Садовый вишнь

Мария Фомальгаут

А вы знаете, что наша вселенная – всего лишь клетка на шахматной доске? А где же сама доска? А куда подевалось ваше прошлое, и почему у вас чужое будущее? И почему чашка ничего не говорит? И почему велосипеду пришлось изобретать велосипед? И почему осень стала бессмертной… или не стала? А вы знаете, какое вы число… или не знаете?Ничего, мы это узнаем… Кстати, не желаете стать стрелкой для лунных часов?

Ю и Сар

…рядом сидит мэнгу, надо убить мэнгу, и нельзя убивать мэнгу — он, тот, не велит, а кто он, кто тот — Йи так и не понимает: то ли сам великий Будда, то ли еще кто, перед кем сам великий Будда кажтся не более чем песчинкой на лапке муравья. Йи и мэнгу делят поровну нехитрый ужин, устраиваются на ночлег — завтра снова в путь в чужие земли. Медленно поднимаются две ю, две луны, мэнгу говорит — сар, какой сар, когда ю, ладно, пусть будет одна ю, вторая сар. Йи пытается понять, почему была одна луна, а теперь две — тот, великий, говорил что-то, что это другое небо, другая земля и другие луны, но почему все-таки две…

…мне досталась не самая плохая война — но явно недостаточная для того, чтобы оживить безжизненную планету, населить её городами. А что я хотел купить за те ничтожные крупицы, которые у меня были — я не мог позволит себе даже приличную войну с паровыми двигателями, не говоря уже о войнах, в которых было ядерное оружие, — на что я вообще рассчитывал, когда потащился с мечами и копьями оживлять планету, хотя, если посмотреть, смогли же они построить великую стену когда-то бесконечно давно…

–…этот-то? Про этого забудьте, нет его больше.

— Доигрался со своими щитами-стрелами на чужой земле? Правильно, чужие земли слабаков не любят…

— Да не в этом дело… чудовище-то надо на цепи держать, с которым на чужую землю идешь, а он не удержал…

–…первый раз слышу, чтобы чудовища на хозяев своих нападали!

— Да не так… тут другое…

…Йи больше не может сдерживать себя, вонзает клинок в грудь мэнгу, слышит, как бросаются к нему другие мэнгу, еще успевает увидеть две луны на залитом кровью небе…

…я слишком поздно понял, что не только не смогу остановить чудовище, которое по привычке набросилось само на себя — я даже не смогу вырваться от него, отделиться от него, разорвать связующую нас цепь, и чудовище, бесконечно убивающее само себя, уничтожит и меня тоже. Кто вообще придумал вызывать из небытия, из бесконечно далекого прошлого безумных тварей, бесконечно убивающих самих себя, и…

…он поднимается на три тонкие лапы, расправляет перепончатое крыло, смотрит в розоватое небо, на котором виднеется круг, окруженный мириадами мелких осколков. Он зовет свою подругу, чтобы показать ей долину по ту сторону холма, где они смогут пустить корни и вырастить продолжение себя самих. Он видит подругу — но что это, почему он должен убить её, почему мэнгу, мэнгу, мэнгу, не дать им перебраться через стену…

–…почему вы не даете нам быть?

Они снова приходят ко мне, мои пленители, их много, несть им числа, — миры, миры, миры. Какие-то трехногие в полупрозрачных мантиях, какие-то ползущие на кореньях, какие-то полупарящие-полуползущие в остроконечных серебристых колпаках.

— Почему вы не даете нам быть?

Я молчу, я не могу им объяснить, — они уходят ни с чем, они не видят мое чудовище у меня на цепи, или я у него на цепи, и никогда не увидят, и не поймут, почему я никому не позволю быть под розовым небом с луной и обломками луны, на веки вечные останусь здесь со своим чудовищем…