Аид

Мария Летова, 2020

Аид Джафаров – правая рука хозяина города. Мужчина, облеченный богатством и властью, а ещё отвратительным характером и цинизмом. В нем меня раздражает абсолютно все, но с каждой новой встречей сопротивляться его притяжению становится невыносимее, особенно потому, что этот мужчина обожает сопротивление. Как бороться с тем, кто всегда берёт то, что ему хочется? Попытаться взять у него не меньше.Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Тина

Иногда перемены в жизни — это чертовски приятно.

Но я всё равно немного грущу, собирая со столов пропитанные запахом кофе скатерти в красно-белую клетку, потому что мы переезжаем.

Столы были не мои, поэтому я оставляю их здесь, а всё остальное уже вывезено. Всё остальное — это кофемашина, холодильник и напольная вешалка из комиссионки за углом. Скатерти тоже оттуда.

Последняя пара лет моей жизни прошла под флагом этой комиссионки и девизом «Экономия — моё второе имя». Я вложила в кофейню расцвет своей молодости (очень смешно, мне двадцать три), но отличительная особенность моего ежедневника, помимо бесконечных долгов, — это то, что у моей восьмидесятилетней бабушки личная жизнь выглядит повеселее, знаете ли.

Складываю скатерти в коробку вместе со своей любимой кофейной парой. Это часть сервиза из дома родителей. Маленькая ажурная чашка и такое же блюдце.

Опускаю туда же деревянный календарик и кубики к нему. Надеваю пальто, вглядываясь в окно, за которым темно и моросит мелкий дождь. Эта осень отвратительна, дожди идут не прекращаясь.

Подхватив коробку, направляюсь к двери и оборачиваюсь, прежде чем погасить свет.

С лёгкой тоской осматриваю словно погружённое в летаргический сон помещение и стены, украшенные маленькими пирожными с разными начинками. Моё любимое — с черникой, а вообще, они все нарисованы очень аппетитными. Это помогало продавать настоящие десерты, которыми я нагло спекулировала, покупая в кафе напротив и сбывая у себя, накручивая цену на сто процентов.

Вздыхаю, выключая свет.

Я больше никогда сюда не вернусь. Знаю это.

Несколько месяцев назад оказалось, что Марат Джафаров не обыкновенная скотина, а скотина с широкой душой. Выставив мою сестру из дома и вернув её измождённое, надломленное воплощение отцу, этот говнюк снабдил Миру девятизначным счётом в банке!

Это решило многие наши проблемы, нужно отдать ему должное!

Перед глазами тут же возникает лицо другого Джафарова, и, чёрт бы побрал их проклятую семейку, я не понимаю, каким образом тот, другой, опять просочился в мои мысли?!

Во всех мельчайших подробностях!

С этими его глазами, которые приструнили моих чертей за считанные секунды, потому что такого опасного, влекущего за собой большие последствия взгляда я не видела… никогда…

Мне показалось, он довольно молод, возможно, мой ровесник.

Четыре года назад на той злосчастной свадьбе он был другим…

Да уж, четыре года назад издалека он не казался таким говнюком!

Откуда в нём это, чёрт возьми?!

Такой человек, как Аид Джафаров, решает проблемы геморроя раскаленной кочергой!

Мужлан!

К черту его! Мы больше никогда не увидимся, и слава богу!

Выключаю свет и выхожу на улицу.

Моя сестра совершенно не умеет обращаться с деньгами. И я не удивлена тем, что её белокурая голова в первую очередь родила идею меценатства, а не бизнеса, чтобы приумножить свои капиталы. На свои деньги (а я убеждена, что она эти деньги заслужила!) сестра решила основать что-то вроде центра помощи и поддержки женщинам, оказавшимся в трудных жизненных обстоятельствах.

Таким же женщинам, как она сама когда-то. Тем, которым некуда пойти, которые зависят от своих мужей или отцов.

Центр — это, конечно, громко сказано.

О том, как это сделать, я знаю очень мало, а Мира вообще ничего.

Но… мы начали… хоть с чего-то. Нашли подходящий дом в тихом квартале, и сейчас он реставрируется. Там жуткие сквозняки, скрипучие паркетные полы и много паутины.

Осматриваю бликующий тротуар, поворачивая ключ в замке.

Взятая напрокат машина оставлена прямо напротив, хоть здесь и запрещена парковка. Забрасываю коробку на заднее сиденье и быстро иду к багажнику. Усаживаюсь на корточки и леплю на номера смоченный в луже жёлтый кленовый листок. То же самое делаю с передними номерами.

Запрыгиваю в салон старого потрёпанного седана и включаю печку, потирая замёрзшие руки. Осматриваюсь, удостоверившись в том, что достаточно стемнело.

Медленно трогаюсь, зачем-то прижавшись к рулю. Пробираюсь вниз по улице, не включая фары. Через триста метров торможу и делаю глубокий вдох.

Я никогда не творила ничего подобного, клянусь…

Сердце начинает разгоняться, пока я дрожащими руками заматываюсь в шарф до самых ушей. Понимаю, это полный идиотизм, но не хочу рисковать.

Успокойся ты!

Мира в случае чего внесёт залог и наймёт адвоката!

Нервно смеюсь, стреляя глазами по округе. На часах почти десять вечера…

Выхожу из машины, прихватив красную аэрозольную краску. Убедившись в том, что поблизости никого нет, подлетаю к кофейне, которая так долго портила мне жизнь.

Она уже час как закрыта. Вся озаренная милой неброской подсветкой, на какую у меня самой не было денег!

Снимаю крышку с баллончика и, взболтав, оставляю прощальные подарки своему конкуренту.

Подпрыгивая и очень торопясь, украшаю стёкла, дверь и фасад огромной надписью «СВИНЬЯ», оставшиеся места декорирую «свиньями« поменьше.

В моей крови бурлит дичайший адреналин, потому что в отражении я вижу людей, высыпавших на улицу из соседних заведений.

С писком я бегу к машине и запрыгиваю на водительское кресло, трогаясь раньше, чем захлопнулась дверь.

— Адьёс, урод… — шепчу, вцепившись холодными руками в руль.

Меня трясёт, даже когда понимаю, что за мной никто не гонится.

Смеюсь, а по щекам катятся слёзы.

Уже возле своего нового дома позволяю себе заплакать по-настоящему. Уронив голову на баранку и нажав лбом на клаксон.

Да.

Иногда перемены в жизни — это чертовски приятно.