Аристарх Игнатьев. Герой по найму

Максим Медвецкий, 2021

Жизнь неохотно оказывает помощь людям, упавшим в яму по собственной глупости. Редкий прецедент влетел в распахнутое окно бывшего офицера советской армии с проворством весенней ласточки. Случайное знакомство с известным олигархом пробудило Аристарха Игнатьева от социальной спячки. Семейная тайна Кудрявцевых предстала перед наёмным героем неразрешимым ребусом. Природное обаяние, нестандартное чувство юмора и врождённое упрямство позволили Игнатьеву реализовать свой неуёмный потенциал. В течение недели он соблазнил бывшую свояченицу Кудрявцева, получил на руки карту с ориентирами клада адмирала Колчака и собрал таёжную экспедицию. Не учёл он лишь одного – обманутые женщины предательства не прощают. Раиса Круглова тихой поступью мучительной смерти отправилась вслед за опальным любовником. Противостояние столичных золотоискателей перевернуло размеренный уклад сибирского посёлка с ног на голову, а местные жители стали невольными участниками опасной игры.

Глава 16

Декан исторического факультета главного ВУЗа страны приветливо встретил приятельницу своей дочери. Владимир Гаврилович Шихман сопроводил Евгению Валерьевну в свой кабинет и угостил земляничным чаем.

— Владимир Гаврилович, — начала разговор Кудрявцева. — О вас отзываются как о человеке, которому известны все тайны прошлого.

— Это преувеличение, — скромно ответил Шихман. — Хотя знаю я определённо больше других. Потому что история — это не только моя работа, но и страсть всей жизни. Вы не представляете, какое это счастье извлекать из земли предметы древней утвари или даже старинную монету. А когда речь идёт о раскопках целого города, это, я вам скажу, не сравнится ни с чем.

— И вы участвовали в подобных экспедициях?

— А как же, — гордо произнёс Шихман. — В прошлом году в окрестностях Геленджика мы раскопали античное поселение. Все экспонаты прекрасно сохранились. Если у вас возникнет желание, я могу рассказать вам об этом более подробно.

Владимир Гаврилович обожал свою работу. Сорок лет из прожитых шестидесяти он посвятил загадкам прошлого. Под его началом трудились известные историки и археологи. Всех заслуг профессора Шихмана было не перечесть. Владимира Гавриловича не раз приглашали на постоянное место жительства за границу, но он всегда оставался преданным патриотом родной земли.

— Лена говорила, что у вас ко мне важное дело, — вспомнил профессор.

— Так и есть, Владимир Гаврилович, — подтвердила Кудрявцева. — Загадки истории не позволяют нам спокойно спать по ночам.

— Я прекрасно вас понимаю, Евгения, — Шихман дружелюбно улыбнулся. — Во время экспедиций я практически не сплю. Столько эмоций, переживаний.

Кудрявцева достала из кармана брошь и подала профессору.

— Вот причина моей бессонницы.

Владимир Гаврилович внимательно осмотрел ювелирное изделие и задумчиво прищурился.

— Подобные броши были необычайно популярными в конце восемнадцатого века. До наших дней дошли лишь несколько экземпляров. Все они хранятся в частных коллекциях. Мне доводилось видеть подобную вещь у моего знакомого, антиквара.

— Сколько она может стоить? — спросила Кудрявцева.

— О нет, — Шихман категорично взмахнул рукой. — Ценность этой броши заключается в её историческом наследии. Хотя её цена на чёрном рынке запросто может достигать десяти тысяч евро.

— А может так оказаться, что именно эта брошь оставила какой-нибудь заметный след в истории?

— Несомненно, — уверенно ответил Шихман. — Дело в том, что подобные украшения в то время были достаточно дороги. Их могли себе позволить только знатные особы. Не исключено, что данное изделие могло принадлежать известной даме прошлых столетий.

В то время, когда Евгения Валерьевна пыталась сопоставить фамилию матери с известным дворянским родом, в кабинет вошёл посетитель. По всей видимости, на очередном заседании небесной канцелярии решено было оказать Кудрявцевой посильную помощь. Все присутствующие проголосовали единогласно.

Неприметный парень в очках вежливо извинился за внезапное вторжение и виновато опустил взгляд. Аспирант кафедры истории Виктор Зубко держал в левой руке толстую папку. Пальцами правой руки он нервно теребил край рубахи.

— Владимир Гаврилович, — аспирант прошёл в кабинет. — Мне нужна ваша помощь. Видите ли, возникло несколько вопросов.

Виктор Зубко готовился к защите кандидатской работы. Он выбрал непростую тему и назойливо вгрызался в каждую мелочь. Аспирант писал о женщинах, оставивших значительный след в судьбе революции. Информации на данную тему было немного, и всё своё свободное время, Виктор проводил в государственных архивах и музейных запасниках. Зубко проделал поистине громадную работу. Ему удалось раскопать мельчайшие подробности как жизни знатных дворянок, так и выдающихся активисток рабочего движения.

