Тайное становится явным

Марин Монтгомери, 2020

У Шарлотты Коберн темное прошлое, хотя теперь она в безопасности, живет в закрытом поселке, под надежной защитой. Но вся ее жизнь меняется, когда во время сильной грозы к ней в двери стучится Элли – одинокий подросток в поисках убежища. Только вот приютившая ее Шарлотта не знает, что Элли специально выбрала ее дверь… Элли все знает о ее секретах, потому что те когда-то разрушили ее жизнь. И теперь настало время, чтобы о них узнали все. Постепенно правда выходит наружу, но теперь уже обе женщины вовлечены в опасную игру, которая заставит вас задуматься: кто же злодей в этой истории?

Глава 13

Элли

Мы встаем, и Шарлотта подхватывает свою кожаную сумочку. На ней написано имя дизайнера, которое я и вовек не смогу произнести. Готова поклясться, всем людям со сложными именами на роду написано сделать карьеру в мире моды. Чем сложнее произнести, тем дороже. Девчонки из школы от таких штук тащатся.

— Лафлин.

Это моя фамилия. Вот черт. Я делаю вид, что ничего не слышу.

— Лафлин! — еще громче. Прямо с чувством. Шарлотта поворачивает голову, заинтересованная криками этой девицы. Моего настоящего имени она не знает — или, по крайней мере, никогда об этом не говорила, так что, думаю, эти вопли ее просто раздражают.

Я не могу ни скрыть румянец, волной затапливающий шею, ни убежать, ведь мы сидим далеко от входа, поэтому я делаю то, что сделал бы на моем месте любой ни в чем не повинный человек. Ныряю под стол, притворяясь, будто что-то обронила.

— Ты что-то потеряла? — недоуменно спрашивает Шарлотта. — Тебе помочь?

— Уронила счет. Я сама справлюсь.

— Не говори ерунды.

Пока я, скорчившись, прячусь под столом — количество упавшей на пол еды тут просто немереное! — я слышу, как приближаются шаги. Снова разносится женский голос, теперь уже совсем рядом.

Твою-то мать! В общем, я сижу на полу, извернувшись под странным углом, и только кеды торчат из-под стола.

— Элизабет Лафлин, какого черта ты делаешь под столом? Еду ищешь? Я знаю, тебе приходится нелегко, но имей немного самоуважения!

Этот визгливый голос я узнаю всегда и везде. В конце концов, его обладательница — мой заклятый враг.

Вести беседу в такой позе не очень удобно, и я прерывисто отвечаю:

— Искала объедки, чтобы собрать тебе ланч. А то слышала, от тебя сбежала очередная горничная.

— Вы что, знакомы? — раздается голос Шарлотты. Если ненавидеть кого-то считается за знакомство — то мы просто лучшие друзья.

Я выбираюсь из-под стола, чтобы нос к носу встретиться с самым эгоистичным человеком на планете Земля, Кортни Керр. Сегодня она щеголяет в шелковом топе, юбке-карандаше и замшевых туфлях на шпильке. Она складывает выкрашенные помадой красного цвета губы в лукавую улыбку.

— Привет, я Кортни Керр, — объявляет она и протягивает загорелую руку Шарлотте для рукопожатия. Затем бросает взгляд на отвратительные ярко-золотые часы Шарлотты и воркующим голосом продолжает: — Кстати, я просто в восторге от ваших часов Тиффани. Все, что они выпускают, — просто на века в моде. Папочка недавно подарил мне браслет от Тиффани, и он теперь мой любимый… Пока что.

— Благодарю, — произносит Шарлотта и с нежностью во взгляде касается черного ремешка своих часов. — У меня хороший муж, — добавляет она и, поворачиваясь ко мне, спрашивает: — Вы в одном классе?

— Ага. Большую часть жизни ходим в одну школу, — отвечает Кортни и пихает меня локтем. — Правда, Элизабет?

— К моему великому сожалению.

— Это твоя новая мама? — язвит Кортни и принимается вертеть браслет от Фенди на своем костлявом запястье. — Что, приемная семья снова от тебя отказалась? Кажется, в твоем случае прослеживается определенная закономерность.

— Тебя сюда Брендон привел на свидание? — парирую я. — Я понимаю, он не хочет, чтобы тебя увидели его друзья, да и место дешевое, идеально для…

Тут Кортни явно теряет весь свой задор и скучнеет лицом. А я ойкаю и зажимаю себе рукой рот.

— Точно. Он же бросил тебя на прошлой неделе. Прости, пожалуйста.

— Хорошо, что мы заговорили о друзьях. Ты же вместе с ними пришла? — снова вступает в разговор Кортни, откидывая за плечи свои длинные светлые волосы. — Ой, точно, откуда у тебя вообще друзья?

