Книга, которая пишет меня

Егор Ковальчук

«Книга, которая пишет меня» рассказывает про мой внутренний путь, раскрывает мои мотивы и стремления не только в путешествиях, но и в жизни. Эта книга о других путешествиях и странствия, они проходят внутри меня, по пространству души. Через людей, через природу я встречаюсь с собой, но это малая часть самой важной встречи.Истории в книге охватывают период 2013—2023.

© Егор Ковальчук, 2023

ISBN 978-5-0053-7389-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Монолог первый

Мне 30 лет, родом я из Томской области, до 12 лет с семьей мы жили в деревне, после трагических событий мы переехали в город, но уже без отца.

Как и все дети в деревне, я много работал, наравне с взрослыми, это была работа и по домашнему хозяйству — уборка за животными, а если лето, то обязанности по большому огороду, ложились они на нас с сестрой. С отцом я подрабатывал на пилораме, в лесу и на сушильной зерновой станции, которую мы называли «сушилка», с августа каждого года в деревне наступал сильной шум, он продолжался целый месяц — так запускалась «сушилка».

Все свободное время, что у меня было, я проводил с отцом или играл на улице с другом Иваном, мы любили спички, порох, взрывные компоненты, из них мы делали бомбы и бомбочки, однажды одна взорвалась у меня в руках — страсть к поджиганию у меня с детства. Как-то с братом Артемом мы подожгли летнюю кухню, в которой на тот момент находились наши родители и другие родственники. Влетало нам за спички всегда по всей строгости — трудотерапией, без лишнего крика и строгости, мы постигали основы «хорошо» и «плохо», но мы дети непослушных родителей, поэтому многое повторялось. Отец обычно не ругал меня, но потерять его доверие уже являлось наказанием для меня; и все-таки спички манили своей мистичностью и свободой.

Не сказал, бы, что мы являлись хулиганами — обычное детство в деревне, когда окружающий лес, это больше, чем дом и уют, где за огородом речка, лошади, дикая малина, заброшенные фермы, лесные домики.

В нашей деревне церкви не было, и семья наша не являлась религиозной. Помню лишь небольшой образок-иконку Христа, что стояла где-то на холодильнике. Она казалось мне сильно загадочной. Крестики в семье никто не носил. В деревне атмосфера царила разгульно-шаманская: алкоголь, заговоры, суеверия и порчи, много зависти, беззакония и злобы.

Помню, когда отца не стало, мне на тот момент было 12 лет, его хоронили по христианскому обычаю — меня это очень злило, а именно злило лицемерие всех родственников, что устраивали это представление. Отец, хоть и являлся неверующим, но ни когда не лицемерил на этот счет. Помню его слова: «Одной рукой котят топят, другой молятся», — эта фраза олицетворяла как раз на тот момент все понимание веры среди наших родных. Многое перешло ко мне от характера отца, его упертость, устремленность, умение видеть красоту природы, взгляд на мир путешествий, мироустройство. До 12 лет я то и дело пропадал с ним на охоте, рыбалке, он научил меня видеть в природе красоту и открыл этот потаенный мир. С 6 лет я уже стрелял со всех типов огнестрельного оружия, которые были у нас дома. С 9—10 лет отец доверял мне оружие, и я уже один мог уходить на добычу уток, рябчиков, я очень полюбил природу, лес, реки и, конечно, добывать птицу. В те годы охота еще была лишена современной похоти. Охотник уважал, законы природы и брал лишь столько, сколько нужно, чтобы прокормить семью. Сейчас, конечно, всё по-другому.

Мое детство и заложило интерес к путешествиям. Что удивительно, в путешествия я никогда не беру никакое оружие, ни удочку, да и часто с собой у меня и ножа-то нет. Отец научил меня тому, что оружие берется с собой в лес для добычи животных и промысла, а не для того, чтобы обороняться. Мне близко его мировоззрение, и еще ни разу оно меня не подводило в пути.

За пределы города Томска впервые я попал в 19 лет, произошло это в 2008 году. Время открытий для меня наступило именно в тот год — другие регионы, незнакомые ландшафты, неведомая культура — самая настоящая, живая география.

