Сказки темного города. Ворон

Наталиса Ларий, 2022

Он – один из самых влиятельных военных оборотней-воронов враждебного ей государства, мужчина с стальным, жестоким и властным характером. Она – сильфида, воздушная элементаль, нежная любительница искусства, несущая в мир прекрасное и волею короны призванная в ряды лазутчиков. Сильфида в лазутчиках? Это же просто невозможно, ведь мирный нрав не создан для лжи, коварства, предательства. И все бы ничего, но как подступиться к такому, как он, тому, чей искушенный взгляд донельзя избалован женской красотой и чье видавшее виды сердце вряд ли можно зацепить, имея на руках козырь только в виде смазливого личика. Возможно ли сплести столь прочную паутину из страсти, ласки и соблазна, чтобы он потерял бдительность до такой степени, что позволил бы запустить цепкие коготки магии в свою память о прошлом? Если да, то как не запутаться в ней самой настолько, чтобы завтрашний день не начался с мысли о том, как же отчаянно желает его не только тело.

Глава 1

— Это что за осанка? — строгий, без тени эмоций тон, и трость наставницы безжалостно ударила меня по спине. — С такой осанкой потом сразу можешь прям на границе себе горло перерезать, поскольку тебя не то, что за актрису не примут, а и за посудомойку, — она подошла ко мне сзади и развязав завязки корсета рывком стянула их так, что я судорожно выдохнула, едва сдержав возмущение. — Что? Не нравится? — медленно обойдя меня, она встала напротив и, затянувшись тонкой сигаретой в длинном мундштуке, выдохнула дым мне в лицо. — Никто и не говорил, что будет легко, Марлин фон Барнс. Маловато воли для осваивания этого ремесла? Двери открыты. Вас здесь никто не держит. Вы знаете, что на заднем дворе всегда стоит запряженный экипаж, который в любую минуту может отвезти вас домой под теплое мамино крылышко, где вы через пару лет оперитесь и сможете занять достойное положение…шлюхи тех, кто через эти пару лет захватит наше государство и с превеликим удовольствием будет иметь вас прямо на столе вашего родового гнезда. Прическу она смастерила, — презрительно скривила она губы, рванув из моих волос торчащую шпильку. — А мушку кто сюда клеит? — поддела пальцем имитирующий родинку кусочек бархата у меня на щеке. — Паршивый образ.

Она еще раз смерила меня убийственным взглядом и переключилась на других девушек. Проходя мимо каждой, она склоняла голову набок и скептически приподнимала свою идеальную черную бровь. Мадам Рамона. Стерва. Не иначе. Никто ее не любил среди нас, сильфид-учениц корпуса «актрисок», как нас за спиной называли другие представители эскадрона лазутчиков, которых готовили для заброски на вражескую территорию враждебного нам клана оборотней-кораксов.

Мадам Рамона…Высокая ведьма-брюнетка с идеально стройным телом, королевской осанкой, гордо вскинутым подбородком и точеным аристократическим лицом редкой красавицы. Сама в прошлом прима-танцовщица в театре его величества, теперь же наставница в школе лазутчиков нашего ковена, занимающаяся оттачиванием нашего мастерства быть, как она говорила, не только легкой, воздушной и милой, но и стервозной, роковой, опасной представительницей женской половины нашего общества…и плевать, что сильфидам вторая часть черт характера и поведения не была присуща, она умела дрессировать так, что у каждой из нас со временем появлялась она, та темная изюминка потаенной женской сущности, которая так была нужна идеальной лазутчице-обольстительнице. Или же нам просто так казалось под неусыпным контролем черноглазой бестии Рамоны.

— Вот, моя девочка, — довольный голос мадам Рамоны прервал мои размышления. — Полюбуйтесь, — она вывела в центр комнаты Эзру, лучшую свою ученицу, которую всегда ставила нам в пример. — Вот идеальный образ. Ничего лишнего, — проговорила она, обходя ее кругом и легонько дотрагиваясь набалдашником своей трости к телу девушки. — Осанка — огонь, прическа, макияж, взгляд, даже запах, — она слегка нагнулась к шее Эзры и потянула носом, — ночная фиалка и амбра — любимый запах кораксов. Все слушала внимательно моя красавица. Не то, что некоторые, — враз гаркнула она на нас, окинув испепеляющим взглядом. — Вот какую куколку не пропустит мимо себя ни один мужчина. Мое лучшее творение. Учитесь, — гордо вскинула она голову.

