Враг для самого себя

Максим Романович Путилин (2024)

С наступлением сумерек зачастую приходит не только тьма, но и монстры, однако не те, которых мы привыкли видеть в фильмах и в сказках, а самые настоящие чудовища человеческого мира — убийцы, полные жажды крови и искалеченной фантазии. Для Старенфорда настали тяжелые времена. По его улицам рыщет опасный псих, совершивший череду странных убийств, не похожих по своему почерку друг на друга. Но то, с которым пришлось столкнуться двум полицейским в особняке знаменитой семьи Картеров, повергло в ужас всех жителей города, ведь такой жестокости они еще не видовали. Найдется ли тот, у кого хватит сил поймать преступника? Старенфорд нуждается в хорошем сыщике, как никогда раньше.

Глава 1. Бастион скорбной тени

Старенфорд — угрюмый и гротескный город, славящийся своей непреклонной и неотступной атмосферой старины и полного уныния, но в тоже время, он не лишён некоего шарма викторианской эпохи. Сегодня он как никогда печален и мрачен. По радио и телевизору объявили о приближающейся грозе. Грузные иссиня-чёрные тучи медленно влачатся к городу, так и норовя укрыть его собой, погрузив в вечную тьму, какую он и заслуживает. Не столь давно, полные веселья и радости улицы поблекли на фоне страшных событий, свалившихся на город, как снег на голову в прекрасный летний день. В тот вечер всё было как-то не так и этому предшествовали очень пугающие и берущие за душу происшествия, заставившие дрожать добрую половину населения. Вот уже несколько дней небеса оплакивают людей, чьи жизни унёс новоиспечённый серийный убийца. Множество жертв пало от его жестоких рук. Некогда приятные и безмятежные вечера ушли из памяти горожан, истерлись, как старая киноплёнка. Теперь же, люди стали куда более опасливыми и осмотрительными, чем в былые времена, стараясь как можно быстрее добраться до своего дома до наступления темноты, ведь именно в это время тьма царствует в городе, но не только в нём, а ещё в душе безжалостного маньяка, рыщущего в поисках новой жертвы.

Этот человек… Нет. Скорее зверь, — такое слово более всего подходит для маньяка; он не столь избирателен в своих жертвах. Кто попадётся на глаза, наполненные неутолимой жажды смерти, тот скорее всего больше никогда не увидит свою семью, однако, вполне отчётливо сможет полюбоваться каждой частью своего тела, изрубленной словно бы тяжелой рукой мясника. Убийца разрубает своих жертв на части, а потом раскидывает их на месте преступления, наслаждаясь сия зрелищем, подобно художнику, радующемуся своему новому шедевру. Сложно сказать, что именно твориться у него в голове, но вполне вероятно, что у него нет определённой цели и какого-то хитрого мотива. Эта безжалостная тварь убивает ради получения эмоций — не более того. У него нет желаний наставлять кого-то на путь истинный этими действиями или же мстить за кого-то, или за что-то. Всё вовсе не так. Им движет простое, но оттого не менее пугающее желание. Желание убить, наслаждаясь картиной преступления.

В связи с убийством восьми человек, губернатор города принял решение усилить патрули на улицах, дабы постараться снизить число жертв и, наконец, поймать гада, терроризирующего весь Старенфорд.

***

Двое полицейских неспешно вышагивали по узорчатой плитке, широким пластом вихляющей от центра города и вплоть до одного из самых тихих его районов. По левую и правую стороны от дороги располагались дома: одноэтажные, двухэтажные и даже несколько из них с тремя этажами. Богатенький район. Частный сектор хоть и вбирал в себя множество домов, но на самом деле их было не столь уж много, но каждый из них выделялся и имел какую-то свою изюминку, какой не имели другие и отличался особой дороговизной, какой не посмеют хвастаться в других районах. Помимо красоты, эти дома несли и культурно-историческую ценность, ведь к ним приложили руки довольно известные архитекторы, прославившиеся на весь мир.

Здесь же находится дом двух, а вернее уже трёх очень знаменитых людей Старенфорда, посчитавших это местечко самым комфортным для развития своего творческого потенциала. Признанный мировой писатель со множеством премий и различных наград, а также две великих художницы, одной из которых является маленькая четырнадцатилетняя девочка, решившая пойти по стопам матери, но не редко прибегающая к унаследованному от отца таланту, вдыхая тем самым в свои картины ещё больше жизни и смысла, чем её мать. Малышка без особых трудностей прописывает поистине гениальные сюжет для своих работ. Их семья самая настоящая квинтэссенция творчества.

Дом этих людей всегда вызывал чувство некоего спокойствия, а порой даже трепета. Рядом с ним было тихо и уютно, никто не мог объяснить следствия такой атмосферы, однако, именно в этот пасмурный день внимательные полицейские услышали плачь. Детский плачь, доносящийся со второго этажа дома. Всё бы ничего, но главным толчком для проверки здания послужил кровавый отпечаток детской руки, оставленный на картине женщины, нарисованной на двухметровых воротах всеми любимой Мери Ли Картер — известной художницей и по совместительству одной из владельцев дома.

Двое мужчин встали в ступор, смотря на кровавый отпечаток, с которого стекала капля крови. Свежей крови…

Служители правопорядка неуверенно переглянулись, продолжая слушать детский плачь. Вдруг, один из них осознал, что дрожит. Ноги его не слушались, а на лбу проступил пот. Напарник был напуган не меньше, его рука неосознанно сжимала штанину служебных брюк от страха. Беднягу бросило в холод.

