Дом с шести до полуночи

Мария Фомальгаут

Чем дальше, тем больше понимаю, что здесь, рядом со мной, кто-то есть.Кто-то… Кто-то… Кто-то живой. Спрашиваю себя, что я знаю про живое, вытаскиваю что-то из глубин памяти:Петли. Это когда поток запетливается.Кольца. Это когда потока нет, одна петля сама по себе.Потоки. Ну вот, как я, например.Вспоминаю что-то про трехмерные структуры, тут же отгоняю от себя эту мысль.

Человек-потолок

— Запутанное дело, — повторил я.

— Крайне запутанное, — согласился мой шеф.

— Главное… ни единой зацепки.

— Ни единой, — снова отозвался шеф.

Хочу спросить начистоту — как мне это прикажете расследовать, шеф меня опережает:

— Вам поможет человек-потолок.

— Простите?

— Вам поможет человек-потолок.

Мне кажется, я ослышался. Все-таки переспрашиваю:

— Кто?

— Человек-потолок.

И смотрит на меня так, будто сейчас добавит: что непонятно-то?

— А-а-а…

–…он будет ждать вас в офисе. Завтра в половине девятого.

Думаю, кто из нас сошел с ума, он или я, или оба…

…он, или я, или оба…

Смотрю на часы — девять утра, нет никакого человека-потолка, да и не будет никакого человека-потолка, просто… просто потому, что его нет.

Думаю, как бы потихоньку просочиться из офиса, мне еще много чего предстоит сделать, мне еще надо найти вчерашний день. Потому что… впрочем, не будем забегать вперед.

Потихоньку собираюсь, перекидываю через локоть пиджак, когда слышу приглушенное покашливание. Нет, померещилось. Нет, снова слышу, осторожное покашливание, так покашливают, когда хотят привлечь к себе внимание, но стесняются.

— Э-э-э… здравствуйте.

Вздрагиваю от низкого голоса, чуть с хрипотцой. Еле выжимаю из себя:

— Доброе… утро…

— Извините… за опоздание.

— Да ничего, ничего, я… а вы где?

— Я здесь.

Оглядываю комнату, хоть убейте, никого не вижу.

— Мы будем работать вместе, — говорит всё тот же голос.

— Очень… очень рад.

Называю свое имя. Жду.

— Очень приятно. Человек-потолок.

— Что?

— Я… человек-потолок.

Наконец, догадываюсь задрать голову. Вздрагиваю — такого я увидеть не ожидал. Все-таки говорю:

— Очень… очень приятно.

— Да что приятно, что приятно, что вы сочиняете, ничегошеньки вам не приятно! Смотрите на меня, как на… как на…

— Ну что вы, что вы…

— Ну ладно… рассказывайте, что у вас там случилось…

Отвечаю:

— Ищем вчерашний день.

— А он что… пропал?

— Да, видите как… вот вчера смотрим на календарь, должно быть тринадцатое, пятница, а тут четырнадцатое, суббота… день пропал.

— А что же вчера не искали?

— Так второй день ищем…

— И откуда он пропал… этот день?

— Ну… из хранилища дней из какого-нибудь.

Говорю просто так, чтобы что-то сказать, сам не верю, что есть какое-то хранилище дней.

— В таком случае я обязательно его найду… Ну что вы на меня так смотрите?

Не выдерживаю, говорю то, что думаю:

— Да вы же потолок, вы же в этой комнате сидите, как вы вообще искать что-то будете?

— Ах, в этой комнате? — тон человека-потолка меняется, — а ничего, что в соседних комнатах тоже потолки есть?

— Так вы… вы по всем комнатам можете? Во всем мире?

— Ну, разумеется, а вы как думали… да что такое, как увидят, начинается, — человек-потолок, человек-потолок…

— Ну, видите, есть же там, человек-паук, человек-муравей… а то вот человек-потолок, — поясняет шеф.

— Но…

–…а что вы хотите, этому городу нужен герой.

— Но почему…

— Что почему?

— Почему человек-потолок?

— А почему бы и нет? А чем человек-потолок хуже… м-м-м… человека-фонаря? Или человека-сканера? Или человека-подоконника?

— М-м-м-м… ничем.

Хочу возразить, хочу хотя бы спросить, как этот человек-потолок собирается расследовать дело — не спрашиваю.