— Конечно лучшее, — прошипела рядом со мной Джос, одна из девушек. — Не зря в содержанках самого брата его величества два года была. Небось не понаслышке знает, в какую обертку себя завернуть, чтобы захотелось побыстрее съесть содержимое.

Стоявшая с другой стороны от меня Китти засмеялась.

— Ничего смешного не вижу, — ядовито-слащавым тоном пропела мадам Рамона, подходя к Китти. — Некоторым так за всю жизни и не овладеть искусством заворачивания себя в красочную обертку, — она с печальным видом поддела тяжелые локоны рыжеволосой девушки, — ни один коракс не посмотрит на такую неряшливую девицу, которая даже локоны не может толком уложить в красивую прическу. Я уже молчу о всем остальном, — она окинула взглядом худенькую фигурку девушки в бледно-желтом платье.

— Можно подумать им интересно, что на нас надето. По-моему, мужчин интересует как раз то, что под одеждой, — хмыкнула Джос.

— Не скажи, — повела бровью мадам Рамона. — Как раз одежда в совокупности с остальными атрибутами соблазнения, — она убрала челку со лба Джос и заколола ее шпилькой, открыв высокий, красивый лоб девушки, — и создает ту почву для нужного нам интереса. Никогда не закрывай свой лоб. Так ты выглядишь простовато.

— А мне кажется, что они все специально делают все хуже, чем могут, — прочирикала ласковым тоном Эзра.

Мадам Рамона окинула нашу троицу взглядом и усмехнулась недобрым смешком.

— Ну пускай делают. Придет день посвящения в лазутчицы, и если они не выполнят все задания, вот тогда и посмотрим, что сделает Харт и куда он их отправит. Или вы думаете, что это место так, шуточки, — окинула она взором большой зал, — захотели, приехали, побыли, не понравилось и назад? Нет, мои дорогие. Вы приказ короля знаете. Кто переступает порог этого заведения, тот заведомо берет на себя ответственность за все — и за то, как осваивает знания, и за то, что должен показать на выходе. Уехать можете. Но после всего вам так подрежут крылья в нашем обществе, что вы до самой смерти не сможете стереть с себя клеймо предательницы всего нашего народа. Так что мой вам совет, мои воздушные создания, — она послала нам слащавую улыбку, — живите и радуйтесь тому, что в благодарность за вашу жертвенность ваши нищие семьи получают ох какие немаленькие деньги ну или то, ради чего вы здесь все собрались. Так ведь, Марлин? Твоя матушка и двое младших братишек зажили намного лучше после того, как тебе назначили баснословное жалование будущей лазутчицы?

— Лучше, спасибо, — проглотив комок неприязни в горле, проговорила я.

— Ну вот, — улыбнулась мадам Рамона. — Так что, если не хочешь, чтобы они из вполне сносного района перебрались вновь в те болотные трущобы, где живут одни нищие представители нашего общества, думай, прежде чем ходить передо мной с поникшими плечами и клеить мушки на лицо не так, как я тому учу. А теперь, если серьезно, — она вмиг изменила свой адский тон на наставнический, — вы, девочки, не понимаете просто, какую пользу принесете нашему государству в борьбе против этих пернатых оборотней. Каждая из вас — драгоценное сокровище, поскольку только сильфидам под силу скрывать от их самых искусных чтецов мыслей истинные намерения и держать образ обычных ведьм, с которыми у них военный союз, не теряя при этом своих способностей воздушных элементалей, — она поддела на моей шее кулон в виде причудливо изогнутого символа, наполненного нужной магией, которая как раз и помогала нам в том, о чем сказала мадам Рамона. — Ну, а теперь к книгам. Посмотрим, насколько вы хорошо выучили способности кораксов, их иерархию и знаки принадлежности к линиям крови.

