Корона претензий не имеет

МемуаристЪ, 2014

Листы с этими записками попали ко мне, можно сказать, случайно или же, что будет много вернее, по странному и, возможно, даже чудесному стечению обстоятельств, браться предугадать которое, равно как и объяснить по зрелом размышлении, в силу слабости человеческого разума, было бы крайне опрометчиво и самонадеянно. Будучи не столь давно по известным делам в городе врат, случилось мне проезжать через проклятый солоноватый морок литейных кварталов, где я и вынужден был придержать моего пони перед открывшейся мне за очередным поворотом, как водится нежданно, картиной преизрядных разрушений и бедствий. Как мне объяснили позднее, я обозревал развалины некогда преуспевающей болтовой мануфактуры (тут надо сказать, что производила та мануфактура весьма отменные стальные болты для арбалетов, столь же разительные, сколь и дорогие, граничащие, скорее, с роскошью, чем с военной целесообразностью), история которой столь же удивительна и невероятна, как и та, которую я намереваюсь вам рассказать…

Глава 3. Эй, мечи точите на камне

Больше всего виконт Штальдарсе не любил визиты главы гильдии. В присутствии барона размеренный приятный сумрак оружейной мануфактуры с ее мирно пыхтящими тиглями, мелодичным перезвоном кузнечных мастеров и легкими сквознячками, приносящими свежие ноты полировальной мастики, осыпался как старая опока, вытряхиваемая на заднем дворе. Виконт попал на мануфактуру еще подмастерьем, так было заведено уставом: каким бы титулом не наградило тебя право рождения, путь в гильдию начинается с низов, но и, прослужив добрых два десятка лет, виконт мог припомнить едва ли пару раз, когда барон остался бы вполне доволен делами. Виконт тяжело вздохнул, машинально поскреб окладистую, как и полагается достойному морийскому мастеру, бороду и отправился встречать высокого гостя.

Барон, бешено сверкая глазами, задыхаясь и фыркая, несся по мануфактуре, разметая пыль полами тяжелого горностаевого плаща, едва сдерживаясь, чтобы не поубивать на месте жалко семенящих за ним приказчиков. Даже вид цехов, обычно смягчающий сердце властного гильдийца, сейчас навевал только уныние: половина, а то и поболе горнов не растоплено, тяжелые серые наковальни пылятся в бездействии, едва ли треть граверов что-то сосредоточенно скребут на тусклых перекатах рагузских доспехов — ну еще бы, с тех пор как завершилась война с горцами оружие и доспехи мирно зарастали паутиной и ржавчиной во мраке оружейных, а уж о больших новых заказах в буколической атмосфере любви и дружбы соседствующих королевств и думать было нечего.

Шварцшильд запнулся о небрежно увязанный, торчащий в проход тюк с готовыми наручами, тяжело выругался по-морийски и одной рукой отправил тюк к дальней стене. Когда тяжеленный тюк с грохотом впечатался в выкрашенный белилами угол и рассыпался металлическим дождем приказчики невольно втянули головы в плечи. Говорили, что необъяснимая сила была особым даром, сопровождавшим всех мужчин баронского рода, однажды отец нынешнего главы гильдии, тогда еще молодой барон Шварцшильд, был на приеме у ровеннского короля и когда огонь в камине из-за нерасторопности слуг несколько угас, барон схватил со двора осла, нагруженного дровами, поднял на плечи и бросил в камин дрова вместе с ослом. Сразу вспоминался и недавний случай, когда бык, перевозивший руду, сбесился и бросился на работников, барон же одним ударом в лоб уложил быка насмерть.

Процессия наконец достигла конторы, барон опустился в тяжелое дубовое кресло и обратил гневный взор на старшего приказчика:

— Ну-с, гааспада, каковы новости из Саальвании? — барон, несмотря на годы проведенные при дворах пяти королевств, так и не смог полностью отучиться от слегка гнусавого говора верхне-морийских окраин.

Старший приказчик слегка поежился, предчувствуя недоброе:

— Наши люди из Ангстдорфа вернулись еще вчера, они успели как раз во время — к их приезду глава мятежников почти неделю таскал всюду за собой сундук для жалования и трясся как бы его люди не проведали, что в сундуке вместо золота перекатываются лишь камни. Ваши инструкции также переданы им в полной аккуратности.

