Заступник

Мари Шонбергер

В нашем доме живет маленькое, лохматое, рыжее существо размером с небольшую хозяйственную сумку. Наблюдая за Малышом, я часто думаю о людях: не слишком ли мы самонадеянны? Мы присвоили себе единоличное право обладания некими сложными субстанциями – душой, умом, чувствами. Мы отказали в это остальному миру. Не проучит ли природа нас за высокомерие, перевернув однажды мир с ног на голову.Надеюсь, что такое не случится. Но, если вдруг это произойдет, я хотела бы, чтобы моим хозяином был Малыш.

Глава 5

Лис пропал в теплый, солнечный день конца сентября.

После дневного сна Динка вышла на прогулку с Лисом и Крошем, а обратно вернулась с ревущим во все горло сыном, требующим немедленного возвращения питомца.

— Убежал, — сказала Динка Сене вечером. — За деревья, за деревья, помнишь, там тополя стоят в ряд, между кустов, за гаражи. И все — как не бывало. Звала его, звала. Кричала. Все напрасно.

Сеня поморщился. Лис убегал и раньше.

— Где поводок? — спросил он.

— Так с поводком и ушел!

— Может, поймал кто-то?

— Все может быть!

Лиса искали весь вечер. Был обследован каждый клочок территории вокруг домов и гаражей. Сеня сходил за железную дорогу, которая отделяла их городской многоэтажный район от дачного — с садами и огородами. Он расспрашивал встречных, заглядывал в чужие дворы и прислушивался к каждому подозрительному звуку. Он звал, он кричал. Все было напрасно. Лиса и след простыл.

Сеня вернулся домой, когда стемнело, — усталый и расстроенный. Он злился на Себя, на Динку, на Лиса, на весь белый свет. Он не предполагал, что за восемь месяцев успеет так сильно привязаться к питомцу.

— Все, — сказал он раздраженно. — Живности больше в нашем доме не будет! Не умеем следить, нечего и заводить!

Динка молчала, чувствуя свою вину. Лис, конечно, был своевольным и бестолковым, но и она успела полюбить его.

Крош и вовсе души в нем не чаял. Сколько совместных игр было организовано, какие восхитительные шалости затеяны и осуществлены! Какое количество безобразия и беспорядка сотворено! Смириться с пропажей Крош не желал. Вечером он отказался от ужина. В девять часов Динке не удалось уложить его в кровать. Он ждал Сеню, но, после наполненного переживаниями дня, не дождался — уснул, привалившись к стене в коридоре напротив входной двери.

С исчезновением Лиса работы у Динки стало меньше, свободного времени больше, но радости это не принесло. Все жили, будто в ожидании чего-то.

Бара появилась у них через два месяца после пропажи Лиса. В воскресенье Динка с Сеней и Крошем отправились на рынок за какой-то мелочью для дома.

Через неделю начиналась календарная зима. Снег лег окончательно, до весны. День был холодный и ослепительно-солнечный, прозрачный.

До рынка они добирались на стареньком промерзшем насквозь, дребезжащем трамвае. Трамвай от остановки покатился вниз, вниз, в лог, засыпанный снегом. На склонах стояли заснеженные, дымящие печными трубами деревенские домики, сараи, местами покосившиеся заборы. Крош смотрел в окно, провожая взглядом меняющиеся картинки.

— Лис! — закричал он вдруг на весь вагон. — Мама, там Лис!

Динка увидела небольшое рыжее существо, сидящее возле ворот дома.

— Нет, сынок, это не Лис. Лис большой, а этот, смотри какой: маленький совсем.

— Нет, Лис! Это Лис, мама!

К счастью, в это время трамвай медленно, тяжело, с громким скрежетом, выбрался из лога, повернул вправо и остановился у ворот рынка. Сеня подхватил ревущего во все горло Кроша и вместе с ним — быстро-быстро — вывалился из вагона.

На рынке яблоку негде было упасть. Теснота и шум. Толпа валила валом, как на демонстрации, следи только, чтобы не потерять друг друга.

Они прошли уже полрынка, а Крош все никак не мог успокоиться, бубнил что-то себе под нос, всхлипывал.

Динка нашла, наконец, посуду того цвета и фасона, которую искала, и остановилась посмотреть-поторговаться. Сеня отошел к соседнему прилавку, рассматривая разложенные в ряд складные ножи.

Вдруг Динка услышала крик сына, такой пронзительный и отчаянный, что у нее похолодело внутри. Она оглянулась. Кроша рядом не было. Расталкивая толпу, Динка бросилась на крик, пробилась сквозь толпу, и… выдохнула с облегчением, увидев сына. Крош был цел и невредим. Он стоял спиной к Динке и, закидывая голову назад, самозабвенно верещал на немыслимо высоких нотах. Это был крик самой чистой, самой светлой, самой отчаянной радости. К груди он крепко прижимал маленький пушистый комочек.

