Как я выжил в Японии. Записки инопланетянина

Максим Сазонов

Наблюдения о том, как живёт один из самых поразительных и замкнутых народов нашей планеты. Удивительное и порой непостижимое сочетание современных технологий и средневековых подходов к их использованию породило удивительную и порой непостижимую страну. Какие они, японцы? Над чем они смеются, над чем плачут. Что едят и во что одеваются. Зачем ездят поужинать за три сотни километров, если пройти пешком десять минут – невыполнимая задача. Одним словом – книга о том, как выжить в Японии.

10 января 2012. Ещё о японцах

Сегодня с шефом ходили в школу. Этой зимой мне уже несколько раз приходилось ходить в начальные школы. Так вот, самый меня поразивший факт: там нет отопления. В классах стоят печки, типа как у меня дома, а вот в коридорах температура, примерно как на улице… Это как-то… дико… — 2 в коридоре школы… Это прям… кошмар, руки-ноги начинают сразу отваливаться, а там же ещё и разуваться надо. Ага, вот так заходишь в школу, снимаешь туфли, обуваешь гостевые тапочки и идёшь знакомиться с директором. А пол настолько ледяной, что даже через тапочки холод до макушки пробирает. Мы в холодном институте сидели в куртках при гораздо более высокой температуре, а тут дети в одной форме гоняют.

Странные они, японцы. Летом они ходят в двух майках и стонут, что им жарко. Зимой они сидят в ледяных помещениях и стонут, что им холодно…

Ещё я не понимаю, как в японцах уживаются феноменальная вежливость и взаимопомощь и феноменальное хамство и наплевательское отношение к окружающим. Это может проявляться у одного и того же человека.

Стоит тебе только начать что-то делать, как к тебе сбежится толпа японцев и начнёт помогать, будут постоянно спрашивать, как у тебя дела, помогать всегда, стоит только попросить и даже если не просить. Тебя не поторопят в магазине, пока ты считаешь свои копейки, во всех общественных учреждениях, тебе будут кланяться почти в пол. Все будут кланяться тебе почти в пол… пока ты не спустишься в метро. Такое чувство, что метро — это параллельный мир, гораздо страшнее метро н-ского. Нет, само метро, конечно, идеально, ну или близко к идеалу.

Контролёры кланяются тебе, когда ты проходишь турникет, автоматические эскалаторы для экономии энергии останавливаются, если на них никого нет, и сами запускаются, когда на него встаёшь. Резиновые шины поездов практически бесшумно, чуть посвистывая, шелестят по колее… но вот люди… Метро — единственное место, где мне хочется огрызнуться или выразиться крайне неприличными словами, но так, чтобы меня поняли.

Утро. Переполненный вагон. Переполнен исключительно в районе дверей, как и в России, в общем. Ты пытаешься в него влезть, а стоящий впереди не даёт это сделать, потому что тогда ему придётся близко встать к впередистоящему. А он не хочет, у него «личное пространство». Он будет стоять так, чтобы не дай бог не прикоснуться к окружающим. Полный вагон выходит на центральной станции… Но японец, стоящий в дверном проёме, будет стойко стоять на своём месте, не давая никому выйти, потому что… а не знаю почему. Вот стоит он, и всё. И не выйдешь, не войдёшь.

Надо тебе выйти из переполненного вагона, и ни одна зараза не подвинется тебя выпустить, хоть заизвиняйся, с другой стороны стоишь ты в толпе, и тут, ни слова не сказав, тебя просто выносят из вагона. Ну скажи ты «Извините, я выхожу», я ж подвинусь, пропущу… нет, он молча будет тискаться, пихаться, но не издаст ни звука.

Останавливается поезд, открываются двери, японец любого пола и возраста встаёт и начинает выходить, когда все уже заходят в вагон. Дома тоже так бывает часто. Часто. Тут так почти всегда. Ну встань же ты раньше, пройди к дверям, не-е-е-ет, он будет до последнего сидеть, а потом пихаться через всю входящую толпу. Так и хочется звездануть, чтоб прочувствовал. И всё это происходит в полной тишине, никто не возмущается, никто не извиняется. Почему эти же самые люди, выходя на свет, так меняются?

Ещё одно очень интересное японское свойство — отношение к собственности: личной и общественной.

Сперва личной. Личная собственность неприкосновенна. Это не просто слова. Совсем другое отношение к деньгам. Первое время я постоянно таскался, вернее, меня постоянно таскали по всяким номикаям, сиречь попойкам. Вот тогда меня это и удивило. Как рассчитываются за общие посиделки в России? Ну или хотя бы как я рассчитывался за общие посиделки в России? Я имею в виду посиделки большой компанией. Правильно, как бог на душу положит. Нет у меня 10 рублей, я отдам 50 и махну рукой на сдачу, скажу: «Потом отдадите». Принесли сдачу, которая ровно на всех не делится, делят по принципу «ну давай тебе сто, а мне остальное, и хватит». Но тут же… До копейки, до йены тебе всё отдадут и не возьмут чужого. Даже как-то обидно. Типа «оставь себе свою мелочь». Ну, как говорил великий Достоевский, «русским вообще, особенно за границей хочется показать, что у них необъятно много денег». Шутка шуткой, но в России, мне кажется, гораздо проще относятся к деньгам. Ну и всему остальному соответственно.

Собственность общественная (государственная или муниципальная). Общественная собственность неприкосновенна. И это не пустые слова. В России если государственное, значит, или ничьё, и его можно не беречь, или моё, и его нужно прибрать. Здесь же очень чёткое понимание, что государственное, а особенно городское — это общее! Это не моё, мне разрешают этим пользоваться. Значит, им должен попользоваться я, и им должны попользоваться все. Поэтому здесь изумительно чистые туалеты в парках и метро, без намёка на запах. Поэтому в общественных туалетах, внимание, лежит-туалетная-бумага. Её никто не уносит домой. Потому что она общая! Ей должны попользоваться все. Поэтому на каждом перекрёстке и в подворотне висят зеркала, отражающие невидимые зоны за поворотом, и их не разбивают, не пишут на них маркером. Поэтому в питейных, магазинах, ресторанах, гостиницах стоят зонтики, которые можно брать во время дождя, а потом оставить в любом другом месте, и они реально стоят. Каждый воспринимает себя как часть какого-то общества. Страны, города, района, дома. Община, несмотря на то, что она уже начинает рушиться, всё ещё достаточно крепка.