Тетрадь в косую линейку

Марина Колесова, 2021

Дневник главной героини, с помощью которого она пытается разобраться, кто она на самом деле: интроверт с психическими проблемами, или за всеми её странностями и особенностями скрывается нечто большее.

Запись шестьдесят четвертая. Мысли о том что жизнь мне стала не мила, начинают посещать меня всё чаще.

Всё у меня вроде бы шло хорошо и на работе, и дома. Эксцессы дома, конечно же бывали, но мы с Димой с ними справлялись. Наконец прошла зима, зазеленели первые проталины, и вот тут, неожиданно меня накрыло понимание, что устала я жутко.

На работе я была постоянно с боссом, дома с Димкой и Игорьком, и расслабиться я не могла нигде. Мне до ужаса хотелось сбежать на необитаемый остров, но ведь не отпустит никто и никуда.

Если вначале босс, как только я уехала из его «гарема», спрашивал, не хочу ли ещё на недельку туда сбежать от семьи, то теперь перестал. Видимо, появилась очередная «наложница», и я была этому рада.

В один из дней, когда я сидела, тупо уставившись в компьютер после очередного совещания, босс спросил меня, что я такая хмурая, и я автоматом выдохнула:

— Хочу сдохнуть, устала.

— Что достало больше: семья или работа? — босс встал со своего места, подошёл к моему столу и сел на его край.

Он любил так разговаривать, сидя на краю моего стола, иногда опираясь при этом на руку.

— Отсутствие приватной территории. Я не могу нигде расслабиться и, наверное, скоро свихнусь, босс.

— Если ты надеешься, что из этого кабинета тебя отпущу, то зря, Алинка. Не отпущу. Ты мне нужна.

— Да я всем нужна. Тебе, Димке, Игорьку. И эта нужность меня достала… кстати, ты не представляешь как я завидую своей одиноко живущей маме. А она, кстати, завидует мне. Мол ты всегда в кругу близких, а вот я одинока… А я не могу больше в этом кругу… домой ноги не несут. К тому же у Димки на работе нагрузка увеличилась, он меньше стал времени Игорю уделять, и тот больше достаёт меня. Мам то, мам это. Посмотри, что я сделал для тебя, что склеил, что нарисовал. Я понимаю, он от всей души старается, и стараюсь хвалить, но как же меня это достало.

— Он так и продолжает тебя мамой называть?

— Только так и называет. Если едем куда-то в кафе, например, или по магазинам, то выглядит забавно: «это моя мама, а это дядя Дима, он мамин муж». Это он должен рассказать всем и каждому, от кассирши до официанта. Я первое время злилась, теперь привыкла.

— Зачем он это говорит?

— Подтверждает свой статус и мой. У него внутреннее устойчивое ощущение, что чем большее количество народа об этом узнает, тем более надёжным этот мой статус окажется. Ему нужно слышать, что я это не опровергаю, и соответственно я действительно его мать.

— Ты не хочешь его психиатрам показать?

— С ним занимаются, босс. Диагнозов у него куча, и с ним работают специалисты. Положительная динамика есть. Так что не волнуйся, мальчик не брошен на произвол судьбы.

— Я не в том смысле. Я в том, чтобы помогли его поведение скорректировать.

— Оно и так уже достаточно неплохое. Он потихоньку более самостоятельным становится. Сейчас даже может один в ближайший магазин сходить, особенно если я попрошу. Я одно время пыталась так от него хоть немного отдохнуть. Но быстро поняла, пятнадцать минут отсутствия, а потом тридцатиминутный рассказ, как он шёл, кого встретил, что кому сказал и через слово: «мам, скажи, я молодец?». Поэтому теперь посылаю нечасто.

— Хочешь, в командировку тебя пошлю? Или в гостевой дом за город приглашу?

— Если бы это действительно было надо, я бы уехала. Но ради своего удовольствия исключено. Поскольку вечером у парня будет истерика. Он привык, я должна его уложить. Помнишь, мы задержались на переговорах со шведами? Так вот, он до двух ночи долбился головой в стену и орал. И сделать с ним Димка ничего не мог. Ни объяснения, ни угрозы, ни попытки наказать не действовали. Он в этом состоянии ничего и никого не слышит и не понимает. Димке пришлось ему скорую вызвать, и они ему укол какой-то сделали, после которого он вырубился. Но от этого лекарства или же от пережитого стресса у него весь следующий день тряслись руки, болела голова, и он плакал. Благо суббота была, и мы с Димкой оба были дома. Хотя, если совсем честно, мне сейчас чуточку удалось исправить это. Если я заранее предупреждаю, прошу, долго уговариваю, и в результате он обещает меня отпустить, то именно такая истерика теперь исключена. Но он будет всю ночь сидеть на кровати в обнимку с огромным медведем, которого я подарила, и монотонно повторять ему, что надо ждать маму, которая скоро приедет. Когда из Питера в пять утра вернулась, он до пяти утра так сидел, и Димка при нём. Я приехала, за руку взяла, через три минуты он уже спал. Так что привязана я сейчас к дому, покрепче чем цепью.

— Алин, мне идея пришла. А не хочешь деду позвонить и его попросить помочь?

— Нет, босс, не хочу. Всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Понимаешь, нельзя кардинально менять чужую карму, это чревато…

— Объясни.

— Ты не поверишь.

— Попробуй.

