Черно-белый цветок

Марина Серова, 2020

Частный детектив Татьяна Иванова получила новый заказ: Павел Мещеряков, отец трехлетней Юли, просит найти девочку, пропавшую из детского сада. Возможно, ребенка похитили, однако требований о выкупе не поступало. Татьяне удалось узнать, что в тот день в садик приезжали артисты творческой студии «Цветик-семицветик». Под предлогом поиска работы Татьяна отправилась в студию и наконец вышла на след нужного человека…

Глава 2

Выйдя на улицу, я в задумчивости присела на лавочку неподалеку от места, где оставила свою машину, достала пачку сигарет и закурила. В последнее время я старалась дымить пореже, особенно когда у меня не было никаких расследований, однако сейчас хотелось все хорошенько обдумать и наметить для себя план действий. Итак, что у нас имеется? Пропадает маленькая девочка, которая живет с матерью и отцом и никуда, помимо детского сада, не ходит. Судя по рассказу Павла Олеговича, семья живет замкнуто, посещает супругов с ребенком только мать Мещерякова. Еще один весомый факт — отец семейства прилично зарабатывает, что наталкивает на мысль о похищении ради выкупа. Но то ли преступник оказался немного заторможенным, раз сразу не позвонил с конкретными требованиями, то ли деньги его не интересуют — полиция уже подключена, Юлю разыскивают. Может, в городе объявился маньяк, ворующий маленьких детей? Но если бы такое произошло, были бы и другие исчезновения. А следовательно, и трупы, о чем я не могла бы не узнать. Или же извращенец только начал свою преступную карьеру, и Юля — его первая жертва?..

Итак, вариантов дальнейших действий у меня немного. Первое — нужно нанести визит в детский сад, куда ходила Юля, а потом — поговорить с матерью Павла Олеговича. Я решила убить двух зайцев одновременно — по дороге в детский садик набрала номер, который дал мне Мещеряков, с целью договориться с Анной Петровной о встрече.

Трубку взяли сразу. Я услышала весьма бодрый женский голос неопределенного возраста. Моей собеседнице могло быть и сорок лет, и пятьдесят, и шестьдесят, точно не скажешь.

— Слушаю, — проговорила женщина.

Я вежливо поздоровалась и сразу перешла к делу:

— Скажите, мне нужна Анна Петровна Мещерякова, мне правильно дали номер телефона?

— Да, все верно, — подтвердила мать Павла Олеговича. — А вы… с кем я имею честь говорить?

— Меня зовут Татьяна, и я слышала, вы занимаетесь репетиторством, — про себя я вспомнила, что даже не спросила, какой предмет вела в школе Анна Петровна. Мысленно поругав себя за такую оплошность, решила выведать эту информацию у самой учительницы. К счастью, удалось это без всяких трудностей.

— Какой возраст ребенка? Вы по алгебре или геометрии хотите занятия? Для экзаменов или общий уровень?

— Мой племянник учится в седьмом классе, — на ходу сочиняла я. — И у него большие проблемы с математикой, а так как живет он временно у меня, то мне хотелось бы подтянуть его по этому предмету. Мне говорили о вас как об очень хорошем преподавателе, и я хочу, чтобы вы помогли Коле. Скажите, можно ли к вам приехать и побеседовать лично?

— Да вы приезжайте сразу с племянником! — заявила Анна Петровна.

Ага, где я ей возьму тринадцатилетнего парня, который согласится играть роль только что придуманного мною Николая… Вслух же я сказала совершенно другое:

— Вы понимаете, Коля очень стеснительный мальчик, его трудно уговорить сразу так приехать… Я бы сперва хотела с вами пообщаться, рассказать о Коленьке, а вы уж решите, как его учить… Можно так, а? Пожалуйста! Он у моей сестры единственный сын, ее гордость, и я очень хочу ей помочь! Вы — моя единственная надежда!

Получилось, конечно, чересчур эмоционально и наигранно, но я не боялась переборщить. Мой расчет заключался в том, что Анна Петровна отнесется с пониманием к моей легенде — ведь у нее самой единственный сын, а потому есть надежда заставить Мещерякову разоткровенничаться. Удался мой хитроумный план или нет, я не поняла — Анна Петровна не стала комментировать мой монолог, а всего лишь назвала свой адрес и спросила:

— Вы сегодня можете приехать? Я вечером буду дома.

— Да, естественно! Вас устроит, если я подъеду часам к пяти?

— Хорошо, приезжайте. Я живу на улице Чайниковской, дом семнадцать, квартира сто пять. — И Мещерякова без всяких «до свидания» и «до встречи» положила трубку.

Я сверилась с адресом детского садика, куда Мещеряковы водили дочку. Спустившись, как и советовал Павел Олегович, вниз по улице, я дошла до пересечения с улицей Гоголя. И правда улочка оказалась тихой, явно не проезжей, машин я здесь не заметила. В основном она была предназначена для пешеходов. Садик находился неподалеку — я сразу увидела нежно-салатовый забор и детскую площадку. Судя по всему, сейчас у детей как раз был тихий час. Я нажала на кнопку звонка, и звонкий женский голос поинтересовался у меня, кто я и какова цель моего визита.