Недовольно выдохнув, я поплелась следом за всеми к расставленным у окон столов. Заняв свое место, подперла голову рукой и с отрешенным видом раскрыла книгу рангов кораксов. Со скучающим видом пролистав несколько страниц, я задумчиво уставилась на рисунок огромного ворона, черные глаза которого словно смотрели в самую твою суть, изучая, пытаясь понять, чем ты дышишь и живешь. Кораксы. Оборотни, превращающиеся в огромных черных птиц-воинов. Твари темной стороны магии. До чертиков ненавидела их, тех, кто перевернул вверх дном все не только в нашем государстве, но и в моем маленьком мире, забрав жизнь моего горячо любимого отца. Война. Голод. Потеря единственного, кто мог содержать семью и не прошло и года, как я, моя мать и двое маленьких братьев пошли побираться…кусок хлеба и то роскошь. Вот что заслужила семья того, кто положил свою жизнь на плаху защиты государства. Злость. Я прекрасно понимала, что всем было нелегко в это голодное время противостояния нашего народа и кораксов, но не могла спокойно видеть то, как придворные разъезжали в шикарных экипажах в то самое время как остальные гибли на войне и голодали.

— Говорят, перья у главных кораксов словно сталь, — прошептала мне на ухо Джос. — А вместо когтей острые лезвия. И клюв сродни острому клинку.

— А еще они жрут младенцев и ютятся в огромных гнездах, — скептически ответила я. — Пока сами ничего не видели, слухам доверять глупо.

— Ставить все под сомнения — прекрасная черта для лазутчика, — раздался надо мной голос мадам Рамоны. — Но брать во внимание стоит каждую мелочь, пусть она и относится к разряду слухов.

— А почему никто так и не поймал еще ни одного главного коракса? — спросила я. — Учим все по книжкам да по слухам. Кто-то говорит, что они с железными крыльями, кто-то, что извергают огонь из пасти, а кто вообще говорит, что ничем от остальных они не отличаются, разве что белой окантовкой перьев на крыльях.

— Плохо слушала меня, — грозный голос, и набалдашник наставницы с глухим стуком опустился на стол прям рядом с моими пальцами. — Взять коракса не так-то просто в плен. Это их прихвостней, других военных представителей армии, да. Но правящий состав — птицы такого полета, что их не то, что практически невозможно застать врасплох где-то, чтобы в плен взять, а и перо выдрать — не выдерешь. Кроме того, правящие не слишком часто принимают свой птичий облик, разве что в тех случаях, когда вступают в бой особой важности. Не любят привлекать к себе пристальное внимание. Они даже на поле боя передвигаются в основном на лошадях.

— Отчего так? — спросила Китти.

— Силу накапливают. Чем реже обращается коракс, тем более мощна его убийственная сторона в момент обращения. Из рассказов наших покалеченных солдат знаете, на что способны обычные кораксы, вот представьте себе, на что способен тот, кто ими руководит. Не будь в наших рядах фэйри, не знаю, сколько бы продлилось наше сопротивление.

— А правда, что скоро в рядах нашей армии появится больше фэйри? Якобы те, кто до этого соблюдал нейтралитет, все таки решили поддержать нас, — спросила Эзра.

— Это еще не точно, — сухо бросила мадам Рамона. — Поэтому полагаемся пока на наши силы.

— Наши силы, — хмыкнула я. — Особенно нашей четверки.

Я всегда скептически относилась к тому, к чему нас готовили. Музыка, игра, танец, смазливая мордашка…Чушь полная. Эта мысль уверенно сидела у меня в голове на протяжении всего времени учебы несмотря на уверенность мадам Рамоны в том, что из нас получится едва ли не незаменимое оружие в борьбе против государства тех, кто был на порядок сильнее нас. Когда мне, как представительнице сильфид, вручили приглашение в школу лазутчиков, я пошла туда чисто по причине бедственного положения моей семьи и осталась здесь не потому, что верила в исход нашего дела, а только потому, что матери и братьям пообещали платить хорошее содержание даже в случае моей гибели.

— В твоих глазах, Марлин, — мадам Рамона присел на краешек стола и поддела пальцами мой подбородок, — все время горит недоверие. Я не могу понять, ты так не веришь в наше дело или же в свои силы? Ты всегда умалчиваешь об этом.

— Я не верю в то, что четверка молодых женщин, находясь в том чертовом вороньем гнезде, сможет принести пользу, которая будет соизмерима риску.

Мадам Рамона, помолчав пару минут, встала из-за стола и подошла к окну.

