Помоги себе сам. Иронический детектив

Тамара Злобина

Татьяна Рябинина поддаётся на уговоры подруги Ирины и берётся за совершенно безнадёжное дело о хищении денег вкладчиков.Дело оказывается не таким лёгким: главный фигурант умело запутывает следы, но Тане удаётся и вернуть деньги заказчице, и отдать вора в руки правосудия, и найти свою «трудную любовь».

© Тамара Злобина, 2018

ISBN 978-5-4493-6389-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Ночной звонок с последствиями

Татьяна Рябинина возвращалась домой около девяти часов вечера. Лихо загнав «жигулёнок» на свободное место стоянки возле дома, она несколько минут сидела не двигаясь, откинув свою «золотую» голову на подголовник и, закрыв глаза, стараясь освободиться от негатива, полученного за день.

В такой момент она расслаблялась и думала о чём-то хорошем, или в крайнем случае нейтральном: о спокойном вечере у телевизора, или о созерцании звёздного неба, сидя в кресле на люджии с баночкой лёгкого пива, или за книжкой местного писателя, недавно приобретённой на книжной ярмарке.

Покончив с аутотренингом и, закрыв автомобиль щелчком пульта, она быстрым шагом направилась к нужному подъезду.

Начало мая, но погода не баловала постоянством: пасмурные дни сменялись ветреными, уступая дням дождливым, замыкая круг небольшими потеплениями. Вот и сейчас слегка накрапывало, своей нудной однообразностью обостряя ностальгию по солнцу и теплу.

В подъезде полу-темно, прохладно, неухожено. Стараясь быстрее проскочить неосвещённый участок лестничной площадки, всей кожей и лёгкими ощущая взвешенную в воздухе пыль: не иначе тётя Нюра из второй квартиры совсем недавно орудовала веником, пытаясь привести площадку в «убогий вид». Таня мысленно усмехнулась: убогий вид в понятии тёти Нюры, не лишённой чувства юмора, некое подобие чистоты в условиях давно не ремонтированного, дома.

Проскочив пылевую взвесь, со всей силой нетерпения, Татьяна надавила на кнопку вызова лифта, желая лишь одного: скорее подняться на седьмой этаж и очутиться, наконец, в уютной квартире компаньонки Инны Майской, которая доверила ей квартиру на время, затянувшегося отпуска. Лифт, быстро откликнувшись на вызов татьяны, гостеприимно распахивает двери, впуская её внутрь.

Поднимаясь вверх, Рябинина беспристрастно изучала надписи на стенках, выведенные полудетской рукой и пропагандирующие пристрастие ещё одного любителя тяжёлого рока. Такое впечатление, что здесь побывал её сосед Димка — фанат группы «Prodigy».

Надписи почти стандартные: «Prodigy is my Love! I’m crasy about Prodigy». Ну и, конечно, же «Breathe» — название хитовой композиции группы, которая в переводе на русский означает — дышать.

Читая эти признания, Татьяна явно не разделяла пристрастия юного дарования: дышать в замкнутом пространстве лифта было нелегко.

— Стареешь, тётя Таня?! — высказывает она вслух не то предположение, не то обвинение от имени Димки. — Если тебя не заводит такой классный музон, то ты или ничего не шаришь в нём, или уже не способна на это по причине преклонного возраста.

С высоты своих двенадцати лет Димка, конечно, имеет право сказать это своей 26-ти летней соседке. Ей и самой в его возрасте все, кому больше двадцати, казались очень взрослыми. Правда, в отличие от Димки, ей не хватало смелости назвать их старыми. У Димки хватает.

Ах, этот юношеский максимализм, когда считаешь большим достоинством и даже особым шиком говорить то, что думаешь, не прячась за ширму туманных, ничего не значащих слов. Татьяна до сих пор не уверена: недостаток это, или всё же достоинство.

Остановка лифта прервала её мысли и, когда дверь открылась, она шагнула на площадку. В отличие от первого этажа эта площадка ухожена, вымыта чуть не до блеска, на окнах цветы, стены выкрашены в жизнерадостный лимонный цвет. Жители площадки сами сделали ремонт, скинувшись на стройматериалы. Ремонт делали почти год назад, но вид площадка не потеряла, потому что уборку делают регулярно по графику, вывешенному на площадке.

