Одиссея Атани Дюбарри. Начало

Маргарита Мартынова

Атани Дюбарри – потомственная пиратка, выросшая среди бурь, кораблей и канонады. Она продолжает дело своего отца, но что ею движет? Привычка или презрение к обычной жизни для девушки ее возраста?Когда Атани останавливается в гостинице на одном из островов Полинезии, то ради своей безопасности вынуждена взять заложников.О том, что ее план не только окажется провальным, но и невообразимым образом повлияет на её судьбу, Атани узнает гораздо позднее…

* * * *

— Что там?! — нетерпеливо бросил Филипп Пунш спускавшейся по лестнице служанке.

— Месье… — в изумлении развела руками та, явно волнуясь. — Мадемуазель Аврелии нет в комнате!

— Это ещё как? — замер тот.

— Нет… Комната пуста, постель не тронута… — развела руками горничная. — И вещи её частично отсутствуют. Мадемуазель пропала!

— Дьявол! — выругался Филипп и заметался по гостиной, брызгая слюной. — Что тут происходит?! Куда вы все смотрите, черт возьми! Что значит, пропала!? — его голос приобрел хриплый оттенок. — Как?! Сбежала?! Куда?! — он остановился, озаренный мыслью. — Боб! Немедленно найдите мне её мальчишку, сейчас же! Выпорю! Запру! Обоих! — он отчаянно замахал руками.

Словно в подтверждение его слов из коридора для прислуги выбежала вторая служанка:

— Месье Филипп! Боба нет! В его каморке пусто, койка не мятая, пожиток нет…

— А! — зарычал молодой человек, снова начав метаться по комнате. — Готовьте экипаж! Нет, одну лошадь! Плащ! Ни слова отцу! Найду… догоню… Убью!

Он уже бросился к дверям, на ходу натягивая плащ, когда снаружи прозвучали лай собак, шум, много голосов и в дверь несколько раз тяжело постучали, потом пронзительно прозвенел звонок. Филипп сам в нетерпеливом бешенстве распахнул дверь. За дверью стояло около десятка жандармов с собаками и несколько человек в одежде тюремщиков.

— Прошу прощения, месье! Позвольте осмотреть дом и участок…

Филипп Пунш в ужасе отпрянул:

— Что…?

— Сегодня ночью из острога сбежало несколько заключенных…

Окончания фразы молодой человек не расслышал, ему казалось, что он в панике бегает по дому, но на самом деле, он, белея на глазах, прижался к стене и медленно оседал, сминая рубашку на груди.

* * * *

Лорд Хьюстон положил салфетку и покосился в сторону Атани:

— Мадемуазель, — презрительно бросил он. — Я — политик и знаю, что говорю!

Та приподняла одну бровь:

— И вы сейчас считаете, что это делает вас заведомо сильнее? Ещё скажите, что я, как женщина, не имею даже права спорить с вами!

— Были бы вы мужчиной…

— Тогда что? — Атани встала. Все, присутствовавшие в этот момент внизу, напряглись. Графиня Монгори, несколько секунд назад решившая подняться к себе, остановилась на ступеньках лестницы и теперь тоже наблюдала за происходящим. Тусклая люстра, казалось, стала ярче. Где-то на кухне что-то зазвенело.

— Ваша Светлость, — в голосе девушки проскользнула какая-то странная веселость. Она, убрав руки за спину, изучала стены залы, где было развешано много старого оружия. — Вы по-прежнему считаете, что раз я девушка, то должна бояться вас?

— Это не относится к нашему диалогу, — пожевал губами тот, не смотря в её сторону, и смял салфетку узловатыми пальцами. — Учитывая вашу фамильярность, мадемуазель, вы ничего не боитесь. Боюсь предположить, откуда это у вас…

Атани провела языком по зубам.

— О! Признаюсь, мне глубоко наплевать, что вы думаете о моем воспитании, однако ж, вернемся к разговору… — Марта! — вдруг сказала она, и та вздрогнула всем телом от неожиданности. — Скажите, эта шпага в ходу?

