Тайное становится явным

Марин Монтгомери, 2020

У Шарлотты Коберн темное прошлое, хотя теперь она в безопасности, живет в закрытом поселке, под надежной защитой. Но вся ее жизнь меняется, когда во время сильной грозы к ней в двери стучится Элли – одинокий подросток в поисках убежища. Только вот приютившая ее Шарлотта не знает, что Элли специально выбрала ее дверь… Элли все знает о ее секретах, потому что те когда-то разрушили ее жизнь. И теперь настало время, чтобы о них узнали все. Постепенно правда выходит наружу, но теперь уже обе женщины вовлечены в опасную игру, которая заставит вас задуматься: кто же злодей в этой истории?

Глава 12

Шарлотта

В «Закусочной» мы с Элли выбираем столик подальше. Сегодня тут удивительно много народу. Какие-то подростки швыряются друг в друга бумажными обертками от трубочек, и те медленно летают в воздухе. Рядом сидит группка практикующих «послеразвлекательный отдых». Я так зову людей, которые вернулись из кино или театра и решили завершить вечер хорошим ужином. А еще тут есть несколько пенсионеров из дома престарелых через дорогу — видимо, устали вечно жевать только рисовый пудинг и жидкий творог.

Элли радостно ныряет за столик винно-красного цвета. Его поверхность украшена серебряными блестками и в свете ламп смотрится очень эффектно.

— Тут такое классное ретро! — восхищается она. Затем Элли сосредоточено просматривает меню — я замечаю, что особое внимание она уделяет впечатляющему выбору мороженого.

— Мне лично нравится банановый коктейль на солодовом молоке, — широко улыбаюсь я. — И тут делают лучшую картошку фри в городе. У них она получается хрустящей, а не размякает, как у других.

Поскольку наш прошлый разговор с Элли закончился скандалом, я не знаю, как теперь начать беседу, и о чем вообще можно говорить, а о чем нет. Так что молча пристально вглядываюсь в меню, хотя точно знаю, что в итоге закажу жареный сыр.

Элли решает последовать моему совету и заказывает солодовый коктейль. Ее глаза прикованы к древнему музыкальному автомату, который под завязку нагружен старыми песнями — Бадди Холли, Ритчи Валенс и все такое. Эта закусочная вообще известна за свой ретро-стиль: молочные коктейли на солоде, черно-белая плитка пола и зеркальные потолки.

— Шарлотта? — отвлекает меня Элли. — А чем занимается Ной?

— Работает в инвестиционной компании, в сфере недвижимости. Она управляет недвижимостью по всей территории США. Иногда даже и за границей.

— Ого. Звучит солидно, — комментирует она и складывает руки на коленях. — В общем, он занимается бумажной работой. И, наверное, много ездит в командировки.

— Судебными процессами, — поясняю я. — Он часто занят. И сама понимаешь, это не работа по обычному графику, так что его часто выдергивают в последнюю минуту и отправляют в командировку.

— Вам грустно, наверное, когда он уезжает?

— Немного, но я знаю, что он старается для нашей семьи, и…

Тут я останавливаюсь, понимая, что сейчас скажу лишнего. Так что вместо этого заканчиваю нейтрально: «И нашего будущего». Затем возвращаюсь к изучению меню, но Элли окликает меня снова.

— М-м? — отвечаю я, не переводя на нее взгляд. Официантка приносит нам воду и молочные коктейли — банановый мне и клубничный Элли. Мы обе решили взять по тарелке жареного сыра и томатного супа, а картошку разделить напополам.

— Шарлотта?

— Да? — откликаюсь я, все-таки смотрю на Элли и вижу, что ее глаза переполнены слезами.

— Простите меня, — произносит она и нервно теребит браслет на тонком запястье. — Я несправедливо вызверилась на вас, когда вы пришли ко мне в школу. Спасибо, что вернули мне футболку. И спасибо, что разрешили мне переждать у вас бурю. Это действительно было очень здорово.

— Всегда пожалуйста, — отвечаю я, не зная, что теперь делать. Я могу спросить у нее что-то личное, что-то из ее жизни, или это снова приведет к ссоре? В конце концов я решаю, что пусть лучше Элли сама выбирает линию разговора, и берусь за ложку. Мне больше нравится есть молочный коктейль так, а не пить его через трубочку.

