Тетрадь в косую линейку

Марина Колесова, 2021

Дневник главной героини, с помощью которого она пытается разобраться, кто она на самом деле: интроверт с психическими проблемами, или за всеми её странностями и особенностями скрывается нечто большее.

Запись пятьдесят шестая. Я признаюсь боссу в своих сексуальных проблемах.

Босс налил мне полную рюмку. Я залпом осушила, потом посмотрела на него долгим взором решительно проговорила:

— Значит так, я не просто так Димку пыталась сепарировать. Он теперь стал полноценным нормальным мужчиной, и ему нужна женщина, настоящая нормальная женщина, способная к сексу и рождению детей. Я не могу ни того, ни другого. И не смогу никогда. Я согласилась с ним расписаться лишь по одной причине. Он был инвалидом, и это ему не требовалось. Сейчас ситуация изменилась, но он как последний дебил цепляется за меня. Он всё знает о моих проблемах, но упорно твердит, что готов при мне жить монахом, лишь бы я не уходила. Это глупость несусветная! Понимаешь?! Он вырос из наших отношений. Вырос! А цепляется мне за подол как неразумный ребёнок. А теперь ещё эта тварь появилась… И я печёнкой чувствую, что если оставлю Димку с ней, она утопит их обоих. И это какая-то чёртова западня, из которой я выхода пока не вижу… Мне надо как-то очень аккуратно сыграть, чтобы и от неё его дистанцировать и к себе не привязать ещё больше, потому что ему нужна нормальная женщина, нормальная!

Босс некоторое время молча смотрел на меня, потом тихо проговорил:

— Давай по порядку. Появившаяся сестра, прям тварь-тварь?

— Рыба-прилипала, паразит по своей сути, но ни разу не поймала удачную жертву. Ей дан шанс — больной ребёнок. Посвятит себя ему, сама, именно она, всё у неё начнёт налаживаться. Но она категорически делать это не хочет. Сейчас у неё идея-фикс: брат хорошо устроился, надо прилипнуть к нему и не напрягаться. Но если ей это позволить, проблемы покатятся, как снежный ком. В результате утопит всех.

— Понял. Теперь о тебе. Что за проблема у тебя? Я могу найти врачей.

— Себе их ищи! Всё. Этот вопрос закрыт.

— Подожди, сегодня с утра ты боялась собак. Сейчас ты перестала их бояться. Здесь может быть всё так же. В чём твоя неполноценность? Да от одного твоего вида можно возбудиться и кончить. А дети, дети необязательны, можно счастливо жить и без детей.

— Никто ни от какого моего вида возбуждаться не будет! Всё! Вопрос закрыт.

— Ты хочешь сказать, что всё это время живешь с мужем как брат с сестрой?

— Да.

— Но вы же жили до его инвалидности. Как вы жили?

— Как соседи мы жили, я дала ему возможность после увольнения из полиции остаться здесь и искать работу. Просто помогла хорошему человеку. А потом, когда ранили его, я поняла, что единственная возможность его вытянуть, это замужество, он хотел быть моим мужем. Нас расписали прямо в реанимации, Аркадий поспособствовал. Вот так и стала его женой. Мама в шоке была. Я потом её уже постфактум уведомила. Но сейчас, кстати, с Димкой у неё отношения лучше, чем со мной. Он очень светлый мальчик, и поэтому портить жизнь я ему не хочу. Он должен быть счастлив.

— И ради практически чужого человека ты была готова уборщицей работать?

— Коней на переправе не меняют. Я ввязалась в это, значит, несу ответственность. Я взяла её на себя сама. А вот чужие ноши, как угодно обусловленные моралью, типа сестра-брат и невестки сват, это увольте.

— Алин, скажи мне, вот как отцу скажи, невозможность сексуальных отношений это физиологическая проблема у тебя или психологическая?

— Не лезь, босс. Я с отцом даже помыслить не могла такие проблемы обсуждать. Я их и с матерью-то не обсуждала. У меня прям пуританская семья была, не в смысле веры, а по строгости нравов и сознательному ограничению в потребностях, стремлению обходиться минимумом. Мама до сих пор себя искусственно ограничивает, не позволяя себе ничего лишнего. И не объяснишь ей, что в этом нет ничего хорошего. Так что не в пользу моей откровенности твой довод.

— Ты себя подобно им ограничиваешь в плотских так сказать утехах?

— Я не ограничиваю! Это проблема, нерешаемая проблема, босс. Всё. Прими к сведению и забудь.

— Тебя кто-то изнаcиловал, а ты не могла этим поделиться с родителями?

Он вбросил наугад, но попал точно в цель, и я, не сдержавшись, поскольку была пьяная, моментально гаркнула:

— Заткнись! Заткнись сейчас же!

— Попал, — резюмировал босс.

— Тварь ты! — я схватила со стола стакан и запустила в него.

Он на автомате уклонился, стакан, пролетев мимо него, врезался в окно и с дребезгом мелкими осколками осыпался вниз. Я нервно сжалась, ожидая, что и стекло окна расколется, но оно устояло.

— Здесь пуленепробиваемые стёкла. Так что можешь швырять дальше, — с усмешкой проговорил босс.

— Тварь! — повторила я.

— Точно, Троекуров собственной персоной. Сначала к медведю в образе собаки потащил, теперь исповедоваться заставляю, — абсолютно безэмоционально подтвердил он. — Алин, заканчивай истерить, у всех есть скелеты в шкафу. Твой тебе явно мешает. Давай утилизируем его вдвоём. Я помогу. Честно. И клянусь, что никогда не припомню.

— Что ты хочешь утилизировать? Что?! То что я ненавижу голых мужиков, и что меня только изнаcиловать можно, расплатившись за это душой?

— На яхте тебя тоже изнаcиловали? — опять вбросил он пришедшую ему на ум версию.

— Да! Да! Теперь и это знаешь. Доволен? — зло выдохнула я. — Теперь доволен?!

— Расклад стал более понятен, — достаточно спокойно проговорил он, потом помолчал немного и негромко спросил: — В голову не приходило попробовать, чтобы любящий тебя мужчина, не раздеваясь, попытался тебя возбудить? Вдруг тебе просто приятно будет?

— Нет, не приходило. И вообще я боюсь… Ты не представляешь, что за этим стоит. Я боюсь испугаться в какой-то момент и… и уничтожить его… Нет! Даже пробовать не буду. И никогда никого не попрошу. И не разрешу. Нет!

— Как это было в первый раз? Расскажи. Возможно, ключик к проблеме найдём.

— Нет! И не смей меня больше об этом спрашивать! — истерично выкрикнула я, отчаянно замотав головой.