— У нас в семье никто не умеет с ней обращаться, — пискнула хозяйка дома, чего-то испугавшись. — Это был подарок моему мужу от одного джентльмена…

— Отлично! — девушка сняла шпагу со стены и сделала несколько взмахов, пробуя руку. Марта Суронте вдавилась в стену, леди Хьюстон, которой было хорошо видно Атани, поставила бокал, который держала в руке, и замерла в напряжении. Всем однозначно было не до завтрака.

Не обращая ни на кого внимания, девушка зажала лезвие шпаги зубами и зацепила подол платья за пояс, открывая ноги в кружевных чулках. Филипп Суронте, который наблюдал за всем этим, стоя в углу, старался казаться равнодушным, но при этом маневре резко повернул голову. Графиня Монгори нервно закачала головой, сжимая в полоску и без того тонкие губы.

— Милорд! — сказала Атани, шевельнув бровями. — Давайте, продолжим наш разговор на более равных условиях!

Тот слегка обернулся. Светлые брови поползли вверх, ноздри раздулись.

— Вы провоцируете? — хрипловато спросил он.

— Я? Ради Бога! — усмехнулась девушка. — Вы пару минут назад сожалели, что я не мужчина… А давайте на секунду опустим это условие! Защищайтесь!

И она, сделав резкий выпад, острием шпаги опрокинула бокал лорда Хьюстона. Недопитое вино потекло по столу. Марта Суронте не сводившая с них глаз, вздрогнула всем телом.

Джон Хьюстон встал из-за стола так резко, что его супруга вдавилась в спинку своего стула. Втягивая носом воздух, он выхватил шпагу и сделал выпад, который Атани легко отразила.

— Так, собственно, о чем мы с вами там говорили? — осведомилась девушка невозмутимо и отступила назад.

Фехтовальная партия началась. Леди Хьюстон вскочила с места и отбежала в сторону лестницы, прижимая к груди салфетку, которую забыла оставить на столе. Марта схватила за локоть мужа, отойдя в другой угол. С самого верха лестницы свесилась голова Галарос и её черные глаза с азартом блестели. Из внутреннего коридора наблюдали сразу двое — кухарка и Кассандра Суронте — но выходить в залу не пожелали. Филипп встал в амбразуру окна у противоположной от боя стены и оттуда созерцал все происходящее.

Атани и лорд Хьюстон перемещались по зале, периодически отшвыривая мешавшие им стулья или натыкаясь на столы. Губы милорда были сжаты теперь в ещё более тонкую полоску, Атани старалась вести диалог, но те, кто её знал, сказали бы, что она при этом очень тщательно оценивает своего противника.

После того, как Атани отразила его очередной выпад, лорд Хьюстон приподнял брови

— Вы знаете и это, мадемуазель…! Кто вы?

— Кто я? — Атани отпрыгнула назад, увеличив расстояние между ними. — Мое имя безжалостно рассекретила графиня, а другого у меня нет. Атани Дюбарри, вы знаете…

— И уроки фехтования вам давали во Франции?

— У меня сложные взаимоотношения с Францией, если вы имеете в виду Европу, — заметила Атани. — А во всем же остальном — у меня не было недостатка в учителях, милорд!

Партия продолжилась молча. Зрители неотрывно следили глазами за фехтующими, пытаясь понять при этом, кто же из них побеждает. Между тем, оба противника были достаточно сильны и неизвестно, сколько бы ещё продолжалась эта сцена, если бы не появление в дверях гостиницы Боба Кельвина.

Войдя, он в недоумении уставился на картину, открывшуюся его взору. Атани метнула на него взгляд и пропустила выпад своего оппонента. Лезвие шпаги лорда Хьюстона скользнуло по её руке, оставив кровавую полосу. Леди Хьюстон и Филипп Суронте одновременно еле слышно ахнули, графиня Монгори приоткрыла бледные губы.

