Мир в твоём доме

Марина Васильевна Ледовская, 2023

Вадим Зорин принял решение об удочерении Вали и через некоторое время она, покинув детский дом, поселилась в непривычной для неё большой московской квартире. Появление нового члена семьи повлекло за собой изменение устоявшегося уклада жизни, что отразилось на взаимоотношениях Вадима и Вали. А Виктория и маленькая Василиса, напротив, ещё больше привязались к Вале.Вадим в случайно найденном старом письме, обнаруживает, что у родной матери Вали когда-то была сестра. Это обстоятельство ранит Викторию, опасающуюся, что девочку у них могут забрать. Вадим обещает, что никогда не станет искать родных Вали. Но вскоре вынужден его нарушить из-за возникших новых обстоятельств, связанных со старинной фотографией его прабабушки.Вадим затевает собственное расследование, финал которого окажется настолько неожиданным, что даже в самых смелых фантазиях Зорин не мог бы себе такого представить. Тайна уходит корнями в прошлое. Читатель раскроет её вместе с героями, прочитав роман «Мир в твоём доме».

Глава 8

— Чтобы это узнать, надо прочесть, — отозвался Вадим, он лёг ближе к спинке дивана, приглашая супругу устроиться рядом с ним. Виктория, подогнув под себя ноги по-турецки, так и сделала. Поправила очки, откашлялась:

— «… Давно собиралась тебе написать, однако никак не могла себя заставить это сделать. И дело не только в том, что я осознанно приняла решение никогда не жить в деревне, я решила начать искать свою мать. Да, настоящую мать. Я уже давно знаю, что вы с отцом мне не родители. Сколько же вы планировали это от меня скрывать? И неужели не боялись, что рано или поздно кто-нибудь в Беляниново мне расскажет правду? — Вика опять посмотрела на мужа. — Вадюш, я пока ничего не понимаю, — призналась она.

— Я тоже, но в тоне письма чувствуется обида, — рассудил он.

— Да, пожалуй, — она пробежала глазами письмо дальше, но тут же вернулась к тому месту, где закончила. — «… Ты можешь считать меня неблагодарной, думать всё, что угодно, но мне всегда казалось, что я не на своём месте. Мне не нравился этот дом, его обстановка, его простота и грязь, которую вы приносили со двора. Печь, которую надо было всё время топить, отсутствие элементарных условий и удобств, хотя твой муж и старался улучшить что-то в доме. Но мне всё равно казалось чужим то, где я живу. А потом появление на свет сестры, то есть я думала, что она мне сестра, а теперь знаю, что она, как и вы — чужие мне. — Вика остановила чтение, целый абзац пришлось пропустить из-за того, что чернила на нём совсем растеклись, следующий абзац сохранился частично. Почерк был мелким, почти бисерным, это тоже затрудняло чтение.

— «… Да, чужие. И я стала это особенно замечать, когда ты нянчилась со своей родной дочерью, как ты на неё смотришь, как целуешь, как держишь на руках… — Вика опять остановилась.

— Я знаю, о чём ты подумала, — Вадим стал гладить плечо жены, — но этот случай не имеет к нам никакого отношения, Валя знает, что она нам не родная и не станет упрекать и предъявлять претензии, я не сомневаюсь, — убеждённо сказал он.

— Но она может догадаться, что Василису я люблю больше, просто потому что она мне родная по крови, — Вика нахмурилась, — если быть совсем откровенной, то это так и есть. Я уделяю, и буду уделять ей больше времени, чем Вале.

— Правильно, потому что Васька просто ещё маленькая. Будь Валя нашей родной дочерью, ты бы точно также возилась с Василисой больше, чем с ней, — объяснил Вадим, поправляя подушку.

— Зорин, знаешь, за что я тебя так люблю? — совершенно серьёзно спросила Виктория.

— Знаю, — он самодовольно улыбнулся. — Начать перечислять мои многочисленные достоинства?

— Дурачок, — она мягко поцеловала его в уголок губы.

— Так что там дальше в письме? — Зорин заглянул в письмо.