— Порой главная битва идет отнюдь не на поле боя, — проговорила она, гладя набалдашник трости своими длинными пальцами. — И не всегда сильное оружие — это то, что может уничтожить в два счета. Теневая сторона борьбы столь же важна, как и все остальное. Не нравится мне твой настрой, Марлин, — скривила она губы в недовольной улыбке.

— Она просто боится смерти, — проворковала Эзра. — Она так и сказала на занятиях у мадам Линоль.

— А ты не боишься? — огрызнулась я.

— Нет, — пожала своими точеными плечиками Эзра. — Я не столь пуглива, в отличие от некоторых.

— Ой, закрой рот, Эзра, — оборвала ее сладкий говор Джос.

— С тобой вообще никто не разговаривает, — был брошен ей надменный ответ.

— Замолчите все, — гаркнула на нас мадам Рамона. — Бояться смерти — это нормальное состояние. Именно страх порой заставляет идти по нужной тропе. И порой тот, кто в открытую говорит о том, чего он боится, намного сильнее того, кто направо и налево кричит о своем бесстрашии. Подумай об этом, Эзра.

Эзра враз недовольно вздернула подбородок, поскольку мадам Рамона редко вот так ее обрывала. Всегда доставалось нам троим.

— А теперь идите все в класс танцев, а ты, Марлин, останься здесь, — произнесла мадам Рамона.

Когда девушки вышли из комнаты, мадам Рамона придвинул свой стул к моему столу и уселась напротив.

— Чего ты на самом деле боишься, Марлин? Не скажу, что меня это очень волнует, поскольку даже у меня есть свои страхи, над которыми я работаю всю свою жизнь. Просто через неделю нужно будет решать, кому что доверить на задании, а я никак не могу понять, кто из вас на что способен.

— Я думала ваш выбор уже давно сделан, — хмыкнула я. — Можно? — кивнула на инкрустированный изумрудами портсигар.

Рамона открыла крышку и протянула мне сигарету и мундштук.

— Ты же не куришь, — прищурила она глаза.

— Не курю, — усмехнулась я и, затянувшись, зашлась кашлем. — Но вы выглядите так обворожительно, когда томно выдыхаете дым и задумчиво смотрите в окно.

— Ты хочешь быть похожей на меня? — повела она бровью и с интересом окинула меня взглядом.

— Не то что бы, — опустила я глаза. — Просто…вы идеальная. У вас такая походка, осанка, вы так изысканно приподнимаете подол платья, когда садитесь в экипаж, даже взмах веера в ваших руках подобен чему-то волшебному. Вот кому нужно ехать в Либерон. Под вашим крылом никто не пропадет и задание точно не провалит. А мы…куда нам к кораксам? Да еще в самый центр их гнезда? Эзра? При всем моем уважении, она авантюристка больше, чем лазутчица. Ее влечет все то, где можно получить эмоции, даже если они замешаны на опасности. Китти? Китти — милое безобидное создание. Ну танцует она лучше всех и что? Как ее не натаскивай, она не сможет хладнокровно убить даже муху, я уже не говорю про мужчину. Джос? Она единственная из всех нас более-менее хладнокровно смотрит на все. Но опять же…сильфида. Нам никому не деться от того, чем живет наша сущность. Нести прекрасное, а не быть подобной гарпиям, которые в мгновение ока могут горло перерезать и скрыться.

— Но нам не нужно, чтобы вы перерезали кому-то горло, — пожала плечами мадам Рамона. — У вас некоего рода другая деятельность. Хотя, кто знает, что там придется делать, чтобы спасать свою жизнь, — повела она, — но для этого мы и учим вас всем нюансам не только оборонной стороны магии.

— И что сильфиды могут сделать? — хмыкнула я. — Ветер нам в помощь, да и только. Но и его сила будет там подавлена, поскольку будем пользоваться чем там? — поддела я кулон на шее. — Я копирую способности ведьмы, умеющей общаться с животными, Китти — управление звуками, Джос целитель якобы, Эзра у нас будет уметь играть с огнем. И то, все это будет копировано, мы толком не сможем пользоваться даже этим.