— «Первый и седьмой этаж словно земля и небо» — думала Татьяна, лаская взглядом «солнечное» пространство.

Квартира, как я уже сказала, не ёё — Рябинина просто присматривала за ней, когда компаньон была в отъезде. Сейчас Инна умоталась со всем своим семейством: мужем, ризеншнауцером и сынишкой в тёплые заморские края, оставив трёхкомнатную квартиру на попечение Татьяны: полить цветочки, смахнуть с дорогой мебели «пылюку», когда в доме Тани нет горячей воды (а её там не былает частенько) — принять душ.

Этой ночью Рябинина ночевала дома — печатала фотографии, запоздало выполняя обещание, данное закадычной школьной подруге Иришке Поляковой. Около месяца назад на её дне рождения пришлось снимать званных гостей, запечатлевая их лица в вечности.

Обременительное дело, доложу вам, давать обещание, на выполнение которого нет ни времени, ни желания. Вот и пришлось Татьяне потратить почти три часа, чтобы напечатать лишь небольшую часть того, что наснимала. Работу закончила после двенадцати ночи, пришлось заночевать там же, в квартирке, доставшейся в наследство от бабушки.

Переступая порог квартиры компаньонки, девушка мечтала лишь о приятно расслабляющей ванне, чашке чего-нибудь горячего и удобной постели.

Пока в ванную набиралась вода, она поставила на плиту чайник, на ходу решая, что изобразить на скорую руку: бульон из «Галины Бланки» или кофе с бутербродом, подтрунивая над собой:

— Фи, Татьяна, есть на сон грядущий? Не слишком ли смело? Не боишься испортить свою точёную фигуру, и стать, как мать соседского Димки — квадратно-гнездовой тумбочкой?

И тут же, махнув рукой, ответила сама себе:

— А, была — ни была! Уж очень есть хочется…

Ванна с ромашкой привнесла в её душевное расположение покой и умиротворение. Из зеркала на неё смотрела уморительная розовая мордашка с зелёными маслянисто-сонными глазами.

— Ну, всё, — констатировала мордашка, — осоловела. А как же вкуснейший правильный бутерброд колбасой на язык? Что, отменяется?… Ни в коем разе — это святое!

Поздний ужин исполнился чрезвычайно быстро: растворимый кофе с ложечкой сахара и добавлением молока, и правильный бутерброд не отняли много времени. Закутавшись в длинный махровый халат по подбородок, и, взгромоздившись на любимый диван с ногами, Татьяна не торопясь уничтожала «гастрономическое произведение», не забывая одним глазом просматривать телепрограммы, щёлкая кнопкой, не задерживаясь на бессмысленных говорильнях, заполонивших телеэфир до ватерлинии. После напряжённого рабочего дня, наполненного нервотрёпкой и беготнёй (увы, детектив — своего рода волк, которого кормят ноги), хотелось чего-нибудь лёгкого, светлого, умиротворяющего.

Остановилась на каком-то фильме, явно не нашего производства: погони, перестрелки, с главным героем — красавцем-мужчиной и, конечно, дамой его сердца — экстравагантной и экспрессивной особой, оказавшейся в конце сотрудником спецслужб.

Как всё знакомо, как похоже на многие и многие фильмы, наводнившие голубые экраны — жвачка для всеядных. Разница лишь в том, что дама в конце фильма остаётся с носом, а красавЕц исчезает в неизвестном направлении с другой дамой сердца.

— Боже, как всё банально! — «восхитилась» вслух девушка. — И, как жизненно: стоит лишь раскатать губу, тут же найдётся охотничек прищемить её.

Её восклицание прервал телефонный звонок, прозвучавший, как всегда, неожиданно и громко, заставив Таню бросить взгляд на часы: 23 часа 53 минуты.

— Кому это не спиться?! — поинтересовалась она, поднимая трубку.

— Алло? — донесла трубка голос Ирины. — Это я. Не разбудила?

— Здравствуй, подруга, — без особого энтузиазма ответила Рябинина. — Можно сказать и так.