— Дальше опять две строки стёрлись, а вот, здесь видно, — Виктория заправила за ухо прядь волос. — «… Я многое тебе не могу простить, особенно то, как ты пыталась слепить из меня своё подобие, запрещала делать то, что я хочу, чего желаю. Тебе были неинтересны мои мечты, ты не слышала и никогда не слушала меня. Ты не была мне матерью, живи с этим…», — дальше письмо обрывалось. Вика тяжело вздохнула.

— Знал бы, никогда не вытаскивал этого письма из сумки и уж тем более не привёз бы его сюда, — Вадим поморщился.

— Ты понимаешь, что это всё значит? — медленно проговорила Виктория, сняла очки, потом их надела и опять сняла — так она делала в минуты особого волнения.

— Понимаю, что страшно уязвлённая особа хотела обидеть мать — у неё это получилось. Неважно, что мать ей не родная, можно было бы и помягче выразить свои претензии, — сделал вывод Вадим.

— Да, ты прав, — кивнула Вика, — только я о другом.

— О чём же?

— Если письмо хранилось в доме Вали, значит, оно было написано её родным, могу предположить, скорей всего, её бабушке. Может, ещё кому, но точно кому-то из семьи.

— Ну и? — Вадим не мог понять, куда жена клонит.

— Это значит, что у Вали есть ещё одна родственница, — выдохнула Виктория, надела очки, смотрела на супруга с нескрываемой тревогой.

— Но если верить письму, она отреклась от них, — подумав, выдал Вадим.

— Это неважно, по закону она всё равно является родственницей, ведь когда-то была удочерена.

— Ты права, но… — Вадим сел рядом с женой, обнял её.

— Вадик, у нас могут отнять Валюшку, — по щекам Виктории покатились слёзы.

— Ну, вот ещё, — возразил он, — мы официально её удочерили, и теперь никто не отнимет у нас девочку. — А вообще кто знает об этой псевдо родственнице? Тётка Вали ничего о ней не сказала, а именно её хотели назначить опекуншей, больше ведь никого не нашли, да? Тогда почему ты так растревожилась?

— У меня плохое предчувствие, — всхлипнула Вика.

— Это всего лишь эмоции, родная, — Вадим крепко прижал к себе супругу, стал гладить её по волосам. — Женские страхи, которые не имеют под собой никакой почвы. Поверь мне, всё будет хорошо и даже очень.

— Обещаешь? — она посмотрела ему в глаза.

— Обещаю сделать всё, чтобы ты никогда не плакала, — Вадим снял с жены очки, нежно вытер слёзы с её лица. — Моя маленькая женщина, — чмокнул в щёку. — Моя самая красивая в мире очкарица, — потешно надел её очки на кончик своего носа и подмигнул. Затем крепко прижал к себе. — Как же я люблю тебя, Виктория — моя победа. Если бы ты знала, как сильно я тебя люблю и как я счастлив, что ты есть в моей жизни. Ты и Васька — моё невероятное везение.

— А теперь у нас ещё будет Валюша, — напомнила Вика. — Вадимыч, ты же сможешь полюбить и её?

— Я буду стараться — ради тебя, ради дочери, — он неловко улыбнулся. Если Виктория отдавала себе отчёт, что их жизнь изменится с появлением в ней нового члена семьи, и была готова к этому — Валя прочно вошла в её сердце, то у Вадима было всё сложнее. За всеми этими хлопотами по удочерению, суетой, ожиданием он как-то особо не задумывался, как будет себя вести в семье девочка, как будет он реагировать на неё, даже то, как они будут обращаться друг к другу, то теперь вдруг за два дня до её приезда, ему всё это пришло в голову. Как и то, что поменяется даже быт, хотя в основном, все заботы этого плана были на Виктории, и всё же Зорин несколько напрягся, когда понял, осознал, что к своим сорока годам он стал более консервативен, больше привязан к привычному для него порядку, условиям, ритму. А появление даже просто нового обитателя в их квартире внесёт свои коррективы, а когда это девочка почти девяти лет, причём раньше жившая в совершенно других условиях, кто знает, как она себя поведёт.

— Спасибо за то, что ты такой понимающий, добрый, умный, — Виктория положила голову мужу на плечо.