Онтологически человек: Истинное желание

Марина Аницкая

«Истинное желание» – финальная книга трилогии о попытках провидца Мерлина предотвратить падение Камелота (или хотя бы гибель лучшего друга, короля Артура) на фоне зарождения боевой авиации, назревающей гражданской войны и сложных отношений с собой, Мирозданием и близкими.

[3x02] ставки

Вокруг клубился туман. Лансу это не нравилось. Слишком похоже на Пустоши.

Блейз молча загребал веслом. По его круглому, сосредоточенному лицу катились капли пота. Или, может быть, это был туман. Королева сидела неподвижно, выпрямив спину. Она казалась совершенно спокойной, только руки, будто без ее участия, терзали носовой платок — скручивая, завязывая, дергая злосчастный кусок ткани. Ланс не выдержал и коснулся ее локтя, чтобы ободрить. Королева вскинула невидящие глаза, механически-светло улыбнулась, и опять принялась за свое. Ланс вздохнул и стал смотреть в сторону. Туман сверху, по сторонам и вокруг них выглядел совершенно одинаковым. Будто они попали в облако. Даже воздух был такой же — разреженный, какой бывает на высоте, когда вдыхаешь полной грудью и все равно не можешь насытиться. На миг Лансу показалось, что он видит, как белые клубы расползаются, открывая внизу оскаленное ущелье. Он торопливо отвел взгляд.

Вдруг лодка содрогнулась, будто натолкнувшись на препятствие. Королева вздрогнула, будто очнувшись ото сна.

— Ага, — пробормотал Блейз. — Припыли, значит…

Он близоруко поморгал, вглядываясь в туман, положил весло на дно лодки и начал, неловко балансируя, продвигаться по носу дальше. Лодка задрожала, Блейз взмахнул руками, Ланс рванулся было вперед, понимая уже, что не успеет — и тут из воздуха появилась крошечная белая ладонь и без всякого усилия поймала отшельника за шиворот.

— Приплыли, приплыли, — подтвердил звонкий голос из ниоткуда.

Ланс застыл. Облака под днищем стремительно расползались, открывая луга далеко внизу.

Блейз, покряхтывая, выпрямился и протянул ему руку. Ланс вцепился в нее, как во сне, и протянул другую Джиневре.

Их дернуло — и он не успел понять, как оказался на подоконнике. Лодка их была пришвартована к окну, высокому и узкому. Она покачивалась, как на невидимых волнах, но под ней ничего не было — только воздух, и синие, синие скалы и зеленые поля далеко внизу. Ланс спрыгнул на пол, повернулся, взял королеву за талию и поставил рядом с собой. На мгновение его окатил запах — теплый, едва слышный запах влажной ткани, на которой осели капли тумана, и кожи под ней.

Ланс торопливо сделал шаг в сторону и одернул куртку.

Мелькнул белый силуэт, и все поплыло. Ланс только успел понять, что это дану. Она была белая, белая — не как пена, или облако, или мрамор — как замочная скважина, сквозь которую бьет луч, замочная скважина в двери в никуда. Он не мог разглядеть ни ее фигуры, ни ее лица — он только знал, что это ее, ее одну он искал всегда, всегда, во всех, и если она прикажет ему — он не сможет ослушаться, и если он сделает еще шаг, и толкнет эту дверь, и она распахнется — то больше будет ни страдания, ни боли, только забвение и тишина, сладчайшая тишина. Ланс понял это — и с ужасом рванулся назад, в себя обратно, туда, где были боль, и отчаяние, и одиночество — но они были, и чувствовать их означало быть, быть им самим.

Каким-то неведомым чувством он ощутил, что она улыбнулась — и мир сделался четким.

Перед ним стояла дану — белая, в белом, чем-то похожая на Деву Озера, и только. Больше не похожая на разрыв в мировой ткани. Ланс оглянулся на королеву — и у него заныло нёбо. На волосах и воротнике у нее осели капли тумана, и влажная прядь надо лбом потемнела от росы. Под глазами залегли тени, и усталая морщинка пряталась в углу рта, и помада ее местами стерлась, потому что она кусала губы, пока ехала в лодке, и не замечала этого. Он никогда не видел ее такой красивой — она смотрела вперед спокойно и прямо. Она была человек, она была женщина и королева, и Ланс знал, что так же она будет смотреть в лицо самой смерти.