— Меня зовут Татьяна Александровна Иванова, — представилась я. — Хочу поговорить с заведующей, у меня маленькая дочка, и я хочу отдать ее в детский сад.

— Проходите, я сообщу Наталье Сергеевне, — без всяких вопросов ответила женщина.

Я открыла дверь и вошла на территорию садика.

Здание детского сада № 107 было одноэтажным. На двери значилась табличка с номером сада и нарисованным желтым солнышком с улыбающейся мордочкой, больше похожей на кошачью. Похоже, рисовал эмблему кто-то из воспитателей, не отличающийся художественным талантом. Я подошла к двери и слегка толкнула ее.

Вестибюль садика оказался тоже небольшим — повсюду стояли шкафчики с номерами и скамейки. Я в замешательстве остановилась на пороге, не зная, в какую сторону мне идти. На мое счастье, в прихожую вышла невысокая женщина, немного полноватая, вся какая-то домашняя и уютная. Она была одета в светло-розовый свитер и черную юбку, волосы забраны в аккуратный пучок. На вид ей было лет сорок с небольшим. При виде меня она улыбнулась и проговорила:

— Вы к Наталье Сергеевне?

— Я к заведующей, — уточнила я.

Женщина явно смутилась.

— Видите ли… Заведующая временно… В общем, Зоя Викторовна сейчас в отпуске, и ее обязанности временно исполняет Наталья Сергеевна. Это старший воспитатель. Может, она вам что-нибудь подскажет.

Воспитательница обернулась по сторонам, словно боялась, что ее кто-нибудь услышит. Довольно странно, хотя я отлично понимала причину ее замешательства.

— Пройдемте за мной, только постарайтесь ступать потише. Дети спят, у нас тихий час…

На всякий случай я постаралась запомнить, как зовут отстраненную от служебных обязанностей заведующую — Зоя Викторовна. Как знать, может, пригодится.

Пока я шла за встретившей меня женщиной, которую я приняла за воспитательницу одной из групп, меня не покидало ощущение, что я попала в какой-то кукольный домик. Все здесь, включая мебель и стены, казалось игрушечным и ненастоящим. Возможно, таким и должен быть детский садик — ведь это не школа, здесь дети должны чувствовать себя комфортно и уютно, как если бы находились у себя дома. Но все равно было как-то странно и непривычно — наверно, так же себя чувствовал Гулливер, попавший в страну лилипутов.

Женщина привела меня к двери, над которой висела табличка «Кабинет заведующей». Тихо постучала и открыла дверь, пропуская меня в светлый кабинет, где за столом с компьютером сидела женщина лет пятидесяти. В отличие от моей провожатой она не производила впечатления мягкой и добродушной. Напротив, заместитель заведующей выглядела строго, я бы сказала, чопорно. Она подняла голову и пристально посмотрела, словно осуждая меня за что-то. Худое морщинистое лицо, очки в черной оправе, плотно сжатые губы — ни дать ни взять суровая директриса интерната для проблемных детей.

— Слушаю вас, — без всяких приветствий проговорила женщина. Голос у нее тоже был резкий и неприятный, под стать внешности. Я улыбнулась, нахально уселась на стул напротив стола заведующей и вежливо проговорила:

— Добрый день. Меня зовут Татьяна Александровна Иванова, и я подыскиваю садик для своей дочки. Моя хорошая знакомая, Ольга Мещерякова, очень хорошо отзывалась о вашем садике, поэтому я решила отдать свою Наденьку именно в ваш детский сад.

— Сколько лет ребенку? — бесстрастно спросила Наталья Сергеевна.

— Три годика, скоро исполнится четыре, — снова растянула я губы в улыбке. — Наденька очень дружит с Юлей Мещеряковой, поэтому я бы хотела, чтобы девочки ходили в детский садик вместе, в одну группу. Можно так устроить?

— В нашем детском саду действует электронная очередь, — заявила моя собеседница. — Вы зарегистрировались в очереди?

— Нет… — растерянно пробормотала я. — Не знала о такой…

— Если вы хотите, чтобы ваш ребенок поступил в наш сад с первого сентября этого года, вам необходимо пройти регистрацию, — без всяких пауз проговорила Наталья Сергеевна. — Зарегистрируетесь на портале государственных и муниципальных услуг Тарасова, заполните заявление, укажете свои данные и данные ребенка. После этого вам будет приходить информация о том, на каком вы сейчас месте и как продвигается ваша очередь.

— Но я хотела отдать дочку в садик этой весной! — заявила я. — Ольга мне не говорила, что она где-то регистрировалась, я думала, она просто пришла и записала дочку в детский сад!

— Уважаемая Татьяна Александровна, — произнесла заведующая твердым голосом. — Мы живем не в каменном веке, сейчас все решается через электронные очереди! Если у вас имеется доступ в интернет, сперва ознакомьтесь с правилами приема ребенка в дошкольное учреждение, а потом, когда наступит ваша очередь, приходите! Думаю, я ответила на все ваши вопросы!