Так сложилось, что пока я жил в городе с 12 лет, ничего особо насыщенного в моей жизни не происходило. Были типичные будни, пожалуй, разбавляли их лишь музыка и книги. Переломный момент случился, когда для получения новых эмоций и придания жизни вкуса, а так же осуществления детской мечты — прыгнул с парашютом, помню тот день как сейчас. Домой я вернулся совершенно другим, свои ощущения я так и описывал всем: «Прыжок в Жизнь».

В то время я еще учился на втором курсе университета, и мне стоило хорошенько учиться, чтобы не иметь задолженностей и получать хорошую стипендию и больше свободного времени. На эти деньги я мог поехать в Красноярский край, Хакасию, Туву, на Алтай, купить сноуборд, пройти курс по парапланеризму, прыгнуть с парашютом, накопить на велосипед и сходить на панк-концерты. Стимул — развитие, интересовали разные типы активностей, спорт — здоровое движение, в общем, и стрэйт-эдж, к которому я пришел в 2010 году.

Бунтарский характер не давал мне вот так просто окунуться в какую-то веру или религию. Мне хотелось докопаться до источника, до фундамента. Мама в детстве часто пугала сектами, поэтому меня было очень трудно завлечь каким-то религиозным организациям простыми методами. Однажды, придя домой, мама спросила: «Ты, что кришнаит?» Я даже не знал, кто они такие. Тогда я не ел мясо и носил хиппарские цветные футболки, но не из-за культуры и причастности к ней, а потому что долгие годы носил строгий черный цвет в одежде.

В 2010 году, находясь в путешествие во время каникул, через подружку мои родные передали мне небольшой образок-иконку. Тогда, я слишком разозлился на этот мамин жест. Ведь я не знал ничего о христианстве и не хотел себя так глупо и слепо причислять к этой религии. Мне не хотелось брать иконку, и знать ничего об этом я так или иначе не хотел. Иконку я все-таки взял, размыслив, что она будет чем-то связующим между мамой и мной. А в 2013 году я впервые пробовал серфинг в Индонезии, это также являлось одним из детских замыслов у нас с сестрой — увидеть те места, где не бывает зимы, узнать, что такое Океан и волны, да и к тому же кто не мечтает о том, чтобы сойтись с волной? Первая волна меня накрыла и ударила о гладь с огромной силой, что начал терять ориентиры и чудом только не захлебнулся, слишком короткая доска для первого опыта серфинга, болталась рядом со мной, в то время, как приходила другая волна, она обрушивала на меня все свои воды, а страховочный шнур, который тянется от доски к ноге зацепился за риф, так, что я то и дело подныривал под доску, пытаясь распутаться и в тоже время спрятаться от следующей волны. Океан Великий. Выбравшись на берег, волочась, я плелся по песку, выплевывая соленую волну, слыша шум и грохот больших волн, меня трясло от произошедшего, в песке рядом со своей одеждой я увидел эту самую иконку, которую передала мне мама — я носил ее на запястье долгое время во время путешествий, но тут перед занятием серфингом случайно ее обронил. Следующие дни я сидел на берегу океана, доска служила мне отличной сидушкой, я смотрел на волны и старался услышать его — элемент стихии, великое творение — Океан.

Говорят, что трудности, заставляют прийти к вере или задуматься, так вот, я не сильно задумался на этот счет, а просто повязал иконку покрепче к своему запястью. Задумался я намного позже, вернее, все ситуации сложились в одну картину, что отрицать их становилось великой глупостью.