Вопрос меня уязвляет, потому что это правда — друзей у меня нет. Я никогда бы не смогла пригласить кого-то в свою нищую квартиру, и все свободное время я провожу с Джастином или же вообще в полном одиночестве. Ну или нянчу других детей, которых забирает себе Диана.

Шарлотта, кажется, зачарована нашей беседой. Ее глаза так и бегают туда-сюда, словно она смотрит теннисный матч. Кто же в этом гейме будет подавать мяч, а кто ловко отобьет его? Только вместо мяча дымящаяся куча дерьма.

Я решаю игнорировать Кортни, поэтому, разворачиваясь, отхожу от нее и Шарлотты. Дойдя до барной стойки, плачу по счету, все больше раздражаясь и от того, что Шарлотта все еще о чем-то болтает с этой идиоткой, и от того, что Кортни может ей рассказать.

Никто из них не собирается уходить, так что мне приходится вернуться к столику. Я как будто и не отходила — они беседуют, как давно потерявшие друг друга и только что вновь повстречавшиеся друзья.

Пока я неловко топчусь с ноги на ногу на черно-белом плиточном полу, Шарлотта успевает пообещать Кортни, что подбросит ее до дома. Я сразу сую руки в карманы, потому что больше всего мне хочется ткнуть Шарлотту локтем в ребра.

— Ты скажешь маме, что я тебя привезу? — осведомляется Шарлотта и улыбается сначала мне, а затем и Кортни.

— Конечно, — пожимает плечами она. — Думаю, проще будет сначала подвезти Э-ли-за-бет, — она мерзко тянет мое имя, — поскольку она живет по пути в мою часть города.

Кажется, Шарлотта не уловила этот снобистский выпад — о том, что Кортни-то живет в богатой, благополучной части города.

— Если у тебя такие богатые родители, что же тебе машину не купят? — высказываюсь я и тут же поворачиваюсь к Шарлотте. — Нет, давайте не будем подвозить меня первой, Шарлотта. Я хочу убедиться, что Кортни вам ничего не сделает. Она у нас немножко психопатка, — поясняю я и кидаю на нее злобный взгляд. — И что я успела пропустить? Когда это мы решили подвезти Кортни?

— Не мы решили, а я решила, — отвечает Шарлотта и успокаивающе хлопает меня по плечу. — И раз уж ты сегодня присматриваешь за собакой в моем районе, мы и правда сначала подбросим Кортни.

Мы направляемся в сторону выхода — уже все вместе.

— Какого хрена ты творишь, Кортни? — шиплю я.

— Всего лишь постигаю новые стороны твоей жизни, — ухмыляется Кортни. — И радуйся, что не Джастина.

Когда она произносит это, мне приходится бросить все силы на то, чтобы сдержаться и не зарядить ей по морде. Больше всего на свете я хочу стереть эту самодовольную усмешку с ее лица.

— Я на переднем, — объявляет Кортни, как только мы подходим к машине, и спешит к двери. Я забираюсь на заднее сиденье и яростно застегиваю ремень безопасности.

— Спасибо за ужин, Элизабет, — надменно улыбается Шарлотта. Я только хмурю брови.

Кортни никак не затыкается, и я перестаю обращать на нее внимание, вслушиваясь в дорожный шум. За окном медленно проплывает темный город.

Вдруг позади нас вспыхивает яркий свет фар, и разносится пронзительный вой полицейских сирен. Я инстинктивно хочу сжаться, спрятаться от этого звука — как раньше, когда я еще была ребенком.

Вместо этого я ощупываю свое запястье и нахожу шрам от ножа. Помогает вспомнить, что сейчас эти сирены пришли совсем не по мою душу.

Забавно. Когда-то я думала, что слово «полиция» крепко связано с такими понятиями, как «безопасность» и «надежность». Что они ловят плохих парней и мошенников, что они с гордостью носят знак Почета. Да, а потом моего отца загребли, и с тех пор я уже не так уверена в том, что они оказывают общественности услугу.

Я закрываю глаза, и меня затягивают мысли — мысли о том ужасном дне, худшем, наверное, в моей жизни. Дне, который кончился воем сирен, отрядом полиции и наручниками.

— Я что, превысила скорость? — спрашивает Шарлотта, ни к кому конкретно не обращаясь. В зеркале заднего вида отражается ее полное ужаса лицо. Полицейская машина наседает на нас, ожидая, когда мы наконец остановимся. — Что я сделала? — недоумевает Шарлотта и с силой растирает лицо ладонью. — Что я вообще могла сделать не так?

Мне бы хотелось сказать, что я точно знаю, что именно она сделала, но Кортни здесь — и все еще болтает без умолку. Я прикусываю губу. Во рту появляется металлический привкус крови — все лучше, чем если я сейчас сорвусь и наору на Шарлотту, выложив ей все свои карты.