ВЫЗЫВАЕТ

НОМЕР НЕ ОПРЕДЕЛЕН

Жму на зеленую кнопку, тут же ругаю себя, на кой черт я это сделал, сейчас начнется, здравствуйте, только для вас сегодня уникальная возможность…

— Вечер добрый. А я его не нашел.

Узнаю голос.

— К-кого не нашли?

— Вчерашний день.

— А-а-а-а…

— Вы понимаете… я все комнаты обыскал… во всех домах… и нигде нет, нигде-нигде, понимаете, нет такого хранилища!

— Да… да… понимаю…

— Хочу ответить — нет, так нет, как-то с самого начала было понятно, что его нет.

— Вы понимаете, что это значит?

Откашливаюсь:

— Это значит… что хранилища нет.

— Ошибаетесь… вот так, человек-потолок, человек-потолок… а человек-потолок поумнее вас будет… я-то вот знаю… вы должны мне помочь.

— Да, конечно.

— Вы должны обыскать все здания, у которых недавно рухнул потолок.

— Э-э-э… х-хорошо.

— Хорошенько ищите, давайте… будет вам вчерашний день…

— На кого вы работаете?

Это уже потом. Совсем-совсем потом. Прижимаюсь к стене хранилища, смотрю на незнакомца, где-то я его видел, где-то, где-то…

…или нет.

— На кого работаете?

Хранилище. Если это можно назвать хранилищем. Хранилище украденных дней, так я назвал это про себя. Четыре стены без потолка, еще бы человек-потолок тут что увидел.

Дни. Дни. Дни. Столбиками. Россыпями. Штабелями.

Это хранилище я обнаружил совершенно случайно — когда уже отказался от поисков, когда уже направлялся домой — что-то привлекло мое внимание у обочины дороги, дом, который, как показалось мне, был без крыши — и не показалось, крыши действительно не было.

Но были дни.

Дни, дни, дни.

И осторожное покашливание за спиной.

Оборачиваюсь, смотрю на человека, догадываюсь:

— Это вы… украли?

Он посмеивается:

— К вашим услугам.

— На кого… на кого…

…не договариваю, — рыльце револьвера смотрит мне в лицо.

Все-таки выжимаю из себя:

— На кого… работаете?

— Ну… ну, допустим, на человека-фонаря.

— И что… есть такой?

Представьте себе… есть.

Смотрю на него, думаю про себя — врет, как пить дать, врет…

Взводит курок.

Чер-р-р-т…

Спохватываюсь. Только сейчас понимаю, что нужно делать: хватаю кусок фанеры, кладу на стены, где угол, ну давай же, ну не падай, ну, ну, ну…

Не падает.

Держится.

Умоляюще смотрю на фанерку, ну давай же, давай, оживай уже, фанерка не движется, неужели не получилось, ну же, ну же, ну…

Человек-потолок оживает.

Резко.

Внезапно.

Стреляет в незнакомца — раз, другой, третий, даже не успеваю крикнуть, что черт побери, не велено убивать виновных, не велено…

— А вы молодец… — кивает мне человек-потолок, — догадались… потолок из фанерки сделать.

Хочу ответить что-то вроде — рад стараться, вместо этого спрашиваю:

— А… а как вы стреляли-то, вы же потолок?

— Э-э-э, вы не забывайте, я человек-потолок, я и стрелять умею, и много еще что… А то все сразу — человек-потолок, фу, человек-потолок, что он может вообще, а он вон какой…

— Да вы вообще молодец.

— Ну вот, доброе слово и человеку-потолку приятно… сами-то отнесете дни на место?

— Обязательно отнесу, — собираю дни, дни не помещаются в руках, норовят выпасть.

— Сумку, сумку возьмите, вон, в углу какая-то валяется…

Вытряхиваю из запыленной сумки мелкий сор, складываю дни, дни, дни, ого, тут и за позапрошлый век есть, да какой позапрошлый, тут и до нашей эры что-то попадается…

Выхожу на улицу, держусь в свете фонарей, в конце шоссе фонари заканчиваются — зажигаюсь сам. Только пройдя несколько кварталов, решаюсь посмотреть, что я, собственно, похитил. Трехтысячный до нашей эры.. нет, это несерьезно… а вот позапрошлый век надо бы посмотреть…