Мне захотелось сказать что-нибудь колкое и язвительное в ответ, но портить отношения с заведующей в мои планы совсем не входило. Пришлось продолжать изображать из себя глуповатую, наивную мамашу.

— Ой, Наталья Сергеевна, я вас очень прошу, помогите мне! — взмолилась я. — Мне надо на работу выходить, мужа нет, бабушек-дедушек у Наденьки тоже нет, оставить ребенка не с кем! Ну что мне делать? Я ваш садик выбрала, потому что он считается самым лучшим в городе, я даже заплатить готова! Ну пожалуйста!

— Татьяна Александровна, — голос заведующей не смягчился ни на каплю. — У нас государственное учреждение, и взяток мы не принимаем. Постарайтесь сами решить свои проблемы.

— Так я и стараюсь их решать! — Я тоже не думала отступать. — И, если уж на то пошло, я недавно узнала, что Юля Мещерякова пропала из садика! Это правда? Или нет?

Конечно, ход дурацкий — но заместительница заведующей всеми силами старалась выставить меня из своего кабинета, поэтому я пустила в дело все свои козыри. Конечно, предъяви я удостоверение частного детектива, Наталье Сергеевне пришлось бы отвечать на мои вопросы. Но где гарантия того, что суровая дама сама не причастна к похищению ребенка? Или не покрывает кого-то из воспитателей? Поэтому говорить о том, что я разыскиваю Юлю, я пока не собиралась.

— Кто вам это сказал? — Наталья Сергеевна ни единым жестом, ни взглядом не показала, что инцидент с исчезновением ребенка вообще происходил в ее детском саду. — У нас все дети находятся под присмотром воспитателей, и за время существования нашего дошкольного учреждения никто из детей не пропадал. Если хотите отдать свою дочку в наш детский сад — становитесь на очередь, если нет — ваше дело. Думаю, наш с вами разговор окончен.

— Хорошо, я поняла! — Я открыла свою сумочку и принялась копошиться в ней. — Продиктуйте мне, пожалуйста, электронный адрес, куда отправлять заявку. Я сейчас найду свой блокнот…

Заведующая оторвала листок для заметок, быстро начеркала на нем что-то ручкой и протянула мне.

— Вот, возьмите. На этот адрес отправляйте заявку.

— Спасибо огромное! — Я вскочила со стула, неуклюже уронив свой блокнот, который приготовила для записи. — Ой, простите меня, я такая неловкая…

Продолжая расшаркиваться в порыве благодарности, я вышла из кабинета и затворила за собой дверь. Никого из воспитателей в коридоре не было, поэтому больше мне ни с кем переговорить не удалось. Думаю, повторный визит в детский сад нанесу если не сегодня вечером, то обязательно завтра…

Конечно, я надеялась, что мне удастся поговорить с воспитателями детского садика и получить больше информации, но раз мой первый визит в это дошкольное учреждение не увенчался успехом, в следующий раз у меня будут хотя бы данные со скрытых камер. Я видела, что в садике ведется видеосъемка, поэтому мне придется воспользоваться своими связями, чтобы просмотреть запись, сделанную в день исчезновения Юли. А пока мне нужно попасть к Анне Петровне Мещеряковой и узнать, почему она так недолюбливает невестку и по какой причине была против того, чтобы внучку отдали в детский сад.

Я села в машину, завела мотор. Посмотрела на часы — времени было хоть отбавляй. Отлично, по пути заскочу в какое-нибудь кафе перекусить, ведь утром мой завтрак состоял из пары чашек кофе, толком поесть я не успела.

Во время своего обеда в маленьком, но изысканном ресторанчике я продумала во всех деталях, что я стану говорить Анне Петровне. Начнем с нерадивого племянника, а дальше попытаюсь вывести Мещерякову на откровенность — благо, это я умею делать превосходно.

Я с аппетитом доела большую порцию пиццы, которую здесь готовили просто превосходно, допила крепкий кофе и встала из-за столика, оставив официанту приличные чаевые. То ли на меня так подействовали вкусная еда и бодрящий эспрессо, то ли я просто истосковалась по расследованиям, но чувствовала я себя бодрой и полной энергии. Мне не терпелось поскорее приехать к старшей Мещеряковой — я чувствовала, что матери Павла Олеговича есть что скрывать, и вполне вероятно, мне удастся отыскать ключик к загадочному исчезновению Юли.

До улицы Чайниковской я доехала быстро — пробок еще не было, поэтому на месте оказалась на полчаса раньше, чем мы договаривались. Я припарковала машину и вышла на улицу. На месте Анны Петровны я бы тоже не захотела никуда переезжать — от набережной близко, повсюду пешеходные аллейки, как нельзя лучше подходящие для прогулок. Я увидела даже спортивную площадку с тренажерами — в последнее время в Тарасове стали появляться специально оборудованные зоны для занятия физкультурой. Видимо, власти всерьез озаботились здоровьем горожан, жаль только, еще не ввели специальные дорожки для велосипедистов и места велопарковок, как где-нибудь в Европе. Сомневаюсь, конечно, что такие нововведения быстро приживутся у нас, народ к культуре не привык, не удивлюсь, если через месяц-другой тренажеры сломает местное хулиганье, а столик для тенниса украсит нецензурная надпись…

Дом под номером семнадцать находился буквально в нескольких шагах от спортплощадки. Я понадеялась, что Анна Петровна сейчас у себя, поэтому отыскала нужный подъезд и позвонила в сто пятую квартиру. К моей великой радости, спустя несколько минут я увидела на домофоне соответствующую надпись и услышала уже знакомый мне женский голос:

— Кто это?