— Извини, но тебя не застать. Вчера весь день названивала… Сегодня — тоже. Всё без толку.

— Я вчера ночевала у себя, — призналась Таня. — Между прочим, фотографии печатала — телефон отключила, чтобы не мешали.

— Честь и хвала тебе, дорогая! Но я звоню не по этому поводу. У меня к тебе дело.

— Ну, вот, опять дело? — вздохнула Рябинина. — Хотя бы для отвода глаз сначала поговорила со мной…

— Это в двенадцать-то ночи? — засмеялась в ответ Ирина. — Заезжай завтра ко мне после шести — поговорим!

— В этом и состоит твоё дело? — попыталась пошутить Таня.

— Ну, уж нет, — разочаровала её Ирина, — не надейся, что так легко от меня отделаешься!

— Не понимаю в чём сыр-бор?! — запротестовала Рябинина. — Разве я когда-нибудь пыталась от тебя отделаться?

— Это так — для затравки разговора, — послышался смешок из трубки.

— А, если без затравки? — зевнула Таня. — Уж очень спать хочется.

— Без затравки — так без затравки, — согласилась подруга. — Ты помнишь Наталью Булатову, с которой я тебя знакомила на дне рождения?… Ну, такая высокая девушка… Интересная. С короткой, модной стрижкой.

— Помню, — отозвалась Татьяна. — Детский врач. Лечила твоего Андрюшку в начале апреля. Примерно нашего возраста. С тёмными волосами и голубыми глазами, ростом 170 — 175 сантиметров. В тот вечер на ней был костюм цвета её глаз…

— Ну и память у тебя Таня! — восхитилась Полякова.

— Память — мой главный инструмент, как и внимательность, и главное моё оружие, поэтому я не только берегу их, но и тренирую. Хватит комплиментов — давай о деле.

— Ты уже знаешь, что она не местная, — неспешно начала Ирина. — Три года назад приехала из Средней Азии, с тем, чтобы подготовить место для переезда семьи. В Средней Азии у неё остались мать и братишка… Денег на покупку жилья не хватало, и один «сердобольный» сотрудник посоветовал вложить деньги в одну процветающую инвестиционную компанию, чтобы увеличить сумму за счёт обещанных процентов…

Ирина на мгновение смолкла и Таня не стала её подгонять, готовясь слушать дальше.

— Ну, так вот, — продолжила подруга, — деньги были вложены, но не прошло и месяца, как компания с треском лопнула, оставив своим инвесторам лишь бумаги, доказывающие, а точнее напоминающие о их доверчивости и неопытности.

— И что? — отреагировала Татьяна. — Чем я-то могу помочь в этом — добавить им опыта?

— Погоди, не ёрничай! — успокоила её Ирина. — Дослушай до конца… Спустя некоторое время была создана организация под названием «Союз обманутых вкладчиков» и началась работа по оформлению необходимых бумаг для предъявления в судебные органы и в вышестоящую организацию в Москве… Год назад бумаги были отправлены по назначению, и незадачливым вкладчикам сообщили, что с апреля этого года начнутся выплаты, но председатель союза, некий Мальцев, попросту обокрал его и скрылся, оставив союз в безвыходном положении.

Рябинина внимательно слушала подругу, всё ещё не понимая, что та хочет от неё.

— Этот, с позволения сказать господин, скрылся с деньгами, а союз распустил. Сейчас на его развалинах организовано общество «Помоги себе сам», и нужно всё начинать заново.

— Что ты ходишь вокруг да около? — не выдержала Татьяна. — Переходи, наконец, к сути.

— Я просто хотела поведать тебе всю подноготную этого дела, чтобы ты ясно представила ситуацию.

— Ситуацию я поняла, — отреагировала Таня. — Не поняла, что от меня-то нужно?

— Нужно найти этого прохвоста, — наконец, дошла до сути дела Ирина.

— Всего-то? — сыронизировала Таня. — Слава Богу ты не пытаешься навязать мне бумажную волокиту, из-за которой я в своё время ушла из прокуратуры.

— Такое бы мне и в голову не пришло, — успокоила её подруга.