В основном все убийства происходили где-нибудь в центре, чтобы каждый человек мог наблюдать безумную картину своими собственными глазами. Эта тварь любила, когда неподготовленные к такому зрелищу люди, находили изрубленное на куски тело, радуясь тому отвращению, испугам, крикам, принадлежащим неудачливым горожанам, которым «посчастливилось» наткнуть на чистое безумие.

— С-слушай, — дрожащим голосом начал один из полицейских, положив руки на плечи напарнику и взглянув ему прямо в глаза, — давай не делать глупостей. Вызовем подкрепление и схватим его. Мы уже им ничем не сможем помочь. Он должно быть скоро закончит.

Патрик Лурз — недавно закончивший полицейскую академию юнец, получивший работу в местном департаменте полиции. Стажер смотрел наполненными страхом глазами на своего напарника и по совместительству наставника — Рикарда Стоуна, не столь давно получившего звание старшего сержанта, по выслуге лет в три года с небольшим. Он был намного более подготовленным и повидал многое в своей жизни, даже учувствовал в двух перестрелках, правда в одной из них получил пулевое ранение прямо в правую булку, отчего походка теперь выглядит не такой уверенной, как раньше, а порой и комичной, но чего уж там, обычные трудности рабочего процесса, с кем не бывает.

Сержант не мог решиться на какие-либо действия, но этот душераздирающий плач не прекращался. Он проникал прямо в голову, пробиваясь всё глубже и глубже, словно земляной бур, прямиком к самой душе и конечно же — к совести. Именно совесть не давала покоя старшему по званию. Он пошёл в органы из-за своего отца, который шесть лет назад погиб при штурме школы, участвуя в операции по освобождению заложников от пятерых террористов. Его пристрелили, когда он своим собственным телом защитил ребёнка от летящей пули. Рикорд дал слово, что никогда не посрамит честь своего отца и добьётся многого в своей работе. Правда, его жизненный путь не был столь уж удачливым в отличие от отцовского. Сын оказался не таким способным, да и душа его лежала больше к юриспруденции, но он обещал…

— У нас ещё есть время, — слабым голосом сказал он, пытаясь наполнить его уверенностью. Сержант убрал руки рядового со своих плеч и обратил свой неуверенный взгляд на открытую калитку, пред которой растянулась изящная резная плитка, ведущая прямиком ко входу в дом. Рикорд тяжело сглотнул слюну, ставшую комом, достал из кобуры девятимиллиметровый пистолет Ярыгина с обоймой в восемнадцать зарядов, снял с предохранителя и ступил за калитку, осматривая незнакомую местность.

Дыхание его было прерывистым, глаза бегали из стороны в сторону, чтобы ненароком не пропустить преступника, который мог затаиться где угодно. Хуже всего, если он действует не один.

Перед взором его предстал высокий и величественный дворец в три этажа.

Центральная часть сооружения составляла широкую выпуклую полукругом лоджию, на которой сверху расположилась ещё одна поменьше, а ещё выше находился небольшой открытый балкончик, только выйти на него можно было прямо с гостиной комнаты третьего этажа. Всё это строение представляло собой три сооружения, уходящие ступеньками вверх. По бокам небольшого дворца высились две башенки.

Перед домом стоял роскошный пятиярусный фонтан со львом на центральной чаше. Дорожку, ведущую к главному входу, украшали двухметровые ломкие ивы с шарообразной кроной. Находились они каждая в трёх метрах друг от друга. А расстояние между ними занимал собой самшит вечнозелёный, так же остриженный в виде ровной сферы. У левого угла участка журчал маленький искусственный ручей, бегущий по булыжникам, рядом с ним была рассыпа мраморная белая галька, которую рядом подпирал внушительный и красивый сад с разнообразными растениями, меж которых виднелись редкие керамические гномы и животные, отлично вписывающиеся в картину сада.

Рикорд медленными размеренными шагами продвигался всё ближе к входной двери, а за ним плелся рядовой, в одной руке державший рацию, а в другой — табельное оружие. Он полушёпотом докладывал о ситуации и судорожно запрашивал подкрепление.

В хриплой рации послышался женский голос дежурного, положительно ответивший на запрос патрульного. Патрик немного приободрился, услышав, что к ним в помощь направлено три машины с двенадцатью сотрудниками правоохранительных органов. Однако, осознание того, что маньяк где-то неподалёку, в то время, как товарищи ещё в отделе, заставило его впасть в немую истерику.

Наконец, они подобрались к железной входной двери, переживая самые непростые эмоции за последние несколько лет. Это всё же не похоже на их повседневность: отогнать шпану, кричащую у окон многоквартирных домов в ночное время суток, увезти в отдел несговорчивых пьянчуг или же поймать воришку, укравшего из магазина несколько шоколадок и газировку. Тут дело, серьёзное и не терпящее ошибок. Возможно даже придётся применить оружие. От таких мыслей у Рикорда засвербело в заднице — вспомнилась старая травма.

Рикорд тихонько дёрнул ручку, но дверь не поддалась. Он посмотрел в щёлку и увидел, что замок входной двери закрыт — тут либо выбивать, либо искать другой способ проникновения. Конечно же выбить такую дверь без определённых инструментов, которых, к великому сожалению, они с собой не носят, не получится.

— С-сержант, — неуверенно забормотал Патрик. Рикорд обернулся к напарнику и одарил его вопросительным взглядом. — В таких домах обычно делают несколько входов и выходов. Ты глянь какой дворец! Чуть что, какая-либо беда, пожар, к примеру, обязательно должен быть ещё хотя бы один выход.

Рикорд согласно кивнул, обдумав слова своего напарника.

И вправду, такой огромный дворец должен иметь минимум два выхода, чтобы в случае опасности вовремя выбежать и спастись, подумал про себя Рикорд.