— Здравствуйте, мы с вами разговаривали по телефону, я Татьяна Иванова! — быстро проговорила я в трубку. — Немного раньше подъехала…

— Проходите, третий этаж, — лаконично ответила Анна Петровна, и дверь открылась.

Я зашла в подъезд.

Просторный, комфортабельный лифт с неторопливой торжественностью доставил меня на нужный этаж. Толкнув высокую коричневую дверь с табличкой «сто пять», я оказалась в прихожей. В дверях меня никто не встречал, поэтому я сняла свою куртку и повесила ее на вешалку. Коридор был небольшого размера, но чистый и аккуратный. Да, Анна Петровна — хорошая хозяйка, умудряется не только у себя дома чистоту поддерживать, но и помогать сыну с невесткой…

Вскоре я увидела и саму хозяйку квартиры — невысокую женщину, пожилую, но ухоженную. Анна Петровна производила впечатление человека энергичного и бодрого, походка у нее была совсем не как у дамы преклонного возраста. Может, сказалось ее увлечение скандинавской ходьбой и активный образ жизни, а может, сама по себе она была таким человеком, но сразу было видно, что скучать женщина не привыкла. Она не пыталась скрыть свои морщины, тем не менее косметикой пользовалась, да и прическа у нее была стильная, укладка словно только что из салона красоты. И домашняя одежда — не мешковатый халат, а темно-синие брюки и клетчатая свободная рубашка, как будто Анна Петровна и дома следила за тем, как она выглядит. В общем, у меня совсем не было ощущения, что передо мной — безутешная вдова, коротающая свой век в одиночестве. Конечно, мать Мещерякова могла приодеться перед встречей со мной, но посредством простых логических умозаключений я сделала вывод, что женщина всегда носит дома эту рубашку и эти штаны. Судя по всему, я ее сейчас отвлекла от каких-то повседневных дел, ведь мы условились встретиться в пять часов вечера, следовательно, прихорашиваться и переодеваться Анна Петровна стала бы за пятнадцать минут до моего визита. И потом, если бы мать Мещерякова специально подготовилась бы к визиту потенциальной работодательницы, то, скорее всего, она выбрала бы строгую юбку и пиджак, стандартную форму школьных учителей.

Мне хотелось проверить свою догадку и узнать, чем же занималась Анна Петровна, однако сделать этого не получилось. Женщина сухо кивнула мне, внимательно оглядев пронизывающим взглядом серо-голубых глаз, и проговорила:

— Я полагала, что вы все-таки приедете с вашим мальчиком, Колей, если я не ошибаюсь?

— Да-да, все верно, — закивала я на манер китайского болванчика. — Но Коленька очень стеснительный и неразговорчивый мальчик, поэтому я побоялась сразу так его везти к репетитору. И потом, у него есть некоторые особенности, о которых я хотела бы поговорить с вами лично…

— Пройдемте в гостиную, — прервала меня Анна Петровна. — Там говорить удобнее, чем в коридоре.

Она решительно направилась в глубь квартиры, я последовала за ней, не переставая удивляться чистоте и порядку. Сама я не обладаю талантами по хозяйственной части — мне лень и готовить, и убирать, да и вообще считаю это пустой тратой времени. Куда интереснее заниматься расследованиями — такой уж я человек. Тем не менее меня восхищают женщины, которые готовы целыми днями наводить порядок дома, успевая еще и работать, следить за детьми и выполнять уйму дел.

Гостиная оказалась просторной и светлой, с минимальным количеством мебели и декора. У меня возникло ощущение, что я нахожусь не в жилой комнате, а разглядываю картинку из современного журнала дизайна. Даже не верилось, что на этом диване люди отдыхают, за столом пьют кофе или чай, настолько все было чистым. Романы в книжном шкафу, и те были расставлены в алфавитном порядке, в соответствии с фамилиями писателей. Еще и разделены по жанрам — классика занимала две верхние полки, далее шли сентиментальные романы, биографии выдающихся людей, и стихи также занимали свои места. Ей-богу, настоящая библиотека…

Анна Петровна заметила мой интерес к книжному шкафу и восприняла это по-своему. Впервые за все время она понимающе улыбнулась и проговорила:

— Тоже любите читать? У меня это страсть с детства. Помню, в школе все свободное время проводила за книгой, и родители всерьез полагали, что я стану филологом.

— Но все же выбрали математику? — улыбнулась я в ответ, обрадовавшись, что, похоже, лед тронулся и мать Мещерякова готова поддерживать диалог.

— Да, это еще одно мое увлечение, которое в итоге стало делом всей жизни, — кивнула Анна Петровна. — И могу сказать, точные науки как нельзя лучше тренируют мозг и способствуют хорошей памяти и трезвому мышлению. Чем дольше человек развивает свой ум и свое тело, тем дольше он остается молодым и здоровым.

