Дочь лжеца

Меган Кули Петерсон, 2019

Выбор Американской библиотечной ассоциации в категории «Молодым читателям». Здесь Внешний мир нас не достанет. Ограда нас защитит. Нужно лишь оставаться на правильной стороне. Семнадцатилетняя Пайпер знает, что ее отец – Пророк. Непогрешимый. Избранный. Вся ее жизнь крутится вокруг него. Но в один жуткий день все меняется: правительство разлучает ее с родными. Теперь Пайпер живет на улице. Среди чужих. Злые люди вокруг говорят, что Пайпер украли. Они говорят, что ее отец на самом деле преступник. Но Пайпер знает правду. Она попробует сбежать. «Захватывающе и убедительно. Не могла оторваться до последней страницы». – Люси Кристофер, автор романа «Взаперти» «Петерсон использует собственный опыт пребывания в секте, чтобы воплотить историю Пайпер в жизнь. Это помогает создать ей богатое, многослойное повествование о любви, потерях и борьбе за то, чтобы снова стать собой». – Booklist Меган Кули Петерсон – американская писательница и редактор. В подростковом возрасте Меган была частью Культа Судного дня. Этот опыт помог ей в написании «Дочери лжеца», ее дебютного Young Adult романа. Также Меган является автором более 80 научно-популярных книг для детей на самые разные темы.

Глава пятая

До

Щегол прыгает в траве, солнце и тени неровно ложатся на его желтые перья. Я облокачиваюсь на аттракционный электромобиль и наклоняюсь вперед, стараясь рассмотреть, как птица клюет зерна. Когда мы только переехали сюда, эти машинки стояли на металлической платформе, но отец демонтировал ее после удара молнии. Теперь весь состав автодрома ржавеет в траве.

Мы все иногда приходим сюда, чтобы поболтать или почитать, сидя внутри кабинок. Сэмюель с Генри притворяются, что управляют ракетами в космосе. Беверли Джин превращает электромобили в домики для бумажных кукол.

Я отхожу в сторону, вглядываясь в траву под ногами. Матушка выглядит более утомленной, чем обычно, и мне хочется приободрить ее букетом полевых цветов. Мое внимание привлекает яркое пятно мака, и я добавляю его к пучку желтых лютиков и голубых немофил. Пока я оттираю грязное пятно с ладони, ко мне приближается Кас.

— Собираешь цветы для Анжелы? — пиджак он оставил дома, а рукава белой рубахи закатал до локтей, обнажив мускулистые предплечья.

Я с трудом отвожу от них взгляд.

— Как ты узнал, где меня искать?

— Мне прекрасно известны все твои излюбленные места. — В голосе Каса слышна улыбка. Он садится на капот лимонно-желтой машинки и откидывается назад. — Могу я кое в чем тебе признаться? Но только не расстраивайся.

— Не могу обещать. Все зависит от того, что именно ты скажешь. — Я забираюсь рядом с другом, как обычно, но на этот раз оставляю между нами дополнительное пространство.

Воздух тут же начинает потрескивать от электрических разрядов. Наверное, это возвращение отца действует таким образом. Сегодня кажется возможным абсолютно все.

Каспиан поворачивается ко мне, его брови недоуменно сведены:

— Я не так счастлив видеть Кертиса и Анжелу, как должен бы.

Он всматривается в мои глаза, будто ожидает обнаружить в них согласие или упрек. Будто все зависит от того, что я сейчас скажу.

Я никогда не обманывала Каса раньше и не планирую начинать сейчас.

— Слушай, — я стараюсь говорить спокойно, — прекрасно понимаю, как тяжело жить здесь без родителей. Но они каждый день много трудятся, чтобы обеспечить наше благоденствие и безопасность. Меньшее, что мы можем, — выразить свою признательность. А она проистекает от положительных мыслей. Нужно с корнем вырывать дурные идеи, в точности как сорняки в саду, иначе они начнут отравлять нас.

Каспиан кивает и отводит взгляд.

— Ты права. Конечно же, ты права.

— Ты можешь рассказывать мне абсолютно все, ты же знаешь.

— Да, знаю. — Он по привычке тянется к моей руке, но так и не берет ее.

Кас так и искрится от напряжения, словно молния, которая ударила в металлическую платформу. У меня даже возникает желание дотронуться до него, чтобы проверить, не проскочит ли между нами разряд.

— Можно тогда я расскажу тебе еще кое-что забавное? — неуверенно спрашивает друг, медлит, а потом все же решается: — Когда мы с Томасом только переехали сюда, я был просто ужасно в тебя влюблен.

— Серьезно? — Я чувствую, как замирает сердце.

Кас бросает на меня смущенный взгляд.

— Ага. Даже боялся разговаривать с тобой. Каждый раз язык намертво прилипал. Брат так надо мной смеялся…

— А я думала, ты меня ненавидел!