Не ради него. Но это было неважно.

— Здравствуй, Эйрмид, — сказал Блейз.

— Здравствуй, Блейз, — сказала дану и прижмурилась, как кошка, съевшая рыбку. — Какими судьбами?

— Мы ищем Артура, — сказал Блейз. — Короля людей.

Дану скроила печальную гримаску:

— Блейз, миленький, ты же знаешь, я в таких масштабах не работаю. Но, — она просияла, — я знаю кое-кого, кто будет очень рад услышать новости!

— Ты ждала нас? — спросил Блейз.

Дану прижмурилась:

— Не обязательно вас, но… — она хихикнула, как девчонка. — игра пошла на новый круг! Что-то должно было произойти.

Ланс увидел, как у Блейза напряглись плечи.

— Ты играешь? — спросил он.

— Нет. Вран играет, — она блеснула глазами. — Иначе бы вас тут не было. Но — тссс! — она опять засмеялась. — Лучше считай, что я тебе этого не говорила. — Она обернулась к остальным. — Пойдемте. Не бойтесь, Башня вас не тронет. Вы мои гости.

— Игра? — шепотом спросила королева у Блейза. — С кем?

Дану бросила на нее взгляд через плечо:

— С Единым, разумеется!

Дану приложила палец к губам. Глаза у нее блестели. Они услышали голоса.

–…меня не может не интересовать твой прогноз по ситуации, — произнес первый голос, ровный и прохладный.

— Прогноз, — хмыкнул второй голос, низкий и тяжелый. Лансу против воли представилось орудие, медленно наводящее пушку на собеседника. — Камелот свернулся. Стандартная схема — фир болг сворачивает вокруг себя локус, локус исчерпывает свои ресурсы до дна, локус раскрывается. У тебя есть какие-то основания полагать, что все пойдет не как обычно?

— Если произойдет вмешательство… да.

— Завет запрещает нам вмешиваться в дела людей.

Первый голос невесело усмехнулся:

— Вран, ты прекрасно знаешь, о чьем вмешательстве идет речь.

Эйрмид театральным жестом вскинула руки — высокие двери скользнули в стороны. Ланс увидел круглый зал с картой Камелота на стене. Сидящий перед ней в центре зала резко развернулся вместе с троном. Стоящий сбоку, у окна, дану в широкополых шелковых одеждах смерил взглядом вошедших и тихо засмеялся:

— Примерно это я и имел в виду.

Ланс моргнул. Оба они были какие-то знакомые — или, может, все дану были просто на одно лицо, как во сне, когда кажется, что ты всех знал и всех забыл.

Сидящий дану воздвигся с трона и вперился взглядом в Блейза. Потом очень медленно склонил голову, приветствуя. Ланс понял, что сходство с орудием ему не померещилось.

— Чем обязан? — вопросил черный дану.

Блейз близоруко поморгал:

— Мы ищем Артура. Короля Камелота.

Дану, стоящий у окна, вскинул голову, будто хотел что-то сказать, но одернул себя. Блейз бросил на него быстрый взгляд.

Черный дану перехватил его и медленно развернулся к стоящему у окна.

— Гатта, — усмехнулся он — как скала разверзлась. — Ты просил что-нибудь у Единого?

Гатта — видимо, так звали дану — обхватил себя за локти. Зашуршал шелк.

— И что, если так, Вран? — дану изогнул тонкие губы. — И кот может смотреть на короля.

— Ты прекрасно знаешь, чего это стоит, — бросил черный.

— Нельзя отменить истинное желание, — тихо произнес Гатта.

Эйрмид скользнула между ними, погладила черного по плечу, улыбнулась Гатте и развернулась к Врану:

— Игра пошла на новый круг. И ты прекрасно знаешь, как это всегда бывает.

— Я бы не был так уверен, — буркнул черный.

— Бог не играет в кости, — тихо сказал Блейз.

— О, — возразила Эйрмид. — Еще как играет. И страшно жульничает. На наше счастье. Но, — она подняла палец, — я думаю, для начала нам следует прояснить ставки. — Она обвела сияющим взглядом присутствующих, остановилась на черном и приглашающе улыбнулась. — Итак?

Вран скрестил руки на груди:

— Авалон. Я всегда ставлю Авалон.

Эйрмид прикусила губу и покачала головой. Черный посмотрел на нее исподлобья:

— Я сделал ход и выиграл. Это все, что имеет значение.