— Смотри кто у меня! — сказал он, увидев мать.

— Какой чудесный питомец!

Она была счастлива уже тому, что обнаружила сына в добром здравии.

— Где ты его взял, малыш? Кто его хозяин? Давай-ка вернем это чудо на место!

Но не тут-то было! Рынок вновь огласился отчаянным воплем, но теперь это был не крик радости. Совсем наоборот — это был рык воина. Крош готов был сражаться с каждым, кто попробовал бы разлучить его с его бесценной ношей. Попытка подоспевшего Сени тоже закончилась неудачей: рев сына набирал мощь и силу, взлетал до небес. На них оборачивались посетители рынка.

Хитроглазый продавец смотрел на Динку с Сеней, не скрывая радости.

— Вашему малышу нужен друг, — сказал он.

— У него был друг, — хмуро глядя на продавца, ответил Сеня. — Большой, красивый и ласковый. И звали его Лис. Несколько месяцев назад он потерялся.

— Это очень печальная история, — подтвердила Динка, вздыхая.

Крош взглянул на родителей и крепче прижал к себе питомца.

— Осторожно. Не сделай ему больно, — сказала сыну Динка.

Она смотрела с мольбой на продавца: что же делать?

— Такое иногда случается с друзьями, — примиряющее сказал продавец. — Бывает — теряешь друзей. Но это не значит, что нельзя завести нового друга. Вы же не обижали того, прежнего?

— Конечно, нет! — вскинулась Динка. — Мы любили его!

— Вот видите! Любили! Это видно. У вас хорошая семья. И хороший малыш.

— Не заговаривайте мне зубы, — сказал Сеня строго. — Нам нужно идти. Заберите, пожалуйста, питомца.

— Я пробовал, но ваш сын не хочет с ним расставаться.

— И что же теперь делать? — Динка не понимала, как предотвратить скандал.

— Возьмите его, — сказал продавец. — Поверьте моему опыту, я хорошо разбираюсь в жизни: ему будет хорошо с вами, а вам — с ним.

— Он мой! — заявил Крош решительно.

— Тише, тише, не дави его, — Динка пребывала в полной растерянности.

Она погладила кареглазого питомца по пушистой голове.

— Он такой милый, — обернулась она к Сене. — Может, все-таки возьмем его!

— Лис тоже был милый, — напомнил Сеня.

— И ему было хорошо с нами! — упрямо наклонила голову Динка.

Это был знак: когда Динка вот так упрямо выпячивала лоб, спорить с ней было так же бессмысленно, как с Крошем. К тому же, Сеня был один, а его оппонентов — трое, даже четверо — питомец крепко-крепко, всем телом, прижимался к сыну.

С рынка уходили вчетвером. Динка забыла про свои разноцветные миски, а Сеня даже не вспомнил о складных ножах. Зато Крош светился от счастья.

Дома обнаружилось, что питомец — девочка. Толстенькая и неуклюжая.

— Баржа, — сказал Сема. — Очень похожа! Может, так и назовем?

— Баржа — это слишком, — усомнилась Динка. — Она же девочка. Пусть будет Бара, Нейтрально и необидно. И Крош научится, наконец, выговаривать букву «р». Крош, скажи Баррра!

Крош наклонил голову к плечу и произнес: «Баррррра!». При этом щека его смешно завибрировала, затряслась в унисон рыку.

Все засмеялись

— Получается! — заверил Сеня.

— Еще как! — засмеялась Динка. — Уже месяц тренируемся рычать. Теперь быстрее пойдет!

— Пойдет! — радостно подтвердил сияющий Крош.

— Ну вот, Бара только появилась в доме, а всем уже стало весело, — сказала Динка. — Значит, правильно мы сделали, когда взяли ее!

— Посмотрим, что будет дальше, — с сомнением произнес Сеня.

А дальше было совсем нескучно. Крош с Барой в паре обладали огромной разрушительной силой. Они росли вместе и порой вытворяли такое, что Динке выть хотелось. Топот, гогот, вечный беспорядок, и пыль до потолка. Крош не отходил от своей новой подруги ни на шаг. Вместе шалили, вместе гуляли, вместе спали.

На их веселые, не умолкающие ни на минуту вопли в гости то и дело забегали соседи, дети соседей, соседские питомцы.

Через год на этот нескончаемый праздник бытия прибыла еще одна персона: у Динки с Сеней родилась Стася, сестрв Кроша.

Динка, до тех пор полумама по душевному вольному полету, вмиг присмирела, притихла, радостно и удивленно разглядывая миниатюрную дочку. С этого дня она прилепилась к детям и мужу уже полностью и безусловно, сделавшись серьезной и ответственной мамашей. Сеня только удивлялся: куда девались женские капризы и перепады настроения. Динка, как по волшебству, стала — сама добродетель: заботливая, преданная, внимательная и нежная.