Полицейские начали движение вдоль дома, чтобы найти дополнительный вход.

Плач ребёнка стал менее громким, но не менее болезненным и пугающим. По всей видимости убийца ещё не успел добраться до девочки. Возможно она заперлась в своей комнате, ожидая спасителей, которые уж очень медлят от страха, сковавшего их тяжёлой цепью.

К тому времени пока они доберутся до девочки, может быть уже слишком поздно. Убийца уже вошёл в дом и вряд ли он так просто отступит. Вопрос ещё в том, что он успел натворить к этому моменту и сколько ему ещё нужно времени, чтобы закончить начатое.

Нет! Такие мысли — мерзкие! Хватит думать об этом! Где-то на втором этаже сидит напуганная маленькая девочка, спрятавшаяся под кроватью или в шкафу своей комнаты, в надежде, что её спасут или, по крайне мере, преступник устанет ломиться к ней в дверь и сбежит, не закончив свои грязные дела. Чёрт знает, что у этого урода на уме! Не время медлить и раздумывать о каждом шаге и о своей безопасности. Не для того нужны полицейские, они должны действовать в момент опасности, оберегая слабых и нуждающихся, а ни трусливо пятится от какого-то жалкого психа! При такой тяжёлой и ответственной работе эмоции не имеют право брать верх, пора показать на что способны служители закона, твердо проговорил про себя Рикорд, ощущая некий прилив сил. Ему удалось вдохнуть в себя уверенность и прогнать глупый страх, туманивший глаза.

— Как только найдём вход, я сразу же войду в дом. Будь на готовы и не забудь снять с предохранителя пистолет, — остановившись сказал он. Напарник взглянул на него неуверенным взглядом. — Не смотри на меня таким потерянным взглядом. Я должен быть уверен в том, что ты меня прикроешь, для этого и нужны напарники, — пояснил Рикорд, заглянув за угол стены.

Дом тянулся на сто метров вперёд. Рядом с дорожкой виднелись два палисадника, отделённые друг от друга площадкой в сорок метров длинной. На узорчатой плитке стояла уютная беседка, рядом с ней качали, большой дубовый стол с внушительными стульями и мангал, у которого высилась небольшая квадратная конструкция, внутри которой лежал уголь. Чуть ближе к дому расположился великолепный голубой бассейн с тремя лестницами и двумя трамплинами. В воде вяло плавали три наполовину сдувшиеся надувных круга. Вода не отличалась особой чистотой, на поверхности дрейфовал мелкий мусор. Сразу видно, что им давно не пользовались.

Служители правопорядка обошли бассейн, продолжая двигаться вдоль стены.

— Сержант, — тихо забормотал Патрик, обращая внимание своего наставника на один из фонарных столбов. Он слегка склонился к дорожке, будто в него кто-то врезался. — Там тоже…

— Кровь, — докончил за него Рикорд, вытирая со лба пот. В воздухе чувствовалась духота. Удушливая атмосфера дурманила и отягощала все и вся. Полицейский поправил ворот белой рубашки, ощущая неудобство и беспокойность. — Патрик, — со всей серьёзностью обратился он к новичку. — Мы не имеем право на ошибку. Жизнь ребёнка в наших руках! Придётся действовать, не дожидаясь подкрепления. Я не знаю сколько ещё времени продержится девочка, поэтому, нам нужно будет убрать его самим. Но, если эта тварь выкинет чего лишнего, стреляй по ногам. Я не позволю ему умереть быстрой смертью. Каким же нужно быть монстром, чтобы нападать на детей! Я этого так не оставлю, помяни мои слова, Патрик, мы схватим его! — с пылкой уверенностью заявил Рикорд, свернув за угол.

Увиденное слегка сбило настрой полицейского.

На заднем дворе особняка стоял небольшой алтарь, больше похожий на маленькую крепость. Рядом с ним, с каждой стороны, расположились по двенадцать деревянных плит с руническими символами. Перед входом в алтарь стоял постамент с чашей, вблизи которого находились потухшие свечи. Сама конструкция была схожа с хофой — скандинавским храмом.

— Рик, — вновь заговорил Патрик, выглядывая из-за спины напарника. — Они там что, шашлычки жарили, пахнет мясом. — Его глазам предстал алтарь. — Ого, да у них тут мини замок во дворе! — Парень присмотрелся и увидел силуэт, похожий на человеческий. — Серж…

— Тихо ты, — возмущённо оборвал его Рикорд, заткнув новичку рот своей ладонью. — Иди за мной, старайся не шуметь и держи дистанцию в пять-семь метров, чтобы в случае чего прикрыть меня.

Патрику ничего не оставалось, кроме как просто кивнуть головой в знак согласия. В такой ситуации салага вроде него может только подчиняться и надеется на лучший исход.

Рикорд направился прямиком к цели, спокойно и хладнокровно раздумывая о том, что он будет делать, когда наконец достигнет загадочного силуэта. С каждым пройденным метром его сердце колотилось всё быстрее и быстрее. Во рту ощущалась сухость. Тремор овладел пальцами рук, но сержант продолжал делать уверенные шаги, понимая, что, кто бы ни оказался сейчас перед ним, ему, как служителю правопорядка, требуется сохранять спокойствие и холодный ум. Если это один из сообщников, который решил украсть что-нибудь дорогое, то Рикорд обязан его обезвредить, чтобы злоумышленник ненароком не вставил палки в колёса механизма правосудия. Этот человек не должен помешать ему в поимке главного убийцы, который прямо сейчас ломится к маленькой девочке. Надо вырубить его быстрее, чем он успеет предупредить своего приятеля.

