Натальная карта

Мари Милас (2024)

Встреча с моей первой любовью сбила меня с ног — в буквальном смысле этого слова. А ведь гороскоп предупреждал меня держаться подальше от призраков прошлого. Хотя кого я обманываю: держаться подальше от Натаниэля — всё равно что сопротивляться ретроградному Меркурию. Я любила порядок, но после встречи с ним моя жизнь стала хаосом. Натаниэль всегда умел скрывать боль за своей обезоруживающей улыбкой. Он смеялся так искренне, что согревал всех вокруг, но я видела глубже. Знала, что им овладела пустота. Единственное, что оживляло Натаниэля, — взгляд на его маленькую дочь. Но даже она не могла помочь ему полюбить жизнь и себя. Однажды я спасла его сердце — теперь пришло время излечить душу.

Глава 5

Хлоя

Гороскоп дня: отличный день, чтобы встретиться со старыми друзьями и обсудить события последних лет. Будьте готовы к потрясениям, но держите себя в руках. Контролируйте свою агрессию, не перебарщивайте с выбросом негативных эмоций.

— Хлоя, ты видела, что сын миссис Гарсиа починил ее забор? — говорит мама как бы между делом, продолжая мыть посуду.

Я подавляю стон.

— Нет.

— Но ты же вечером была на пробежке и наверняка пробегала мимо их дома.

— Вот именно. Я бегала, мама, а не рассматривала забор миссис Гарсиа.

И моя криминальная сущность наткнулась на злополучный изумрудный автомобиль. Говорят, преступник всегда возвращается на место преступления, я же преследую объект. Либо он меня. Потому что давайте будем справедливыми: эта жукастая машина была идеально неправильно припаркована.

Именно этим я себя успокаивала всю неделю, чтобы не сойти с ума оттого, что мой велосипед арестуют, а меня засудят. И именно это не забыла указать в своей записке, которую в ночи оставила на лобовом стекле машины с синдромом жертвы. Я узнала ее мгновенно, потому что на моей сетчатке все еще выжжена картина, как сдирается несколько слоев изумрудно-жукастой краски, след которой до сих пор придает дорогой шлейф педалям моего велосипеда из комиссионного магазина.

Эта машина во всем своем великолепии стояла там, жалобно привлекая к себе внимание и поблескивая в свете уличных фонарей.

Все могло быть проще, если бы моя совесть заткнулась.

Все могло быть проще, если бы я не решила пробежаться по аллее своих юношеских воспоминаний.

Все могло быть проще, если бы невеста влезла в свое платье, а я могла все контролировать.

— Он закончил Оксфорд, такой умный мальчик. — Мама передает мне мокрую тарелку со следами пены.

Я выхватываю ее и ополаскиваю еще раз, а затем насухо вытираю, проверяя, не осталось ли разводов.

— То, что ты называешь его мальчиком, когда ему двадцать пять лет, абсолютно не помогает твоему делу.

Мама возмущенно приподнимает брови, округляя свои голубые глаза до размера бездонных озер.

— Какому еще делу?

— Сватовство. Шоу «Холостяк», или «Холостячка», или «Сын моей лучшей подруги закончил Оксфорд и починил забор, поэтому тебе нужно выйти за него замуж», мама! — Мои щеки гневно пылают. — Заканчивай с этим. И, ради бога, я не хочу носить фамилию Гарсиа.

— Ты слишком привередлива. — Она продолжает мыть посуду, совершенно не концентрируясь на процессе и оставляя следы пены. — Нормальная фамилия, — тайно нашептывает себе под нос, будто я не слышу, когда стою в полушаге от нее.

Я мягко отталкиваю маму и встаю к раковине, чтобы при следующем приеме пищи никто в нашей семье не отравился средством для мытья посуды.

Мне нужно занять руки, иначе этот разговор выбьет меня из равновесия, а у меня сегодня встреча с новой невестой.

— Хлоя, ты видела Гарета? Сына миссис Гарсиа. Он подобрал отличный цвет для их забора. — Мой брат-сатана появляется на кухне с задорным взглядом.

С уверенностью можно сказать, что он слышал наш разговор и просто пришел понажимать на мои кнопки.