— Проходи, Виктор, — Шихман указал на стул. — Рассказывай, что у тебя не сходится.

Аспирант воспользовался гостеприимством профессора. Зубко бросил небрежный взгляд на стол и изумлённо вытаращил глаза. На краю старого дубового стола лежала серебряная брошь. Округлый камень янтаря в центре заманчиво преломлял лучи солнечного света.

— Разрешите? — правая рука Зубко невольно потянулась к броши.

— Конечно, Витя, — Шихман одобрительно кивнул.

Евгения Валерьевна внимательно следила за парнем. Кратковременное удивление в лице Зубова сменилось подлинным изумлением, а после вспыхнуло огнём восхищения. Аспирант не мог скрыть переполняющей его радости. Создавалось впечатление, что в своих руках он держал не серебряную брошь начала девятнадцатого века, а как минимум золотую подвеску королевы Марго.

— Откуда это у вас? — воскликнул аспирант.

Владимир Гаврилович встретился взглядом с Кудрявцевой. Загадочная улыбка озарила лицо профессора.

— Ну, вот видите, милая Евгения. Боги вам благоволят. Не иначе как Виктор знает о вашей броши больше, чем я.

Виктор Зубко не мог поверить собственной удаче. Он и представить не мог, что такая впечатляющая находка будет ожидать его не в экспедиционных исследованиях, а в стенах родного университета. Аспирант положил ювелирное изделие на стол, а папку — на стул.

— Профессор, это же чудо! — Зубко прижал правую ладонь к груди. — Это истинное чудо. Вы даже не представляете, кому принадлежала эта брошь.

Евгения замерла в ожидании разгадки. Она подошла слишком близко и отступать не собиралась. Девушка была готова к любым откровениям, лишь бы они являлись истиной.

— Может, поделитесь своими знаниями? — поинтересовалась Кудрявцева. — А мы с Владимиром Гавриловичем постараемся разделить вашу радость.

— Конечно, — торжественно произнёс Зубко. — Нет никаких сомнений, что эта брошь принадлежала Анне Васильевне Тимирёвой.

Неожиданная новость вызвала неподдельный интерес у профессора Шихмана. Евгения Валерьевна, в свою очередь, лишь задумчиво коснулась мочки своего левого уха. Фамилия Тимирёвой ей ни о чём не говорила, и девушка уже начала сомневаться, что у этого маршрута имеется финальная черта.

— Женя, — профессор попытался прояснить суть вопроса. — Всё очень серьёзно. Анна Васильевна Тимирёва в российской истории фигура заметная и значимая.

— Мне это имя ни о чём не говорит, — честно призналась Кудрявцева.

— Нестрашно, — профессор взял в руки брошь. — Виктор вам обо всё расскажет.

Наследие одной из героинь кандидатской работы Виктора настигло его в самом неожиданном месте и в неурочный час. Несмотря на то, что аспирант Зубко был самым настоящим ботаником, он выбрал весьма доходчивый способ донести до незнакомой девушки истину.

— Вы фильм «Адмирал» смотрели? — Зубко начал издалека.

— Да, — последовал утвердительный ответ. — Этот фильм я смотрела в кинотеатре вместе с дочерью Владимира Гавриловича.

— Хорошо, — продолжил аспирант. — Роль Елизаветы Боярской помните?

Евгения Валерьевна потихоньку начинала понимать, в какую сторону её пытаются направить.

— Вы хотите сказать…

— Как-то так. Героиня Боярской не кто иная, как Анна Васильевна Тимирёва. Возлюбленная Верховного правителя России, адмирала Колчака.

Кудрявцева медленно переваривала полученную информацию. Она и представить не могла, что след стариной броши заведёт её так далеко.

— И вы утверждаете, что эта брошь, — Кудрявцева указала на стол. — Она принадлежала Тимирёвой?

— Я практически уверен в этом, — восторженно воскликнул Зубко. — Вот посмотрите.

Аспирант присел и начал копаться в своей папке. Наконец, он извлёк лист, на котором была изображена копия фотографии Анна Васильевны. Пышное бальное платье навевало мысли о прошлом столетии. Справа от груди, ближе к плечу, была приколота брошь.

— Вот держите, — Зубко протянул лист профессору. — Посмотрите.

Шихман не верил в пустые доводы, а потому отнёсся к сомнительному доказательству с лёгким недоверием. Он долго рассматривал снимок, после чего протянул его Кудрявцевой.

— Брошь, безусловно, схожа с нашей. Но снимок неточный. Прямых доказательств нет.