Но, чем ближе Рикорд подбирался к человеку, склонившемуся в молитвенной позе, тем сильнее он ощущал внутреннее беспокойство и какое-то странное чувство, которое все плотнее сжимало его разум. Отголоски осознания происходящего стучали всё громче в разуме человека, однако же, никак не могли достучаться до него.

Внезапно, небо озарилось белой вспышкой, а за ней последовал оглушительный гром.

Рикорд подскочил, едва не пискнув от испуга, но вовремя успел закрыть себе рот. Однако, человек, находившийся от него в каких-то нескольких метрах, не подавал никаких признаков жизни. Да и человеком-то его трудно назвать. От одежды бедолаги остались жалкие обгорелые ошмётки, под ним лежал пепел, да и вонь горелого мяса стоит нестерпимая. Зрелище мягко говоря плачевное.

Однако же, Рикорд был настолько шокирован, что попросту не мог поверить собственным глазам, продолжая идти к человеку в надежде на то, что зрение обманывает его. Да и вообще, происходящее сейчас — один сплошной ужасный сон, который вот-вот кончится. Он проснётся и обнаружит себя лежащим на компьютерном кресле, перед ним будет гудеть его любимый компьютер, на который он потратил почти три своих зарплаты, рядом, на столике, будет стоять тарелка с любимыми орешками, безалкогольное пиво, которое ему посоветовал врач, чтобы тот ненароком не сорвался и не начал пить, а на экране старого монитора в этот момент будет идти какой-нибудь ужастик. Было бы здорово, если бы это всё оказалось правдой, подумал про себя Рик.

Как только рука потянулась к обуглившемуся, скукоженному телу, Патрик схватил сержанта за запястье. Рикорд тут же повернулся к новичку, одарив его суровым взглядом, пытаясь сообщить ему этим, что парень не смог выполнить даже такой простой приказ, но лицо новичка выглядело безысходным и выражало оно лишь только сочувствие к ушедшей из этого мира душе.

— Сержант, ему уже не помочь, — с горечью подметил Патрик, покачав головой. — Нам нужно идти.

— Нет… — потерянно ответил Рик, всё ещё не пришедший в себя. В далёком детстве бедному мальчику уже доводилось видеть обгоревшее тело. В лет семь ребёнок увидел своего деда, погибшего от пожара. Тогда будущий полицейский не был смелым, да и не думал идти по стопам отца на столь трудную и тяжёлую работу, где встречаются и не такие ужасы, однако, этого хватило, чтобы оставить неприятный след в жизни ребёнка. Его разум помутнел, он тут же скинул с запястья руку новичка, а потом резким движением потянул на себя обмякшее тело.

Силуэт имел мужские черты, но каких-то определённостей не проглядывалось. Трудно что-либо углядеть в таком-то безобразии: шматки обгоревшей одежды слились в единую массу с кожей и мышцами, лицо было почти полностью лишено кожи, в некоторых местах проглядывались кости, в глазницах отсутствовали глаза, лишь только какая-то непонятная субстанция растекалась внутри. Левая ключица оголилась от природного естества человека. Губы скукожились и усохли, да и сам труп выглядел так, будто несколько дней пролежал в пустыне под палящими лучами солнца. От мертвеца всё ещё шёл слабый дым. Даже судмедэкспертам придётся нелегко, хотя, они, наверное, видали вещи и по хуже.

Патрик не выдержал подобного зрелища, желудок подал знак и организм избавился от завтрака, а за первым разом последовал и второй. Спазм не отпускал несколько долгих секунд, пока наконец желудок полностью ни опустел.

— Рик, да ты спятил! — сквозь вновь подкатившую тошноту закричал Патрик. — Чёрт возьми, да бросьте его! — не выдержал он, влепив высшему по званию смачную пощёчину. — Нам ещё девочку спасать! — продолжил напарник, со злостью смотря на ошарашенного сержанта.

Полицейский наконец пришёл в себя. Он лишь только раз посмотрел на труп, поднялся с колен и пожал руку опешившего Патрика.

— Спасибо, теперь я в порядке, — заявил Рикорд, поднимая свой взгляд к задней части особняка. Внезапно он впал в ступор, его зрачки сузились, затем он крикнул: — Быстро в здание, там ещё люди!

Патрик подпрыгнул от испуга и тут же взглянул на особняк, боясь увидеть в нём призрака.

Сквозь панорамные окна второго этажа смотрела красивая женщина. На лице её застыла улыбка. Левая рука была поднята в приветственном жесте. Одета она в жёлто-белое платье до колен, а на голове милая шляпка, в которую воткнута ромашка.

Полицейские более не медлили, решив действовать быстро, но осторожно.

Только вот какая странность — по мере приближения к особняку, улыбка девушки проглядывалась всё чётче и выглядела она как-то странно и наигранно, словно её кто-то её приделал, не задействовав мышцы лица. Но для Патрика эта картина уже не смотрелась столь странно, наигранно и загадочно. Напарник был не сильно сообразительным, однако, где-то в душе он всё понимал, возможно интуиция нашёптывала ему, потому, Патрик заранее не питал надежду на лучший исход.

Кожа девушки также не отличалась живостью, больше походя на призрачную оболочку.

Не без удивления полицейские обнаружили открытую заднюю дверь. Они тихо вошли в здание и попали в большую комнату с двумя лестницами, ведущими на второй этаж.

— Не отставай от меня, — шёпотом приказал сержант, направившись вверх по лестнице с позолоченными перилами. Их шаги приглушал бархатный красный ковёр. По пути наверх полицейских встречали взгляды гипсовых скульптур, смотрящих на них так, будто они просят милостыню. Они молчаливо взирали, ожидая помощи от служителей закона. На некоторых из них виднелись кровавые отпечатки рук.