Какое-то время мы молчим, расправляясь с нашими молочными коктейлями.

— Я просто… — начинает потом Элли и густо краснеет. — Мне не нравится, где я живу.

— Почему?

— Я бы хотела жить в этом домике в стиле кейп-код. Или в вашем районе. Но мой дом очень далек от этого.

— Так тебе просто нравятся дома, которые лучше твоего?

— Не совсем, — говорит Элли и опускает взгляд. — Я живу в квартире. В Элморе.

— Ладно. — Я не знаю, что это за место, но голос, которым говорит Элли, подсказывает, что ничего хорошего там ждать не приходится. — Там настолько плохо?

— Это опасное место. Жестокое.

— А тебе всего семнадцать, верно?

— Ну да. Правда, иногда я себя на все сорок семь чувствую, — сообщает она и начинает барабанить пальцами по сияющей столешнице. — А сколько лет вам?

— Неприлично спрашивать женщину о ее возрасте.

— Но вы же меня спросили.

— Ты подросток, — объясняю я и тыкаю пальцем в свой лоб. — Вот когда у тебя появятся морщины, уже можно будет начинать скрывать свой возраст.

Элли морщит нос.

— Что-то я у вас морщин не вижу.

— Приму это за комплимент, — смеюсь я. — Мне за тридцать.

— А мне про себя рассказывать вообще не нравится, — пытается оправдаться Элли и пожимает плечами. — Каждый раз чувствую, что ничего стоящего упоминания-то и нет.

Беседу прерывает официантка с подносом еды наперевес, и наш стол заполняется тарелками и суповыми мисками. Рот наполняется слюной, стоит мне откусить лишь маленький кусочек их фирменного жареного сыра.

— Как же вкусно, — бормочу я. Элли определенно разделяет мои чувства — она поглощает суп так быстро, что я еще даже не успеваю взять ложку, как ее миска пустеет.

Я решаюсь продолжить разговор, хотя ощущение у меня такое, будто я хожу по минному полю.

— Ты живешь с обоими родителями? — задаю я вопрос, а затем понижаю голос, чтобы продолжить: — Или это слишком личное?

— Нет, все в порядке, — качает головой Элли. — Папа умер своей смертью, а мама погибла в автокатастрофе, когда я была совсем маленькая.

Не отрывая взгляда от картошки фри, она мрачно поясняет, что раньше люди не очень заботились о том, чтобы пристегнуть ремень безопасности.

— Какой кошмар, — ужасаюсь я и даже неосознанно сжимаю в руке салфетку. — Такая молодая и уже потеряла родителей…

Откровение Элли тронуло меня буквально до глубины души. Я с трудом сдерживаю слезы, и мир становится чуточку размытым.

— Я хорошо понимаю тебя, — шепчу я. — Я скучаю по своей маме каждый день. Тяжело, когда родных нет рядом.

— Ваши родители умерли? — спрашивает Элли, пережевывая картошку.

— Да, и поверь, с возрастом это не легче, — заверяю ее я, поливая свою картошку кетчупом. Хорошо, что мои руки сейчас чем-то заняты — так она не увидит, как они дрожат. — Родители всегда нужны. Это словно твоя гавань в вечном хаосе.

— А Ной?

— Ну, он для меня тоже как гавань, но в другом смысле.

— Нет, я хотела сказать… — смущенно перебивает меня Элли. — А вы не хотите стать родителями? Завести детей?

— Хотим. Но пока не сложилось, — вздыхаю я. — Случится, когда случится.

Элли делает глоток воды, и когда она снова заговаривает, то тщательно избегает моего взгляда.

— Вы хороший человек, Шарлотта.

— Почему ты вдруг это говоришь?

— Просто знаю. Вы столько раз мне помогли, а вы ведь даже меня не знаете. И я вела себя как последняя гадина, но вы все равно от меня не отвернулись. — Она слабо улыбается и наконец-то рискует посмотреть мне в глаза. — Надеюсь, я смогу отплатить вам тем же.

— Ну конечно, — заверяю я и похлопываю ее по руке. — И меня это в любом случае совсем не волнует.

— Начну с того, что заплачу за наш поздний ужин, — заявляет Элли и выхватывает у официантки счет еще до того, как я успеваю на него взглянуть. — По-моему, отличный старт.