Аид

Мария Летова, 2020

Аид Джафаров – правая рука хозяина города. Мужчина, облеченный богатством и властью, а ещё отвратительным характером и цинизмом. В нем меня раздражает абсолютно все, но с каждой новой встречей сопротивляться его притяжению становится невыносимее, особенно потому, что этот мужчина обожает сопротивление. Как бороться с тем, кто всегда берёт то, что ему хочется? Попытаться взять у него не меньше.Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Тина

— О, мамочки… — стону, закатывая глаза.

Чили с серьёзным видом исследует пространство под безлистым кустом недалеко от старой брусчатой дорожки, ведущей к дому, прежде чем, наконец-то, сделать СВОИ ДЕЛА.

Назад и вперёд, вперёд и назад.

Снова и снова.

Это может длиться до пяти минут.

Это сложный ритуал, который зависит от всего. Не прервут ли его, дует ли ветер, или, не дай Бог, в пределах пятидесяти метров появится другая собака. Чтобы Перчик не отморозил почки, я напялила на него вязаную собачью толстовку с капюшоном.

Переминаясь с ноги на ногу от холода, прячу подбородок в ворот свитера. На мне пальто, домашние тапки, пижамные штаны и огромные вязаные носки, но ледяной ветер пробирает до костей, а ведь ещё только октябрь!

Вернее, уже октябрь.

В последнее время мои дни пролетают с сумасшедшей скоростью. Мои дни совершенно безумные.

Я никогда не занималась чем-либо в таком темпе и с такой самоотдачей. Речь идет о нашем доме, или центре помощи, хотя это, по сути, одно и то же, ведь мы будем жить в нём вместе с нашими гостями.

Я стала частью чего-то действительно значимого. Благодаря Мире и её миллионам. И узнала, что в городе нет ни одного подобного заведения!

НИ. ОДНОГО.

Мы должны это сделать, чёрт возьми! Просто обязаны!

Сжимаю колени, покрываясь мурашками и готовясь к финалу собачьего балета. Достаю из кармана рулон с пакетами и отрываю один задубевшими пальцами.

— Слава богу… — бормочу, собирая какашки Чили, и подхватываю его раньше, чем он начал гонять палые листья по дорожке.

Зажав собаку подмышкой, быстро семеню к дому. Взбегаю на крыльцо и вхожу внутрь.

Дом сотрясают звуки работающих дрелей и стуки молотков. Первый этаж весь замотан в плёнку и строительные леса, работает ремонтная бригада.

Всего тут десять комнат. Шесть на втором этаже и четыре на первом, помимо гостиной, кухни, огромного подвала и такого же чердака.

Мы заняли комнаты на первом этаже. Я не очень-то привыкла к таким большим пространствам, где до холодильника можно доехать на самокате.

Пробегаю мимо холла прямиком в кухню, где опускаю Чили на пол и подхожу к плите погреть руки.

Бросаю пакет в мусорное ведро, не спеша раздеваться, потому что у нас беда с отоплением, а осень в этом году какая-то обезумевшая.

— Брр… — передёргиваю плечами, когда по телу начинает растекаться тепло.

Чили рисует восьмёрку у моих ног, громко лая.

— Вон… съешь бульона… — кивает наша экономка Фатима на дымящуюся чашку, которая стоит на столе.

— О-о-о… божественно… — бормочу я, глотая слюну. — Спасибо…

Фати разминает тесто, громко шлёпая его о стол. Эта святая женщина знает толк в готовке. Если бы не она, мы бы уже умерли с голоду, потому что ни я, ни Мира готовить не умеем.

Мой желудок жалобно урчит.

— Смотри, а то ветром унесёт, — качает головой Фати. — Тебе нужно поднабрать, ты же как скелет…

— Не преувеличивай… — фыркаю я, заглядывая под крышку одной из кастрюль.

Ммм… это рагу…

В моём теле всё довольно усреднённое. Да и в лице тоже. Никаких особенно выдающихся частей, вроде длинных ног, как у Миры, или голубых глаз, как у неё же. Нет, во мне всё предельно традиционное.

Это не хорошо и не плохо. Я симпатичная, вот и все. Ладно, я очень даже симпатичная, но кого это волнует, если моя жизнь — бесконечные долги?

В последнюю неделю я с головой ушла в работу, а вчера забыла поужинать, потому что поздно вернулась домой. У нашего центра уже есть название и счёт в банке, а ещё бухгалтер и юрист.

Ну а у меня теперь есть оклад, правда, мы пока не решили, какая у меня должность. Вообще, все это немного пугает. То, что я планирую обращаться с большими деньгами.

Но я ведь справлюсь, да?

Сбрасываю пальто и вешаю его на спинку стула, попутно включая кофемашину и ноутбук. Кофемашина — это все, что осталось от моей прошлой жизни.

По утрам без кофе я совсем слабо соображаю. Мне нужно кружки две, не меньше.

Усевшись за стол, поджимаю под себя ноги и перебрасываю волосы за спину, не имея желания сейчас ими заниматься. Придвигаю к себе ароматную чашу аппетитнейшего бульона, чувствуя, как звенит пустота в животе.