Потому что я знаю все.

А Шарлотта, кажется, забыла, что правду похоронить нельзя. Любая ложь рано или поздно выйдет на поверхность.

От стыда она вся покраснела.

— Я что, не заметила какой-то дорожный знак?

Кортни молчит, лишь жмет плечами, больше занятая тем, чтобы справиться с пачкой жвачки.

— Сейчас уже так поздно… Может, я слишком мало постояла у знака «Стоп»? — бормочет Шарлотта, сбрасывая скорость и сворачивая на обочину. Под шинами шуршит гравий. Машина останавливается, и Шарлотта включает аварийные фары.

— Возможно, — начинаю я, — это потому что Кортни, как всегда, невозможно заткнуть, если не запихать ей что-нибудь в глотку.

Кортни оглядывается на меня через плечо и начинает открывать коробочку со жвачкой.

— Жвачки хочешь?

— Допустим.

Она трясет упаковку рядом с ухом и жмет плечами.

— Ой, извини. Кажется, я успела все съесть. Очень грубо с моей стороны, особенно учитывая, что тебе реально нужно освежить дыхание. Надеюсь, ты таким ртом Джастина не целуешь.

— Девочки, — строго говорит Шарлотта, — вы можете вести себя потише?

Стараясь откровенно не ухмыляться над трясущимися руками Шарлотты, я опускаю ресницы, пытаясь уберечь глаза от оскорбительно-яркого света фар полицейской машины.

Они ее что, запугать пытаются?

Она явно не привыкла к такому. Забавно, но нас бы вообще здесь не было, если бы Шарлотта не была в таком восторге от властей и запретительных ордеров.

Она опускает стекло, пригнув голову. Слышится громкий шорох шагов по гравию, машину освещает луч фонаря, зажатого в руке у полицейского. Шарлотта здоровается.

У него черные с проседью волосы и стрижка коротким ежиком. К лацкану приколот бронзовый значок, но света слишком мало, и я не могу разобрать имени. Особенно когда он начинает светить фонариком прямо мне в глаза.

Времени на формальную вежливость этот парень не тратит.

— Куда вы направляетесь?

— Везу этих девочек домой.

— А едете вы откуда?

— Мы ходили поужинать.

— В бар? — с намеком спрашивает полицейский.

— Нет, в «Закусочную на Тридцать шестой», — отвечает Шарлотта, и ее рука взмывает с колен в воздух. — Они только в старшей школе учатся, сэр.

— Но вы-то нет.

— Да. Но я не пила.

Полицейский кажется довольным ее ответами и переходит к следующему пункту.

— Номер лицензии, страховки и регистрации, мэм.

— У меня что, габаритные фонари не работают?

— Нет, — произносит он и указывает в сторону багажника. — Давайте я вам кое-что покажу.

— Хорошо, я расстегну ремень безопасности?

— Ага. Давайте за мной, посмотрим на машину.

— Вы в порядке? — шепчет нам Шарлотта. Мы киваем, и она уходит. Я тут же опускаю автомобильное стекло, чтобы лучше слышать, что происходит.

Луч фонаря выхватывает номерной знак машины, и полицейский указывает на маленькую наклейку в углу.

— Регистрация вашего джипа истекла в январе.

Я слышу, как Шарлотта возражает:

— Я думала, регистрация действует два года. Мы всегда выбирали продление на такой срок.

— Нет. Здесь четко указаны месяц и год, — парирует он и снисходительно хмыкает, как бы говоря «Ох уж эти женщины». Дальше полицейский просит документы на машину, так что я пихаю Кортни, очень занятую своим мобильным телефоном.

— Открой бардачок и дай ей документы.

— Чего? Какие документы?

— Серьезно? — жутко удивляюсь я. — Ты что, не знаешь, какие документы нужно возить с собой в машине?

— Прости, Элизабет, но у тебя опыта с общения с копами куда как больше. Но ты не беспокойся — когда папочка купит мне на день рождения машину, я обязательно попрошу тебя все мне объяснить, — выдает она, закатывая глаза. А после небольшой паузы продолжает: — Ты знаешь, я даже на ней прямо к твоему трейлеру приеду.

Прежде чем я успеваю заехать ей по плечу, она наклоняется вперед и принимается копаться в ворохе бумаг. Я в это время подглядываю за копом и Шарлоттой в зеркало заднего вида, но меня отвлекает изумленный вздох Кортни. Она резко захлопывает дверцу бардачка.

— Что? — спрашиваю я. — Что там?

— Там что-то твердое… Похоже на пистолет.

— Пистолет? — крайне удивляюсь я и неожиданно даже для самой себя пинаю спинку ее сиденья. — И ты что, его там оставила?

— А что я, по-твоему, должна сделать?