И вот, когда наконец стражи порядка поднялись на второй этаж, увидели рядом с окном девушку, всё так же стоящую лицом к окну и смотрящую куда-то вдаль. Она была беспомощна, молчалива и бледна, как утопленник.

После беглого осмотра Рикорд позвал девушку.

— Мэм?

Тело её не двигалось. Рука всё так же лежала на стекле, будто приветствуя всех входящих.

— Сержант, похоже мы и тут опоздали, — поспешил предположить Патрик, ожидая дальнейших указаний от своего наставника, который стоял в трёх метрах от него.

— Мать его, Патрик, да что здесь происходит! — тихо выругался Рикорд, опуская от безысходности пистолет. Только сейчас до него дошло, что плач девочки стих. В особняке воцарилась гробовая тишина, леденящая душу. — Слышишь? Всё затихло.

Патрик слегка задумался, хотя, данное действие было не свойственно ему. Этот человек был заложником чужого мнения и зачастую не утруждал себя мозговой деятельностью, ожидая первого шага от других.

— Криков не было, — после недолгого молчания подметил он. — Вряд ли ему удалось найти её. Предположу, что убийца успел выбить дверь в комнату девочки и теперь разыскивает бедняжку. У нас ещё должно быть время до того, как прятки закончатся.

Рик подошёл к девушке, параллельно слушая Патрика.

Как только он приблизился на расстояние вытянутой руки, то тут же скривился от отвращения.

— Эта тварь прибила её тело к стеклу гвоздями, — объяснил своё отвращение сержант, смотря на окровавленные руки жертвы, из которых торчали по семь-девять гвоздей.

С правой стороны, в конце длинного коридора, послышался скрежет вперемешку с шуршанием, затем, из дальней комнаты донёсся звонкий звук бьющегося хрусталя, а за ним упал какой-то пластиковый предмет.

— Они там! — указал Патрик, прижавшись спиной к стене. Он покрепче сжал служебный пистолет и тяжело вздохнул, ожидая скорой стычки. Ему очень не хотелось применять оружие, но на кону была жизнь ребёнка, поэтому, тут моральные принципы могут уйти на задний план. Да и к тому же, подстрелить жестокого убийцу — дело благое.

Рик мигом подбежал к напарнику, мельком окинул глазами коридор, затем пошёл вперёд, держа наготове пистоле. Полицейских сопровождали усталые, порой весёлые, а иногда и хмурые лица, запечатлённые на больших картинах, сидящих в позолоченных рамках.

Местами на белых стенах виднелась кровь. На красном ковре проглядывались следы сапог. Скорее всего они принадлежали мужчине, остальных подробностей сержант не знал, да и не пытался вызнать, ведь сейчас его голова была забита только одним — спасти ребёнка любой ценой.

Они минули две спальни и санузел, прежде чем добрались до полуоткрытой двери.

Рядом со входом стояли внушительные старинные часы, нагнетающие атмосферу своим мерзким тиканьем. Буквально каждый сдвиг стрелки сопровождался щелчком. Старый механизм очень раздражал и не давал сосредоточиться, однако, сержант всё же взял себя в руки и приблизился к детской.

Изнутри тянуло краской вперемешку с бензином, словно кто-то облил им всю комнату. Из-за этого кружилась голова и способность мыслить притуплялась.

Рикорд обернулся к напарнику и подал жест рукой, как бы говоря: «я захожу, прикрывай меня».

Удивительно, но Патрику не понадобилось долгих объяснений, он всё понял с полуслова.

Вся трусость ушла на задний план, а сменило её другое чувство… Нет, это было нечто иное — долг. Всё же, эти люди не просто так попали в правоохранительные органы. У каждого из них была своя цель, но заключалась она уж точно не в больших деньгах и славе, а в чести и долге. Они оба хотели помогать людям, от того и пошли на эту опасную работу.

Сердца их стучали всё чаще, вырываясь из груди, словно бешенный зверь, которому перешли дорогу. Они бились в унисон, будто единое целое.

Напарники шли осторожно, у них не было права на ошибку, ведь цена её велика! Особенно, когда речь заходит о жизни и смерти.

Как только сержант ступил за порог комнаты, позади раздался громогласный «Дон!».

Патрик подпрыгнул от испуга, мигом развернулся на сто восемьдесят градусов и спустил тугой курок. Грянул оглушительно-гулкий хлопок. От внезапного выстрела Рикорд пригнулся. Пуля яростно вгрызлась в часовой механизм, взметнулась куда-то и просвистела в направлении комнаты. В детской разбилось окно. Кто-то ужасающе крикнул, затем, крик сменился глухим падением какого-то тяжёлого предмета. После чего, кто-то натужно захрипел от боли.

Сержант ошеломлённо посмотрел на Патрика, чертыхнулся и вскочил в помещение, в стиле крутых парней из боевиков девяностых годов.

Посреди комнаты, рядом с большой розово-голубой кроватью, стоял мольберт. На холсте просматривалась картина: девочка лет двенадцати смотрела прямо с холста на зрителя. Фон разделён на две части. Первая из них выглядит красивой, уютной и приветливой, а вот вторая — напротив — вся тёмная, гнетущая, безобразная и неприветливая. Казалось, будто в правой части всё гнило и чернело, а левая источала свет и доброту. Картина поразила Рика, пронзив его сердце стрелой беспредельного блаженства от невероятного мастерства.

Полицейский попятился назад, чувствуя некий дискомфорт, но тут его ноги запнулись и тело повалилось на массивный дубовый стол.

