Ангел любит лишь тебя

Мария Синягина, 2021

Если ты молода и красива, носи мини-юбки, танцуй и веселись – так считает взбалмошная, разбитная Галя. Но ее подруга Юлиана другая. Спокойная и замкнутая, она предпочитает в одиночестве пить чай на кухне, пока Галка развлекается на очередной вечеринке. Однажды девушки знакомятся с Василием Поздняковым и Славой Абрикосовым – машинистами из железнодорожного депо. Вскоре Галя получает странное СМС-сообщение с угрозами, а еще через несколько дней Василия находят убитым около локомотива. Кто мог желать смерти улыбчивому железнодорожнику? Это месть за профессиональную деятельность? Или всему виной любовь? Юлиана, Галя и Слава решают сами вычислить убийцу, не подозревая, что цена такого рвения может быть очень высока, ведь на этом опасном пути их ждут чужие тайны и неожиданные встречи с прошлым. Автор Мария Синягина @sinyagina_mariya_writer

Глава 3

Каждый человек прикреплен к жизни тысячами связей. Они, будто невидимые нити, соединяют его с другими людьми — слабее или сильнее.

Одни из этих нитей всего лишь статистика, массовый материал. Продавщица в магазине не станет горевать, если ты вдруг перестанешь покупать у нее хлеб. Участковый врач не расстроится, если больше никогда не будет лечить твой насморк.

Но есть такие канаты, которые нельзя порвать незаметно. Они жизненно важны, необходимы порой больше, чем воздух. Иногда они теряются медленно, постепенно. После этого остается лишь легкая грусть, предчувствие, что, может быть, не все еще потеряно. Но бывает, они обрываются резко, и тогда с треском и грохотом мир обрушивается на тебя огромной беспощадной мощью.

…Галя теперь постоянно плакала. Перестала выходить из дома, просто сидела в кресле в комнате Юлианы, завернувшись в клетчатый плед, и смотрела фотографии, где они с Василием были вместе. Было в этом страдании столько обречения, боли и отчаяния, что, казалось, некогда беззаботная светлая и легкая девушка больше никогда не сможет утешиться.

Абрикосов запил. Он открывал бутылку за бутылкой, опорожнял стакан за стаканом. Его некрасивое лицо исказила гримаса боли и с каждой новой порцией оно все меньше походило на человеческое. Смотреть на Славу было неприятно, страшно и даже противно.

Юля плакала, разрывалась между друзьями и совершенно не знала, чем можно им помочь. А может быть, стоило помогать и ей самой?

В день похорон было холодно. Промозглый ветер пробирал до костей. Небо затянули тяжелые седые тучи. Сквозь грязный, унылый, весенний снег проступили черные проталины. Еще несколько дней назад на деревьях лежали пушистые хлопья, но теперь снег растаял, и черные ветви-руки безжизненно опустились к земле. Люди на фоне этого пейзажа казались брошенными и беззащитными.

На кладбище Юлиана крепко держала Королёву под руку. Галка выла в голос так, что Юлиана стала опасаться за ее психику. По другую сторону подруги, тихонько вздыхая и покачиваясь, стоял ничего не соображающий Абрикосов. После похорон Галя освободилась от поддерживающих ее рук и подошла к родителям Василия. Они держались отстраненно, ни с кем не разговаривая. Юлиана услышала, как мама в ответ на тихое приветствие прокричала:

— Девушка, не лезьте вы к нам со своими признаниями. Видите, у нас сын погиб.

Галя замерла на секунду, а потом неуверенной походкой вернулась к друзьям.

После похорон Галка перестала не только плакать, но и говорить. Эта тишина была для нее еще более несвойственна, чем постоянные слезы, поэтому Юлиана заволновалась еще больше. Она ходила вокруг Королёвой и пыталась ее растормошить, вернуть в прежнее состояние. Регина сказала, что надо дать Гале время пережить горе, и Юлиана оставила подругу в покое.

Юлиана и сама была не в лучшей форме — помимо грусти из-за смерти Василия и переживаний за подругу, у нее появился страх в одиночку ходить по улице, особенно если было темно. Она перестала задерживаться на работе, сразу после окончания трудового дня бежала домой. Несколько раз, когда становилось совсем невмоготу, Юля брала отгулы, стараясь поддержать подругу и продержаться самой. Тогда они с Королёвой долго пили чай, сидя на кухне и разговаривали. Казалось, подруги стали еще ближе. Горе сплотило их.

Абрикосов перестал пить и вышел на работу.

— Я понял, что если не остановлюсь, ничем хорошим это не закончится, — признался он. Они сидели за столом на кухне. Юлиана залила чай кипятком из только что закипевшего чайника и поставила френч-пресс на середину стола. Слава достал из холодильника шоколадку и на секунду замер.