— Весьма справедливое утверждение, — заметила я. — Вы выглядите очень стильно и, не побоюсь этого слова, современно! Хотя мне говорили, что вы преподаете в школе около сорока лет, и я полагала, что увижу пожилую учительницу. А теперь мне кажется, что произошла ошибка, ни за что не поверю, что вы столько лет работаете в школе!

— Работала, — поправила меня женщина. — И не сорок лет, а сорок три года, вы немного сократили мой трудовой стаж!

Про сорок лет я, естественно, сказала наобум, точнее, подсчитала — Павел Олегович говорил, что матери за шестьдесят лет, а если она пошла работать в школу после института, то выходило, что преподавала она плюс-минус сорок лет. Но мой комплимент пришелся Анне Петровне по вкусу, и я поняла, что начало задушевной беседы положено.

— Присаживайтесь! — женщина кивнула в сторону кресла, из одного комплекта с диваном, и я последовала приглашению, опустившись на мягкое сиденье.

Сама хозяйка квартиры села напротив меня и проговорила:

— Ну, рассказывайте про своего племянника! Чем он у вас такой особенный, какие-то нарушения в развитии?

— Нет-нет, что вы! Коленька — очень умный мальчик, рассудительный и послушный! — пропела я дифирамбы несуществующему ребенку. — Я бы сказала, даже слишком послушный и привязанный к своей матери. Но дело в том, что он совершенно не приспособленный к жизни. У моей сестры временные трудности, поэтому Коленька сейчас живет со мной, а я вижу, что ему не даются алгебра с геометрией. Его мать, понимаете ли, хочет, чтобы Коля окончил школу с медалью, а математика — его слабое место. Ни о чем, кроме учебы, мальчик не думает, друзей у него нет. Он по складу ума гуманитарий, больше всего любит книги читать. Вот и хочу помочь ребенку, чтоб с математикой у него проще было.

— Но почему тогда вы вместе не приехали? — удивилась Анна Петровна. — Я ж не зверь какой-то, познакомились бы с вашим племянником и, может быть, сразу бы заниматься начали.

— Тут такое дело… — Я сделала паузу, как будто подыскивала слова. — Коля — очень ранимый ребенок, он боится что-то сделать не так. А если я его повезу к репетитору, мальчик решит, что он плохо учится, и в результате замкнется в себе. Хотя он и так очень неразговорчивый, к нему подход нужен. Понимаете, у меня у самой маленькая дочка, и я понимаю, что каждый ребенок — индивидуальность, тут надо очень постараться, чтоб не травмировать детскую психику. Вы простите меня за нескромный вопрос, но у вас есть дети?

Анна Петровна не посчитала мой вопрос нетактичным, сразу кивнула.

— Да, конечно. Только у меня уже взрослый сын, у него своя семья.

— Ну вот! — воскликнула я. — Вы наверняка знаете, что воспитывать детей — задача непростая. Вот я свою Наденьку побаиваюсь даже в детский сад отдавать, хотя сама работаю. Но с ней моя мама сидит, я почему-то детским садам не доверяю…

Анна Петровна понимающе вздохнула.

— Как же я вас понимаю, Танечка! — покачала она головой. — Я тоже не люблю детские сады, я имею в виду, современные. Детей там хорошему не научат. Вот в наше время все по-другому было, а сейчас… Воспитатели неопытные, ничего не умеют и не знают, набирают сброд какой-то. У меня внучка, Юленька, в детский садик ходит, хотя я против была. Но разве кто послушает старуху?.. Сын с невесткой все сами решили, и вот, пожалуйста…

— Ну какая же вы старуха? — я изобразила искреннее изумление. — Вы очень спортивная женщина, сразу видно — следите за собой, да и опыт у вас в работе с детьми!

— Вот только об этом сын не думает! — в сердцах воскликнула Анна Петровна. — Что заметно постороннему человеку, того родные дети никогда не видят. Сын-то у меня хороший, а вот у женушки его ветер в голове. Сама, вместо того чтобы дочку воспитывать, в салон красоты устроилась работать! Я бы поняла, будь семья нищая — там, конечно, и мать, и отец работать должны. Но Паша-то мой хорошо зарабатывает, и я сама предлагала с Юленькой сидеть, ведь с детьми очень хорошо лажу. Вы бы знали, какие у меня ученики были — страшно подумать, с какими разгильдяями работала! И, могу сказать, во многом благодаря мне они нормальными людьми стали! А вот за сыном-то недоглядела… И чего он в этой провинциалке нашел, ума не приложу…

— Ой, я больше всего боюсь, что Коленьку окрутит какая-нибудь наглая девица — он же такой стеснительный! — подлила я масла в огонь. — Хоть ему всего тринадцать лет, но время быстро летит, оглянуться не успеешь, как старшие классы, институт… А девки сейчас ушлые, увидят — серьезный парень, и все, пиши пропало…