Дану комически закатила глаза, но повернулась к следующей жертве:

— Гатта?

Гатта, разглядывавший ногти, поднял на нее глаза и мягко улыбнулся:

— Не думаю, что моя ставка что-то значит. Одно мертвое человеческое дитя бросит свое желание на весы — и оно перевесит. Человек — это венец творения, а кто я? Всего лишь Эльфин. — Он повернул голову и глянул прямо на Ланса — и Ланс понял, где и когда видел это спокойное, удлиненное лицо. Это был тот дану, за которым в Город Солнца пришел Мерлин. Тот, ради кого колдун разрушил Город. Ланс будто прирос к месту.

Он вдруг ощутил руку на плече.

— Не надо так, — тихо, но твердо сказал Блейз. Чёрный дану дернул углом рта, усмехаясь чему-то своему, и перевёл тяжёлый взгляд на Эльфина:

— Да, Гатта. Не надо.

Эльфин смиренно опустил очи:

— Как скажешь, Вран, — прошелестел он. — Я всего лишь завидую. Не все из нас решают дилемму Авраама с такой… лёгкостью.

У черного по скуле прошел желвак. Он набрал было в грудь воздуха, чтобы ответить, но белая его опередила:

— Разумеется, — промурлыкала Эйрмид. — А если ты будешь паинькой, Гатта, я скажу тебе, почему.

Эльфин вскинул на нее глаза. Зрачки у него были вертикальные:

— Просвети меня.

— Ты всегда путаешь игроков с фигурами на доске. А зря. — Она обернулась к гостям. — Самое время спросить, чего желают смертные. — Она снова приглашающе улыбнулась. — Итак, чего желает дочерь Евы?

— Я ищу Артура, — сказала королева.

— Нет-нет-нет, — белая защелкала языком. — Я спросила не «что ты делаешь», а «чего ты хочешь». Каково твое истинное желание? Чего жаждет твое сердце?

По лицу королевы прошла тень:

— Какое вам дело до моего сердца? — резко сказала она. — Я прошу у вас помощи. Либо помогите мне и назовите свою цену — либо откажите. Что вам нужно? Золото? Оружие? Люди? Поклонение? Жертвы?

Эльфин издал стон и картинно заслонился рукавом. На лице у черного появилось брезгливое выражение:

— Вы серьезно? И что вы будете делать, если я сейчас запрошу у вас пятьсот жареных младенцев, Ваше Величество?

Королева побледнела.

Белая бросила на черного укоризненный взгляд.

— Не пугай девочку, пожалуйста. Ей, наверное, просто никто ничего не объяснил.

Белая скользнула к королеве, приобняла ее за плечи и повела вокруг рукой.

Стены вдруг пропали. Все исчезло. Осталась только тьма, и где-то в вышине над ней — полоса Млечного пути.

— Это Аннуин, — прошептал голос Эйрмид совсем близко. — Аннуин включает в себя все.

Небо начало вращаться — медленно, постепенно ускоряясь.

— Человек — венец творения, — промурлыкал голос дану, так, что у Ланса по спине пошли мурашки. Небо понеслось, как карусель. — Человек тоже включает в себя все.

Млечный путь завился штопором и вонзился ему в зрачок.

— Человек, расставаясь с телом, оказывается в Аннуине.

Замелькали образы, будто кто-то быстро-быстро завертел волшебный фонарь — Город Солнца рушится; колдун стоит на развалинах и смеется; самолет выходит из пике и сталкивается с драконом — у самого иллюминатора мелькает кожистая морда; король опускает вниз Экскалибур, посвящая в рыцари; Элейна вскидывает руки и тянется, простыня падает с нее вниз; Дева Озера поворачивает стеклянное лицо и спрашивает — чего ты хочешь, Ланс?

— В Аннуине имеют значение только истинные желания.

Королева. Королева, которая смотрит на него, чуть приподняв голову, смотрит с восхищением и благодарностью. Она тянется к нему, и когда она целует его мягкими губами, раскрываясь, как цветок, это правильно. Когда она отрывается от него, у нее на ресницах дрожат слезы, и от этого глаза у нее еще голубее. Она смаргивает и улыбается.

Он опускает глаза и видит в руке Экскалибур. Он знает, что пойдет сражаться и победит.

«Я буду гордиться вами, Ланс. Если вы позволите», — говорит королева.

