Кровавый круиз

Матс Страндберг, 2015

«Балтик Харизма» ходит по одному маршруту уже более 20 лет, и все шло прекрасно до роковой ночи, когда связь с землей оборвалась. Автопилот ведет лайнер в Финляндию, но ни одной живой души на нем не осталось. Некуда бежать. Негде спрятаться. Никому нельзя доверять. Как только древнее зло начало распространяться, его уже не остановить.

Альбин

В окне за спинами мамы и папы один за другим проплывают стокгольмские шхеры. Последние лучи заходящего солнца освещают кроны деревьев. Альбин смотрит на деревянные дома, выглядывающие из-за деревьев, и купальни у самой воды. Представляет, каково было бы сидеть на одном из этих мостиков и наблюдать, как проходит большой паром. Папа говорит, что эти домики стоят раз в десять больше их таунхауса.

Мама утверждает, что не в деньгах счастье, но Альбин не может даже представить себе, как в таких домах можно горевать. Лучше всего иметь дом на собственном острове, который никто не мог бы найти без специальной карты.

«Эти идиоты из отдела закупок совершенно не понимают суть работы, — частенько жалуется папа. — Одна рука не знает, что делает другая. И мне осточертело разгребать за ними завалы и косяки».

Отец утверждает, что любит свою работу, но, когда говорит о ней, создается обратное впечатление. Там все время куча проблем. И создают их всегда другие сотрудники. Он всегда молодец, а остальные — дураки или лентяи.

Когда Альбин был маленьким, он думал, что папа лучше всех. Он рассказывал сыну истории, где миру угрожали огнедышащие драконы и страшные землетрясения, а потом появлялся он и всех спасал. Самым любимым, конечно, был рассказ о том, как они с мамой забрали его из детского дома во Вьетнаме. Как папа сразу понял, что Альбин — это их маленький мальчик, и как они остались во Вьетнаме на несколько месяцев, чтобы Альбин их получше узнал, перед тем как забрать его в Швецию. Раньше Альбин думал, что папа все знает и умеет. Но сейчас он понял: все, что он говорит, не более чем сказки.

Вчера вечером отец опять говорил о бабушке. Такие вечера самые невыносимые.

Мне, наверное, стоит поступить, как маман. Тогда бы все точно обрадовались?

Голос папы звучал грубо и неприятно.

Я был последним идиотом, потому что верил, что меня можно любить.

Ты давно уже бросила бы меня, если бы знала, что еще кому-то нужна. И ты, и Аббе — вы оба только и хотите от меня избавиться.

Альбин не спал, а лежал в кровати и слушал папины шаги на первом этаже. Он хотел быть готовым в том случае, если папа поднимется к нему. Его шаги на лестнице — особый язык. Они подскажут, сердится отец или плачет. Это как два совершенно разных человека, хотя говорят они одно и то же. Но оба папы одинаково страшные, потому что ни один их них никого не слушает и не слышит. Иногда он уходит ночью из дому. Именно в эти моменты папа говорит, что сделает это, что у него уже больше нет сил.

Ты должен знать, Аббе, что если я не выдержу, то это не твоя вина. Никогда не думай, что ты в чем-то виноват.

За окном пролетают несколько чаек. Их клювы раскрываются и закрываются, в ресторане «Буфет „Харизма"» их крика не слышно». Здесь раздаются громкие голоса и стук приборов о тарелки. Если бы Лу была здесь и если бы она была той Лу, которую Альбин знал, то он рассказал бы ей, что раньше люди верили, что чайки — это души погибших моряков. И еще что на дне Балтийского моря лежит множество затонувших кораблей. И тьма погибших моряков.

Но Лу еще не пришла. Альбин с родителями начали ужин без нее.

Лу вообще не хотела с ними ехать!

Альбин, опустив глаза, смотрит на тарелку. Запеченный в сливках картофель, тефтельки, маленькие сосиски, слабосоленый лосось, фаршированные креветками яйца. Он голоден, но в то же время в животе нет места для еды. Как огромный ком цемента, там лежат его мысли. В последний раз он видел Лу прошлым летом. Мама с папой и Линда сняли домик в Грисслехамне. В ту неделю почти каждый день лил дождь, и они с Лу читали, лежа на двухэтажной кровати. Он спал наверху и иногда не мог удержаться, чтобы не посмотреть вниз на лицо читающей Лу. По ее непроизвольной мимике он понимал, о чем она читает в книге. Каждый вечер, несмотря на дождь, они ели на набережной мягкое мороженое с карамельной обсыпкой. Лу видела много фильмов ужасов и по ночам рассказывала Альбину самые жуткие моменты. Иногда они так боялись, что ему приходилось спать в ее кровати. Они лежали рядом и смотрели, как двигаются тени на потолке и как шевелятся за окном ветки деревьев. Как будто они приоткрывали воображаемый занавес и заглядывали в другой мир, существующий по другую сторону старого и привычного. Альбину было так страшно, что казалось, будто страх притягивает как магнит то самое ужасное, чего он так боялся. И все же именно эти минуты ему больше всего запомнились в те каникулы. Было очень здорово лежать в кровати рядом с Лу, дрожа от страха, смеяться до упаду, до истерики, словно смех никогда не иссякнет.