Я игнорирую этот глупый выпад и агрессивного намыливаю кружку. Его кружку.

— И я о том же! — возбужденно поддерживает мама.

— Видимо, у него талантливые руки, — улыбается во весь рот Харви.

Там, где я больше похожа на маму с ее густыми, длинными волосами цвета шампань, брат является ксерокопией нашего отца, начиная с кривой хитрой улыбки и заканчивая шоколадным цветом волос в совокупности с зелёными глазами. Его телосложение и образ можно сравнить с танком, потому что он такой же огромный и непробиваемый.

У меня же мягкие изгибы и «детородные бедра», которые по какой-то причине каждая женщина в нашей семье считает даром Божьим. Цвет моих глаз смешал в себе краски от обоих родителей, так что можно считать: папа тоже внес свою лепту.

— Зная твои рассказы, у тебя тоже талантливые руки. Значит ли это, что ты чинил заборы, чтобы жениться на Маргарет? — язвлю я.

— Нет, мы использовали мои руки для более приятных дел.

— Фу, мерзость, — фыркаю я.

— Ты сама начала!

— Нет, это ты начал! — Я зачерпываю воду с пеной и бросаю в брата.

Белая пузырьковая жидкость стекает по его носу и переходит на бороду.

Харви не шевелится.

Я тоже.

Мама не дышит.

— Ах ты, маленькая соплячка! — Харви хохочет, а затем срывается с места и наклоняет меня к раковине.

Я верещу, пытаясь вырваться, но протесты заглушаются пеной, которую мне беспощадно пихают в лицо. Мои руки находят бока брата, ногти впиваются под ребра. Я щекочу со всей силы, пытаясь оттолкнуть это огромное тело.

— Ты слышал о плеоназме, тупица? Нельзя сказать маленькая соплячка. Соплячка и так подразумевает под собой, что я маленькая, — отплевываю пену. — И вообще, ты старше меня всего на три года, глупый пенсионер!

Харви хрипит от смеха, перехватывая мои руки и щипая меня за бок.

— На кого ставишь? Я на Харви, — доносится голос папы.

— У меня останется синяк! — кричу я так громко, что, наверное, дребезжат окна.

— На Хлою. Она сильна в звуковой атаке, — отвечает мама папе, сопровождая свои слова… хрустом попкорна.

Я наступаю Харви на ногу, прокручивая пятку на его пальцах. Он воет и на секунду ослабляет хватку. Я успеваю вырваться, а затем огибаю его, чтобы убежать, но исчадье ада ставит подножку. Мои ноги разъезжаются на скользком полу, руки цепляются за футболку Харви и тянут его на меня. Треск ткани сопровождает наше падение, которое еще не является окончанием поединка. Я хватаю его за ухо и кусаю за палец, когда он придавливает меня своими тяжелыми костями к плитке.

— Все, все, все! Я сдаюсь! — чуть ли не плачет он, и я отпускаю. — Сделайте ей уже прививку от бешенства. — Харви поднимается на ноги, обращаясь к нашим родителям, подпирающих кухонный остров. У них такое выражение лица, словно они смотрят дешевое кино. — Я это говорю на протяжении двадцати пяти лет, а вы все еще думаете, что она безобидная.

— Ты выиграла. — Папа достает из кармана десять фунтов и вкладывает в ладонь мамы.

— Это моя девочка! — Она вскидывает кулак с зажатыми деньгами.

— Напомни больше никогда не впускать этих засранцев к нам домой. Мы заслужили спокойной старости, прости Господи.

Вчера у папы был день рождения, поэтому мы собрались всей семьей, чтобы отпраздновать. Харви приехал со своей женой Маргарет, и обнаружилось, что она беременная. Причем давно. Так давно, что она уже не в состоянии сама завязать шнурки на кроссовках.

Харви живет в пригороде Лондона, поэтому беременность Маргарет немного ускользнула от наших глаз. А, возможно, они просто хорошо скрывались.

Раньше мы жили все вместе, но три года назад я вместе с родителями вернулась в Лондон. В наш дом, в котором мы с Харви разрисовывали стены будучи еще маленькими.