— Я советую вам быть более внимательной, мадемуазель! — по губам лорда Хьюстона пробежала ироничная улыбка. — Я ненароком и поранить вас серьезно могу!

Атани скользнула взором на него, потом на свою руку, втянула воздух через нос, скрипнула зубами и вдруг резко бросилась на стойку портье. Ловко перевалилась через неё, что-то с грохотом опрокинув, затем отбежала назад, увеличив расстояние между собой и противником, и внезапно пошла в активное нападение, пытаясь прижать лорда Хьюстона к стене. Её шпага со свистом рассекала воздух, звон стали в зале стал отчетливее и словно пронзал голову. Через каких-то две минуты Атани сделала мощный выпад, выбила шпагу у своего противника, и та улетела в дальний угол рядом с Филиппом. С шумом выдохнув воздух, девушка с размаху воткнула свою шпагу в деревянный пол и выпрямилась.

— Итальянская техника…! — опешил побежденный лорд Хьюстон, скрипнув зубами. — Вы полны сюрпризов, мадемуазель…

— Будем считать наш спор оконченным милорд! — сухо сказала та, зажимая ладонью свою царапину, и быстро пошла к выходу.

Когда она поравнялась с леди Хьюстон, та незаметно сунула ей свой носовой платок, и тут же вздрогнула от фразы мужа:

— Карла, дай платок… — лорд Хьюстон закатав рукав, осмотрел рану, которую получил в пылу драки.

— Я…Я не взяла… — пролепетала женщина. — Сейчас схожу наверх… Вот… салфетка только…

Продолжения диалога Атани не слышала. Обмотав руку любезно предложенным носовым платком, она вышла на улицу, сделав Бобу знак. Тот вышел следом.

— Ладно, убедила! — усмехнулся моряк. — Верю!

Девушка передернула плечами.

— Я, кажется, разозлилась просто. А вообще, пока я только тебя не могу одолеть, старина…

Тот задумчиво закусил губу.

— Ученица своего учителя… Было бы грустно!

Атани поморщилась.

— Тоже мне, итальянец нашелся, а, мистер Кельвин! Или как вас величать?

— Можно «эй, ты». В лучших традициях твоего дяди…

Атани взглянула на Боба.

— Почему это ты вдруг его вспомнил?

— Просто, наблюдая за этой сценой, подумал, что бы сказала твоя мама. Атани затеяла драку.

— Ничего подобного. — не согласилась она. — Обмен вежливостью. Парадокс — чем больше мне нравится его жена, тем сильнее меня раздражает он сам, но при этом — он мне нравится…

Боб слабо улыбнулся.

— Тем, что ты сама его раздражаешь?

Девушка рассмеялась, расправляя волосы.

— О, это непередаваемое чувство удовлетворения, когда я нервирую мужчину! Вот сейчас, когда я его обезоружила, в его глазах было еле скрытое желание оттаскать меня по полу прямо за волосы. Клянусь чертями, это даже интересно!

— Будь осторожна, — серьезно сказал Боб и в его серых глазах проскользнула тень неуверенности.

— Брось! Не кинется же он на меня из-за угла с ножом…

— Понятия не имею, что в его голове, — заметил он. — Мне вообще непонятно, что его сюда привело.

— А вот это уже другой вопрос, дружище, — Атани чуть приподняла изящные брови. — Вот эта мысль сидит в моем мозгу с той минуты, когда я узнала, что он имеет отношение к парламенту…

— Поэтому, съезжай с гостиницы.

Атани подняла голову и встала обеими ногами на большой валун. Боб был выше её на добрых полторы головы и теперь после такого маневра их глаза находились на одном уровне.

— Так лучше, — резюмировала она. — А то я сразу себя ребенком почувствовала, как в старые времена…

— Старые времена… — эхом повторил Боб, взглянул на неё и помрачнел.