Спина тут же взвыла от дикой боли. Позвоночник угодил прямо в край стола. По всему телу будто бы электрический разряд прошёлся, ненадолго парализовав служителя закона.

Бедняга охнул от боли, перевернулся на бок и тяжело выдохнул вставший в лёгких воздух.

— С-сержант, вы в порядке? — дрожащим голосом спросил Патрик, выглядывая из дверного проёма. Лицо его походило на мордашку суслика.

Старший по званию что-то недовольно пробубнил про себя, а потом ответил:

— Жить буду. — В голосе его явно не было удовлетворённости. Конечно, мало приятного, когда твой хрупкий позвоночник встречается со столь крепким предметом.

И вот, когда сержант начал приходить в себя, когда тело вновь стало слушаться его, он постарался приподняться. Краем глаза он заметил два тапочка разного цвета: один розовый, а второй фиолетовый.

Полицейский через боль поднялся на ноги и тут же оббежал стол, затаив от страха дыхание. Сердце его едва ни остановилось от ужаса.

Перед ним лежала маленькая хрупкая девочка в луже собственной крови. Её белое платье было перепачкано кровью, волосы слиплись, а из головы продолжала медленно течь красная жидкость.

— Патрик, быстро сюда! — надрывая горло прокричал сержант. Он склонился над ребёнком, взял её худую ручку и начал прощупывать пульс. Не теряя лишнего времени, полицейский оторвал от рукава рубашки приличный кусок ткани, затем аккуратно приподнял голову девочки и обмотал вокруг раны ту самую ткань, чтобы остановить кровотечение.

Патрик забежал в комнату с готовым к бою оружием. Глаза его бегали по комнате в надежде застать убийцу, но… кроме напарника и ребёнка, никого в помещении не было.

Взгляд новичка скользнул к ножке стола, на которой виднелись кровавые пятна. Он хотел было что-то сказать, но сержант прервал его.

— Проверь окно! — рявкнул он, держа бессознательное тельце.

Напуганный новичок перевёл взгляд на открытое окно из которого задувал прохладный ветерок, колышущий занавеску. На улице вечерело, сквозь чёрные тучи, в некоторых местах, проглядывалось зарево. Где-то там, за плотными тучами царило умиротворение на фоне творящегося безумия.

Эта картина ввела в ступор молодого полицейского, заставив его помедлить.

— Да не стой столбом! — снова обрушился Рикорд, словно лавмна, крича на своего напарника. — Эта тварь должно быть выпрыгнула в окно, подстрели его!

Патрик словно стрела подлетел к окну. Он судорожно осматривал местность, стараясь найти беглеца. Но, что-то подсказывало ему, что никого здесь нет. Да и прыгать с такой высоты не безопасно, можно вполне реально сломать ноги. Хотя, не стоит недооценивать жестокого убийцу, чёрт знает, что творится у него в голове. Такой и с пятого этажа может спрыгнуть, да ещё и не сломает себе ничего.

Юный напарник слегка расслабился, поняв, что ему не придётся сейчас стрелять, но как только он обернулся, чтобы доложить обо всём сержанту, как на улице послышался шум. По звукам казалось, словно упали тяпки, лопаты или же грабли.

Патрик вновь обратился к окну. Глаза его не могли отыскать провокатора данного шума. Ему пришлось выглянуть чуть сильнее, перевалив часть туловища на улицу, только тогда полицейскому удалось увидеть человеческий силуэт рядом с сараем. Неуклюжий мужчина лежал на земле, скидывая с себя горку садового инвентаря. Под крышей сарая находился дровяник, доверху заполненный дровами для топки бани, стоявшей чуть поодаль от сарая. Чтобы подъем стал проще и быстрее, мужчина решил положить руку на дрова, постаравшись оттолкнуться от них, но к его великому сожалению, одно непреклонное полено сдвинулось с, казалось бы, мёртвой точки и опрокинуло добрую часть древесины. Половина склада рухнула на тощую фигуру.

При виде этого зрелища, Патрик скривился от боли, словно бы это его сейчас накрыло с ног до головы тяжёлыми поленьями. Однако, невезучий мужчина не сдавался, сделав ещё одну попытку. И, к его удивлению, она оказалась успешной. Бедолага выбрался из-под завала и посмотрел в открытое окно из которого выглядывал полицейский.

— Лицом на землю! Ни шагу дальше! — внезапно для себя закричал Патрик. Голос его был твёрд и убедителен. Мужчина даже растерялся на несколько секунд, но очень быстро пришёл в себя и рванул куда глаза глядят. Падение со второго этажа дало о себе знать, подозреваемый хромал, но даже так, он был довольно быстр. — Я буду стрелять! — чуть менее уверенно крикнул он, целясь в убегающего преступника.

— Хватит время тянуть, стреляй уже! — рявкнул Рикорд, но данное действие не дало положительного результата. Патрик струсил.

— Вдруг он ни в чём не виноват, может это всего лишь обычный…

— С дороги, сопляк! — рассерженно приказал сержант, оттолкнув молодого полицейского. Он выхватил из кобуры свой пистолет, прицелился и тут же спустил курок.

Раздался мощный хлопок.

Пуля с яростным свистом заскользила по воздуху и после недолгого полёта вгрызлась в подстриженный газон, прямо рядом с левой ногой беглеца. Последовал второй выстрел. Снаряд угодил в газонокосилку, которая ответила недовольным звоном и лёгкой струйкой серого дыма.

— Я прикончу его! — не своим голосом кричал сержант, выпучив от злости красные глаза. — Клянусь своей жизнью! — не унимался он, пытаясь поймать голову подозреваемого в мушку оружия.