Проваливаюсь в свою почту, чтобы не терять времени.

В последнее время мне его вечно не хватает.

Я успеваю поесть и выпить чашку кофе, когда на кухне появляется Мира. Она подхватывает одержимого Перчика и целует его нос, удерживая вертлявое тело напротив своего лица. На ней забавная пижама и точно такой же свитер, как у меня и Чили.

Фати любит вязать так же, как и готовить.

— Доброе утро! — говорю, подняв на неё глаза.

— Доброе… — отзывается сестра, подходя к Фатиме и оставляя на её щеке нежный поцелуй.

Фати была экономкой в доме Марата Джафарова, но ушла оттуда вслед за Мирой, после того как этот мудак выбросил сестру на улицу.

Ну, может, и не совсем на улицу!

Плевать. Он худшее, что случилось с ней в жизни! Кому, как не мне, это знать?! Её тихими слезами можно было полгорода напоить!

— Я тут всё подсчитала, — говорю ей, потирая руки. — Ты, конечно, очень богатая, но лучше бы тебе такой и остаться. Нам нужны пожертвования.

В самом деле. Тяготы благотворительности лучше делить на всех толстосумов, а не возлагать на одного-единственного. Деньги имеют свойство заканчиваться, и ни я, ни тем более Мира не разбираемся в финансовых вложениях.

— И где их взять, эти пожертвования? — спрашивает Мира, садясь рядом со мной.

Ну, здесь все просто…

Оставляю эту мысль, изучая её лицо.

Под глазами проступают небольшие тени, а скулы выпирают так, что можно порезаться. Всё это ужасно не нравится нам с Фати. Она будто тает на глазах, половину дня пропадая где-то в своих мыслях!

Всё это после визита другого Джафарова, провались они там все пропадом! Того Джафарова, который невоспитанный мужлан с глазами, тёмными настолько, что в них можно рассмотреть своё отражение!

К чёрту его и его глаза!

Четыре года назад на свадьбе эти глаза дважды на меня не взглянули, такая по его меркам, я была неприметная.

Я не ждала… просто…

Он был таким молодым и дерзким на той свадьбе, красивым, богатым, чёрт возьми!

Много улыбался, как и его кузен, этот кусок дерьма Марат Джафаров.

В моём окружении не было таких мужчин, я тогда солидно обалдела.

Ай, к черту всё!

Меня поражает и тревожит совсем не это.

Глядя на Миру, я думаю о том, что никогда не видела, чтобы один человек так тосковал без другого отвратительного человека!

— У толстосумов, — брезгливо отвечает Фати на вопрос моей сестры, врываясь в мои мысли.

Встряхиваюсь.

Мира напрягается, глядя на меня хмуро.

Зная, что встречу сопротивление, напускаю на себя важный вид и говорю:

— Ты должна организовать благотворительный вечер. И позвать на него своих «друзей».

У моей сестры предостаточно всяких связей в «светском обществе» нашего города. Среди элиты. А если точнее, среди жён толстосумов. Ведь она сама была одной из них.

Прощальные подарки от её ужасного брака.

— Нет! — В панике восклицает сестра. — Никто не придёт… я… не хочу их видеть…

Вздыхаю.

— Это для дела, Мира, — говорю убедительно. — Мы взялись за это дело. Мы уже начали. Назад дороги нет. И мы должны всё сделать грамотно!

Она ставит Перчика на стол и быстро встаёт. Подходит к окну, повернувшись к нам спиной.

Хрупкая и очень одинокая на вид. Но она не одинокая. У неё есть мы.

— Я не могу… — тихо бормочет Мира, оборачиваясь. — Они меня засмеют, я… никто.

От её слов меня просто подбрасывает!

— Ты женщина с девятизначным счётом в банке! — возмущённо «ахаю» я. — Ты НЕ НИКТО! Тебе нужно помелькать. Напросись к кому-нибудь на один из этих… УЖИНОВ.

Где стол сервируется таким количеством приборов, что можно было бы солидно осеребриться при желании!

Мира молчит, поэтому рассуждаю я:

— Нужно купить платье и…

— Ты пойдёшь со мной, — перебивает она меня.

Вскидываю голову и, запинаясь, тараторю:

— Нет! То есть… я… не могу, я…

Боже, ни за что!

Я прекрасно знаю, что ужин нужно начинать с самой ближней к ладони вилки, и блюда там разносят соответственно порядку этих чёртовых вилок! Потому что я сама работала официанткой на таких банкетах!

— Я не пойду туда одна, — отрезает Мира.

— Но ты всегда ходила! — восклицаю я, начиная паниковать.

— А теперь не пойду! — стоит она на своём.

— Это место не для таких, как я! — взвизгиваю, роняя руки на колени.

Я многое готова терпеть, но только не пренебрежение в свой адрес, ладно, я вообще ко многим вещам нетерпима.

— Это для дела, Тина, — сокрушённо вздыхает моя сестра.

Вот черт…