Я собираюсь велеть ей снова открыть бардачок, но тут до меня доносится шорох гравия и звук приближающихся голосов. Затем Шарлотта забирается обратно в машину, пока полицейский придерживает дверь. Она бросает нервный взгляд на дверцу бардачка.

— Все хорошо? — ровным голосом спрашиваю я.

— Просроченные номерные знаки.

Полицейский кладет руку на кобуру пистолета.

— Могу я увидеть документы на машину?

— Конечно, сейчас, — отвечает Шарлотта. Я с невинным видом перегибаюсь через Кортни, которая раздражающе громко чавкает жвачкой.

— Вам помочь бардачок открыть?

Но прежде чем я успеваю повернуть защелку, Шарлотта хватает меня за запястье и раздраженно шипит, что она сама.

— Хорошо, ладно! — отвечаю я и выдергиваю руку. — Как скажете.

Бардачок Шарлотта не трогает — она достает документы из центральной консоли и с натянутой улыбкой протягивает их полиции. Она изо всех сил пытается сделать вид, что ничего особенного не происходит.

— Держите.

Шарлотта вручает ему лицензию на машину и регистрацию, потом принимается копаться в кошельке в поисках канзасского удостоверения личности. Полицейский быстро пролистывает ее документы и возвращает назад.

— Не буду выписывать вам штраф. Времени это займет слишком много, и вам все равно придется заплатить пенни, когда вы будете обновлять номерные знаки. Так что езжайте домой и не забудьте этим заняться.

— Конечно, офицер Армстронг, — соглашается Шарлотта и дарит ему свою лучшую улыбку. — Мой муж бы ужасно разозлился, если бы я за это получила штраф.

Я вижу, что она сцепляет руки, чтобы мы не заметили, как сильно они трясутся.

— И сделайте это завтра! — напоследок рявкает он. Шарлотта кивает, стараясь удержать улыбку.

— Еще раз спасибо, офицер Армстронг, — говорит она ему в спину. Впрочем, он уже развернулся и направился к патрульной машине.

Шарлотта запихивает документы обратно в центральную консоль, прячет в кошелек удостоверение личности и переключает внимание на нас.

— Фух. Чуть не попалась, — бормочет она и выключает аварийные огни. — Простите, что сорвалась, девочки.

Шарлотта через зеркало заднего вида следит за тем, как полицейская машина выезжает обратно на шоссе.

— Делов-то, — жмет плечами Кортни.

— Я знаю, что обычно люди держат документы в бардачке, но я их там никогда не храню.

— Почему нет? — спрашиваю я.

— Просто привычка.

— Вы себя так вели, словно из бардачка на нас что-то ужасное выскочит, — возражаю я, приподнимая брови. — Вы там наркотики прячете, что ли?

— Конечно же нет.

Кортни тянется к бардачку, и я спешу ее отвлечь. А лучший способ привлечь внимание Кортни — это оказать внимание ей.

— Эй, Кортни. Где ты купила свои туфли?

И она немедленно начинает болтать про туфли и про то, какие магазины ей больше всего нравятся. Я немедленно перестаю ее слушать и просто рассматриваю раскинувшееся перед нами шоссе. Обычно здесь очень оживленно, но сейчас дорога полупустая, поскольку поздно. Так мы едем, и я сколупываю лак с ногтей — старая и скверная привычка, от которой я не могу избавиться.

Когда Кортни наконец затыкается — наверное, ей все же надо набрать в грудь воздуха, чтобы не задохнуться от непрекращающейся болтовни, — я прошу Шарлотту включить радио. Она включает радиостанцию, на которой крутят сегодняшние хиты, и Кортни принимается кивать головой в такт мелодии, а я беззвучно подпеваю словам.

Шарлотта, кажется, успокоилась, и ее руки расслаблено лежат на руле. По крайней мере, теперь можно не беспокоиться, что она свалится в припадке.

Заполнившая машину тишина нарушается только один раз — когда Кортни объясняет Шарлотте, как доехать до ее дома.

Их дом это целый миниатюрный особняк. Внешне он — копия дома Джорджа Вашингтона, включая красную крышу, вычурное крыльцо и не менее вычурные колонны. Одна только круговая подъездная дорожка у них занимает половину площади парковки около того многоквартирного дома, в котором живу я. Расстилающийся во все стороны газон вызывает такое ощущение, что ты не в середине города, а посреди чьих-то фермерских угодий.

Не хватает только реки, в которой Кортни можно было бы утопить, но, думаю, у нее найдется бассейн с подогревом.

Шарлотта паркуется и оборачивается на Кортни.

— Ты не возражаешь, если я зайду с тобой и поговорю с кем-то из твоих родителей? Я хочу предупредить их, что меня остановила полиция, пока я везла тебя домой.

Конец ознакомительного фрагмента.