— К тому же мне нужна свежая голова, — Абрикосов с хрустом разломил шоколадку на несколько кусочков и только после этого принялся вскрывать упаковку.

— Молодчина, — похвалила его Юлиана, опуская пресс и разливая чай по кружкам, — надо держаться. У тебя такая работа, что голова действительно должна быть в порядке.

— Да, но дело не в работе, — Слава отхлебнул зеленый чай из кружки с рыбками на боку и запихнул в рот огромный кусок шоколада. — Мне надо найти Васиного убийцу.

Он сказал это так буднично, повседневно, что до Юлианы не сразу дошел смысл его слов. Она вытащила из упаковки кусочек шоколадки и разломила его пополам. Одну часть отправила в рот, а другую вернула обратно. И только потом повернулась к Абрикосову.

— Подожди, Слава. Ты говоришь странные вещи. Ты что, сыщик или, может быть, супермен? Как ты, обычный человек, сможешь это сделать? Пусть преступление полиция расследует.

— Я полиции не доверяю. У нас в депо крутится один малолеток в погонах, вынюхивает, выспрашивает, а толку ноль. Ничего они не найдут, потому что это сделал кто-то из наших. В депо посторонних не пускают, тем более к поездам. Доступ к путевым шаблонам тоже только у своих. Это не пьяные выходки хулиганов или наркоманов. И не случайное происшествие. Его били, Юлиана, понимаешь, били долго, пока он не умер.

В глазах Абрикосова появились слезы. Юлиану передернуло.

— Ты сама вспомни, Васька нам рассказывал недавно. Кто-то закрыл тормозной кран. Ему по-настоящему повезло, что он тогда не погиб. А еще…

— Белый седан, — догадалась Юля.

— Да, белый седан. Мне тоже кажется, что все это звенья одной цепи. И Галке угрожали. Помнишь, эсэмэску, где ее грозились убить? Галка сдуру сразу удалила сообщение, а надо было оставить, сейчас хоть номер проверили бы.

— Ничего бы ты не проверил, — Королёва тихо пробралась в кухню и присела на табуретку. — Со своего номера никто такие сообщения писать не будет. Я, кстати, сегодня еще одну получила. Слова другие, но ощущение, что пишет их один и тот же человек.

— Покажи, — попросила Юлиана, — эту ты, надеюсь, не удалила.

— Не удалила, — ответила Королёва, доставая телефон, — тебе оставила. На, полюбуйся. А номер вне зоны действия сети, я сразу проверила.

Юлиана взяла из рук подруги телефон и прочитала вслух:

— «Ты дрянь, и я тебя ненавижу». Да уж, вполне определенно.

— А текст прошлого сообщения не помнишь? — спросил Абрикосов.

— Я не помню все слова, но про убийство точно было, — Галка вздохнула и полезла в шоколадную обертку. Там она тщательно изучила все кусочки, выбрала тот, в котором было больше всего орехов, и стала медленно его обкусывать.

— Мне вообще-то вам кое-что рассказать надо, — Королёва нерешительно замолчала и отложила шоколадный кусок. — Только не знаю, с чего начать.

— С сути давай, — Юлиана с жалостью посмотрела на подругу.

Галя никогда не была такой нерешительной.

Да, после того, как Вася погиб, она стала замкнутой, закрытой, ушла в себя. Она перестала пользоваться духами и косметикой. Привычные юбки сменились джинсами. Юлиана за время «мини» успела забыть, что брюки, тем более джинсовые, когда-то присутствовали в Галкином гардеробе. Ей было больно смотреть на подругу, хотелось, чтобы она вновь стала прежней Королёвой, беззаботно перешагивающей все проблемы в коротком леопардовом платье, плюющей на любые жизненные неурядицы.

Но оказалось, что есть проблемы, через которые не перепрыгнешь, и неурядицы, на которые не махнешь рукой. Галка должна пережить свое горе, научиться принимать его, смириться с утратой.

— Галь, что-то еще случилось? — Слава тоже с интересом смотрел на Королёву. — Тебя кто-то обидел?

Та немного помолчала, словно подбирая слова или собираясь с духом, побарабанила по столу кончиками пальцев, а потом выпалила:

— Я беременна.

— Что-о-о?! — вскричала Юлиана. — Когда ты успела? От кого?

Абрикосов потрясенно молчал, только таращил на Галку и без того большие глаза.

— От кого от кого, — поморщилась Королёва, — от Васи, конечно. Я сначала перебои с циклом списала на нервы — всякое бывает, знаешь, но потом подумала, что дело может быть не только в этом, и сделала тест. Да я как-то по-другому себя чувствовать стала, одежда начала поджимать в районе живота.