— Магия не все в нашей жизни, на что полагаться стоит, Марлин. У вас у всех очень хорошая реакция, навыки умения нестандартно выходить из ситуации, вы все умные, сильные личности несмотря на мягкость, присущую сильфидам, и главное красивые, а нам как раз это и нужно. Гарпии? Они справятся там, где нужна кровь, вы же — там, где нужна красота и хитрость, — усмехнулась мадам Рамона. — А вообще, мне нужен более ваш ум и проницательность. Все остальное так, на всякий случай.

— Вы так до конца и не говорите нам, в чем будет заключаться наша работа в Либероне, — пристально глядя на женщину проговорила я.

— Позже. Пока Харт не будет уверен, что каждая из вас подходит для выполнения этого задания, нюансов вам сказать не могу. Хорошо умеешь заговаривать зубы, — усмехнулась мадам Рамона. — Ты так и не сказала, чего ты боишься.

— Не знаю, — пожала я плечами и подумав ответила, — боюсь оставить маму одну и братьев. Отец погиб. Если и я, то…

— Кто сказал, что ты погибнешь?

— А кто сказал, что этого не случится? — кинула я на нее пытливый взгляд.

— Все мы смертны, Марлин, — спокойно ответила мадам Рамона. — Никто не знает, кто и когда…Но многие погибнут, если кораксы возьмут наше государство. Ты знаешь это. Каждый из нас вносит свою лепту в то, чтобы этого не случилось. Поэтому, пусть эта мысль и придает тебе силы. Твои мама и братья, да и мы все, живы пока благодаря тем, кто сражается на поле боя и не только на нем. Ты одна из них, Марлин. Подумай об этом.

Я кивнула, и мадам Рамона поднялась со стула.

— А чего боитесь вы? — осмелилась спросить я.

Мадам Рамона уже стояла в дверях и услышав это ее рука замерла на дверной ручке. Кинув на меня строгий взгляд, она помедлила и проговорила:

— Мужчин. Я боюсь мужчин. Поэтому и не еду в Либерон.

Сказав это, она быстро вышла в коридор, оставив меня в недоумении смотреть ей вслед. Мужчин? Первая сердцеедка в заведении, на которую пускают слюни все наставники мужского пола, первая модница, первая…да во всем первая! И вдруг боится мужчин!? Такого ответа я не ожидала услышать. Поднявшись из-за стола, взяла в руки книгу рангов и направилась в танцевальный зал, откуда уже вовсю доносились звуки музыки и недовольные окрики нашей учительницы по танцам. Едва только я ступила на порог, как увиденное меня не очень порадовало. Опять танец четырех стихий.

— Марлин, быстрее, — требовательным тоном произнесла мадам Элея, высокая стройная блондинка-фэйри с изумительным взглядом голубых глаз.

Быстро стащив в себя платье, я натянула насыщенно-красный костюм, состоящий из широких полупрозрачных шаровар, расшитого камнями лифа и широкого набедренного пояса, который выгодно подчеркивал бедра. Когда я встала подле Джос, она шепнула мне:

— У Элеи плохое настроение, поэтому постарайся делать все идеально, а то снова заставит нас до самой полночи оттачивать какое-то одно движение.

Я молча кивнула и настроилась на заигравшую музыку.

— Спину тяни…носок…бедром более выразительно…подбородок выше…в глаза смотри…зад отъела…два дня без ужина…рукой более плавно…живот втяни…, — сыпала и сыпала комментарии недовольная Элея, прохаживаясь перед нами пока мы выводили до тошноты заученные движения.

— Чего она такая злая? — недовольно прошипела Китти, заскрипев зубами после того, как Элея больно стегнула ее розгой по бедру.

— Харт, наверное, больше не спит в ее постели, вот она и злится, — с наигранной улыбкой ответила Эзра, становясь на мостик.

— А ты все и знаешь, — усмехнулась я.

— Знаю. Он обычно по утрам из ее комнаты выходил последний месяц, а сегодня из своей. Надоела значит пташка ему наша, — прошептала Эзра.

— Нашел себе любовницу, — хмыкнула Джос. — Она же ледяная королева. Красивая, но ледяная. Такому, как он, огонь нужен.

— А кто у нас огонь? Не ты ли случайно? — усмехнулась Эзра.