— Вот и Паша мой тоже всегда серьезным мальчиком был, — снова заохала Анна Петровна. — Я-то надеялась, что он на Настеньке женится, они со школы дружили. Такая девочка правильная — и хозяйственная, и умная, и красавица! Я так радовалась, когда она к нам в гости приходила, и Паша вроде как за ней ухаживал! Но откуда эта Оля взялась — непонятно, и все кувырком пошло. Вы себе представить не можете, какая она безалаберная! Дома — кавардак, готовить не умеет, даже институт окончить ума не хватило! Ну конечно, какая там учеба — на уме только замуж поудачнее выскочить, и все тут. Нет, я бы все поняла, если б она хоть домом да ребенком занималась. Но я не понимаю, что Оля за человек такой — она ведь пустышка, и только! Ну что Паша в ней нашел — не красавица, не умница, да еще и не из Тарасова… Если б не ребенок, я бы заставила сына бросить эту мымру!

— Ужас какой! — сочувственно произнесла я. — Но почему же ваш сын не женился на Насте? Они вместе учились, как вы говорили?

— Да, — кивнула Анна Петровна.

Женщина и думать забыла про моего якобы племянника — похоже, у нее накопилось на душе, и она выплескивала наболевшее незнакомому человеку. Эффект попутчика, так это явление называется у психологов. Суть его в том, что в поезде человек рассказывает незнакомому соседу самые интимные подробности своей личной жизни, даже такие, о которых не поведаешь самому близкому родственнику. Я без зазрения совести частенько прибегала к этой уловке, дабы разговорить собеседника. Надо только убедить человека в том, что у меня самой подобная проблема, и дальше все пойдет как по маслу — только сиди, внимательно слушай да изредка вставляй соответствующие реплики.

— Они ведь с Настей с пятого класса дружили! — вещала бывшая учительница. — Павлик учился в моем классе, я у них классным руководителем была. Настя перешла к нам из другой школы — родители переехали, вот девочку и пришлось перевести… Как сейчас помню — такой милый ребенок, с косичками, бантиками белыми, по всем предметам лучше всех успевала. Паша ее всегда до дома провожал — мы ведь всегда в этой квартире жили, а Настенька — в соседнем доме с нами. Она до сих пор тут живет, с родителями… И в старших классах Паша за ней ухаживал, цветы дарил, а она к нам в гости приходила. Готовить мне помогала — она с детства очень самостоятельной была, мама с папой работали, а Настенька сама и суп сварит, и в доме уберется, и уроки все выучит. А рисовала она как замечательно! Вот, подождите… — Анна Петровна встала с кресла и подошла к книжному шкафу. Выдвинула нижний ящик и достала школьный альбом для рисования.

— Посмотрите, она мне на день рождения подарила! — женщина открыла первую страницу альбома, и я увидела рисунок, выполненный красками. Красивый букет из роз в светло-голубой вазе и надпись — «Любимой учительнице в день рождения!». В живописи я особо не разбираюсь, сама рисовать никогда не умела, но мне картинка показалась красивой. Сама бы я точно так не смогла, ни в детстве, ни сейчас.

— А ведь Настеньке было тогда всего двенадцать лет! — восхищенно воскликнула Анна Петровна. — Я-то еще тогда все думала — вот было бы здорово, если бы дети выросли и поженились, семью бы создали… Паша точно был бы счастлив с такой женой! А вон видите, как все получилось…

— Но раз Павел был влюблен в Настю, почему он женился на Оле? — удивилась я.

Анна Петровна пожала плечами.

— Да кто ж его разберет-то? Я сама не поняла, когда он встретил эту проходимку… Понимаете, у меня горе было, семейное, я тогда вообще за сыном не следила. Да и переехал он от нас с Олегом, царствие ему небесное… Работал, меня поддерживал, как мог, а потом — ни с того, ни с сего: «Мама, я женюсь» Я-то решила, что на Насте, а тут — на тебе, Оля… Я хотела отношения с ней наладить, говорю Павлику: «Пригласи свою невесту, хоть познакомлюсь». Ну и привел он ее — ни кожи ни рожи, как в народе говорят. Недалекая, страшная, криворукая… Ну почему он ее-то выбрал, а не Настю? И еще выясняется — девица вдобавок беременная. Скорее всего, Паша из-за этого на ней и женился, хотя до сих пор клянется мне, что любит ее…

— Сердцу не прикажешь, — вздохнула я. — А Настя, она-то замуж вышла?

— Нет, — покачала головой моя собеседница. — Правду говорят, не родись красивой, а родись счастливой. Я с ней иногда вижусь — она ведь считай моя соседка… Работает на двух работах, иногда на заказ портреты рисует, родителям помогает, но увы. Ни мужа, ни детей у нее нет, и мне кажется, я знаю почему.

— Почему? — эхом повторила я.