У старшего по званию снесло голову от злости. Его переполняло неукротимое чувство ненависти. Лицо стало пунцовым, руки не переставали дрожать с тех пор, как он перевязал девочке голову. Он был крайне зол на убийцу, который, как последний трус, бросился бежать, завидев людей с оружием, зол на Патрика, который медлил, когда как ситуация требовала иного, и конечно, был зол на самого себя, не совладав с эмоциями в нужный момент, что и дало дополнительное время человеку, оставившему бедную девочку совсем без родителей. Это чудовище прикончило двоих человек от скуки, от какого-то низменного зудящего желания забирать чужие жизни в угоду удовлетворения своих же желаний.

Громовой раскат приглушил звук выстрела. Пуля попала точно в цель. Тело повалилось на землю. Однако, это не удовлетворило сержанта. Он вновь хорошенько прицелился, поставил палец на курок и с хладнокровным выражением на лице начал спускать его.

— Нет! — крикнул Патрик, накинувшись на Рикорда. Новичок запрыгнул на широкую спину сержанта, обхватил его руками и взял на удушающий, а когда тот стал сопротивляться, он тут же потянул своё тело назад. Такой нагрузки Рикорд не выдержал и упал на пол. Какое-то время Патрик продолжал его держать и как бы громила ни брыкался, выбраться ему не удавалось, ведь ещё юный полицейский обладал внушительной силой и выносливостью, полученными в процессе изнуряющих тренировок в секции самбо. Не просто так ему присвоили мастера спорта.

— От-пус-ти, — едва слышно прокряхтел Рикорд. Лицо его уже посинело от нехватки кислорода.

Патрик понял, что напарник больше не будет сопротивляться, поэтому отпустил его.

Рикорд приподнялся на локти и виновато посмотрел в пол.

— Первое, что пришло мне в голову, когда ты напал на меня — «он сбредил», но сейчас… — На лице его присутствовало сожаление. Он ощущал вину за содеянное — за тот позыв ярости, который сбил его сознание с ног. — В общем, спасибо тебе, дружище, я не забуду твоего поступка, — продолжил он, поднимаясь на ноги. — Что ж, пришла пора ответить за содеянное, — прошептал он, ни к кому конкретно не обращаясь. Однако, Патрик точно знал, что речь идёт об убийце. Глаза Рикорда увидели одно из самых жутких убийств на его памяти. Он только надеялся, что бедно дитя не застало своих родителей в том состоянии, в котором их застали они с Патриком.

— Пора арестовать гада, — сквозь тихую злость проговорил Рикорд. — Останешься здесь, а я пойду к нему.

— Уверены? — с некоторым недоверием спросил Патрик, смотря на сержанта твёрдым взглядом.

— Со мной всё в порядке, — объяснил он, поймав на себе взгляд напарника. — Я не буду совершать необдуманных действий, если ты об этом, — пояснил сержант, положив грузную руку на плечо товарищу. Данные слова вселили уверенность Патрику.

— Я позабочусь о ней, — кивнул в ответ Патрик, склоняясь над телом девочки.

— Рассчитываю на тебя. — После этих слов сержант покинул комнату юной художницы.

***

Рикорд не терял ни секунды. Он быстро выбежал из комнаты и, словно горный козёл, умело перескочил через ступеньки, оказавшись в огромной комнате первого этажа. Сержант, не сумев совладать с вновь накатившими эмоциями, рывком дёрнул заднюю дверь на себя и тут же оказался на заднем дворе. Полицейский ещё раз мельком взглянул на сгоревшую у молитвенника фигуру, которая, по всей видимости, являлась отцом девочки, и набравшись злости, лихо повернул налево — в сторону сарая, где и лежал раненный убийца. В мыслях его крутилось только одно — «убей его». Он постарался успокоиться, чтобы не совершить ошибки, но эмоции лили через край.

По мере приближения к сараю, сержант сбавлял скорость, дабы быть более аккуратным и осмотрительным. У преступника все ещё мог быть сообщник — про это забывать не стоит.

Наконец Рикорд добрался до нужного места, только вот…

— Чёрт возьми! — выругался он, смотря на примятый газон, на котором отсутствовало тело. — И куда же ты подевался? — Полицейский крепче сжал пистолет и напряг глаза. Небо уже полностью заволокло чёрными тучами. Постепенно ложилась тьма. Видимость ухудшилась. Ещё одной проблемой стал дождь — холодный и неуместный.

Дождь усиливался с каждой секундой, струи воды беспощадно хлестали по ставшему от влаги зыбкому газону. Сержант сжимал рукоять пистолета до хруста в косточках, его ровное дыхание вырывалось клубами пара в осенний октябрьский вечер. Даже сама мать природа защищала этого засранца, — подумал про себя Рикорд.

Полицейский заметил несколько капель крови на мокрой траве, которые вели к сараю — небольшому строению, если сравнивать с особняком, но всё же, казалось, будто перед ним стоял маленький домик.

Он осторожно двинулся вперёд, идя по кровавому следу, замечая уродливые разводы грязи вокруг. С каждой секундой это красивое место превращалось в омерзительный замок с призраками.

Сержант подошёл вплотную к дверям и приготовил пистолет. Несколько коротких вдохов, после чего мужчина встал на одну ногу, а второй вдарил рядом с ручкой. Дверь с хрустом открылась, впустив в помещение незнакомца. Дуло пистолета продолжало смотреть вперёд, готовое в любой момент плюнуть свинцом.