— Может и я, — Джос никогда не скрывала того, что Харт, главный наставник лазутчиков, ей нравится. — Но только запрещено это. Так что…

— Разговорчики, мадмуазель. Во время танца музыку нужно слушать и слышать, а не шептаться, — холодным тоном бросила Элея.

— Конечно-конечно, мадам Элея, — прочирикала Эзра.

— Подлиза, — хмыкнула Китти, толкнув ее локтем в бок. — Вот кто лазутчицей лучшей будет, лиса ты наша.

— Нам бы всем тоже поучиться у нее надо, — серьезно ответила Джос. — Те, кто вернутся с задания, как я слышала, после окончания противостояния получат хорошую должность при этой школе.

— Должность, можно подумать мы ради этого все здесь. Ну разве что ты, — хмыкнула Эзра. — Хоть бы голову сберечь. А ты уже про должность думаешь. Нас в ад посылают, так что…

— Мадам Рамона права. Никто не знает где и когда настанет его последний час, так что думать нужно всегда о будущем, хотя бы ради того, чтобы не падать духом, — ответила я.

— Надоели мне ваши перешептывания, — уже едва ли не гаркнула на нас Элея, дав знак музыканту, чтобы тот перестал играть. — Марлин, полчаса растяжки. Эзра поработай с бедрами. Китти — руки. Джос — наклоны. Двигаетесь, как бревна. Кто на вас смотреть будет таких? Позорище.

— Как научили, так и двигаемся, — не выдержала Джос.

— Ты еще перечить мне будешь, девчонка? — взвизгнула мадам Элея.

— Я не перечу. Говорю, как есть. Сколько можно называть нас бревнами? Каждое занятие — одно и то же. Хотя бы раз кого похвалили, — буркнула Джос.

— Похвалю, когда будет за что! — процедила сквозь зубы мадам Элея. — А пока…вы сущий провал мой. Группа, которая была подготовлена перед вами — вот то были девочки! Золото! Одна другой краше! Жаль, что не довелось им блистать, моим красавицам! Судьба то какая…, — она не договорила и испуганно прикусила губу.

— Вы о чем это? — прищурила я глаза.

— Ни о чем, — отмахнулась она и хлопнув в ладоши приказала музыканту и играть, сама же вышла из зала.

— О чем это она? — настороженно посмотрела я на девочек.

Девушки перестали танцевать и подошли ко мне, нахмурено переглядываясь.

— Слышала я кое-какие слухи, — наконец проговорила Джос. — Говорят, что полгода назад уже пытались забросить девушек в Либерон, да только не доехали они до места назначения. На границе якобы в ловушку попали и им всем пришлось, — Джос сделала характерное движение рукой, имитируя перерезывание горла. — В живых ведь оставаться нельзя. Слишком многих лазутчиков в лицо знают. Поэтому нас и стали так экстренно готовить. Замена нужна.

— Красота, — пробурчала Эзра. — И как так можно…саму себя да на тот свет.

— Как-как, — хмыкнула Джос. — Кулончик-то у тебя на шейке с каким содержимым болтается? — она поддела подвеску с камнем, внутри которого словно жидкость какая-то была. — Я сразу поняла, что это яд-двойник, который призван уничтожить вмиг того, кто сам лично попросит его. Носим эти амулетики, срастаемся с ними, потому как призваны они не только имитировать силу ведьм, но еще и убрать нас по одной только нашей просьбе. Этакий личный убийца.

Как только она это проговорила, мы все, как одна, с отвращением посмотрели на висящие на шее украшения.

— Да чего смотрите так? — строго проговорила Джос. — Это наше спасение, а не погибель. В ситуации, в которой предыдущая группа оказалась, только смерть и была спасением для них всех. Шутка ли, попасть в лапы кораксов. Чтоб замучили, прежде чем убить? Ну нет. Уж лучше саму себя, чем кто-то из них удавит после пыток да насилия.

— Это верно, — серьезным тоном проговорила я, вспомнив историю соседской дочери, которая смогла бежать из плена, да только так и не оправилась, а через пару недель нашли ее висящей на яблоне в саду.

— Я не смогу, — засопев и захлопав ресницами прошептала Китти. — Ну какая из меня лазутчица? Я и мухи не обижу, если нужно будет!