— Понимаешь болезнь Игоря это карма его матери. Сейчас он мною закрывается от неё, поэтому ему легче. Я могу попросить Василия Никифоровича, и возможно, он сможет эту завязку убрать, но это однозначно повлияет на сестру Димки. У неё пропадёт шанс, и всё закончится для неё очень-очень быстро. Пока этот шанс есть, она может осознать всё, вернуться, забрать сына, и вместе с ним стать лучше. Лично я очень на это надеюсь. К тому же Василий Никифорович не так прост, как кажется на первый взгляд. Вот попрошу я его что-то, и попаду в такую кабалу, что сдохнуть захочется ещё больше и быстрее.

— Понял. Ладно, поехали, кое-что покажу тебе. Хотел сюрприз сделать, но может и к лучшему, что не сюрприз, сможешь что-то поменять на заключительном этапе.

— Ничего не поняла.

— И не надо пока. Приедем, увидишь, поймёшь. Поехали.

— А отказаться ехать могу?

— Нет. У тебя рабочее время, и это мой приказ. Вставай, поехали.

Мы вдвоём сели на заднее сиденье его машины и куда-то поехали. Всю дорогу ехали молча. В итоге босс привёз меня в свой посёлок. Только джип его заехал не на его участок, а на соседний, на котором шла стройка.

— Я не буду здесь ничего покупать, — проговорила я, даже не вылезая из машины.

Охранники подошли, открыли дверки, ожидая нашего выхода, но он сделал им знак, и они дверки захлопнули и встали по краям. Водитель тоже вышел.

— А тебе и не надо ничего покупать, — как только мы остались наедине проговорил босс. — Всё уже куплено. Причём от твоего имени.

— И как ты это провернул?

— Помнишь ты доверенность нотариусу от фирмы подписывала? Там ещё один лист был. Твоя личная доверенность.

Я вспомнила, как подписывала, подгоняемая боссом, не дававшим мне всё прочесть, и уверявшим, что всё уже проверено сорок раз и им лично тоже, после чего, криво усмехнувшись, понятливо кивнула:

— Да, я помню.

— Так вот ты уже больше полугода мой компаньон и держатель большого числа акций, которые приносят неплохую прибыль. На эту прибыль куплен этот участок, и этот дом строится. Тебе с такой семьёй нужно большее жизненное пространство и приватная территория, о которой ты сегодня мне и говорила. Надеюсь, тебе понравится. Дизайнер был в курсе твоей ситуации и постарался максимально её учесть.

— Это круто, босс, конечно. Но неправильно как-то… — задумчиво проговорила я.

— Что неправильного, Алинка? Что за спиной твоей сделал? Так я знаю твой характер, по доброй воле ты бы не согласилась. А мне скандалы с тобой ни к чему. Поэтому так.

— У Игорька школа там. Как его возить?

— Наймёшь воспитательницу ему, причём можешь с профильным образованием психолога-дефектолога какого-нибудь с водительскими правами или водителя ещё отдельно. Будут возить. В чём проблема?

— Не знаю…

— Что ты не знаешь? Вот что?

— Неожиданно это как-то. Как снег на голову. Я не готова, босс.

— А пока и ни к чему тебе готовой быть и не надо. Тут ещё на пару недель, а то и больше работы. Вот за это время и подготовишься морально. Всё. Пошли смотреть твои угодья.

Мои угодья по сравнению с угодьями босса выглядели намного скромнее. Никаких тебе фонтанов и огромных бассейнов, да и территория была меньше, примерно четверть от его. Но всё очень продумано, и по уму сделано. Один большой длинный двухэтажный кирпичный дом, разделённый на центральную часть с главным входом и две боковых, с двумя дополнительными входами, при этом без всяких вычурных колонн и арок. Лишь красивые полукруглые навесы и перила. Сбоку от въезда ещё один дом, обычный, видимо, предназначенный для обслуживающего персонала и охраны. Дальше от входа большая зона отдыха с навесом, мангалом, столом, скамейками и садовыми качелями, неподалёку большая беседка, чуть дальше детская площадка. Ещё дальше деревянная избушка с печной трубой, скорее всего баня и небольшой круглый крытый бассейн. Везде ещё был строительный мусор, и пока ещё только разметка под дорожки и газоны.

— Босс, ты не поверишь, но мне нравится. Нет помпезности и целесообразно всё очень. Я бы лучше придумать не смогла.

— Территория, конечно маловата, Алин. Но так уж сложилось. Сосед попал в финансовую ловушку и жаловаться стал, что не хочет дом продавать, а видимо, придётся. Я предложил купить часть его земли. Мужик хороший, как сосед вообще идеальный. Он с радостью согласился. Вот так всё и получилось. А теперь самый интересный момент. Пошли покажу.

Мы прошли вдоль высокого кирпичного забираю разгораживающего наши с ним участки, и он показал большую дверь с прочным засовом. Причём дверь явно была ровесницей забору и засов уже порядком проржавел.

— Это проход на твою территорию?

— Да, мимо охраны, напрямую. С той стороны точно такой же засов. Если оба хозяина хотят встретиться, могут отрыть проход. Мы раньше посиделки совместные с соседом на первых порах устраивали, вот и сделали. Как считаешь, его восстановить или заложить?

— Босс, конечно же восстанавливай. С моей стороны, кстати, засов вообще снять можешь, а вот засов со своей стороны в рабочем, но желательно закрытом состоянии в обязательном порядке держи, у меня не совсем адекватный ребёнок, не надо это забывать.