Вспыхивает белое солнце — и все меркнет.

Ланс вздрогнул и очнулся. Он опять стоял в Башне, на мраморном полу. Черный дану со своего трона разглядывал их со скучающим видом. Дану, стоящий у окна поодаль, выглядел бесстрастно. Белая дану рассматривала королеву, склонив голову к плечу.

А королева смотрела на нее, не опуская взгляда, и по лицу ее текли слезы.

— Мое истинное желание не может быть выполнено, — прошептала она.

Белая дану покачала головой:

— Третий и последний раз я спрашиваю тебя, — ее тихий голос наполнил зал, — дочь Евы, чего ты хочешь?

Королева сглотнула, шмыгнула носом и сжала руки за спиной:

— Я хочу, чтобы Артур вернулся. Чтобы мы жили с ним долго и счастливо, чтобы у нас были дети, чтобы… чтобы Камелот не стоял между ним и мной. Чтобы он любил меня больше, чем Камелот! Но это невозможно, — она провела ладонью по щеке, стирая слезы. — Я знаю, что это невозможно.

Белая дану улыбнулась:

— По правилам — да. Но мы уже выяснили, что казино жульничает — и всегда выигрывает, — она повернулась к Лансу. — А чего хочешь ты, мальчик?

Ланс посмотрел на нее и понял, что она знает. Он перевел взгляд на дану в сером у окна.

— Не думаю, что моя ставка что-то значит, — сказал Ланс.

Эльфин поднял бровь. Эйрмид засмеялась.

— Я понимаю, почему ты не хочешь говорить. Но, так уж и быть, я засвидетельствую твое желание, — она кинула шкодливый взгляд на Эльфина, — по старой памяти. Никто не лишал меня права говорить за мертвых.

Эльфин поморщился:

— И чего ты добиваешься?

— Мне интересно! — Эйрмид широко улыбнулась. — И теперь я, Эйрмид, добавлю к игре свою ставку. Если святой отец согласится оказать мне небольшую услугу.

— Какую? — подбираясь, спросил Блейз.

Дан прижмурилась:

— Ничего такого, что противоречит вашим обетам.

Блейз кивнул:

— Хорошо.

Дану улыбнулась:

— Отлично. Тогда вот мое желание… — она сделала драматическую паузу, — да будет воля Единого!

— Что? — возмутился Гатта. — Поверить не могу! Зачем это тебе?

Эйрмид прижмурилась:

— Мы, смертные, Авалон, Камелот, Аннуин… Столько взаимоисключающих желаний! Я просто хочу посмотреть, как Единый выкрутится, выполняя их все. — Она потянулась. — А то мне самой не приходит в голову, как можно это учинить с соблюдением свободы воли всех участников.

— Это к вопросу о дилемме Авраама, — с явным удовольствием в голосе добавил Вран.

Эйрмид повернулась к Блейзу:

— А теперь услуга, — она предвкушающе улыбнулась. — Вы отслужите мне мессу, святой отец.

Блейз поморгал:

— И все?

— И все.

— Я мог бы и просто… — рассеянно сказал Блейз.

Вран встал:

— Только не здесь! — решительно заявил он.

— Не здесь, — быстро согласилась Эйрмид. — У меня.

Вран скривился:

— И я тебе и так скажу, какой будет результат — задняя верхняя теменная доля головного мозга.

Эйрмид улыбнулась:

— Проверить никогда не помешает. Когда еще найдешь годного святого, — она подхватила Блейза под локоть. — Пойдемте, святой отец. Позаботься о детях, будь добр.

Они скрылись за дверьми. Створки бесшумно сомкнулись. Вран смерил оставшихся взглядом.

— Вы нам поможете? — спросила королева.

Эльфин хотел что-то сказать. Вран неприятно улыбнулся и пригвоздил его взглядом к подоконнику:

— Как мы обсуждали до вашего прихода — Завет Авалона запрещает нам вмешательство в дела людей. Но, — черный дану перевел взгляд на королеву, — я знаю кое-кого, кто имеет такое право, может ходить в Аннуине и неравнодушен к вашей ситуации. Я думаю, ему будет нетрудно вам помочь. Если вы сумеете его уговорить, конечно.

Дану сделал короткий жест. Двери со стуком распахнулись.

Ланс обернулся и коротко выдохнул.

За порогом был берег озера.