Я люблю вечера, когда наша семья собирается вместе, но даже рядом со своими родными людьми мне не удается до конца расслабиться.

К вечеру Сатана выселил меня из моей комнаты, потому что живот его жены не помещался на кровати в его спальне.

Это и послужило толчком для моего вечернего скоростного променада. Для протокола: я не злая и не вредная, и действительно счастлива за Харви и Маргарет, просто… Просто это все вызывает еще больше вопросов и ненамеренно косых взглядов в мою сторону. Моя семья хочет, чтобы я была счастлива — их слова, не мои, — но совершенно забывает о том, что только мне решать, где и когда это счастье найти.

Я собираю вещи и привожу себя в порядок.

Волосы уложены и заколоты заколкой в виде пчелки, ресницы накрашены тушью без единого комочка и отпечатка на верхнем веке, губы увлажнены блеском. На ногах белые конверсы, которые я вечера почистила, а на теле легкое желтое платье длины миди с небольшим разрезом до середины бедра. Я разворачиваюсь спиной к зеркалу и проверяю, не подчеркивает ли тонкая ткань мой целлюлит.

Вроде бы все хорошо.

Я выдыхаю.

Возможно, мой внешний вид совершенно не говорит о том, что мне под силу организовать свадьбу на сто человек, но он точно кричит о хорошем настроении.

Руки пробегают по мочкам ушей, продевая серьги-подсолнухи, и неожиданно мой взгляд привлекает вспышка телефона, сигнализирующая о новом сообщении.

Подумав, что это может быть одна из моих невест, быстро хватаю айфон.

Неизвестный номер: Добрый день или утро, в зависимости от того, во сколько вы проснулись. Ведь мне известно, ночные пробежки очень утомляют.

Я бы хотел встретиться с вами за обедом (но, возможно, для вас это будет завтрак), чтобы обсудить, как я оберу вас до последнего пенни.

P. S. Мистер линии-разметки-для-дураков.

P. P. S. Бегаете вы отменно.

Мой рот открывается и ловит воздух, который поступает не в то горло, вызывая кашель. Глупо было надеяться, что со мной никто не свяжется? Откуда он знает, что я бегала? Мне пришлось простоять около этой несчастной машины больше пятнадцати минут. На улице было тише и пустыннее, чем на кладбище. Боже, вдруг владелец убийственно дорогого автомобиля какой-нибудь маньяк? Может, он прятался… А потом следил за мной до дома, а я ничего не заподозрила, потому что бежала и отжигала под песни Бритни Спирс в наушниках.

Нет. Я встряхиваю головой, прогоняя этот бред. Он точно не маньяк, ведь они не разъезжают на таких ярких машинах, привлекая к себе внимание. И они не многословны, а этот написал мне целую поэму.

Я беру себя в руки, делаю вдох и напоминаю себе, что все под контролем.

Мои пальцы стучат по клавиатуре.

Я: Добрый день, и да, день, потому что ночные пробежки способствуют крепкому сну, а значит, мне не нужно спать до полудня. Судите ли вы по себе, когда говорите, что обед может приравняться к завтраку?

Я могу встретиться с вами в 14.30 в «Sexy cafe».

P. S. Вы очень самоуверенны, раз считаете, что я возьму с собой деньги.

P. P. S. Чтоб вы знали, от этих P. P. S. у меня дергается глаз.

Довольная собой, злорадно ухмыляюсь. Только когда перечитываю сообщение, осознаю и вникаю в название кофейни.

Боже, Хлоя, теперь он точно не воспримет тебя всерьез.

В этом заведении мне назначила встречу новая пара молодоженов, поэтому я решила, что будет очень удобно не скакать с места на место.

Я: «Sexy cafe» — это кофейня на Лик-стрит, а не то, что вы подумали.

Мистер Линии-разметки-для-дураков: Судите ли вы по себе, когда переживаете за то, о чем я подумал?

P. S. До встречи в 14.30.

P. P. S. Надеюсь, на этот раз вы не сбежите.

P. P. P. S. Можете не брать деньги, я принимаю разные виды оплаты.

Засранец!