Еще до изучения христианства я чувствовал большую связь со святителем Николаем Чудотворцем. В 2011 году мы заблудились на Камчатке, выдался тяжелый поход физически, эмоционально, экзистенциально, в тот день, за несколько часов, до момента, когда мы выбрались к людям, я почему-то вспоминал святителя Николая Чудотворца. Когда трудно, каждый просит своего Бога, я почему-то всегда вспоминал Николая Чудотворца. В тот день на небе показалась радуга. Уже после я разобрался, что радуга — это символ завета между Богом и человеком. Все эти знаки копились во мне. Но я еще слишком мало знал о христианстве. Или почти ничего. Я с большим вниманием изучал буддистов, шаманизм, анимизм, кришнаитов, все эти учения и христианство. Со всеми из вышеперечисленных много общался, жил, наблюдал за их жизнью. Много вопросов задавал каждому из представителей. Каждую религию я познавал как самый последний неверующий, чтоб не оставалось никакого прельщения в моем интересе. Одни сладко и праздно ели, другие не казались мне настоящими, третьи ездили на дорогих машинах, четвертые постоянно агитировали. Все это мешало дойти до настоящего, нет не до христианства, в то время я не ставил этой цели, я просто хотел найти искренность и правду!

Меня отталкивало от христианства все! Абсолютно все. Теперь я понимаю, что это от незнания и от того, что пробиться через внешние атрибуту к внутреннему православию очень сложно. Но те, кто напористы, находят Истину!

Приходя в церковь в те годы, к примеру: сразу получал порцию поучения от бабушек, видел толстого батюшку, слышал праздные разговоры, и при этом везде говорят: «Это истина». Я видел противоречие, лицемерие, неискренность и бежал из храма. А кого это может привлечь? Когда я сталкиваюсь со всем этим сейчас, то уже знаю, что это барьеры, просто экзамены в упражнении любви, и эти барьеры не могут как-то мне препятствовать. Да, меня выгоняли из храмов, в монастырях мне говорили — сожги свое сектантское Евангелие (с собой носил тогда Псалтирь от «Гедеонов» — он очень маленький и удобный). В ответ же говорил, что сожгу его, если мне дадут «истинный Псалтирь»). В итоге ехал на велосипеде с «Гедеоновским».

В 2013 году всё внешнее будто стерлось, все эти барьеры. Из Томска после 12 тысяч км на велосипеде через Среднюю Азию и Афганистан я доехал до Грузии — впервые за долгие тысячи километров в этой стране я почувствовать тишину, мир, покой.

Здесь я увидел христианство без лишних слов, без агрессивной проповеди ко мне. В любом месте, где я находился, я мог наблюдать за тихим образом монахов и за их жизнью. Так получилось, что я прибыл в строящийся монастырь святого Димитрия, там жил один монах — отец Рафаил. Когда меня к нему привезли, уже было темно, отец Рафаил очень радовался и даже заплакал. Тогда он мне сказал: «Полюбить нужно каждого, всем сердцем, сразу, иначе нельзя». В монастыре я пробыл несколько дней, там не было окон и летали птицы, когда шел снег, снежинки, пролетали через весь храм, воды и электричества так же не было. Отец Рафаил мало меня о чем-то спрашивал или что-то говорил мне, утром он уходил в храм, а я оставался писать свои дневники и набираться сил. Уезжая, он сказал: «Приедешь и второй, и третий раз».

Еще в Грузии в 2013 году во мне стали появляться мысли принять крещение. Но я еще не мог разрешить многие вопросы внутри себя: Триединство, причастие, исповедь, кто такой Христос и многие другие вопросы не давали мне так слепо принять христианство. Тогда в Грузии уже подумал, что если приму крещение, то только здесь.

Вернувшись в Томск в декабре того же года, с друзьями у нас сразу же пошла большая экспедиция по Арктике (Якутии), тогда я еще изучал кришнаитское учение, у меня были четки, я слушал их пения, читал по четкам их молитвы. Евангелие прочел уже находясь в экспедиции, в марте 2014 года, тогда случилась пурга, мы пережидали ее в заброшенной усадьбе писателя Курилова близ реки Колыма.

Тогда я впервые через Евангелие встретился с личностью Христа — это был настоящий шок для меня. Вот личность — триумф победы, вот у Кого ничего нет, вот простота… До этого еще был фильм «Страсти Христовы». И в июне 2014 года отправляясь по маршруту «Вокруг света на велосипеде 2014—2016», первая внутренняя цель была достичь Грузии, где я собирался принять крещение. Это был сложный путь, до Грузии от дома в 15.000 км на велосипеде. Меня сбивала машина, когда ехал в церковь, я травмировался и встречал различные трудности, но говорил этим трудностям, что если потребуется, то я приползу до монастыря, где служит отец Рафаил. В ноябре 2014 я его достиг и вернулся к Отцу Рафаилу. Он удивился, что я не крещен и по моей просьбе исполнил это таинство, после чего я отправился вновь дальше по своему маршруту.

