Как я выжил в Японии. Записки инопланетянина

Максим Сазонов

Наблюдения о том, как живёт один из самых поразительных и замкнутых народов нашей планеты. Удивительное и порой непостижимое сочетание современных технологий и средневековых подходов к их использованию породило удивительную и порой непостижимую страну. Какие они, японцы? Над чем они смеются, над чем плачут. Что едят и во что одеваются. Зачем ездят поужинать за три сотни километров, если пройти пешком десять минут – невыполнимая задача. Одним словом – книга о том, как выжить в Японии.

15 марта 2012. Кто тут?

Давно ничего не писал, надо как-то разбавить. Собственно, ничего нового не происходит, и даже не знаю, хорошо это или плохо. Жизнь без перемен имеет свои преимущества. Основным же её недостатком является то, что потом вываливается куча перемен и все сразу.

Вчера было занятие по русскому, и особенно весёлого на нём тоже ничего не было, разве что я издевался над народом, заставляя их выговаривать слова «благословлять» и «модернизироваться».

Интереснее было перед занятием. Перед занятием я пошёл есть. Поскольку вчера было много муторных переводов, часа в 4 я решил, что если последний я оставлю на завтра, то хуже от этого никому не будет, и последний час посвятил переводу для удовольствия. Перевод для удовольствия был про историю каллиграфии и увёл меня в такие дебри буддийских сутр и китайских названий, что за час я полностью ушёл в нирвану.

Думаю, всем, кто много переводит, особенно незнакомые, но интересные тексты, полные специальной лексикой настолько, что из предложения понятно только «в» и «на» (и то не всегда, и непонятно, к чему они относятся), знакомо это ощущение транса и нахождения где-то в параллельной реальности, когда ты абсолютно перестаёшь воспринимать внешнюю среду.

В таком состоянии меня выпихнули поесть. На автопилоте я направился в ближайшую харчевню. И вот на светофоре, в тот момент, когда мой мозг был полностью заполнен всей сложностью родственных связей и взаимоотношений императрицы Суйко и принца Сётоку Тайси, а перед глазами стояло «Соболезнование на кончину преподобного Сайтё», написанное императором Сага, и я тщетно пытался там разглядеть «пропитанную глубокой скорбью изящную скоропись», я был грубо вырван из этого рая в суровую, холодную, промозглую действительность.

Сперва даже не понял, что произошло, пока по лицу стоящего передо мной дедушки не сообразил, что у меня, очевидно, что-то спросили и теперь ждут ответа. Дедушка, наверное, тоже по моему лицу понял, что я не заметил вопроса, и ещё раз что-то сказал на непонятном языке. «Совсем уже оборзели, — взорвалось у меня в мозгу. — Понаехали тут, ещё и разговаривают не по-русски». Однако до второй мысли уже дошло, что дедушка спросил что-то по-японски. Третья мысль сообразила, где я нахожусь, и сказала: «Однако я даю». И только четвёртая наконец-то поняла, что от меня хотят узнать, где находится вокзал. На весь этот процесс ушло заметно больше времени, чем обычно. Иными словами, я подвис на несколько секунд, пока мозг это всё перерабатывал, но в конце концов махнул рукой в сторону вокзала. Дедушка что-то пробурчал и удалился в указанном направлении.

Только поев, выпив кофе и вернув себе способность соображать, я задумался, почему из всех людей, стоявших на светофоре, дедушка обратился именно ко мне, и нашёл этому только одно логичное объяснение. Очевидно же, что из всех, кто был в ту минуту на улице в центре двухмиллионного Саппоро, я произвожу впечатление самого коренного жителя города.