— Что? О чем подумал?

— Лучше тебе не знать, — быстро ответил тот и спросил. — Кстати, а что ты там передавала вчера про тесный мир и странные встречи…

— Ах, это! — Атани нервно хихикнула. — Шифровальное донесение… Ты не заметил на лестнице даму, напудренную до цвета парламентёрского полотна?

— Следил исключительно за вашим боем.

— Вот… Графиня Монгори, знаешь ли…

— И?

— Вот видишь, и я про то! — хихикнула девушка, зябко обнимая себя за плечи. — Хорошо, а если так — собственной персоной Этель Санторо Грамон Дюбарри Монгори…

Боб вскинул брови.

— Мадам…?

— Мадам-мадам, — специально придавая себе сильный французский акцент, кивнула Атани. — Только теперь ещё и вдова графа Монгори… Подробностей не знаю, и знать не хочу. Также не спрашивай, какие черти её сюда принесли. Знаю только, что она знакома с Мартой Суронте!

— Да уж, — хмыкнул Боб, поведя челюстью, и на его худом лице дрогнули скулы. — Бывают иногда странные встречи. И что она тебе сказала? Даю руку на отсечение, прочитала тройную мораль!

— Не рискуй ни рукой, ни головой: не дала я ей ничего прочитать, — Атани поежилась снова и окинула его взглядом. — О, дай куртку, что ли!

Тот со смехом стянул с себя плотную матросскую куртку и протянул ей.

— Возьмите, капитан!

— Mersi, — кивнула девушка, мгновенно превращаясь в странного персонажа в платье и потертой куртке, заметно ей великоватой в размере, потом спрыгнула с камня и чуть прошла вперед по узкой аллее, идущей вдоль здания. — Если опустить странную встречу с этой дамой — мне все равно не должно быть до неё дела — то есть другие вопросы, которые волнуют меня сильнее.

— Например? — Боб медленно пошел следом.

— Пришли ко мне Эдгара, хорошо? — сказала девушка, оборачиваясь.

— А он вроде в порядке, — пошутил он и поправился. — Слушаюсь.

— Он высказывал интересную мысль, — задумчиво прибавила Атани. — Хотела бы обсудить…

— Звучит как-то многообещающе! — усмехнулся Боб, засовывая руки в карманы широких штанов. — Старина Джордж бы сказал «ой, я лучше назад, на каторгу».

— У моего верного старины Джорджа чувство юмора, порой, похлеще, чем у нас с тобой вместе взятых. По отцовским словам, он ещё и в кандалах умудрялся всех подбадривать!

— Кстати, ему можно передать, — Боб мотнул головой в сторону. — По поводу мадам Этель?

— Ооо, — рассмеялась Атани. — Того и гляди, он сорвется и сюда прибежит! По всеобщим рассказам, отношения у него и новой мадам были не очень. Папа говорил, Джордж — единственный, кто открыто высказывал ему протест этому союзу…

Боб пожал плечами.

— Я готов понять твоего отца и знаю его аргументы достаточно хорошо. Он не хотел, чтобы ты росла без матери…

— Неудачная была затея — запереть меня с этой французской Медеей… — усмехнулась Атани, имея в виду, видимо, неоднозначность вышеуказанного древнегреческого персонажа.

— Наверное, это его шутка сверху была привести её сейчас сюда…

Атани, слегка ушедшая вперед, снова остановилась и обернулась.

— Ааа, чтоб было кому схватиться за голову при виде меня? — она передразнила голос графини Монгори: — Нет, деточка, эта вилка не для омлета! — и прибавила: — Боюсь подумать, о чем она думала, наблюдая за моей фехтовальной партией с лордом Хьюстоном!

— Думаю, истина в её голову все равно никогда не придет, если за те несколько лет она даже ничего и не заподозрила…

— У зонтика леди Хьюстон мозгов больше… — хмыкнула Атани и кивнула. — В общем, пришли ко мне Эдгара, я пока наверх к себе поднимусь…

— Рану перевяжи!