— А от тебя того и не требуется, — хмыкнула Джос. — Главное подобраться к какому-то из главных да охмурить его так, чтоб мозг его и подумать не мог, что улыбающаяся ему прелестница на самом деле является лазутчицей вражеского государства. А уж кто-кто запудрить голову сможет, так это ты, Китти. Глазенки распахнешь, ресничками захлопаешь и коракс на блюдечке готовенький, — подбадривающим тоном проговорила Джос, потрепав по плечу Китти.

— Глазенки распахнешь, — наигранно томно выдохнула Эзра. — Не глазенки, а ноженьки свои длинные. Вот тогда может быть что-то и получится.

— Ты что такое говоришь? — одернула я Эзру.

Девушка посмотрела на меня, как на умалишенную, и процедила сквозь зубы:

— А ты что думаешь, Марлин, что ты там только ноги задирать будешь в танце? Нет, моя дорогая, там не только в танце, но и в постели это придется делать. Рамона молчит пока, но я ведь не дура. Зачем она нас учить белье правильное подбирать, духи, одежду и прочее. Чтоб просто в каком-то театришке вытанцовывать? Я вас умоляю! — хмыкнула она. — Придется не только головой работать, но и еще одним местом. Чтобы информацию важную узнать, нужно быть очень и очень близко к телу ее источника. А это, сами понимаете, что значит.

— Я не верю, что нас к такому обяжут, — дрожащими губами проговорила Китти.

— А ты вообще никому никогда не верь, — оборвала ее Эзра. — Даже здесь. Мы все даже для своих — лишь оружие и не более того. Что прикажут то и делать будем. Так что, мой вам совет, — она окинула нас взглядом, — если кто еще не распрощался со своей девственностью, настоятельно рекомендую сделать это, поскольку неизвестно кому она потом обломится на землях кораксов. Мне проще, я фору любому мужчине дам в опыте, а вот вы, — она с сожалением посмотрела на нас. — В общем вы меня поняли.

— Так странно, — отрешенно проговорила я, отвернувшись к окну и прокручивая слова Эзры в голове. — Жили раньше ведь в мире. Когда я маленькая была, с нами по соседству семья кораксов жила. Мать, отец и двое детишек, мальчик и девочка. С девочкой я дружила. Мальчишка, правда старше был, без конца подшучивал над нами, я его тайком ящером летающим называла. Ничего от них плохого не видел никто. А потом…потом война началась. Их семью помню ночью вывезли куда-то. Так говорят. А может не вывезли, а вырезали, — устало вытерла лоб ладонью. — Столько смертей. Столько жизней, судеб загубленных. Это когда-то прекратится?

— Прекратится, — строго проговорила Джос. — Обязательно прекратится. И если уж на то пошло, — она вздернула подбородок и скрипнула зубами, — коль надо оседлать кого из воронов, значит оседлаю. Жертва во благо победы над этими демонами летающими не может быть напрасной. А теперь хватит болтать, давайте еще раз прогоним танец. Мадам Элея права, нам еще ох как далеко до идеала, — она хлопнула в ладоши, подгоняя нас к центру зала.

Не прошло и пары часов, как мы вышли из зала для танцев уставшие и молчаливые. Едва только прошли по коридору в направлении своих комнат, как позади послышалось:

— Мадмуазель Марлин, подождите.

Обернувшись, я увидела мадам Рамону и Ханта, главного наставника школы лазутчиков.

— Кто-то удостоился внимания нашего холодного короля лазутчиков, — быстро прочирикала мне на ухо Эзра.

— Отстань, — огрызнулась я и направилась к Рамоне и Ханту.

— Пойдем, — кивнул мужчина, едва только я подошла ближе, и повел меня и Рамону в сторону крыла здания, где находился его кабинет.

Ступая следом за этими двумя, я безмолвно ругалась всеми мыслимыми и немыслимыми словами, которые не пристало произносить воспитанной леди, поскольку знала, что если Хант звал к себе в кабинет, то разговор будет еще тот.

