывает от своего отца-миллиардера. Как же я умудрилась влюбиться в него? Легко – он затянул меня в омут своих глаз, и оттуда мне уже никогда не выбраться живой.

8. Ник

Я должен быть очень осторожен с Ноа. Предыдущая ночь могла плохо для меня закончиться, стоило отцу узнать, как я ее провел. Мне будет сложно держать под замком свою жизнь теперь, когда нас двое, живущих бок о бок. Это меня беспокоило. Моя жизнь в семье и вне ее не должны пересекаться.

Как всегда в эти дни, на пустыре проходили нелегальные гонки. И сегодня вечером после вечеринки я должен быть там. Это безумное мероприятие! Рок-музыка, наркотики, дорогие машины и гонки до восхода солнца, пока не появлялась полиция. Но она почти никогда не вмешивалась, так как гонки проходили на бесхозной территории. Обезумевшие девчонки, выпивка рекой, зашкаливающий адреналин. Все, что нужно для такой ночи!

С нами всегда соперничала группировка Ронни. Победитель получал машину проигравшего плюс деньги, выигранные на ставках. Ребята Ронни были очень опасны, я знал это не понаслышке, поэтому надо проявлять бдительность. Мне нужно выиграть любой ценой.

Главное, чтобы Ноа не проболталась.

Я трижды постучал в дверь ее комнаты, подождал минуту-другую. Наконец, дверь открылась.

— Что тебе нужно? — буркнула она недовольно.

Я прошел внутрь. До того, как мой отец женился на Раффаэлле, эта комната была моей.

— Здесь раньше был мой спортзал, знаешь? — сказал я и подошел к кровати.

— Какая жалость! У богатенького мальчика отобрали тренажеры, — произнесла она с насмешкой.

Я осмотрел ее с ног до головы. Хотелось ее позлить. Должен признать, мои друзья были правы, она была очень аппетитная. Хорошо это или плохо, я не понимал, учитывая нашу ситуацию.

Ноа была в светло-голубом длинном платье. Волосы собраны на макушке, отдельные выбившиеся локоны красиво обрамляли лицо. Меня удивил ее макияж. Белоснежная алебастровая кожа и глаза как бездонные колодцы. Обычно мне не нравились сильно накрашенные девушки. Но карминово-красные губы Ноа могли свести с ума любого.

Я попытался усмирить неожиданное желание, пронзившее мое тело.

— Ты наштукатурена, как стена, — съязвил я и понял, что попал в яблочко. Она покраснела.

— Ну что ж, у тебя будет еще одна причина не общаться со мной, — парировала она, отвернувшись и доставая ожерелье из прикроватной тумбочки. Я увидел ее обнаженную спину.

Не помня себя, я приблизился к ней. Мне хотелось дотронуться до ее кожи…

— Что ты делаешь? — спросила она, обернувшись.

Я взял ожерелье у нее из рук, чтобы она подумала, что я хочу помочь ей.

Она недоверчиво взглянула на меня.

— Да ладно, сестренка, я не так плох, как ты думаешь!

— Ты еще хуже, — сказала она, отбирая ожерелье.

Ее пальцы коснулись моей руки, и я почувствовал, как по мне пробежали мурашки.

Желание переполняло меня, и это было совсем некстати.

— Я пришел, чтобы убедиться, что ты не сболтнешь лишнего сегодня вечером, — сказал я, наблюдая за тем, как она надевает ожерелье, и восхищаясь ее ловкостью.

— А что я могу сболтнуть? — спросила она, прикидываясь дурочкой.

Я сделал шаг в ее сторону, и аромат сладких духов вновь привел меня в волнение.

— Ты знаешь, что у меня есть дела сегодня вечером после ужина. И я не хочу, чтобы ты делала какие-то умные замечания, когда я скажу отцу, что должен уйти.

— Уйти, потому что тебе нужно поработать, не так ли?

Я довольно улыбнулся:

— Ты все поняла. Отлично. Пока, сестренка!

— Не торопись, Николас, — сказала она за моей спиной.

Я остановился.

— Что я за это получу?

Когда я повернулся к ней лицом, самодовольная улыбка расползлась по ее красивым губам.

— Ты получишь спокойствие, Ноа.

Она смотрела мне в глаза не моргая.

— Если ты уйдешь с вечеринки, ты возьмешь меня с собой. Мне меньше всего хочется провести вечер в окружении незнакомых людей.

— Извини, Рыжая, но как ты могла убедиться, работа таксиста — это не мое, — ответил я.

— Ну, придумай что-нибудь, чтобы нам уехать вдвоем, потому что я не собираюсь играть роль идеальной дочери, пока ты сматываешься на свои нелегальные автогонки.

Черт! Услышав это, я занервничал:

— Ладно, я что-нибудь придумаю.

Я согласился только, чтобы успокоить ее. Я уйду незамеченным.

— Потрясающе, как тебе удалось всех обмануть? Ты знаешь, моя мама убеждена, что ты идеальный сын.

— Я совершенен во многих делах, любовь моя, — сказал я. Беседы с Ноа меня заводили. — Я могу тебе это продемонстрировать, когда захочешь.