Внутри стояла кромешная темнота, нарушаемая лишь тусклыми лучами уличных фонарей, просачивающихся через щели. Пахло сыростью, плесенью и древесиной. Рикорд пошарил по стене в поисках выключателя, но вместо этого его рука наткнулась на хлипкий стеллаж. Стеллаж не выдержал и скинул с себя несколько тяжёлых мольбертов прямиком на голову полицейскому. Сержант выругался, достал из-за пояса фонарь и включил его. Внутри было множество картин, старых красок, различные хозяйственные предметы и старые игрушки — больше ничего.

— И где ты? — раздражённо спросил он.

Внезапный отчётливый звук заставил сержанта развернуться. Справой стороны дома упало жестяное ведро. Пушистые хлопья тумана кружились в отсветах фонарей, застилая обзор. Рикорд увидел, как чья-та тень мелькнула за углом особняка.

— Именем закона, стоять! — рявкнул сержант, спустив курок. Грянул выстрел. Пуля вспорола туманный саванн, после чего ткнулась в кирпичную кладку дома. — Зараза! — Мужчина начал преследовать убийцу. Глаза его щурились, мокрые от дождя волосы лезли в лицо, мешая обзору, но полицейский не сдавался.

Когда Рикорд добрался до боковой части особняка, то не обнаружил там никого. Мужчина начал отчаиваться. Однако, вой мотора разорвал густую завесу тьмы, и из соседнего переулка вынырнул старенький красный пикап. Сержант бросился к воротам. Он успел застать машину, однако, ему не удалось разглядеть лица водителя из-за света фар, только лишь жалкие очертания. Не раздумывая, он прицелился и нажал на курок, но старенький пикап оказался ловким и мощным, машина успела набрать скорость. Пуля пролетела рядом с кузовом.

Последовал ещё один выстрел.

Пуля глухо ударила в ржавый бок пикапа, когда тот со скрежетом сворачивал за угол. Всё смешалось — грохот мотора, шипение дождя и яростный пульс. Затем, стало тихо, только ветер шуршал в кронах оголённых деревьев.

Полицейский рванул вслед за машиной, надеясь догнать её, но было очевидно, что человек не справиться с такой задачей. Мужчина остановился посреди перекрёстка, он отчаянно озирался по сторонам, не зная, куда кинуться дальше. Порыв осеннего ветра хлестнул в лицо пригоршню мокрых листьев, и в их шелесте Рикорду почудился болезненный хрип беглеца.

Сердце сержанта бешено колотилось, отдаваясь в ушах частыми ударами. Он замер над люком, хватая ртом воздух и пытаясь осмыслить увиденное. В лёгких жгло от тошнотворной вони, а в голове царил сумбур из обрывков мыслей.

Внезапно приглушённый гул моторов пробился через шум ливня. Сержант остекленело уставился в темноту, силясь понять, что это за звук. Хрип беглеца? Или…

Рикорд отчётливо разобрал сигналы полицейских сирен, пронзающих ночную мглу. Подкрепление опоздало. Преступник оторвался, оставив после себя лишь перекошенное лицо одинокого копа.

Звуки становились всё громче, и в вихре противоречивых чувств Рикорд вдруг почувствовал, как его начинает сотрясать истерический, бессильный хохот. Раскатистый, граничащий с безумием смех эхом прокатился по тёмной улице, уходя куда-то в пустоту.

Он сполз на пол, содрогаясь от хохота и судорожно хватая воздух. Каждая клетка тела буквально визжала от осознания собственного бессилия и абсурдности происходящего. Полицейские сирены гремели всё ближе, заглушая шум ливня, но Рикорд даже не пытался сдержать этот истошный приступ — он просто выл от отчаяния, упиваясь горечью осознания, что вновь опоздал.

Смех и плач слились в единое целое. Его колотила внутренняя дрожь, а хриплый смех душил, вырываясь клочьями боли из разодранной глотки. В этот миг Рикорд походил на сошедшее с ума приведение, застывшее в отблесках световых маячков.

***

Рикорд наконец выдохся и затих, привалившись к боковой части подъехавшей полицейской машины. Его безумный хохот сменился тяжёлым рваным дыханием, глаза безучастно смотрели в одну точку. Вой сирен нарастал, но полицейский уже не обращал на это внимания.

Он бездумно повернул голову и взглянул на особняк — некогда величественное строение, утопающее в зелёных кустах и благоухающих клумбах. Теперь же перед ним предстала лишь леденящая душу скорлупа из камня и стекла, отбрасывающая зловещие тени на вымокшую землю.

Мертвенный лунный свет пробивался через клубящуюся пелену дождя, окрашивая шпили крыши в серо-голубые тона. Особняк казался покинутым мавзолеем, осиротевшим после кровавого ритуала. От былого аристократического великолепия не осталось и следа — лишь чудовищная пустота окон да перекошенные лица грифонов, ставших похожими на ужасных горгулий, навечно застывших в безмолвном крике.

Едва уловимое движение привлекло взгляд Рикорда. В тусклом свете фонарей он разглядел две фигуры, медленно бредущие по дороге. Их тела были изуродованы до неузнаваемости, из ран сочилась чёрная кровавая жижа. Мертвецы тянули к нему свои оплавленные конечности, будто взывая о помощи.

Сержант почувствовал, как в горле подступает рвотный позыв, а волосы на загривке встают дыбом от первобытного ужаса. Он зажмурился, пытаясь прогнать это наваждение, но картина никуда не исчезла. Особняк окончательно утратил человеческий облик, трансформировавшись в бастион, укрытый скорбной тенью смерти.

Он смотрел на него, совсем обессиленный и уставший, пока мертвецы хватали его за рубашку и что-то шептали. Но кошмар рассеялся и пред Рикордом предстали два сослуживца.

— Ты в порядке? — спросила мужчина, сняв фуражку.