— Как тебе? Нравится учиться в шестом классе, Аббе? — спрашивает Линда и отправляет в рот блестящий кусок селедки.

— Да, нормально все, нравится, — отвечает Альбин.

— Ты по-прежнему хорошо учишься?

— Лучший в классе, — докладывает папа. — Ему даже дают дополнительные задания, чтобы не заскучал.

Альбин откладывает в сторону вилку и нож:

— Но не по математике, по математике многие лучше меня.

— Я в школе математику ненавидела, — смеется Линда. — Видимо, поэтому я все и забыла, я едва могу сейчас помочь Лу с уроками.

— Аббе достаточно всего один раз показать, как делать то или иное задание, — с гордостью говорит папа. — Он всегда учился с легкостью.

— Какой у тебя любимый предмет?

Альбин смотрит на Линду. Некоторое время молчит. Тетя очень добрая. Но она из тех, кто все время задает одни и те же скучные вопросы для поддержания беседы.

— Думаю, что английский и шведский, — наконец отвечает мальчик.

— Надо же… Да, тебе всегда нравилось читать и сочинять истории. Лу тоже такой была, но сейчас у нее в голове только косметика и мальчики.

Цемент в животе становится еще тяжелее.

— Ты уже решил, кем хочешь стать?

Альбин знал, что именно это тетя сейчас спросит.

Он видит, что папа смотрит на него с надеждой, но все же упрямо поджимает губы и молчит.

— Он хочет стать программистом. За этим будущее, — объявляет папа. — У него фантазия ничем не хуже, чем у создателей Майнкрафта^[2] и Спотифай^[3]. Правда, Аббе?

Сейчас Альбин его ненавидит. Это папина идея, но ему удалось убедить себя, что Альбин сам это придумал. На самом деле Альбин абсолютно не представляет, чем хочет заниматься, знает только то, что очень ждет возможности сменить школу после девятого класса.

— Как интересно, — радуется Линда. — Не забудь про нас, когда станешь мультимиллионером.

Альбин пытается улыбнуться.

— А что решила Лу? — спрашивает мама.

— Она хочет стать актрисой, — усмехается Линда. — Конечно, она ведь королева драмы, а этого более чем достаточно.

Звучит заученно, и Альбин понимает, что она уже не раз это говорила. Некрасиво по отношению к Лу, но мама с улыбкой кивает.

— Я удивляюсь, как ты позволяешь ей так одеваться, — вставляет папа.

— «Так» — это как? — удивляется Линда.

— Она выглядит очень взрослой с макияжем и всеми делами. Не уверен, что она транслирует правильные сигналы.

Мама начинает нервничать:

— Я считаю, что Лу очень красивая. Наверное, так сейчас одевается вся молодежь.

— Ты не боишься, что Лу слишком быстро повзрослеет? — Папа не спускает с Линды пристального взгляда. — У вас ведь дома нет сильной мужской руки.

За столом повисает тишина. То, что не высказано вслух, сгущается в воздухе и давит на Альбина так сильно, что он не может сидеть на стуле прямо. Он снова смотрит в окно. На улице уже почти стемнело.

— Я просто хочу сказать, что в мире полно негодяев, — оправдывается папа.

— Спасибо, — отвечает Линда. — Я в курсе.

Мама слегка откашливается:

— Как странно она стала разговаривать. Так говорят в Эскильстуне или…

— Нет, — закатывает глаза Линда, делаясь похожей на Лу, — так говорят она и ее друзья, с которыми она проводит время. Я просто бешусь от этого.

Папа встает, и Альбин провожает его взглядом. Он идет к бару и наливает себе из крана вина до краев бокала.

— Как он себя чувствует? — спрашивает Линда.

— Хорошо, — отвечает мама, косясь взглядом на Альбина.

Как будто можно хранить в секрете то, что знают все.

Линда вздыхает и смотрит на часы, когда папа садится на место.

— Я сейчас позвоню Лу, — говорит она. — Она должна поторопиться, если хочет успеть поесть.

— Пунктуальность она явно унаследовала от матери. — Лицо папы принимает особое выражение, которое всегда появляется, если он делает вид, что шутит, но на самом деле говорит всерьез.

— Я схожу за ней. — Альбин встает из-за стола, не давая никому времени на возражения.

Только бы уйти отсюда.

Примечания

2

Популярная компьютерная игра.

3

Музыкальный стриминговый сервис.