— И это тоже! Мне моя рука ещё нужна в рабочем состоянии! Ты только не говори Лонго, а то он запаникует! Вообще никому не говори…!

На этой фразе Атани пошла к дверям и скрылась в «Серебряном льве». Проводив её взглядом, Боб широкой походкой начал спускаться со скалы.

В холле гостиницы мало что изменилось. Отсутствовали супруги Хьюстон, да прислуга скрылась с глаз. Хозяева заведения и графиня Монгори, судя по всему, живо обсуждали только что увиденное, но при появлении Атани воцарилась мгновенная тишина.

Поймав на себе всеобщие взгляды, девушка остановилась, потом выдала:

— Всем хорошего дня! Миссис Суронте, если что-то разбила, я компенсирую, не волнуйтесь! Прибавьте к счету за жилье!

Никто не шевельнулся, все смотрели на неё. Открыв было рот, чтобы ещё что-то сказать, Атани вдруг махнула рукой, передернула плечами и пошла наверх. Почти у самой своей двери она вспомнила, что на ней мужская куртка, и зашлась истерическим хохотом, возродив в памяти лицо своей бывшей мачехи. Отсмеявшись, она вошла в свою комнату, сняла куртку, бросила её на стул и улеглась на кровать, задрав ноги на стену. Пролежав так около четверти часа, Атани встала, осмотрела свою правую руку и сняла окровавленный платок с запястья.

Неприятно запахло свежей кровью. Поджав губы, девушка потрогала рану, покрутила рукой и сделала гримасу, потом достала из саквояжа дезинфицирующий раствор и бинт.

— Давай, Атани, ты прекрасно все умеешь, не ленись… — пробормотала она себе под нос.

С помощью одной только левой руки она обработала рану, морщась от боли, и вцепилась зубами в бинт, чтобы оторвать кусок, когда в дверь деликатно постучали.

— Вай-гы-ге! — крикнула Атани. — Тьфу… Войдите!

В дверь осторожно заглянула белокурая голова с цветами в прическе.

— Атани…

— Входите, леди Карла, — кивнула она и снова вцепилась в бинт зубами.

— Как твоя рука?

— Аргальна… — пробубнила Атани, потом повторила: — Нормально, спасибо…

— Давай, я помогу! — спохватилась леди Хьюстон. — Держи руку вот так, я завяжу!

— Мужа уже перевязали, да? — в глазах девушки появилось веселье.

Та кивнула.

— Это был красивый бой, спасибо… — прошептала она.

— За что? За то, что победила милорда? — улыбнулась Атани. — Признайтесь, он зол до чертиков. О, нет, не отвечайте, миледи, это лишнее. Иначе это будет выглядеть, будто я прошу вас свидетельствовать против супруга… — она сделала паузу. — Вы ведь сейчас пришли на цыпочках, чтоб никто не видел, правда? По вам это видно…

— Я… — на секунду замялась та. — Я не могла не узнать, как ты себя чувствуешь.

— Прекрасно, не волнуйтесь. Это всего лишь царапина. Обидно просто, что по запястью…

— Я не только от своего имени пришла, — слегка улыбнулась леди Хьюстон. — Филипп Суронте тоже за тебя беспокоился…

— А, — равнодушно протянула Атани. — Не удивлена!

— По-моему, очень приятный и красивый молодой человек…

— Как бы сказал один хороший знакомый врач, — театрально сказала Атани. — Все это сидит у меня глубоко между вторым и третьим ребром… И Филипп пойдет туда же!

Леди Хьюстон посмотрела на неё.

— Стало интересно вдруг, какой же мужчина способен задеть твое сердце?

Атани задумалась и поскребла шею указательным пальцем.

— Хороший вопрос! Сама не знаю, я ещё такого не видела. Времени как-то нет на решение подобного вопроса, миледи…

Та как-то печально улыбнулась.

