По ту сторону жизни, или Тайна дома Ц…

Марина Галевска

Наследник знатного баронского рода Генрих Цеге покупает старинный особняк Мантенфельдов в городе Ц…., построенный в середине 18 века. Несколько раз дом выставлялся на продажу, но в последний момент покупатели почему-то отказывались от сделки. Местные жители уверены, что на доме лежит проклятие, и рассказывают о том, что в нем происходят всевозможные несчастья. По этой причине они отказываются наниматься туда на реставрационные работы, хоть в городке и очень тяжело найти место для заработка. Книга содержит нецензурную брань.

Глава шестая

— Ну и где она? — доктор Рихтер вопросительно посмотрел на мальчика.

— Здесь лежала, взаправду. Я что, дурак какой? И не в маразме. Точно, зуб даю! — мальчик изобразил характерное движение.

Доктор ему верил. Он понимал, что мальчишка не стал бы вытаскивать его ночью из дома просто так. Вот только куда исчез труп?

— Ну-ка посвети мне. — Доктор сделал огонек керосинки ярче и осветил место, куда указывал Роберт. Мальчик внимательно наблюдал за его действиями, меньше всего ему хотелось, чтобы о нем думали, как о врунишке или, еще хуже, как о трусе, которому что-то привиделось, и он сразу раздул из мухи слона, да к тому же потревожил столь уважаемого человека. Роберт уже мысленно представлял, как соседские мальчишки смеются над ним, а Пашка из соседнего дома то и дело навешивает ему тумаки, приговаривая: «Гляньте на этого придурка, привиделась девка с косой, ой, обоссусь сейчас, держите меня трое», — и все кругом хохочут над ним. Роберту стало буквально плохо от этих переживаний и его стошнило прямо на ботинки. Такого не было никогда в жизни! Хотя и трупа так близко он тоже никогда не видел.

Мальчик смотрел жалостными глазами на доктора, понимая, что его дальнейшая судьба целиком и полностью в его руках.

— Думаю, что тебе не привиделось.

Эти слова вернули мальчику надежду.

— Вот тут, смотри, сено примято.

Доктор сапогом стал разгребать сено.

— Так и есть, смотри, — он поднял что-то и протянул Роберту. Это были маленькие бусины, видимо, от порванного ожерелья. Конечно, никакой ценности они не представляли — самые обыкновенные стекляшки.

— Вот еще смотрите, и вот,… — мальчик стал извлекать бусины из сена. — А вот и веревка от бус, точно.

Он протянул доктору тонкую холщовую веревку и вздохнул.

— Теперь видите, что я ничего не выдумал?

— Я и так тебе верил, — серьезно сказал доктор.

— Ага, видел, как вы глянули на меня с первой, когда ничего не обнаружили. Теперь-то, конечно, верите. — Мальчик гордо поднял голову.

— Но, положим, это не говорит о том, что был труп. Может быть, девушка просто лежала, а потом поднялась и ушла, — заметил доктор.

— Нет, вы точно без понятия, — ухмыльнулся мальчик. — Во-первых, что девке ночью на конюшне делать, а во-вторых, не оставила бы она свои бусики тут, подобрала бы все до последней бусины. Такое-то сокровище оставлять, — со знанием дела продолжил он.

— Ну, с первым доводом можно и поспорить, а вдруг свидание у нее тут было. А второй звучит более правдоподобно, — согласился Рихтер.

— Может, и свидание, значит, полюбовничек и придушил, а потом испугался и деру дал.

— Ну да, а она поднялась и пошла домой.

— Ну, может, и не до конца придушил, а слегка, а она очухалась и пошла себе восвояси.

— Это и в самом деле более логично, — не смог не согласиться доктор.

— То-то, — гордо произнес сорванец, — мы хоть и не ученые, а жизнь понимаем. Точно, любовь тут замешана, к гадалке не ходи.

— Экий ты смышленый парень! Все, хватит, пошли. Больше тут делать нечего, и, пожалуйста, никому ничего не говори, — попросил доктор.

Роберта очень расстроили последние слова. Он уже представлял, как утром в красках рассказывает всем и каждому о случившемся, как внемлют его словам, а Ульянка — та вообще, дала бы себя поцеловать, может, даже в губы. А как иначе, он ведь герой! А тут на тебе! Молчи, молчи… Вот всегда так. Все себе припишут. Как пить дать.

Доктор прекрасно понял его настроение.

— Пока не говори. Это может спугнуть преступника. Я утром переговорю со Всеволодом Иннокентиевичем. Вот когда все выяснится, ты обязательно всем все расскажешь. И мы о тебе расскажем. Может даже грамоту тебе выпишут.

При упоминании местного полицейского, который наводил ужас на всю местную шушеру, Роберт серьезно задумался.

— Я только вот о чем подумал: как ты объяснишь, что делал на конюшне в такое время?

Да, об этом Роберт как-то забыл, а жаль. Что ж, придется помалкивать, а то мало ли чего, не дай бог!