— Есть, — аспирант решил оперировать неопровержимыми фактами. — Если фотографию можно трактовать двояко, то с архивными записями не поспоришь.

Виктор вновь погрузился в глубины собранного материала. Он вытянул несколько листов из середины папки и с видом победителя чинно уселся на стул. Зубко взял в руку брошь и указал на камень.

— В основном подобные броши украшали гранатом, либо же аметистом. Использование янтаря было редкостью. Что само по себе делает это изделие штучным товаром.

Аспирант вернул брошь на место и зачитал короткий отрывок из архивной хроники. Сама запись являла собой не что иное, как воспоминания Анны Тимирёвой.

— Серебряная брошь с крупным янтарём была изготовлена по заказу Александра Васильевича Колчака. Адмирал лично преподнёс мне свой подарок в знак вечной любви и верности.

Зубко хитро улыбнулся.

— Продолжать?

— Не стоит, — Шихман прервал своего ученика. — Поздравляю вас, Виктор. Только что вы раскрыли ещё одну историческую тайну. Удивительно, после смерти Александра Васильевича прошло почти сто лет. А следы его жизни до сих пор бродят по миру. Действительно, чудеса.

Виктор Зубко до сих пор находился под впечатлением внезапно открывшейся истины. Он вопросительно взглянул на Кудрявцеву и задумчиво почесал затылок.

— Простите. А откуда у вас эта вещь?

Евгения не знала, что ей делать с внезапной правдой. Она пока не понимала, каким образом её семья была связана с именитым военачальником и его возлюбленной дамой.

— Эта брошь принадлежала моей матери, — ответила Кудрявцева. — А к ней она пришла от её матери. Это всё, что я знаю.

— Занятная история, — профессор заметно поморщился.

Евгения Валерьевна обратила внимание на перемены в настроении Владимира Гавриловича.

— Что вас смущает? — поинтересовалась Кудрявцева.

— Видите ли, в чём дело, Женя. Я бы хотел обрадовать вас и сообщить, что вы имеете непосредственное отношение к семье Тимирёвых. Но, к сожалению, это не так. У Анны Васильевны был всего один ребёнок. Сын. В тридцать восьмом его расстреляли.

Евгения получила главный ответ, и продолжать копаться в прошлом ей не хотелось. Она понимала, что встать и уйти будет поступком бестактным, а посему продолжала отвечать на расспросы.

— Я не знаю, каким способом брошь попала в руки моей бабушки, — попыталась оправдаться Кудрявцева.

Евгения Валерьевна положила предмет спора в сумочку и поднялась.

— Спасибо вам, Владимир Гаврилович. И вам, Виктор, огромное спасибо. Вы мне очень помогли. А биографию Анны Васильевны я изучу досконально.

Жизненный опыт Шихмана подсказывал ему, что подруга его дочери появилась неспроста. Он нисколько не сомневался, что эта загадочная история будет иметь своё логическое продолжение. Евгения что-то не договаривала, и это было видно по её лицу. Профессор не стал торопить события и занял выжидательную позицию.

— Если понадоблюсь, вы знаете, где меня искать.

— Конечно, — Кудрявцева благодарно кивнула.

И только Виктор Зубко никак не мог взять в толк, что же здесь происходит на самом деле. Он широко раскрытыми глазами смотрел на Евгению, после на профессора. Затем остановил свой взгляд на женской сумочке.

— Как же так? — возмутился аспирант. — Вы не можете просто взять и уйти. Мы же только что разгадали уникальный исторический ребус. Это сенсация! Нужно срочно собрать пресс-конференцию. Необходимо…

— Это вряд ли, — Кудрявцева небрежно прервала речь аспиранта.

Зубко бессильно обхватил голову двумя руками и обратился к наставнику.

— Вы не можете её отпустить, — обречённо произнёс аспирант. — Место этой броши в музее. Это же наша с вами история.

Виктор опустился на стул и безнадёжно взглянул на Кудрявцеву.

— Государство заплатит вам хорошие деньги. Подумайте об этом.

— Всенепременно, — Кудрявцева подошла к Виктору и поцеловала его в щёку. — Не расстраивайтесь так. У вас впереди ещё сотни открытий и археологических находок. Вы станете самым известным мореходом.

— Но я не умею плавать, — аспирант едва сдерживал слёзы.

— Колумб тоже не умел. Но это не помешало ему открыть Америку.

— Лучше бы он утонул, — Шихман устало вздохнул. — До встречи, Евгения.

Кудрявцева покидала кабинет профессора с двоякими чувствами. Что-то внутри подсказывало ей, что сюда она ещё вернётся. Что делать дальше, Евгения не знала. Единственным человеком, который мог внести ясность в это запутанное дело, оставался Игнатьев.