Ноа закатила глаза и посмотрела на меня с нескрываемым самодовольством. Обычно девушки липли ко мне. Я одним взглядом приковывал их к себе, и они делали все, чтобы мне угодить. Так было всегда, начиная с моих четырнадцати лет, когда я понял, на что способны женщины ради привлекательного лица и мускулистого тела.

И вот передо мной стояла Ноа, которая бросала мне вызов за вызовом и не трепетала в моем присутствии.

— Это то, что ты говоришь девушкам, чтобы затащить их в постель? — спросила она презрительно. — Со мной это не сработает, можешь поберечь свои силы.

В этот момент я представил себе, как снимаю с нее платье и делаю все то, что сводит женщин с ума. Было бы забавно увидеть ее в таком состоянии.

— Не волнуйся! Мне нравятся женщины, а не девчонки с косами и веснушками.

— Я не ношу косы, идиот.

Я засмеялся. Вот теперь мне захотелось увидеть ее с косичками.

— Думаю, мы договорились, — сказал я, намереваясь уйти.

Ноа криво улыбнулась.

— Ну, если для тебя отдавать приказы значит договориться…

— Вижу, ты меня понимаешь. Прощай, сестренка.

Выйдя из комнаты, я прислонился к стене. Черт, я никогда раньше не терял контроля над собой до такой степени. Я чувствовал себя беззащитным, как тринадцатилетний пацан. Вытащив свой мобильник, набрал сообщение:

Заеду к тебе перед вечеринкой.

Мне нужно было выпустить пар, и лучшим средством для этого была Анна.

Двадцать минут спустя я был у ее двери. Анна была моим идеальным прикрытием для таких событий, как эта ночь. Она была дочерью одного из крупнейших банкиров в Лос-Анджелесе, и наши отцы знали друг друга еще с университета. Анна взрослея, мучала меня своим вниманием, и я еще в ранней юности отдал себя на ее милость. Мы учились познавать друг друга и ничего не требовали взамен — никаких объяснений, вообще ничего.

Анна открыла дверь.

— Что ты собираешься делать? — спросила она, когда я запер дверь изнутри и взял ее на руки.

— А как ты думаешь? — ответил я, бросив ее на кровать.

Анна улыбнулась и начала провокационно стягивать с себя платье. У нее были распущенные волосы и платье такое короткое, что мне не нужно было снимать его, чтобы добраться, куда я хотел.

— Мы опоздаем, — шептала она, приближая свое лицо к моему и целуя меня в губы.

— Да наплевать, — ответил я, приводя ее в исступление, и сам достигая спокойствия, которого так жаждал с тех пор, как Рыжая ворвалась в мою жизнь.

Пятнадцать минут спустя я курил и завязывал галстук на балконе Анны.

Она вышла ко мне. Платье вернулось на место, волосы были аккуратно причесаны, а губы распухли от поцелуев, которыми мы так страстно обменивались.

— Как я выгляжу? — спросила она, провокационно прислоняясь ко мне.

Я внимательно посмотрел на нее. Она была хороша. Прекрасное тело, темно-каштановые волосы, карие глаза… Меня всегда интересовало, почему у Анны не было постоянного парня. Она была достаточно красива, могла иметь рядом с собой кого захочет, а вместо этого тратила время на кого-то вроде меня.

— Прекрасно, — сказал я, делая шаг назад. Мне нужно было несколько минут спокойствия, чтобы докурить и подготовиться к предстоящей ночи.

— Ты нервничаешь из-за Ронни? — спросила Анна, опершись о перила и не подходя ко мне близко.

Она понимала, когда мне нужно было пространство, когда я хотел побыть один. Вот почему я всегда к ней возвращался.

Затянувшись, я с удовольствием выпустил дым:

— Я не нервничаю. Скорее, раздражен.

Она смотрела на меня с любопытством.

— Твоя мачеха?

Она знала о браке моего отца и о моем отношении к нему, хотя я старался, как мог, не афишировать этого.

— Ее дочь, — ответил я, гася сигарету о подошву ботинка.

Она удивленно подняла брови и с интересом наблюдала за мной.

— Она не знает, кто я и на что способен, — объяснил я.

— Хочешь, я ей все объясню? — предложила она.

Представив себе, как Ноа и Анна беседуют обо мне, я засмеялся:

— Нет. Мне просто нужно, чтобы она держала рот на замке и не лезла в мои дела.

Она кивнула и улыбнулась.

— А ты не хочешь сбить ее с правильной дорожки? — спросила она.

На мгновение эта мысль меня заинтересовала.

— Пожалуй, наоборот. Я не хочу, чтобы она доставляла мне неприятности, как прошлой ночью, — уточнил я.

Ветер пошевелил волосы Анны и оголил ее шею. Я подошел к ней и мягко отодвинул прядь волос. Я искал то, чего там не было — татуировку, татуировку с узлом. В этот момент я хотел поцеловать именно эту татуировку…

Я отвернулся.

— Пойдем, — сказал я, подталкивая ее к двери. — Мы опоздаем.