Сестра, она старше меня, коснулась веры, когда я доучивался в школе и первая из семьи крестилась, мама вслед за ней, я стал крайним. Решиться было не так легко, вернее я давал себе большую отсрочку, я хотел испытать себя на искренность и в знании этой веры. Хотелось понять и разрешить многие вопросы, волновавшие меня в христианстве. Меня много раз пытались крестить и рекомендовали, и советовали. Но нужно было прийти самому.

Ни в одном учении или религии мне не встречался тот, кто был бы хотя бы отдаленно похож на Него. Конечно, сперва я оценил Его чисто по-житейски: Христос не собирал себе богатств, и головы ему преклонить негде было (Мф. 8:20), Он был еще проще, чем окружавшие его люди, преисполненный добра и бескорыстия, но, в то же время, бескомпромиссен в своих взглядах, неподкупен. Он не завлекал в свое учение и не навязывался, то есть Его проповедь не была агрессивной или осуждающей других. Вот сперва я принял Его Образ по-житейски, уже потом углубился, в то, что Он — Бог Истинный. В Нем ответы на все наши вопросы. Все сосредоточено, в чем можно нуждаться на пути поиска истины. Мне кажется, Христос не может оставить ни одного человека равнодушным.

Все эти внешние атрибуты такие как «попы на мерседесах», «патриарх Кирилл», «бабушки в храме» и прочие — они разбивались, чем ближе мне удавалось познакомиться с личностью Христа. Для меня именно Он — главный пример. Разве кто-то другой может влиять на мои взаимоотношения с Ним? Да, меня так же спрашивают «Почему Бог так жесток: дети умирают, рак, войны?» Но ведь это не Бог, это мы с тобой, отчасти, виновники происходящего. Почему я, ты, они сеют зло в семье, обществе, почему мы плохо поступаем, врем, пьем, блудим и ответственность на Бога сваливаем? Часто приходится слышать такое мнение: «Ну что, вам православным хорошо, твори дела, исповедуйся и дальше живи и дальше твори». Но, видимо, те, кто так говорят, даже и не представляют, что такое исповедь, что такое метанойя. На своем примере скажу, что давно хочется сбросить несколько грехов с корнями, а не получается, вот так раз исповедоваться и все. Христианство — очень глубокое учение. Жаль, что многие привыкли лишь к каким-то внешним атрибутам, которые на поверхности. Опять же скажу: кто копает, тот докапывается через книги до больших знаний — что такое христианство, святоотеческая литература, аскетика и многое другое.

Моя первая родина, конечно же, Россия. Грузия дала мне дом там, где я крестился. Крайний раз я был там осенью 2018 года. Отец Рафаил встретил меня и спросил: «Где твой велосипед?». Я ведь дважды приезжал к нему на велосипеде. Там наверху холма, стоит церквушка, где меня крестили, непоколебимая никакими ветрами. Тихое место. Сербия показала мне пример испытания веры. Вот три родных места.

К примеру, по Сербии во время «Вокруг Света на велосипеде 2014—2016» маршрут строился так, чтобы побывать во всех местах, связанных со святым Фаддеем Витовницким. Мы ехали с другом Артемом там, нас встречали очень тепло бабушки-монахини, мы передавали в дар иконку святого Серафима Саровского, которая со мной объездила полмира, и с каким трепетом они принимали ее, что и мы роняли слезы. Такое единство между нашими народами! Я стараюсь посещать монастыри, храмы, если есть возможность, то пожить день-два или больше. Монахи мои лучшие друзья! Грузинский Афон — Дзамское ущелье, где на небольшой территории расположились десятки монастырей. Внешний мир замирает, онлайн пропадает полностью. Тишина, природа.