— Какого живота? — спросила Юля, оглядывая идеальную Галкину фигуру. — Нет у тебя никакого живота!

— Живота нет, а одежда тянет, — упрямо сообщила Галя. Карие глаза чуть заметно блеснули, руки задержались чуть ниже пупка, и Юлиана заметила, что пуговица на брюках расстегнута.

— И что теперь? — раздраженно поинтересовалась Юлиана, тщетно пытаясь скрыть волнение.

— А что теперь? — невинно отозвалась Галка. Ее умение «включать дятла», как называл это состояние Абрикосов, порой доводило окружающих до исступления.

— Что делать будешь, Галя? Это же не… не… — Юля попыталась подобрать подходящее сравнение, но ничего, кроме «не ведро картошки купить», в голову не пришло. Она беспомощно посмотрела на Абрикосова, но тот молчал. — Ну скажи хоть что-то, а?

— Юль, я беременна, и Васи больше нет, — опять повторила Королёва и заплакала. Юлиана обняла подругу. Она не могла подобрать нужных слов, поэтому просто гладила ее по спине. Абрикосов налил в кружку воды, поставил перед Королёвой. Галка взяла ее обеими руками и сделала глоток.

— Я буду рожать, — твердо проговорила Галя. — И не смей меня отговаривать!

— Ты все же еще подумай, — осторожно произнесла Юлиана. — Мне кажется, что ты пока не совсем понимаешь, на что решилась. Это же ребенок, целая жизнь.

— Но это Васин ребенок, — возразил Слава.

— Слав, это теперь не Васин ребенок. Он твой, Галя, — Юлиана повернулась к Галке, — и тебе с ним жить! Ухаживать, кормить, поить, одевать, делать уроки, ну… я не знаю, что еще с детьми делают!!! Как ты будешь за него отвечать, если ты и сама еще дитя?!

— Буду я его кормить, — пылко воскликнула Галка, — и поить, и отвечать за него буду, какие проблемы!

— Галь, это же не ведро картошки купить! — в отчаянии заорала Юлиана, забыв про неуместность сравнения.

Королёва засмеялась и вскочила с кресла, ловко освобождаясь из пледа. Она подбежала к подруге, легонько три раза стукнула ее указательным пальцем в висок и сказала:

— Юль, ты, по-моему, немного ку-ку!

И пулей вылетела из комнаты.

— И еще кое-что…

Дверь, только что закрывшаяся за Галкой, снова открылась.

— Что? — спросила Юлиана, не ожидая ничего хорошего.

— Я согласна с Абрикосовым. Убийцу моего Васи надо найти.

«Тяжелая ситуация, — подумала Юлиана. — Галку «несет». Сначала погибает Василий, теперь вот случилась эта беременность. Конечно, Галя хочет оставить малыша, ведь это память о Васе. Ее желание естественно — оставить хоть что-то, что будет напоминать ей о любимом. Она думает, что от этого ей станет легче, хотя на самом деле это не так. В конце концов, это он умер, но она-то жива. И весь вопрос в том, как она будет жить дальше. Надо просто немного подождать и опять поговорить с ней, пока еще есть время».

— Что думаешь? — голос Абрикосова заставил ее вздрогнуть.

— Не знаю, Слава. Очень неожиданно это. И страшно. Его смерть, конечно, все перевернула с ног на голову. Но как бы то ни было, я Королёву не брошу. Галка для меня больше, чем подруга. Она, скорее, сестра.

— Знаешь, что я понял? Что времени у меня осталось мало. А так много хочется успеть, не прожить зря. И друзей надо беречь. Не жалеть добрых слов, не забывать поздравлять с праздниками, не откладывать встречи на потом. Потому что потом может и не наступить. Это банальная, прописная истина, но я ее сейчас ощущаю очень остро. А по поводу ребенка Галя сама должна решать, — сказал Слава, — она же мать. Ладно, сестренка, пошел я на работу собираться.

— Давай, братишка, — натянуто улыбнулась Юлиана, — береги себя.

«А ведь он прав, — подумала Юлиана, когда за Абрикосовым закрылась дверь, — все может случиться. И мои планы, мечты останутся только в мыслях. Напишу Артему и назначу ему встречу. Хватит бояться. Нужно действовать. Ведь другого шанса может и не случиться. Жизнь очень коротка. Швартовы, что надежно держат нас у причала, могут лопнуть, и тогда судно, такое устойчивое, крепкое и защищенное, опрокидывается. Оказывается, нити, что держат нас на плаву, легко порвать. Значит, нужно не бояться создавать новые. Или вытаскивать из глубоких пыльных сундуков памяти старые канаты, чтобы натянуть их вновь».