Когда мы вошли в комнату, и дверь, словно мышеловка, захлопнулась за моей спиной, я встала по центру помещения и завела руки за спину, сцепив пальцы в замок, пытаясь унять так дрожь. Хант расположился за своим большим дубовым столом, Рамона же встала рядом с ним, скрестив руки на груди. Пара минут молчания, в течение которых я напряженно смотрела на Ханта — высокого мужчину лет сорока, с пронзительными зелеными глазами, которые излучали какую-то убийственную энергетику, так всегда мне казалось. Хотя, какой взгляд еще можно было ожидать от того, кто всю жизнь ходил по краю, работая на корону в качестве лазутчика…лучшего лазутчика нашего государства. Когда игра в молчанку мне надоела, поскольку стоять вот так под пронзительным взглядом Рамоны и Ханта было ох как неуютно, я проговорила:

— Может скажете уже, зачем позвали?

— Недисциплинированная, — недовольно кинул Хант Рамоне.

— Простите, — быстро проговорила, поняв, что это была просто проверка на то, насколько я заучила правила. Проверка, проверка…любая мелочь могла быть проверкой, и я никак не могла к этому привыкнуть.

— Покрутись, — кинул Хант, проигнорировав мои извинения.

— Зачем? — нахмурила я брови и тут же прикусила язык, увидев, как блеснули недовольством глаза наставника.

Сделав оборот вокруг себя, я вновь повернулась к Рамоне и Ханту.

— Платье сними, — последовало дальше.

Я испуганно расширила глаза и растерянно посмотрела на мадам Рамону. Та лишь кивнула сдержанно, давая понять, что нужно подчиниться. Проглотив комок в горле, я дрожащими пальцами развязала завязки платья и спустя мгновение мой наряд уже лежал на полу.

— Все снимай, — опять сухой приказ Ханта.

— К..как все? — в ужасе прошептала я.

— Просто. Все снимай, — проговорил мужчина, откидываясь на спинку стула.

— Мадам Рамона! — воскликнула я, пытаясь найти поддержку у наставницы.

— Марлин, делай что тебе говорят, — спокойно проговорила она. — Хант просит тебя не как мужчина, а как тот, кому нужно убедиться, что мои слова насчет того, что ты очень и очень красивая девочка, не просто слова. Ты знаешь, что одно из требований к моей подопечной лазутчице — никакого стеснения. Даже если внутри кипит лава из возмущения, ты должна делать то, что тебе говорят.

Гневно окинув взглядом Ханта, я нервно стащила остатки одежды и встала совершенно обнаженная перед ним. Он смотрел на меня с четверть минуты, скользя взглядом по моим длинным ногам, груди, шее, бедрам, затем поднялся и обошел меня кругом, явно оценивая.

— Даю добро. Пусть забирает ее. Я думаю она сможет его заинтересовать, — проговорил Хант и, развернувшись, вышел из кабинета, оставив меня в компании мадам Рамоны.

Я же стояла, боясь даже пошевельнуться.

— Одевайся, — проговорила мягко мадам Рамона.

Быстро собрав вещи, я натянула их на себя, чувствуя, что у меня зуб на зуб не попадает, так меня начало трясти. Рамона взяла бокал и налила немного вина из стоявшего на столике графина.

— Выпей, сразу отпустит, — проговорила она, поднеся бокал мне.

Я дрожащими руками ухватила хрустальную емкость и просто залпом осушила ее до дна.

— Первое боевое крещение прошла, — усмехнулась мадам Рамона. — Не дрожи так. Ты всего лишь разделась перед мужчиной.

— Всего лишь? — воскликнула я. — Да кто он такой, чтобы заставлять меня раздеваться перед ним!

— Я уже тебе сказала, — проговорила мягко мадам Рамона. — Не принимай близко к сердцу. За Хантом всегда остается решение — отправлять кого-то на задание или нет. Пока он не уверен, что ты идеальна, он бы не дал добро на это.

— Гадко так. Словно кобылу на рынке оценивает, — скривилась я.

— Это его работа, Марлин. И у тебя нет ничего такого, что он бы не видел у других женщин, — подмигнула она, желая хоть как-то смягчить произошедшее.

— А что за задание? — напряглась я. — И что значат его слова о том, что я смогу кого-то заинтересовать?

— Все позже, — проговорила мадам Рамона, подтолкнув меня к двери. — А сейчас иди. И к завтрашнему дню чтобы выучила все, что касается главных кораксов.

Выдохнув, я нехотя развернулась и поплелась обратно, чувствуя ужасный стыд после произошедшего и понимая, что Эзра в чем-то точно была права.