— Да потому, что она Пашу до сих пор любит! — воскликнула Анна Петровна. — Она скромная очень, вот и не стала счастью моего сына мешать. Хотя какое там счастье, благо, хоть дочка у Паши хорошая. Юлечка, милый ребенок. Я очень надеюсь, что в Пашу внешностью пойдет, а то Оля та еще страхолюдина. Вот только из-за внучки эту девку и терплю. Не поверите, но я из кожи вон лезу, чтобы отношения с невесткой наладить — приезжаю два раза в неделю по хозяйству помогать, с готовкой, уборкой… Представляете, они ведь едят в кафе всяких, домашней еды в доме нет! Да это уму непостижимо, как молодая мать и жена может так себя вести! А ребенка чем кормят? Покупными смесями! И кто знает, что в эти смеси добавляют! Вдруг Юлечка после такого вырастет с какими-нибудь болячками? Настоящая мать должна сначала ребенка грудью кормить, а потом ему каши варить, а не травить всякой гадостью. А Оля, представляете, заявила, что будет Юлю покупным кормить, чтобы фигуру не портить. Ага, была бы она, эта фигура! Тощая селедка, и только! Вот честно скажу, если бы сын так не возражал, я бы каждый день приезжала к ним, хоть Юлечку домашней кашей кормила бы… Но Паша уперся — возражает, если я больше двух раз в неделю к ним наведываюсь. Потому и стараюсь бывать у сына по выходным, ну и среди недели — в четверг или в среду… Эх, если бы удалось внучку к себе забрать…

— А почему вы не предложите это сыну? — спросила я. — Объясните, что ребенку лучше будет с вами, чем в садике!

— Да пробовала я… Вот только сын так не считает. Я собираюсь к ним на этой неделе приехать, снова насчет Юленьки поговорить. Правда, не верю я, что у меня получится…

Значит, Анна Петровна не знает о том, что ребенок пропал, подумала я про себя. Или умело прикидывается, что не знает. Хотя девочки в квартире матери Мещерякова точно нет — я бы услышала какую-нибудь возню из соседних комнат. Не накачала ж Анна Петровна Юлю снотворным, в самом деле. Женщина не похожа на изверга, но все же не мешало проверить ее. Пока у меня нет конкретных фактов, указывающих на похитителя Юли, я подозреваю абсолютно всех людей, так или иначе причастных к этой истории.

— Да уж… — сочувственно покачала я головой. — Вам не позавидуешь…

— Ой, вы меня простите! — внезапно спохватилась Анна Петровна. — Я совсем что-то заболтала вас. Вы же ко мне пришли договориться по поводу уроков для вашего племянника, а я вам свои проблемы вываливаю… Сама не знаю, что на меня нашло… Обычно я никогда так не откровенничаю, тем более с едва знакомыми людьми…

— Ничего страшного! — заверила я женщину. — Даже не переживайте, ведь у меня самой подобные проблемы… скоро будут.

— Так что насчет Коли? Помимо того, что он очень стеснительный и замкнутый? — внимательно посмотрела на меня Анна Петровна.

Я поняла, что откровенный разговор закончен, придется возвращаться к моей легенде, и вдохновенно продолжила свою выдуманную историю:

— Я хочу, чтобы ваши уроки не выглядели, как занятия по предмету, с которым Коленька не может справиться самостоятельно. Понимаете, мне нужно, чтобы мальчик сам заинтересовался математикой, захотел изучать эту науку… Ну вроде как углубился в нее, что ли… И тогда я бы ему рассказала про вас, понимаете? И не было бы никаких проблем, вроде как он сам захотел заниматься, а не я его заставила, потому что он не понимает всю эту алгебру с геометрией…

— Ну, это вам самим нужно как-то заинтересовать Колю, — заметила Анна Петровна. — Тут-то я вам как помогу?

— Может, дадите какой-нибудь совет мне? Как лучше все это сделать?

— Попробуйте сказать племяннику, что я — ваша давняя знакомая. Приезжайте в гости, а там я поговорю с ребенком, расскажу ему разные интересные вещи из математической науки. Вот ему и станет интересно, — предложила Анна Петровна.

— Это гениальная идея! — восторженно заявила я. — Не поверите, сама думала о чем-то подобном, но боялась, что вы станете возражать и ничего не получится…

— Да отчего же? — искренне удивилась моя собеседница. — Что уж, я не помогу хорошему человеку? Тем более сейчас у меня много свободного времени, в школе я не работаю. Живу, как говорится, для себя — сыну-то я не больно нужна, он ведь взрослым себя считает, самостоятельным. Раньше хоть звонил матери, узнавал, как дела, а сейчас…

Видимо, обида на сына у Анны Петровны очень сильная, отметила я про себя. Вслух же радостно воскликнула:

— Вас мне сам Господь Бог послал! Не поверите, как я вам благодарна! Да, и еще… Вот вы про Настю рассказывали, а знаете, вы ведь мне еще и в этом здорово помогли!

— Что-то не совсем понимаю… — растерялась женщина.

— Дело в том, что моя мечта — это чтоб нас с дочкой нарисовал художник! Представляете, настоящий портрет, маслом! Я бы его в комнате повесила и любовалась бы, а потом, как Наденька моя вырастет, вспоминала бы ее в детстве… Портрет — это же не фотография, он с душой выполнен, память на долгие годы! Вот только художника я пока не нашла, мне все не нравится… Когда вы про Настю сказали, что она портреты рисует на заказ, я сразу подумала — а вдруг это судьба? Вдруг именно Настя — та художница, которая сможет нарисовать так, как я хочу?