Изложенные факты, если честно, совсем не воодушевили Рябинину, и даже более того: это дело ей показалось совершенно безнадёжным. Кроме того оставались сомнения, что оно будет оплачено, а работать безвозмездно сейчас в планы Татьяны не входило: настоящих дел не было, средства были на исходе, и её компаньонка уже неоднократно высказывала по этому поводу недовольство.

— Как я поняла, — выдала она свои сомнения, — лишних денег у твоей протеже нет?

— Нет, — подтвердила Ирина.

— Как тогда она сможет оплатить мою работу? Сто долларов в день она явно не осилит, а меньше — не осилю я.

— Всё шутишь, Шерлок? — совсем невесело засмеялась Полякова. — С каких пор тебя стали волновать деньги?!

— С тех самых, как мне перестали платить фиксированный оклад и приходится жить на то, что заплатят клиенты.

Ирина словно мимо уха пропустила её реплику, настаивая на своём:

— Да-да, я знаю, что это не алчность, а в некоторой степени дело принципа: снизишь планку — потом её трудно поднять… Но понимаешь, Танюш, человек уж больно хороший. Нужно помочь! Я знаю, что ты что-нибудь придумаешь. Дело-то пустяковое. Это не какой-то там «хищник»…

— Успокоила, — усмехнулась Татьяна. — Слишком тёмное дело, Иришка, и к тому же абсолютно дохлое: даже, если и найдёшь этого любителя поживиться за чужой счёт, деньги вкладчикам вернуть почти невозможно.

— Разве я веду разговор о всех вкладчиках? — удивился голос в трубке. — По-моему, у нас с тобой идёт разговор о Наталье Булатовой… К сожалению, такие нынче настали времена: помоги себе сам.

— Ирина, не дави! — запротестовала Рябинина. — Сама знаешь: не люблю этого.

— Да кто давит? — голос в трубке перешёл на нижние душевные тона. — Я просто ищу оптимальное решение проблемы.

— Ну, не знаю… — высказала сомнение Татьяна. — Информация почти нулевая, к тому же и дело глухое…

— Неужели совсем ничего нельзя сделать? — с надеждой и тревогой спросила подруга.

— Сложно. Сейчас столько финансовых пирамид рухнуло, такая неразбериха и муть… А в мутной воде, сама знаешь, рыбку ловят все, кому не лень…

— Хотя бы попытайся, — канючила Ирина. — Не получится… Что поделать…

— Ира, я никогда не пытаюсь: я или берусь за дело, или отказываюсь сразу, когда уверена, что результат будет нулевым. Если у меня не будет результата, то и клиентов, дорогая моя подруга, не будет… Не понимаю тебя: почему ты так настаиваешь на том, чтобы я взялась за это дело?

— Наташку жаль, — без обиняков ответила Полякова. — У неё безвыходная жизненная ситуация… Понимаешь?

— Да, — улыбнулась ей в ответ Татьяна, — ты у нас всегда отличалась повышенным чувством сострадания и жалостливости… Мне порой кажется, что тебе бы больше подошла профессия врача, а не журналиста.

Полякова вновь пропустила высказывание подруги мимо ушей, продолжая гнуть свою линию:

— Может тебе всё же поговорить с Натальей? Она конечно же лучше сможет обо всём рассказать.

Чего-чего, а настырности подруге не занимать — в этом Татьяна убеждалась неоднократно.

— Хорошо, — нехотя согласилась она, невольно поддаваясь прессингу со стороны подруги. — Сможешь сообщить Булатовой, чтобы завтра утром часам к десяти подошла в Липки?

Конечно! — обрадовалась Ирина. — У меня есть телефон её квартирной хозяйки: позвоню и договорюсь.

— Наталья живёт на квартире? — уточнила Рябинина.

— Да. Где-то в районе «Стрелки». А, что?

— Должна же я знать, где проживает мой будущий клиент? — вопросом на вопрос ответила Таня.

— Я была уверена, что ты согласишься! — отреагировала Ирина.

— Э, нет! — запротестовала в ответ Рябинина. — Я ничего не обещала!

— Только согласилась встретиться с Булатовой, — констатировала Полякова.

Татьяна улыбнулась своей фирменной улыбкой в ответ на её маленькую хитрость:

— Ну, что же, хитрюга: твоя взяла.