— Не-а. А теперь мы на всю жизнь неразлучны. — Он забирает у меня букет. — Нужно найти еще цветы, а то этот пучок выглядит слегка жалко. — Кас спрыгивает с машинки и протягивает мне руку. — Прогуляемся?

Мы углубляемся в лес. Я бреду следом за приятелем, огибая деревья и перебираясь через покрытые мхом валуны и поваленные стволы. Опустив голову, он высматривает в траве цветные пятна. Вокруг все наполнено магией, и я благодарю про себя отца, подарившего нам этот мир.

— Какая прелесть! — восклицаю я, опускаясь на колени, чтобы сорвать красный бутон в форме клубничины.

— Не трогай! — предупреждает Кас. — Это чертополох. Он колючий.

— Но он такой красивый. И цвет такой насыщенный… — Я осторожно касаюсь пальцем стебля, но не чувствую никаких шипов. — Маме он наверняка очень понравится.

— Осторожно, не поранься. Дай я его сорву. — Слегка запыхавшийся парень присаживается рядом на корточки, выдергивает из земли несколько растений и засовывает их в самую середину букета.

— Идеально! Спасибо!

Кас смущенно улыбается.

Мы продолжаем путь, все дальше заходя в тенистый бор. Вдоль тропинки растут папоротники, над головой высятся сосны. Приятель внезапно останавливается, поднимает шишку и несколько секунд ее разглядывает.

— Мне кажется, она упала с сосны Культера. Видишь, как встопорщены чешуйки? Напоминает ананас, правда?

— Откуда ты так много знаешь о видах деревьев?

— Здесь особо нечем заняться, кроме как полоть кукурузу да читать. — Он подбрасывает шишку в воздух и ловит. И еще раз. И еще.

Во время очередного броска я пытаюсь ее перехватить, но лишь сбиваю на землю. Мы с Касом оба со смехом бежим ловить кувыркающуюся потерю. Он успевает первым. Я останавливаюсь, откидываю с лица волосы и изумленно выдыхаю.

Перед нами возвышается ограждение из сетки-рабицы, которое окружает нашу территорию по периметру. Сверху на заборе натянута колючая проволока.

В воцарившейся тишине слышно только стрекотание цикад.

— Нужно уходить отсюда, — шепчу я.

Каспиан приближается к заграждению, хватается за сетку одной рукой и встряхивает.

— Обычный забор, — комментирует он, сжимая другой рукой собранный для мамы букет.

— Внешний мир опасен. Мне будет спокойнее, если мы пойдем домой.

— Ты когда-нибудь хотела перебраться через ограду? Просто посмотреть, что находится там, снаружи? — спрашивает Кас, оборачиваясь ко мне.

— Нет, никогда! — Я отшатываюсь. — Пожалуйста, отойди от сетки. Ты меня пугаешь.

— Интересно, кто-нибудь раньше уже пробовал перелезть через забор? — Приятель осторожно кладет цветы на землю и хватается за проволочные ячейки обеими руками.

— Прекрати! Ограждение установили здесь неспроста. Мы и так уже провели тут слишком много времени. Нужно возвращаться. Я должна проследить, чтобы малыши не запачкали одежду.

— Не переживай. Я просто хочу проверить, сумею ли это провернуть. — Парень подтягивается на руках, просовывая ступни в крупные ячейки сетки.

— Кас, хватит! Что ты творишь? Спускайся!

— Да все нормально! Это легко! — отзывается он, подбираясь все ближе к верхней кромке забора. К Внешнему миру.

Я чувствую, как вспотели ладони, и вытираю их о платье. В кустах за оградой что-то шуршит, а деревья будто начинают надвигаться на нас со всех сторон.

— Пожалуйста, стой! Я поднимаюсь к тебе. — Я торопливо подбегаю к сетке и принимаюсь карабкаться наверх, стараясь не отрывать взгляда от забора и не обращать внимания на опасность снаружи. Пот течет по лбу, ладони горят огнем. Когда я приближаюсь к другу, то отрываю одну руку от ячеек, чтобы схватить его, но нога тут же соскальзывает.

Я лечу вниз и с размаху приземляюсь на копчик, едва не прикусив язык.

— Пайпер! — Каспиан спрыгивает с ограждения, подбегает ко мне и помогает подняться. — Ты в порядке? — На лице его написана тревога. — Прости меня. Я просто дурачился. Клянусь.

Я убираю руки за спину, чтобы не показывать, как они трясутся.

— Пожалуйста, никогда так больше не делай. — Я отряхиваю платье, которое, к счастью, не запачкалось, и поднимаю с земли букет. Один из лютиков переломился — должно быть, я на него упала, — так что вытаскиваю поврежденное растение из пучка. — Этот цветок безнадежно испорчен.

Кас берет желтый бутон и заправляет его мне за ухо.

— Видишь? Вовсе он не испорчен. Он идеален.

Я дотрагиваюсь до мягких лепестков и улыбаюсь. Сердце до сих пор бешено колотится.

Здесь Внешний мир нас не достанет. Ограда нас защитит.

Нужно лишь оставаться на правильной стороне.