— Значит все замачательно, та? — барон сжимал и разжимал тяжелый кулак — Так почему да меня дааходят слухи, что Ваши мятежнички не особенно любят ясные полдни, а наачами и вовсе чуть ли не кровь у местных краастьян пьют?

— Местные особенности, господин барон, — приказчик пожал плечами, — тем более у них давно копились претензии к королевскому двору, поднять честных горожан было бы гораздо дороже.

— Так какого же гхыра тогда Вы им серебрённые кольчуги-та отправили, а!? —

Старший приказчик съеживался на глазах: — Так мы это, снабженцы подвели, сказано же было самое лучшее отправить, вот они и… хотели как лучше же, виноват, не уследил.

— Сваабодны, вон, вооон!! Паанаберут, памааешь, идиотов по объявлениям — барон непроизвольно потянулся за массивной гранитной статуэткой волчицы и приказчики поспешили с поклонами ретироваться.

— А Вас, господин виконт, я ппааапрашу… аа к ччооорту, саадись читай! — барон достал из широкого рукава парадного камзола перетянутый лентой свиток и сунул его виконту.

Штальдарсе с некоторой опаской развернул пергамент и пробежал первые строки: «Достославнейшему маршалу Моррису, герцогу Латеранскому и Ратангскому, лично в руки, тайно, незамедлительно…» — виконт удивленно поднял глаза на барона — Читай-читай, любаапытна, — Шварцшильд возился с замком на большом вмурованном в камень цельностальном сундуке и виконт погрузился в чтение.

«…Уверен, что лишь просвещенная мудрость Вашей светлости способна оценить по достоинству важность тех сведений, которые по счастливой случайности удалось получить нашей службе, оценить и совершить выводы столь же практические, сколь и своевременные. Как стало известно моим людям, двое из которых заплатили собственными жизнями за верность короне, недоброй славы беззаконный разбойник и некромант, некто Кардаг, который ранее беспокоил лишь наших пентийских соседей, объявился на окраинах Хелля, близ северных границ в известном Вам городе. С неопровержимостью можно утверждать, что разбойному чародею удалось отыскать подлинную реликвию времен некромантских войн, до сей поры считавшуюся утраченной безвозвратно. В грядущей войне, которая, по моему глубокому убеждению, неизбежна, роль этой реликвии трудно переоценить…» — виконт оторвался от чтения — Господин барон, ходили слухи, будто, сознавая слабость своих армий и нынешнюю раздробленность пяти королевств, ровеннцы хотят договариваться с Пентом по-хорошему, разве нет?

— Таакие слухи следует прааводить по аадному ведомству с раассказнями о деревьях-людоедах и пааарядочных премьер-министрах, — барон наконец справился с замком и любовно выкладывал в сундук камни из объемистого кошелька, глаза его увлажнились: не слишком богатый улов, пара крупных рубинов, большой топаз, россыпь изумрудов поменьше, коммерция нынче совсем не та, что прежде, — Никто в Лаатеране не хочет мира, эта ваайна нужна слишком многим, ох, как нужна. Ты читай, читай.

«…Зная особенности Хелльского двора, выдача реликвии по официальным каналам затянется до той поры, пока не потеряет всякое значение, потому единственным способом обретения искомого, как видится мне, может стать интервенция, в чем Вы как никто другой способны убедить его просвещенное величество…» — Они что правда хотят напасть на Хелль?!!

— Раавеннский каароль не дурак, воевать с Хеллем, когда пентийский флот вот-вот наачнет грузиться десантами — безумие, он никогда не паадпишет план такой кампании. К тому же армия Ровенны слааба, а гаардец Моррис только и годен, что наживаться на поставках фураажа и сукна в войска. Эти умники решили зааграбастать артефакт себе, не будь я маариец! — барон хитро прищурясь смотрел на Штальдарсе.

— Да, саавсем заабыл спраасить, виконт, как Ваши дела? — виконта пробила нервная дрожь, в коленях стало неуютно — Гаатовьте боевую группу, поведете ее в Хелль. — барон кивнул, ставя точку в разговоре и слегка наклонившись закричал в приоткрытую дверь — Саакольничего ко мне!!

Нет, виконт не любил визиты главы гильдии.