Святые места, конечно, украшаются людьми, и это как раз те люди, которых удалось повстречать. Отец Пимен, к примеру, в Грузии, и его марафон на 42 км в беге по времени 2—19 часа. Сейчас ему под 70 лет, он не говорит о вере, но рядом с ним чувствуешь себя как дома — спокойно, легко, радостно. В Сербии отец Григорий, который еще служил с отцом Фаддеем, когда мы прибыли, усадил нас за стол и сказал: «Отдыхайте, послужу вам». И это в свои почти 90 лет!

Матушка Михаила под Калугой — просто цветок жизни и радости. Проездом там был всего на три часа — заехал и говорю: «У меня все хорошо, может, помочь могу вам чем-то?» Ну, чуть поработали. Она говорит: «Тебе что нужно в дорогу?». Это я уже более года в пути был во время маршрута «Вокруг света на велосипеде 2014—2016». Отвечаю: «Мне книги нужны». Она так обрадовалась. Книги эти читал в дороге, часть улетели в Америку, где подарил ребятам.

С отцом Фаддем я познакомился благодаря моему крестному Николаю. Он прислал мне его видео беседу. Ее я прослушивал-просматривал в монастыре перед своим крещением. И каждое его слово в этом обращении, каждая фраза становились как удар для меня — они были чересчур бескомпромиссны, тверды, искренни и, в тоже время, пропитаны добром и любовью старца. Такой, своего рода, добрый удар. И после этого я начал читать его биографию, книги о нем, его наставление: «Каковы мысли твои, такова и жизнь твоя» — очень близко и нужно. Мне хотелось проследовать его путем, и в Сербии маршрут мы строили через Мильково, Туман, Витовницу и другие монастыри. Он, как и подобает монаху, жил не для себя, а крайние годы перед смертью взял на себя еще и подвиги. Один грузин дядя Ваджо сказал, что дом — это когда с каким-то человеком рядом находишься и чувствуешь себя, как в родном месте. Нечто подобное было у меня от знакомства с отцом Фаддеем. Это удивительные встречи, когда год за годом ты всё ближе знакомишься со святыми, они открывают себя все ближе и ближе. Так же у меня и со святителем Николаем Чудотворцем.

Как-то нашего куратора П. Ф. Конюхова спросили насчет веры, и он ответил: «А вы вот столько попутешествуйте и попробуйте не стать верующим». За всеми внешними целями путешествий и экспедиций каждый из нас несет внутренние мотивы. Душа у каждого ведь стремиться развиваться, утверждаться, постигать истину.

Мои путешествия не дают мне обрасти гордостью и гордыней может так, а если и обрастаешь, то когда устаешь и часто изнемогаешь от нагрузок, тяжелой погоды, серьезных климатических условий — иногда это помогает утвердиться в вере и разбить свою гордость.

Вся природа — творение Бога, и прекрасно созерцать что бурю, что жару в +50, что холод. Главное — уверенность и правильный подход к экипировке со снаряжением. Вообще — это радость, хоть бывает и уныние, и грусть. Мир очень красив. Путешествия для меня такая же деятельность, как для художника — рисование, для ремесленника — его дело. Можно становиться лучше и развиваться, а можно из этого сделать пустой маркетинг или путешествия позиционировать, как образ «селфи-стайл». Пока у меня есть силы, и уголек горит, свою деятельность стараюсь делать эффективной, полезной, значимой — через книги, публикации, фотовыставки, свободные лекции.

Отца Федора Конюхова часто спрашивают, зачем и почему он идет на такие серьезные экспедиции, рискуя собственной жизнью. Он отвечает: «Вы мне тоже ответьте, как можно быть равнодушными к тому, что происходит». И мы через свой опыт показываем, что современный путешественник, спортсмен, исследователь — это не тот человек, который ездит в формате «селфи-стайла» позиционируя свое «Я» на фоне разных видов, восхваляя свое эго, но тот, который совсем с другим, более интересным, нужным и полезным не только для себя, но и других людей опытом. Для меня путешествие — это встреча с природой, человеком, творением, стихией, самим собой и с истиной, под которой здесь подразумеваю Бога.

2019, Москва