— Может, это и хорошо… Я в твоем возрасте как раз вышла замуж…

— Вам придется меня пнуть, чтобы я туда протиснулась! — хохотнула Атани. — Да-да, я помню, что отец очень хотел бы меня там видеть, но его желания мне мало!

— А чем занимался твой отец?

Девушка на секунду задумалась.

— Капитан корабля… — не очень охотно ответила она после паузы. — Думаю, вы не удивитесь, узнав, что я провела там огромную часть своей жизни.

— Могу представить, — сказала леди Хьюстон. — А я впервые проделала такое большое путешествие. Но сначала мы ещё три недели провели в Вест-Индии.

— Его светлость продавал ваши меха на Тортуге? — сострила Атани. — Без хороших мехов с губернатором острова можно и не договориться… — и, поймав чуть испуганный взгляд своей собеседницы, пояснила. — Разговоры в нашем морском болоте всякие ходят, знаете…

Разговор был прерван громким и мощным стуком в дверь: два удара, потом ещё один.

— Входи, Эдгар! — крикнула Атани, встряхивая волосы.

— Хотел бы я знать, что ты натво… — начал было тот, входя, но заметив постороннего человека, осекся.

Несколько секунд он и леди Хьюстон смотрели друг на друга.

— Мадам… — Эдгар в почтительном приветствии склонил голову.

— Я пойду, пожалуй, — слегка смутилась вдруг та. — Прошу прощения!

Она направилась к двери, и тут вышел забавный казус. Она хотела обойти Эдгара справа, но в тот момент тот, чтобы дать ей пройти, тоже сдвинулся вправо. Осознав ошибку, он сделал шаг влево, но одновременно с этим леди Хьюстон тоже захотела обойти его с левой стороны. Они в недоумении посмотрели друг на друга ещё раз, потом Эдгар отступил, открыл дверь и жестом предложил ей выйти. Не сказав ни слова, женщина удалилась.

Атани расхохоталась.

— Вежливость иногда вредит! Проходи!

— Это кто был?

— Леди Карла Хьюстон… Собственно, жена лорда Хьюстона, который меня сильно беспокоит и раздражает одновременно… — Атани села в кресло и вытянула ноги.

— А, — протянул Эдгар с нотой разочарования. — Жена… Что у тебя с рукой?

— Ах, — девушка поморщилась. — Мелочи! Общалась-таки с милордом! Кстати, ты что, на крыльях летел?! С какой скоростью?

— Двадцать узлов, — Эдгар насмешливо показал ровные зубы и прибавил. — Я просто встретил Боба… Так, что у тебя с рукой?

— Спроси у Боба, он видел это. Мы с лордом Хьюстоном немного пофехтовали!

— Да-да, — съязвил он. — И Атани обещала, что совершенно не собирается привлекать внимания эти дни…

— И гостиница такая неприметная! — закивала девушка в тон ему. — Всего-то бывшая мадам Дюбарри причалила, да лондонский политик с женой прибыл изучать местные гавани! И не только местные!

Эдгар сел.

— Что-то узнала?

— Как тебе сказать. Как предлагаешь это сделать? Задать ему вопрос, какие черти его сюда принесли? Нет, — Атани пожевала губами. — Десять минут назад у леди Карлы проскользнула фраза про то, что они были в Вест-Индии, и теперь я её думаю…

— Я вдруг подумал о другом… — сказал Эдгар, проведя пальцем по переносице туда и обратно. — Если он везет какое-то ценное письмо… на словах ли, или бумагой… Почему один, вот так, по-тихому, да ещё с женой? Больше некого было послать в эти неспокойные дали?

— Ответ на этот вопрос можно получить, как минимум, узнав получше, что из себя представляет персона самого милорда, как понимаешь. Может, у него тихая страсть к островам и морю?

— Или дикая ненависть ко всем вольным морякам и островным губернаторам! — шевельнул бровями Эдгар.