— Ну, это вам надо самой с ней поговорить, — пожала плечами Анна Петровна. — Настя — хороший мастер, но сперва вы с ней пообщайтесь, работы ее посмотрите.

— А как мне можно ее найти? — допытывалась я. — Может, у нее есть своя страничка в социальных сетях или сайт?

— Чего не знаю, того не знаю, я не слишком разбираюсь во всех этих современных штуках, — покачала головой бывшая учительница. — Не подумайте ничего дурного, я не старая бабулька, которая пользуется голубиной почтой. Мне просто это неинтересно, я считаю, что общение должно быть не виртуальное, а настоящее, поэтому мне нет надобности заводить свою страницу в Сети. Интернетом я порой пользуюсь, но это бывает не часто и по необходимости… Да и зачем вам Настин сайт? Она же в двух шагах от меня живет, вы можете ей позвонить по телефону, номер я дам, и договориться о встрече!

— Это было бы просто замечательно! — я с готовностью достала блокнот из сумки, чтобы записать координаты первой любви Павла Олеговича.

Анна Петровна продиктовала мне номер телефона и адрес Насти, потом добавила:

— Фамилия Насти — Юманова, это вам на всякий случай. Поищите в интернете, наверняка у нее есть какой-нибудь свой сайт, но точно я не знаю. Если вам действительно нужно посмотреть ее работы.

— Очень, очень нужно! — заверила я женщину. — Да, и важный для меня вопрос. Сколько стоят занятия по математике? Я как-то сразу не узнала…

— Семьсот рублей за сорок пять минут, — отозвалась Анна Петровна. — Это по нынешним меркам считай забесплатно, но если для вас дорого…

— Нет-нет, цена меня полностью устраивает! — быстро проговорила я. — Значит, я попробую поговорить с Колей и, если что, обязательно позвоню вам!

Мы попрощались, я еще раз поблагодарила Анну Петровну, и расстались мы едва ли не лучшими подругами. Я вышла на улицу, быстро прошла до своей машины и только там внимательно посмотрела на адрес Насти Юмановой. Если Настя — бывшая одноклассница Павла Олеговича, то, выходит, ей около тридцати пяти лет. Да, в этом возрасте обычно женщины уже заводят семью, растят детей… Конечно, встречаются дамы-карьеристки, для которых на первом месте — работа, но, насколько я могла судить по рассказу Анны Петровны, Настя к таким женщинам не относилась. Красавица, умница, с детства влюбленная в Мещерякова… Странно, что она не попыталась бороться за свое счастье — спокойно отпустила Павла Олеговича к другой. Все ради счастья любимого? Вот что хотите говорите, но я ни за что не поверю, что встречаются такие альтруисты, которые прежде всего думают не о себе, а о счастье других людей. Тем более это касается женщин — ведь они всеми силами стараются женить на себе понравившегося мужчину, считая, что с другой дамой возлюбленный будет несчастным. Возможно, Настя — это редкое исключение, но проверить ее не мешает.

Я набрала номер Насти Юмановой и принялась дожидаться ответа. Спустя некоторое время трубку взяли — я услышала немного усталый женский голос.

— Да, слушаю вас, — моя собеседница воздержалась от приветствий.

— Добрый вечер, — начала я беседу. — Скажите, могу я услышать Настю Юманову? Мне правильно дали номер телефона?

— Все верно, — все с той же усталостью подтвердила женщина. — Вы по какому вопросу?

— Меня зовут Татьяна, и я хотела бы у вас заказать портрет. Вы ведь рисуете на заказ?

— Да, я пишу портреты, — по-прежнему без намеков на какие бы то ни было эмоции ответила Настя. — Вы графику хотите или живопись?

— Даже не знаю… — протянула я. — А вы что мне посоветуете?

— Все зависит от ваших пожеланий. Как я могу решить за заказчика, что ему больше понравится? Вам нужно решить, хотите вы черно-белый портрет или в цвете.

— Мне и так, и так нравится, — заявила я. — Но лучше бы взгляд профессионала со стороны. Настя, а мы можем с вами встретиться лично? Я в живописи не разбираюсь, но портрет очень хочется!

— Если вас устроит встретиться сегодня вечером, то можно, — немного подумав, отозвалась моя собеседница. — Я освобождаюсь в шесть вечера, если хотите, могу предложить посидеть в каком-нибудь кафе.

— А в каком? — поинтересовалась я. — Я живу в районе набережной, может, знаете, на улице Чайниковской?

— Ой, да мы с вами почти соседи! — удивилась Настя. — Не поверите, но я живу тоже на улице Чайниковской! В принципе, мы тогда можем встретиться у меня дома, я вам покажу каталог своих работ. С собой сегодня не взяла его, а с телефона смотреть мелко…

— Было бы просто замечательно! — воскликнула я. — Тогда скажите, пожалуйста, куда мне подойти и в какое время?

— Давайте в половине седьмого, — предложила женщина и продиктовала мне уже знакомый адрес. Мы попрощались, Настя положила трубку.

Я посмотрела на часы мобильного телефона. До нашей встречи оставалось чуть меньше часа…