Онтологически человек: Истинное желание

Марина Аницкая

«Истинное желание» – финальная книга трилогии о попытках провидца Мерлина предотвратить падение Камелота (или хотя бы гибель лучшего друга, короля Артура) на фоне зарождения боевой авиации, назревающей гражданской войны и сложных отношений с собой, Мирозданием и близкими.

[3х09] дилемма авраама

Комм издал заливистую трель. Нимуэ щелкнула пальцами. Комната раздвоилась, распахиваясь навстречу вызову. В воздухе соткался рыжий и очень недовольный дану.

— Где Мирддин? — спросил он без предисловий.

— Здравствуй, Диан, — сказала Нимуэ. — Был в Камелоте. А что?

— Что! — Диан боднул лбом воздух. — Камелот свернулся, ты вообще в курсе? Меня вышибло. — Он выбил ногой дробь.

Нимуэ нахмурилась — Диан выглядел вполне антропоморфно, но пластика у него плыла.

— В курсе, — сказала она.

Диан нетерпеливо шаркнул ботинком по полу:

— И?!

Нимуэ пожала плечами:

— А что ты хочешь от меня услышать?

— Как он там удерживается?

— Мирддин — человек.

Диан издал стон и вцепился себе в волосы:

— Слушай, капелька, мне нужно обратно. У Джейми ветрянка, а у нас концерт на носу. И у Шейна день рожденья. Тара там одна не справится, а Боб этот ее сержант сержантом, толку от него…

— Диан, — сказала Нимуэ. — Я понимаю, у твоих хористов коэффициент интеллекта, как у канарейки, но они люди. Ты не можешь с ними вечно нянчиться. Они должны сами уметь за себя отвечать. Иначе они не вырастут.

— Да не могут они вырасти! Генетически не могут! — Диан фыркнул, мотнул головой, и тут его повело — лицо смазалось, вытягиваясь вперед и покрываясь шерстью, Диана будто толкнули в спину — и вот уже по комнате, нервно бодая воздух и молотя копытами, заметался королевский олень.

Запищал какой-то датчик. Нимуэ не успела понять, звать ли на помощь и кого, как боковая дверь в комнате Диана скользнула в сторону, и появилась дану в зеленом. Нимуэ узнала бардовскую форму Каэр-Динен и успокоилась — значит, Диан под присмотром. Потом узнала дану и опять напряглась — это была Помона.

— Тшшш… Тихо, тихо… — олень прянул было в сторону, но, в конце концов, повинуясь голосу женщины, встал смирно. — Все хорошо… Все в порядке…

Олень остановился. Грудь у него широко вздымалась, из ноздрей со свистом вырывался воздух. Помона взяла его морду в ладони и заглянула в карие глаза. Олень запрядал ушами.

— Все хорошо, — твердо сказала Помона. — Но тебе не надо никуда идти, пока ты не сможешь сделать десять превращений и не сможешь стабильно удерживать одну форму. Вот и твоя подружка подтвердит, — она кивнула на Нимуэ и сделала сложное движение бровями — мол, подтверди!

— Она права, — вздохнула Нимуэ. — Какая из тебя нянька в таком виде? У тебя даже рук нет.

Олень понурился. Нимуэ стало его жалко.

— Я передам Мирддину, как только его увижу, — сказала Нимуэ, чтоб как-то его утешить.

Помона поджала губы, погладила оленя по носу, и неохотно выговорила:

— Спасибо.

— Пожалуйста, — недоуменно сказала Нимуэ. — Диан — мой друг, мне несложно.

— Не за это, — Помона поморщилась и посмотрела на Нимуэ в упор. — Если бы ты не натравила на меня своего папеньку и я не вошла бы в Завет, меня бы вышибло сейчас из Камелота точно так же. А вот собирать по закоулочкам было бы некому.

Нимуэ помолчала. Ей не приходило в голову рассматривать ситуацию с этой точки зрения.

— Извини, если слишком жестко вышло, — наконец, сказала она.

Помона криво усмехнулась:

— Ну, вашего человеныша тоже я собирала. Так что мне есть с чем сравнивать.

Прошло несколько ударов сердца, чем Нимуэ поняла, что она имеет в виду.

— Погоди, ты хочешь сказать… — начала она, но Помона уже отключилась.

— Это Мэлгон Гвинедд!

Эльфин поднял глаза:

— Это Мэлгон Гвинедд.

Мирддин ощутил неприятное чувство, как при перегрузке.

— Ты знал — и не сказал мне?!

— А должен был?

Мирддин осекся.

Эльфин, придерживая широкий рукав, поднял глиняный чайничек. Тихо зажурчал напиток. Мирддину казалось, что он слышит, как с поверхности испаряются молекулы.

— Мне казалось, что всю информацию, которая тебе нужна, ты успешно находишь сам, — тихо продолжил Эльфин. — Я неправ?

Комбо. Разговор стремительно превращался в партию в фидхелл. Мирддин ощутил раздражение.

— Это не игра! Речь идет о Камелоте, и о людях Камелота, и… — под взглядом Эльфина он осекся.

Эльфин тихо засмеялся:

— О нескольких очень конкретных людях Камелота, не так ли?

Мирддин почувствовал, что у него горят щеки.

— Да, ну и что? — с вызовом спросил он.

Эльфин сделал извиняющийся жест.

— Ничего, — Эльфин покрутил в пальцах пиалу, будто пытаясь разглядеть что-то на дне. Не разглядел, залпом допил свой чай и мягко улыбнулся сыну. — Завет Авалона гласит, что дану не вмешиваются в дела людских земель. Я был одним из первых, кто согласился с ним, — он усмехнулся чему-то своему. — Как я могу его нарушить?

Мирддин не мог поверить тому, что видит.

— Ты… — ему пришлось приложить усилие, чтобы это выговорить. — Ты говоришь мне неправду! Не всю правду! Ты не «не можешь»… Ты не хочешь вмешиваться!

Эльфин стремительно вскинул на него глаза. Зрачки полыхнули зеленым.

— О, — тихо выговорил Эльфин. — Я хочу. Но Мирддин, почему ты решил, что если бы я вмешался — тебе бы понравилось?

Мирддин задохнулся.

Эльфин опустил глаза и опять начал разливать чай.

— Завет Авалона говорит, что мы не вмешиваемся в людские выборы. И я не буду вмешиваться.

Мирддин стиснул зубы.

— Объясни.

Эльфин вздохнул:

— Судьба — это равнодействующая всех выборов. Никто в одиночку не может преломить судьбы. Кроме Единого. Так?

— Так. — Где-то здесь был подвох. Мирддин предчувствовал его, но не мог понять, где.

— Мэлгон Гвинедд никогда не смог бы занять место короля, если бы люди не пожелали этого.

Мирддин нахмурился:

— Какие люди? — Если бы Эльфин имел в виду Джиневру, он сказал бы «человек»…

Конец ознакомительного фрагмента.